Либо ты, либо я

POV Кирилл Что, блять? Какая ещё, к ебене фене, мама?! В маленьком коридорчике мироновской квартиры стояла шикарная, но немолодая женщина в вечернем платье, оглядывая нас с Максимом заинтересованным взглядом. - Привет, малыш, - улыбнувшись едва ли правдоподобно, она чмокнула Макса в щёку, глядя при этом прямо на меня, и ушла на кухню, махнув ему рукой, мол, иди за мной. Я себя чувствовал, откровенно говоря, лишним. Хотел было уйти, оставить их самих разбираться в семейных проблемах, но почувствовал, что конфетка намертво вцепилась пальцами в моё запястье. Ну, ладно. - Что ты здесь делаешь? – безо всяких прелюдий спросил Макс, заходя на кухню вслед за матерью, не особо-то и вежливо. Странно для него. - Я не могу приехать навестить своих детей? - да уж, едкости этой женщине не занимать. Могу даже сказать, что знаю, в кого куколка такой острый на язычок. - Ты могла это сделать и раньше. Или ты впервые по нам соскучилась за пять лет? Женщина в ответ лишь слегка наморщила аккуратный носик – ну точь-в-точь как у Макса! – и отвернулась к окну. - Я приехала, потому что вам нужно будет ненадолго вернуться домой, - сложив маленькие бледные ладони одну на другую, деловым голосом продолжила мать Макса, имени которой я не знал и даже не мог поздороваться нормально. Всё происходящее на этой маленькой кухне в съёмной квартире казалось каким-то театром абсурда. - Наш дом теперь здесь. Уже очень давно. И я тебя в гости не приглашал, - не помню, чтобы когда-нибудь видел вообще конфетку настолько разгневанной и льдисто-холодной в своём праведном гневе. Хотя, может быть, пару раз такое и бывало, когда между нами завязывалась очередная словесная перепалка на почве моего долбоебизма. - Валера умер, - женщина прервала Максову тираду всего парой слов. Я догадывался, но не до конца был уверен, что Валера – это отец Максима. Вот ведь идиотизм, я даже никогда не знал его отчества. – Вам с Соней надо будет приехать только на похороны. Девять и сорок дней я устрою без вас. Но на похоронах вам нужно появиться. Да и с имуществом надо что-то решать. - Кирилл, - моментально побледнев лицом, куколка повернулась ко мне, отпустив запястье, которое до этого сжимала так крепко, - подожди меня в зале, ладно? Только не уходи никуда. Да куда я уйду, когда он тут такой прозрачный? Кивнул, уверенно глядя Максу в глаза, и, коротко проведя пальцами по его ладони, ушёл в зал. А там меня ждал неожиданный сюрприз в виде расстроенной и притихшей Сони. Девушка сидела на диване, сложив руки на коленях и уткнувшись в них лицом, но не плакала. Я присел с ней рядом и осторожно обнял за плечи, чтобы не напугать. - Ну, чего ты, Соня? – естественно, я знал, «чего», но хотелось хоть как-то разрядить атмосферу. - Жалко его, - прошептала она немного севшим голосом. Видимо, всё же плакала до нашего прихода. – Он всё-таки наш папа. Максима он не очень любил, а меня… Больше, чем его. - Всякое случается. Наверняка он был уже немолод. В таком возрасте часто со здоровьем проблемы, - кого я уговаривал, её или себя? Вряд ли их отец был намного старше моего. - Мама сказала, он поднялся. Как только мы сбежали, закодировался, стал заниматься бизнесом. Расширил свою сеть магазинов. Они с мамой разбогатели ещё больше, - честно говоря, я и представить не мог, что Макс из обеспеченной семьи. Он никогда не вёл себя высокомерно или развязно. Потому что не жил с родителями? Потому что не получал от них денег? - Видишь? В последние годы он стал лучше. Хорошо уже то, что именно таким его запомнят все его знакомые и друзья, - слабое утешение для дочери, только что потерявшей отца. Я не знал, насколько сильно любила Соня своего родителя, но было видно, что она переживает. - Да только мы его таким ни дня не видели… Когда у него всё стало хорошо, мы ему были уже не нужны, - тихо всхлипнув, девушка всё же прижалась к моему плечу, и её мелко затрясло. Она плакала несколько долгих минут, не издав при этом больше ни звука. А я прижимал её к себе и гладил по волосам. Что ещё мне оставалось делать? Маленькая, хрупкая. Ей всего восемнадцать лет. Это её безопасностью я когда-то угрожал Максу, отправив с ней на свидание того отморозка? Хотя, это не он отморозок, а я. Самый натуральный. Но сейчас точно не время извиняться за те старые обиды. К тому моменту, когда Соня вытерла влажные дорожки со щёк и немного успокоилась, не без моей помощи, в коридоре тихо хлопнула входная дверь, и через секунду в комнате появился Макс. - Я к Рите поеду, - Соня моментально подскочила с места и ураганом закружилась