Либо ты, либо я

POV Максим Самойлову, благо, хватило ума тактично уйти, оставив меня одного справляться с неожиданно навалившимся «горем». Но я, на самом-то деле, был почти в порядке, куда больше переживать приходилось за сестру. Понять я её мог и, соответственно, понимал: она потеряла отца, какого-никакого, а всё-таки отца. Это мне он был не родным, я это знал, да все это знали, и в первую очередь мать. В нашей семье, кроме меня, и рыжих-то не было. Собственно, наверное, именно это и зародило во мне какой-то комплекс по поводу цвета волос, и я стал их регулярно красить. Поездку вместе с матерью в одном купе поезда я еле вынес. Она не преминула выспросить у нас с Сонькой про учёбу, про работу, про жильё. В общем, пыталась притвориться образцовой матерью. Не знаю, догадалась ли Соня, но я-то понял, что все эти вопросы лишь для того, чтобы, в случае чего, не опозориться перед многочисленными соседями, знакомыми, друзьями. Ведь мы, по легенде, учились за границей всё это время. Естественно, мать должна быть в курсе того, как живут и учатся её дети где-то на другом конце мира. В итоге мать оперировала полной информацией: мы снимаем небольшую квартиру недалеко от университета, учимся хорошо, я, вдобавок ко всему, ещё и работаю фрилансером. Всё это и было выложено на обсуждение многочисленных родственников на поминках, с одной лишь поправкой, будто всё это происходило в Англии. - Эх, жалко Валерку, конечно, но вас, детки, ещё сильнее. Вы ж теперь, считай, наполовину сироты, - утирая наигранные слёзы, причитала наша не то тётка, не то двоюродная бабка, в общем, седьмая вода на киселе, хватая то меня, то Соньку за руки и непременно о чём-то треща. Мне всё это, если честно, действовало на нервы. Знала бы эта якобы сердобольная женщина, что мы не наполовину, а действительно сироты, притом, уже давным-давно. Но, слава Богу, сама процедура похорон уже прошла, и мы теперь теснились в какой-то столовой для таких вот поминальных обедней. Отцовы друзья-товарищи плотно заливали потерю в своих рядах водкой, женщины утирали слёзы, которых и не было в помине, мать суетилась кругом и всюду, успевая одновременно и горевать о неожиданно умершем муже и хвастаться своими умничками – птичками, рыбками, зайками – детьми, чем не переставала меня удивлять. Она выглядела так, будто действительно нами гордится, даже приобнимала Соньку за плечи в покровительственном жесте, будто бы и не было всех этих лет разлуки и безразличия. Мне решительно хотелось встать и уйти, от этого приторного лицемерия уже сводило скулы. Но я терпел, исключительно ради Сони. Она, одетая во всё чёрное, сама смотрелась едва живой, сидела тихо и только редко обращалась ко мне с просьбой что-нибудь ей подать. Приглашение матери переночевать в её доме ещё одну ночь, чтобы отправиться в путь, как она выразилась, «бодрыми и полными сил» завтра, я решительно отверг. Не собирался я задерживаться в этом городе ни днём, ни секундой дольше, чем требуется. И Соньку тут не оставил бы. Но всё равно после поминок нужно было решить ещё один вопрос: имущественный. Все трое мы были официальными наследниками, но мать это, естественно, не устраивало. Она хотела оттяпать себе кусок побольше, поэтому начала лезть ко мне со всякими предложениями, которые я вновь отверг и настоял на своём. - Ты не станешь претендовать на квартиру, а я откажусь от всех претензий на бизнес отца. Он мне не сдался. - А я где буду жить? – она старательно хлопала ресницами с выражением не то удивления, не то недовольства на лице. - Ни за что не поверю, что тебе негде жить. А вот нам с Сонькой негде. Забирай все его деньги и весь его бизнес. И, кстати говоря, никто и никогда не узнает, где и как мы жили последние несколько лет, - подмигнув побагровевшей от гнева, но покорно молчавшей матери, я отправился вслед за Сонькой – одеваться и ехать на вокзал. Сейчас бесполезно было пытаться что-либо оформить, мы вступим в наследство только через полгода после смерти. Вот тогда и поговорим ещё раз. Надо решать проблемы по мере их поступления. Собственно, почему я так вцепился в эту квартиру? Да потому что! Кому была бы не нужна собственная четырёхкомнатная квартира с евроремонтом? Её можно было успешно продать и купить нам с Сонькой по однушке, а оставшиеся деньги кинуть на депозит. Так, глядишь, хоть не полными оборванцами останемся, а с жильём. В поезде Сонька всю дорогу спала. Тут ехать-то всего ничего, пару часов, но она, видимо, так умаялась, что растолкал я её едва-едва перед самым