Глава 2. Смещение
31 июля 2018 г. в 23:51
Шерлок, как и ожидалось, обосновался на диване плашмя на спине, с открытыми глазами, уставившись в потолок. Согнув левую руку, Джон направляется в кухню, не пытаясь действовать осторожно, как в первые дни («Хватит красться, Джон, это раздражает!»), и грохочет, пока делает завтрак.
Чай и тост готовы, и Джон критически оглядывает квартиру.
В ней царит полный беспорядок: везде валяются газеты и книги, непонятно почему всюду разбросано множество (левых) ботинок. Шерлок к этому времени свернулся на диване спиной к комнате, плотно прижав колени к груди, как задремавший ребёнок.
Джон принимает соломоново решение. Он поворачивается, чтобы забрать свою куртку.
— Ты собираешься в клинику.
Джон замирает, почти надев куртку. Это правда — он рассматривал такую возможность, на самом деле давно пора пройти обследование, если эта хрень с утра имела какое-то значение.
Но как он —
— О, а теперь ты удивляешься, как я узнал. Скука.
Джон заканчивает надевать куртку резким рывком.
— Ты в отличном настроении. Думал, у тебя было дело, чтобы отвлечься…?
Шерлок плюхается, поворачиваясь обратно, вздыхает и закатывает глаза одновременно.
— Тогда зачем ботинки? — Учиться читать настроения Шерлока — это как учиться ходить по минному полю: либо получается, либо нет. Третьего не дано. — Или у тебя фетиш, о котором ты не сообщил, ну, кроме, знаешь, игры на скрипке всю чёртову ночь, — Джон похлопывает карманы в поисках ключей, — или у тебя есть дело.
— Решил, — Шерлок почти стонет.
О. Джон замирает.
— Как долго ты здесь лежишь и думаешь?
— Восемнадцать часов.
Джон колеблется на пороге. У него есть список дел на сегодня: их запасы еды и частей тела требуют балансировки, а Джону нужно дойти до аптеки, но прежде чем он займётся всем этим — необходимо зайти в клинику.
— Ты всегда можешь сходить за покупками или оплатить счета, пока меня нет.
— Хм, — откликается Шерлок, а затем усаживается.
— Или избавиться от всей этой обуви.
Шерлок встаёт и фланирует к скрипке. Его голубой халат распахивается и обнажает замызганную футболку и мягкие тёмно-синие пижамные штаны.
— Я не беру тебя с собой, — наконец говорит Джон, надеясь, что твёрдым голосом.
Шерлок даже не поворачивается, чтобы посмотреть на него.
— Не припоминаю, чтобы просился, — он переворачивает нотные страницы и шумно царапает заметки.
— Хорошо, — Джон уходит прежде, чем успевает передумать и позвать безумца с собой.
На улице его встречает свежее позднее утро — ночью прошёл дождь, и дороги всё ещё тёмнеют от влаги. Однако небо прояснилось — горизонт всё ещё утопает в лёгкой облачной дымке, но уже не из-за надвигающейся грозы. Воздух с каждым вдохом обжигает прохладой нежные слизистые носа и горла — идеально.
Когда Джон идёт, то размахивает руками, бёдра сталкиваются на каждом шагу, на конечностях шуршит ткань, и он излучает лёгкие, неброские признаки принадлежности и смешивания с окружающими. Он знает, что это срабатывает, потому что люди встречаются с ним глазами — или нет, кивают и улыбаются — или нет, пропускают — или нет, плетя полотно движений, незначительных реакций и безразличия.
Иллюзия длится всю дорогу до клиники, а затем Джон поворачивает, входит в дверь, и словно кто-то прорезает дыру в ткани дня.