Техническое обслуживание и ремонт

      Наступает день отметки, и Джон просыпается раньше Шерлока.       Это впервые — обычно Шерлок просыпался и поднимался на ноги каждое утро, когда они спали вместе, задолго до того, как Джон с усилием пробуждался ото сна.       Не то чтобы Джон сова — ординатура и армия отучили его от этого — но Шерлок, похоже, никогда не спит позже пяти утра, если получает то, что может сойти за регулярный сон, в котором тот заинтересован.       Сейчас семь тридцать и Джон садится прямо, слегка вялый, но внезапно осознаёт, какой сегодня день.       Рядом с ним шевелится Шерлок и, кажется, пытается зарыться головой под свою руку и под подушку Джона. Он замирает, дышит, и всего на секунду ему удаётся отвлечь мысли Джона от этого дня.       Джон и не думал начинать день с улыбки, но, похоже, так и происходит, и Джон на мгновение решает оставить всё, как есть: сидеть и наблюдать Шерлока в состоянии, в котором тот редко бывает. Он чувствует мягкость вокруг губ и глаз, и это и странно, и одновременно совершенно уместно, и Джон думает — чем он последнее время занимается всё чаще и чаще — что мог бы привыкнуть к этому.       Он оставляет Шерлока спящим — тот действительно сопит и нежно похрапывает в своём причудливом сочетании конечностей и самоасфиксии — и Джону не хватает духу разбудить его.       В кухне чай и тост появляются, словно по волшебству, действия так отточены, что Джон мог бы повторить их с закрытыми глазами, если бы только Шерлок не реквизировал поверхности для готовки своими экспериментами с сомнительной санитарией или, по крайней мере, занимался бы ими в более предсказуемой манере.       Чай и тост исчезают точно так же, как и появились, и всё, что остаётся Джону — это крошки и последние капли чуть тёплого чая, потому что его отвлёк круговорот отстранённых мыслей.       Чайник снова вскипел, когда приковылял Шерлок, одетый в простыню.       Они не желают друг другу доброго утра, но Джон чувствует взгляд Шерлока на себе, оценивающий, находящий ответы на вопросы, почерпнутые из бросающихся в глаза деталей.       Джон помешивает чай и не беспокоится из-за этого, вопросы, он чувствует, придут, потому что есть вещи, которые Шерлок может прочесть, но всё ещё не понимает. Джону не приходится долго ждать.       — Ты не расстроен, — говорит Шерлок, и его реплика ощущается вопросительной, даже если и избавляет Шерлока от унижения задать вопрос.       Джон почти улыбается из-за этого.       — Нет, не особо.       — Ты тревожился и беспокоился всю неделю, — Шерлок выдыхает через нос, — насчёт этого дня.       — Когда ты видел, чтобы я спокойно ждал, Шерлок? — спрашивает Джон и даже, когда произносит это, то губы изгибаются в лёгкой улыбке, потому что он кое-что понял о себе. Осознание сформировано наполовину, но ощущается как истина, обретённая во сне, в этот изменчивый миг перед пробуждением, и Джон пытается уловить его, пока оно не ускользнуло.       — Что ж, — говорит Шерлок после того, как Джон хранит молчание добрую минуту, — если бы я знал, что ты вообще не собираешься реагировать, то не стал бы тратить наше время на те пустячные дела, — он сопит, но Джон слышит веселье и теплоту в его словах и голосе, и чувствует, как в ответ в его груди тоже нарастает тепло.       Наше время, думает Джон и поворачивается к Шерлоку лицом, тот опирается о столешницу и наблюдает за Джоном.       — Джон? — спрашивает Шерлок, нотка неуверенности звучит в его голосе, когда Джон приближается, но он поднимает руки, как и Джон, а затем они держатся друг за друга, и Шерлок молчит, а Джон ощущает спокойствие, какое не чувствовал на протяжении этих двух лет.       Секунды ползут или пролетают, в любом случае, бессчётные, и Джон просто дышит. Он смакует предложение, которое формируется у него во рту, удерживает его так долго, как только может, на кончике языка, перекатывая его мягкую палитру.       — Всё кончено, — говорит Джон наконец, когда готов. У него кружится голова, когда он добавляет: — Никаких двухгодичных сбоев не проявилось… если ты беспокоился об этом.       — Не беспокоился.       Этот ответ заставляет Джона замереть — его первая реакция — открыть рот, и дознаться, почему нет, ведь сам Джон — да. Беспокоился. Может он всё ещё не прочувствовал это, слишком зациклившись на прохождении черты в песке на дне песочных часов.       Джон хмурится. Смотрит на Шерлока.       Шерлок наблюдает за ним, усиленно сосредоточившись, словно ожидая некой великой реакции.       — А, — лучшее на что способен Джон, пока примиряется с тем, что Шерлок имел в виду именно то, что сказал. Он хмурится ещё сильнее.       — Что ж, теперь, когда я знаю, что тебе не понадобится обморочная кушетка, полагаю, я могу показать, над чем работаю, — говорит Шерлок лишь с оттенком многострадальности. — Хотя вся суть заключалась в том, чтобы помочь тебе пройти двухгодичную отметку, — Шерлок шмыгает, — не уверен, насколько это будет полезно сейчас.       — Не уверен из-за меня, да?       Шерлок удивлённо смотрит на Джона.       — Разумеется.       Джон закрывает рот и молча наблюдает, как Шерлок расчищает свою сторону их совместного письменного стола. Он раздвигает по краям стопки бумаг, а затем достаёт большой коричневый конверт. Тот очевидно открывали или использовали несколько раз — а сейчас Шерлок извлекает из него толстую, завязанную папку. Он также вытряхивает небольшой предмет себе в ладонь.       — Вот, — говорит он, поворачиваясь лицом к Джону и поднимая предмет, похожий на флэшку, — это картография, которую взяли у тебя люди Майкрофта, когда делали извлечение.       Джон задыхается и пялится на флешку, которую Шерлок держит перед ним.       — Я не разрешал картографию, — беспомощно возражает Джон.       — Да, ну это же Майкрофт, — отвечает Шерлок, как будто это всё объясняет, и в общем, да, это всё объясняет. — В любом случае, я ожидал, что он выкинет нечто подобное, поэтому заключил с ним сделку, — Шерлок изображает нетерпение на лице и трясёт флэшкой в сторону Джона.       Джон осторожно берёт её пальцами, когда мозг наконец понимает то, что только что услышали уши.       — Ты… заключил сделку… с Майкрофтом?       Шерлок отводит глаза, пожимает плечом, и простыня сдвигается от этого движения.       Глаза Джона расширяются.       — Реле от Эрнеста — дело — утечка. О боже мой, ты на самом деле взял его дело, — Джон вспоминает, как Шерлок отдал реле сразу после, но его внимание было приковано к Моне, к окончанию тяжёлых испытаний, а затем к тому, что произошло той ночью после того, как Мона ушла.       Шерлок поднимает уголок губ.       — Что ж, так как была достаточная мотивация…       Джон хмурится.       — Зачем тебе — картография? Моего мозга? Зачем?       Шерлок вздыхает.       — Потому что она казалась хорошим способом доказать — показать тебе… — Шерлок пыхтит, очевидно, растеряв слова. Как обычно (Джон уже выучил) Шерлок отступает к фактам если растерян: — Статистика долгосрочного выживания после травмы… обусловленной кибернетической аугментацией и внедрением имплантов неблагоприятна.       Джон морщится.       — Ты не говорил мне.       — Очевидно, что говорил. Статистика, Джон, усреднённые показатели — практически не учитывают выпадающие значения. Такие, как Мона, Сорока и его приручённая гора мышц. Как остальные из Семёрки Седвика.       — А я тут при чём? — Джон хочет знать.       — При всём. Не тупи — ты, Джон, бросаешь вызов норме, — Шерлок пристально смотрит на него. — Ты — аномалия, Джон Уотсон, так что хватит пытаться соответствовать кривой.       Джон таращится на Шерлока.       Шерлок прочищает горло, отводит взгляд, затем подаёт ему толстую папку, которую держал.       — Вот, — говорит он, теперь понизив голос. — Это анализ твоих персональных данных. Генетики, кибернетики, интерфейса — всего, — он протягивает документы, и Джон берёт их.       Титульная страница гласит: «Капитан Джон Х. Уотсон, доктор медицины: Обзор и Анализ Кибернетической Интеграции».       Джон сглатывает сухость в горле и открывает записи. Шерлок не склоняется над его плечом и даже не придвигается ближе, но у Джона остаётся ощущение, что тот всё равно следит за ним.       Джон водит глазами по страницам с кучей таблиц — коэффициенты восстановления различных типов тканей (мышечной, нервной, скелетной), показатели интеграции (топография рубца, сведения зеркальных реле), и даже ранние прогнозы отторжения, средние стадии вероятности отторжения, поздние шансы отторжения. Здесь и там чёрно-белые или цветные фотографии, сопровождающие численные заключения. Тонированные кровь, костные и нервные ткани для лучшего обзора.       У Джона в голове не укладывается, сколько времени и денег ушло на такой отчёт, но прежде чем он успевает спросить, как такое возможно, Шерлок прочищает горло. Джон поднимает глаза.       — Я сам его составил, — говорит Шерлок, — прежде чем ты обеспокоишься счетами или другой подобной чепухой.       — Шерлок…       — И я включил сравнительные данные по возможности — когда это было возможно… — продолжает Шерлок, и Джон слышит тревогу за его словесным потоком. Он позволяет ему затопить себя и просматривает страницу за страницей тщательного анализа и диаграмм.       