по комнате, собирая какие-то вещи, заставив нас двоих немного выпасть из реальности. - Сонь, не надо, - проскрипел Макс, наблюдая за ней больным взглядом, но та лишь отмахнулась от него. – Точно к Рите? Я ведь позвоню, проверю. - Я сама позвоню, как доберусь до неё, - скороговоркой выпалила девушка, стоя уже в коридоре и обуваясь. Макс только обнял её на прощание и закрыл за ней дверь, ещё раз пригрозив, что обязательно позвонит и проверит. И, цитирую: «Не дай Бог тебя там не окажется, уши оторву»! - Не хочет, чтобы я видел её слабой, - пожал он плечами, грустно улыбаясь, когда вернулся ко мне в зал. Я этого решительно не понимал. При мне она не боялась показать свою слабость, а при родном брате – да. Женщин мне никогда не понять. Макс снова тяжело вздохнул и, сгорбившись, как столетний старик, сел прямо на пол возле дивана, прислонившись к нему спиной, а боком – к моей ноге. От колена вверх поползло тепло от его прикосновения. Через секунду он всё-таки решился прижать голову к колену и немного расслабиться. Я знал, что ему нужно всего несколько минут. Несколько минут тишины и покоя, когда рядом кто-то просто молчаливо поддерживает и радеет за тебя всей душой. Без лишних размышлений я прикоснулся к его мягким волосам и зарылся в них пальцами, осторожно поглаживая и пропуская сквозь пальцы гладкие прядки. Приятно было и мне, и ему, мне кажется. Он молчал некоторое время, а потом медленно поднялся и забродил по комнате, ища свой мобильник. Позвонил Рите. Убедился, что к ней приехала расстроенная и совершенно разбитая Соня. Кажется, они там устроили себе сеанс кинотерапии. - Точно всё нормально, Рит? – видимо, на той стороне трубки, устав от Максовой тактичности, его отнюдь не тактично послали, потому что он, чуть поморщившись, убрал телефон от уха и, немного погодя, неуверенно нажал на отбой. - Обгавкали тебя, сердобольный? – естественно, я своей башкой, полной опилок, не придумал ничего лучше, как пошутить. Но Макс лишь благодушно улыбнулся и кивнул. - У тебя есть чего-нибудь выпить? – он подвис на несколько секунд, соображая. - Вроде, в холодильнике было пиво. Тоха приносил как-то раз. Но я его не особо жалую. - Тащи сюда, - махнул я ему рукой с видом знатока. Ему бы совсем не помешало сейчас выпить немного. Вернулся ко мне в зал Макс уже с бутылкой в руках. Я к этому времени сполз на пол, прислонившись спиной к дивану, как он сам сидел несколько минут назад. Посмотрев на меня сверху вниз, он усмехнулся, вздёрнув вверх только один краешек губ, и уселся рядом. - Я без понятия, как его открывать, - честно призналась конфетка, отдавая мне в руки холодную скользкую бутылку. Достав из кармана ключи, к брелку на которых давным-давно была прикреплена ещё и открывашка, я справился с этим делом на раз-два и протянул пиво Максу. Он поморщился, но взял и несмело отхлебнул, сразу скривившись. - Фу, ну и гадость. Как это вообще можно пить? - Как-как? Молча! – я наглядно ему продемонстрировал, как надо пить пиво, сделав пару смелых глотков, и улыбнулся во все тридцать два. - Ты придурок, Самойлов, - пробубнил он в ответ, но продолжил нашу рулетку. Мне безумно хотелось задать ему вопрос, гложущий меня уже несколько лет, с того самого момента, как я узнал о его «особенности». А с недавнего времени я ещё и связал вместе некоторые факты его биографии. Вообще-то, сложить дважды два было несложно, но мне было необходимо его подтверждение, прежде чем я сделаю окончательные выводы. Казалось, момент отнюдь не самый подходящий, но не о его отце же мне с ним сейчас говорить? Это было бы ещё куда более бестактно, как мне кажется. - Максим, - позвал, заметив его отсутствующий взгляд, и наткнулся на не особо сосредоточенное: «М?» - Как так вышло, что твои родители узнали, что ты гей? Как ты спалился? Кинув на меня удивлённый и немного раздражённый взгляд, он на несколько минут ушёл в себя, низко склонив голову. Мне показалось, он сейчас заплачет, и я мгновенно пожалел о том, что вообще решился завести этот разговор. Ни к чему мне это знать, ведь что было, то прошло. Разве нет? Но я же дотошный придурок, которому всё всегда надо знать. - Я сам им рассказал, - начал он полушёпотом, глянув на меня исподлобья, и, наткнувшись на недоумённый взгляд, хмыкнул безрадостно и горько. – Да-да, я сам вырыл себе могилу. Как бы тебе сказать… С тех пор, как осознал свою ориентацию, я вёл весьма разгульный образ жизни. До этого я всегда прилежно учился, был едва ли не отличником. А в десятом классе вдруг, неожиданно для всех, забил на учёбу, стал часто