прибытием. Уже дома Соньку удалось уложить спать, только предварительно напоив корвалолом и посидев рядом с ней на кровати, пока она не заснула. Мне сон не шёл, весь вечер и всю ночь я просидел на диване, пялясь перед собой, и - ни в одном глазу. То ли из-за стресса, то ли из-за переживаний за сестру, но уснуть я не смог, поэтому с утра пораньше подорвался, приготовил наипростейший завтрак из яичницы с колбасой и помидорами и терпеливо дождался, пока Сонька проснётся. Несмотря на имя, засоней она не была, так что встала, несмотря на то, что в университет сегодня мы не собирались, рано. Вышла на кухню, и у меня прям сердце сжалось от её вида: опухшие покрасневшие веки, губы обкусаны и потрескались, сама бледная, как простыня, и, как мне показалось, непривычно худая. Вообще я всегда ревностно следил за тем, чтобы сестра не только меня кормила, но и сама питалась нормально, а не морила себя диетами и прочими глупостями. Но в последнее время этот факт был мною упущен. - Сонь, давай позавтракаем, - даже несмотря на то, что обнял я Соньку совсем легонько, всё равно почувствовал себя слоном в посудной лавке, который того гляди разобьёт какую-нибудь неимоверно дорогую вазу времён династии Мин. Сестра только сонно кивнула в ответ и села за стол, молчаливо позволяя мне сегодня за ней поухаживать. Мы как будто ролями поменялись: я наливал ей кофе, накладывал яичницу, подсовывал хлеб, чтобы она основательнее позавтракала, да и в целом вёл себя, как сердобольная бабуля, к которой исхудавшая внучка приехала на выходные погостить. Так обычно вела себя Сонька, кормя меня завтраками-обедами-ужинами. - Я схожу в твой деканат, напишу заявление, чтобы тебе пропуски закрыли по уважительной, ты только скажи, до какого числа. Можешь отлежаться дома, сколько захочешь, - если честно, Соня не была любительницей прогулять пары. Она в университет ходила регулярно, стойко перенося все неурядицы с расписанием, чем, что уж тут скрывать, невыразимо меня радовала. Но в этот раз она лишь благодарно улыбнулась, чуть кивнув, и тихо ответила: - До конца недели будет достаточно. В понедельник пойду на пары, - я кивнул, соглашаясь. Да, даже тут она не давала себе слабины. До конца недели оставалось-то всего два дня, а там уже выходные и мрачный понедельник. Но спорить я не имел права. День прошёл в каких-то домашних заботах: прибрались, вещи перестирали, полы перемыли, я пропылесосил, Сонька разобралась с посудой. В итоге квартира сияла чистотой, хотя, в принципе, мы и до этого никогда её особо не запускали. Просто уборка оказалась довольно эффективным методом борьбы со стрессом. Совместными усилиями мы управились к обеду, а после него позвонил вездесущий Самойлов. «Вы когда домой возвращаетесь?» - из трубки, помимо его голоса, слышался шум и гудки машин. Должно быть, едет куда-то. «Мы уже дома, вчера вечером приехали», - да-да, я не сообщил сразу, но это не повод так яростно и недовольно пыхтеть в трубку. Однако парень так мне ничего и не высказал по этому поводу. «Я заеду? У меня пары закончились», - глянув на время, я понял, что как раз третья пара подошла к концу. Ну, что ж, пусть приезжает. «Конечно. Только это, Кирилл… Заскочи в магазин, купи там что-нибудь сладкое», - на том конце трубки повисло многозначительное молчание, а мхатовская пауза прилично затянулась, так что я поспешил эту неловкую ситуацию исправить, добавив торопливо: «Для Соньки». «Ааа…» - ошарашенный Кирилл больше ничего не сказал, только глухо угукнул и повесил трубку. А я, прижав телефон к груди, стоял посреди комнаты, как истукан, и краснел. Потому что чувствовал себя неловко. Потому что всё это было больше похоже на разговор старых супругов, чем на… Чем на что? На разговор парней, которые встречаются от силы несколько дней? Определённо. Хотелось провалиться сквозь землю на этом самом месте. Хорошо хоть Сонька меня не видела – я предусмотрительно ушёл к себе в зал, чтобы она не слышала моей просьбы к Кириллу. Я знал, что все девушки падки на сладенькое, и сестра не была исключением, так что я почему-то решил, что какой-нибудь кексик сможет поднять ей настроение. Может, я был и неправ. Минут через двадцать в дверь позвонил известно кто, но удивлённая мордочка сестры, выглянувшей из своей комнаты, снова заставила меня самого себя обругать – я её даже не предупредил, что у нас гости намечаются. - Привет, - поздоровался я с парнем немного сконфуженно, всё ещё стыдясь своего тона «жены», которым давал ему поручения по телефону. - Привет, - Кирилл улыбнулся