У Джона вырывается тихий вздох, когда он переворачивает страницу с большой цветной фотографией острой поздней стадии отторжения.       — Это… это принадлежит Гершу, — Джон узнаёт смерть клеточных стенок, глубокий некроз, разрастающийся в поперечном сечении.       Шерлок ухмыляется.       — Да, — это довольная улыбка, которая появляется, когда Джон улавливает нечто, что Шерлок предполагал, тот поймёт.       Джон хмурится.       — …Погоди — так вот почему мы отправились в тот день в Бартс? После больницы?       — Что ж, да, встреча с Гершем не была бы столь полезной без посещения лаборатории —       — Я думал, мы отправились поговорить с ним для дела.       — Джон, умоляю. Этот допрос можно было провести по телефону или скайпу, или любым другим способом, который не требует целой поездки. Но для того, чтобы получить свежий образец ткани и согласие на посмертный образец — что ж, если ты посмотришь на страницу сорок два —       — Что?       — он был сдан для анализа и сравнения… это потребовало более личного контакта. Который, разумеется, произошёл, когда ты появился.       Джон озадаченно хмурит брови.       — Но я же просто сидел там —       — Да, — терпеливо отвечает Шерлок, — выглядел испуганно и несчастно, в абсолютном ужасе перед лицом подобного будущего. — Черты Шерлока смягчаются на мгновение, омрачённые тревогой. Джон едва поспевает за ним. — Даже Герш, так сильно погружённый в свою боль и страдания, отвлёкся и захотел помочь тебе. Отличная работа!       — Я… — Джон смотрит вниз, на записи в своих руках. — Я не знаю, что с этим делать.       — А я-то думал, ты врач.       Джон раздражённо поджимает губы и сдвигает брови. Шерлок ёрзает, пока Джон пролистывает страницы с цветными высокого разрешения фотографиями его собственных соединительных узлов, до сих пор стабильных. Он доходит до конца, и вместо подборки кратких выводов, включающих продолжительности жизни, там находится блок пустых страниц.       — Я имею в виду… что я должен получить из этого, Шерлок?       Шерлок тянется и забирает пухлую папку из несопротивляющихся рук Джона.       — Боюсь, немногое. На данном этапе это высоко персонифицированный набор данных, но он всё ещё является просто статистикой. План, который я подготовил прежде, чем понял, как мало значат числа, когда дело касается тебя, — он поджимает губы. — И, вынужден признать, из-за… ээ… захватывающих событий прошлой недели, у меня не было возможности закончить его правильно.       Джон безуспешно пытается сдержать румянец, вспыхнувший при упоминании их «захватывающей недели» и её отвлечений.       Шерлок наблюдает за ним с поджатыми губами, а затем добавляет:       — Я мог бы, если хочешь — ?       — Нет, — тут же отвечает Джон. Его неопределённые размышления наконец оформились в предложенном пространстве этих пустых страниц, и он внезапно понял, что последняя вещь, в которой нуждается — это ещё одна дата, не важно, как близко или далеко она прячется.       — Хорошо, — отзывается Шерлок. — Как я и сказал, — добавляет он, встретив вопросительный взгляд Джона — тот никогда не видел, чтобы Шерлок бросал проект таких размеров незаконченным, — это всего лишь статистика. Нет способа обобщить тебя и сузить до срока годности.       Джон снова сглатывает и отводит взгляд, переполненный чувствами. Он не знает, что делать с шоком, замешательством и самым странным ощущением — надеждой.       Шерлок снова сосредотачивает взгляд на Джоне. И опять радостно улыбается.       — Разумеется, один полезный результат, который я получил, изолировав твои длинноцепочечные белки, применимые к интерфейсу и нейронным сетям. Никаких признаков накопления антител: никакого отторжения.       Джон закашливается задушенным звуком. Это мог быть смех, но нет.       — Что бы ни случилось, шансы таковы — ты переживёшь свои части, Джон!       Джон плюхается обратно в своё кресло и накрывает глаза ладонями, а Шерлок, опаздывая всего на секунду, бросается вперёд, пытаясь предотвратить действия Джона.       — Джон? — спрашивает он и продолжает повторять.       После того, как Джон успокаивает дыхание, то позволяет Шерлоку убрать свои руки от лица.       — Ты настоящий засранец иногда, ты знаешь? — говорит Джон, но в его словах нет колкости, только полная слёз нежность.       Шерлок хмуро смотрит на него с почти карикатурным недоумением.       — Джон, ты чрезвычайно сбиваешь с толку.       Джон смеётся и смеётся, и медленно смех начинает звучать как смех.