прогуливать. Я находил всякие компании – кто старше, кто младше – людей с нетрадиционной ориентацией и шатался с ними везде и всюду, по всяким впискам и клубам. Иногда меня даже пускали, когда везло. Мне тогда конкретно крышу сорвало, я решил опробовать все грани того, что мне открылось. Пробовал по-всякому: и сверху, и снизу, и с ровесниками, и с мужчинами постарше. Не то чтобы я спал со всеми подряд, хотя так оно, наверное, и звучит. Но я не был особо разборчив в связях в свои-то шестнадцать. Потом в школе забеспокоились, позвонили родителям, доложили о моём плохом поведении. Отец закатил скандал с разборками. А я как раз под утро домой вернулся, не то обкуренный, не то пьяный, не помню. В общем, расхрабрившись, я им всё выложил. Такой дурак был. Не знаю, чего я тогда вообще ожидал. Что меня по головке погладят? И отец, недолго думая, вышвырнул меня, а мать не особо ему препятствовала. Такие дела, - под конец рассказа он немного растерянно пожал плечами, не глядя на меня, нарочно отвернувшись в сторону. Казалось, ему было стыдно. Но за что? - Вот оно как, - мне нечего было сказать по поводу всего услышанного. Такой образ жизни, которого Макс откровенно стеснялся, стыдился за ошибки молодости, я вёл и до недавнего времени, не особо парясь, где, с кем, в какое время дня. Стало стыдно за себя. Ведь у Миронова мозги встали на место ещё тогда, едва он оказался за порогом своего дома, а я до сих пор никак не мог одуматься. - С тех пор я ни с кем не искал встреч, старался выживать, работать, кормить себя и Соньку. Я, наверное, даже и не целовался с тех самых пор ни разу. До тебя… - а вот это было приятно, отчего улыбка сама выплыла на лицо, хотя я и знал, что в такой момент не следует улыбаться, чтобы не обидеть его. – Ты только не подумай, что я вёл себя, как шлюха. Я не спал со всеми подряд… Я закрыл его рот рукой. Нет. Нет-нет-нет. Какая ещё «шлюха»? Это же Макс, мой Макс. Он смотрел на меня большими честными глазами, в которых – я точно видел – стояли слёзы. Но он не плакал и не заплакал бы при мне. Ему было стыдно передо мной? За то, что когда-то давно, когда ещё не знал меня, вёл себя глупо, порывисто? Маленькая глупенькая куколка. Я поцеловал его. Просто поцеловал его, погладив осторожно по щеке, чтобы унять все переживания и сомнения. Мой. Никому не отдам, не дам в обиду. Даже ему самому. Мы посидели ещё, молча, несколько минут, по очереди потягивая пиво, от которого Максим непременно морщился, но пить не переставал. Упрямая конфетка. - Как ты вообще понял, что в моей семье что-то не так? – я видел, что Максу не хотелось спрашивать, или ему просто было сложно обсуждать эту тему. Он еле-еле выдавил из себя этот задушенный вопрос, полушёпотом. - Да не знаю. Многие никогда не упоминают своих родителей, когда нечего упоминать, когда семья среднестатистическая. Ты тоже никогда о своих не заговаривал, но там было что-то другое. Я как будто чувствовал, что у тебя за плечами нет этой родительской поддержки. Будто видел твоё одиночество, - пожал я плечами и забрал у него из рук бутылку. Ему на сегодня хватит. Макс вздохнул душераздирающе, тяжело и склонил голову на моё плечо, закрыв глаза и проговорив шёпотом: - Я должен буду поехать. - Поезжай, - что я ещё мог сказать? Это его отец. Как бы то ни было, это его обязанность – отдать дань уважения родителю, проводить его в последний путь. Даже несмотря на все разногласия, которые были у них при жизни. Будь я на месте Макса, может быть, и не пошёл бы. Скорее всего. Но Максим не такой отмороженный, как я, он совестливый. Он пойдёт, я точно знаю. - Знаешь что, Самойлов? – хмыкнул Макс неожиданно своим привычно ироничным голосом, заставив меня на секунду растеряться от такой резкой смены настроения. - Что? - А ты не такое быдло, каким пытался казаться всё это время. Зачем тебе всё это было надо, не понимаю. Точнее, понимаю – ради авторитета и всё такое – но всё равно не понимаю. Всё это чушь собачья. Мы бы ведь могли все эти годы дружить, - сердце пропустило удар, когда между пальцев юрко проскользнули прохладные пальцы Макса, переплелись с моими и некрепко сжали ладонь. - Дружить? – усмехнулся и скосил на него взгляд. Его глаза всё ещё были закрыты, и ресницы подрагивали, отбрасывая на щёки мутные тени. - Ну, или не дружить. Но всё равно мы всё просрали. Из-за тебя, - я видел, что ему сложно сдерживать смех, что он прикусил щёку изнутри, чтобы не улыбнуться. Все эти шуточные обвинения ничего не значили, он не был зол или обижен на меня. Больше нет. Какое же это всё-таки облегчение.