и, первым делом, передал мне бумажный пакетик с ручками, от которого исходил такой вкусный запах, что даже у меня внутри всё сжалось и едва ли не потекли слюни, несмотря на то, что я не был таким уж большим любителем сладкого. - Спасибо за это, - от неловкого пожимания плечами меня избавил бесцеремонный и звонкий чмок в щёку. Самойлов, наглая рожа, давил лыбу и вообще выглядел слишком уж довольным. - О, Кирилл, привет! – приодевшись, сестра вышла из своей комнаты и, коротко обняв этого змия за плечи, приветливо улыбнулась. Мне оставалось лишь надеяться, что сестра ничего не слышала. Гостинцев «дорогой гость» накупил, мама не горюй. Тут не то что одну Соньку, этим нас троих накормить можно было. Но он, видимо, на это и рассчитывал, так что быстро был приглашён сестрой к столу. И чайку ему налили, и кексиков подсунули, а эта змеюка всё равно сидит и блестит на меня глазищами своими хитрющими. Что-то задумал. - Максим, - позвал он шёпотом, когда Соня ненадолго выскользнула из кухни, - Может, вы будете жить у меня? – сказать, что я обалдел, значит, ничего не сказать. Всё, на что я был способен, это глупо моргать и открывать-закрывать рот, как рыбка в аквариуме. – У меня квартира большая, мы поместимся. А то чё вы по съёмным мотаетесь? Да и вообще… - Кирилл как будто смутился, (подумать только!), и опустил взгляд. – Я бы хотел, чтобы ты жил со мной, короче. А не рановато ли? В голове мысли роились, как пчёлы, и я не то что не знал, что ответить, я даже само предложение ещё толком переварить не успел. Вернувшаяся Сонька нашу беседу свернула, но пристальный взгляд Самойлова был красноречив: он ждал от меня ответ, немедленно, вот прям сейчас. - Это очень неожиданно, Кирилл, - пытался я объяснить разъярившемуся змею, когда тактичная (не вовремя!) Сонька скрылась в своей комнате и включила погромче фильм, оставив нас одних, уже перебравшихся в зал и, увы, на диван. Самойлов знать ничего не желал, пригвоздил меня за запястья к дивану и, нависнув сверху, смотрел тяжёлым взглядом. Я бы его скинул, конечно, если бы захотел. Ключевое в этой фразе: «если». Хорошее слово, как говорилось в одном мультфильме из детства. - Я хочу, чтобы ты жил со мной! – вот и всё, и делай с этим, что хочешь. Хотелка у него, видите ли! - Во-первых, это мой дом, и я не собираюсь его покидать, пока Сонька не встанет твёрдо на ноги, - ответил я ему не менее уверенным взглядом, перенося борьбу из физической плоскости в психологическую. – Во-вторых, о практической стороне вопроса тоже думать надо иногда. Если мы переедем к тебе, как, ты думаешь, мы с тобой будем заниматься сексом? У Соньки под ухом? Последний аргумент заставил Самойлова округлить глаза, затем наморщить лоб, призадуматься и отпустить-таки меня. Естественно, ему стремительно прилетел подзатыльник. Потому что нечего меня зажимать. - Ты прав, - почесав колючий подбородок, пришёл он к выводу. - Что за глупая привычка у тебя, сначала делать, а потом думать? – я не заметил его предостерегающего взгляда, который с каждой секундой становился всё более зверским. Зелёные глаза стреляли, как лазеры. - Замолчи, - выдохнул он мне в губы и смял их, жёстко, на грани грубости, одновременно обнял собственнически, прижался теснее, дав почувствовать, как его стояк прижимается к моему бедру. - Не здесь! – прошипел я, впившись в него предостерегающим взглядом. Сонька за стенкой, и сейчас даже не вечер! - Поехали ко мне, - всё, тихо шифером шурша, крыша едет, не спеша. Интеллекта в глазах Кирилла я не видел нисколько, только ничем не замутнённое желание и пожирающий огонь. - Я не хочу оставлять сестру одну, - на самом деле, я уже был готов малодушно наврать сестре всё, что угодно, лишь бы она безо всяких обид отпустила меня туда, куда мне надо. А мне было ну очень надо! - Я с ней поговорю. Одевайся, - в последний раз прильнув к губам, парень отдал мне инициативу, позволяя вести и наслаждаться властью над ним. Я оторвался от этого умопомрачительного рта только тогда, когда мне в губы жалко не то застонали, не то захныкали. Нетерпеливо, совсем по-детски. Да уж, крышу Самойлову от меня рвёт по-настоящему, тут у меня даже сомнений оставаться никаких не могло. Оно и к лучшему. Я запоздало подумал о том, что ему следовало бы привести себя хотя бы в подобие порядка, а не являться к Соньке таким вот раскрасивым: зацелованным и со стояком в штанах. Но я не успел сказать об этом, так что оставалось надеяться на то, что моя сестра не станет, как кисейная барышня, возмущаться по этому поводу.