***

      Этой ночью Шерлок присоединяется к Джону — в своей кровати, в их кровати, которая пахнет грозой, озоном и морской солью, а кроме этого ещё и по-другому теперь, когда Джон тоже стал здесь спать. Теплее. Шерлок ложится в постель вместе с Джоном, рядом с ним, и когда Джон выключает свет, то придвигается ближе, обхватывает его рукой и прижимает к себе.       И Джон позволяет ему.       Они лежат молча в темноте, но Джон знает, что Шерлок не спит.       — Итак, — начинает Джон, и чувствует, как Шерлок перестаёт дышать, чтобы слушать. — Что теперь?       — Теперь?       — Похоже, я задержусь немного дольше, чем обещали в рекламе, — Джон прочищает горло. Он задаётся вопросом, дошло ли это до Шерлока. Разумеется, да — однако сам Джон только примиряется с этим.       — Джон, хватит повторять факты, будто они являются новыми или неожиданными.       Джон фыркает и стучит костяшками там, где держит Шерлока.       — Просто… я о том, что…       — Я знаю, о чём ты, — глаза Шерлока едва видны в тусклом свете. Джон смотрит, как тот моргает. — Я провёл довольно много времени изучая эту возможность развития событий, просто для того, чтобы доказать тебе её существование. О чём это тебе говорит?       У Джона перехватывает дыхание.       — Я… это будет непросто, Шерлок.       Шерлок шумно вздыхает, и Джон может себе представить, что тот закатывает глаза. Он почти слышит подразумеваемое «Скучно!»       Джон сжимает руки поверх рук Шерлока.       — А потом? Когда я начну ломаться?       — Не начнёшь, — настаивает Шерлок. — В любом случае, не безвозвратно, — добавляет он со звуком, похожим на полусмешок.       Джон бы обиделся, но Шерлок двигается ближе, пока они не прижимаются вплотную.       С ещё одним смешком Шерлок перекатывается на Джона и целует его. Даже сейчас, спустя пять дней подобных проявлений, они до сих пор застают Джона врасплох, когда Шерлок делает это, и судя по глазам Шерлока, не его одного.       — Нам нужно достать запчасти, — говорит Шерлок легко, дразнящее, и, после ещё одного поцелуя, слишком напористого для его игривых слов, добавляет, — потому что мы износим их в бегах и драках. Решая дела. В азарте погони, — одна рука сжимает левое бедро Джона, согревая «кожу», — с кровью, бегущей по венам, — другая рука прижимается к грудной плате. Прямо за этим барьером сердце Джона бьётся быстро и ровно, за металлом, мышцами и местом их соединения. — Мы вдвоём против целого мира, — Шерлок решительно смотрит Джону в глаза. — Что скажешь, Джон?       Джон застигнут врасплох серьёзностью в лице Шерлока, а затем не её кратким проблеском, а бесконечной длительностью, и сражён и тем, и тем. Он сглатывает жёсткий комок, созданием которого, похоже, одержимо его горло, и шмыгает носом.       — Звучит прекрасно.       Меньше чем неделю назад сегодняшний день предполагался стать концом. А теперь, когда часы остановились, и неизвестное будущее открыто перед ним — перед ними — Джон понимает, что есть только одно, в чём он будет уверен. Он переплетает пальцы с пальцами Шерлока, где те покоятся на его грудной плате.       — Особенно последняя часть.