***
Она прилетала навестить его всегда, когда у неё была такая возможность. Получалось не то чтобы очень часто: иногда раз в неделю, иногда раз в месяц, иногда и того реже. И оставалась ровно столько, сколько позволял жесткий график Командира Крыла. Но этого было вполне достаточно. Первые предвестники перемен появились, когда Артемису минуло двадцать. Тогда Элфи впервые ощутила лёгкую рассинхронизацию их темпов жизни. Если до этого он был хоть и гениальным, но по сути ребёнком, мальчиком, которого она могла шпынять и поучать, то теперь он становился мужчиной и требовал, чтобы она оставила свой снисходительный тон, и общалась с ним на равных. Если сперва это приводило Элфи в замешательство, то со временем стало даже нравиться — в бывшем подростке она нашла обаятельного и необычного друга. Если его, конечно, можно было так назвать. Между ними существовала некая связь, зыбкая и призрачная, малопонятная обоим. Элфи часто думала о том, что если бы Артемис был эльфом, их отношения давно бы уже перешли в другую плоскость. Но он был вершком, и оттого их взаимное притяжение натыкалось на прочную стену традиций, устоев, логики и рассудка. Как бы близко они не находились, они никогда не переступали ту невидимую, но осязаемую грань, способную отрезать их от всего остального мира. Да, их тянуло друг к другу, но это не значило, что их не тянуло больше никуда. Она уже не помнила, как Артемис в первый раз поцеловал её на прощанье. Это было так естественно, так просто и логично. Так обыденно. Элфи не могла сказать, что ей не хотелось большего, но это вовсе не означало, что ей чего-то недоставало. Потому что в этих поцелуях было всё: любовь, нежность, привязанность, но также и полное понимание той безысходности, что их ждёт впереди. Для неё время летело незаметно. Пять, семь, десять лет… Какая разница? Время текло сквозь неё, не встречая никаких преград. Но с Артемисом оно обходилось иначе. Оно изменяло его. Впервые эльфийка обратило на это внимание, когда ему исполнилось тридцать два. Она сидела в кресле поджав ноги, пока он, поглощенный работой, увлечённо стучал по клавиатуре, сосредоточенно нахмурив лоб. Она окликнула его и он с улыбкой обернулся. Выражение его лица изменилось, но сеть тонких морщин не разгладилась. Что-то больно кольнуло Элфи в груди. Тогда она впервые подумала о том, что их часы отсчитывают время с разной скоростью. Однажды Элфи прилетела после весёлой караоке-вечеринки в честь дня рождения Шкряба, где все изрядно набрались, и Труба Келп, между прочим, командир разведывательного корпуса полиции, стоял на сцене с микрофоном в руках и раскачиваясь, как боцман на палубе в девятибалльный шторм, орал во всю свою луженую глотку сопливую песню из титров последнего фильма о приключениях злобного вершка Артемиса Фаула, а она, Элфи, заливалась слезами от смеха, хлопала в ладоши и что есть мочи орала: «Бис!». Потом они вместе со Шкрябом и Жеребкинсом на четыре голоса исполняли хиты последних ста лет, естественно, кто в лес кто по дрова. Эш поспорил с Трубой, что сможет выпить три кружки пива подряд и не свалиться под стол. И когда он, закатывая глаза, заливал в себя последнюю, Элфи совершенно искренне поддерживала его, от души хлопая по плечу. Ей было весело. Но когда она попыталась рассказать об этом Артемису, он лишь поднял бровь и задумчиво произнёс: «Элфи, тебе больше сотни лет! Неужели тебе до сих пор это интересно?» В этот момент она вдруг ощутила, что он, хоть прожил на свете втрое меньше неё, фактически уже был гораздо старше. Ему было совсем чуть-чуть за сорок, когда он начал седеть. Это было особенно больно, учитывая что она сама нисколько не изменилась со дня их первого знакомства, не считая разве что стрижки. Эльфийка с ужасом осознала, что он уже давным давно не ищет встречи с ней, не звонит первым, редко перезванивает, а все их свидания проходят по одному и тому же сценарию, довольно банальному и однообразному, жизнью их наполняет только этот страстный мучительный прощальный поцелуй. Артемис давным-давно перерос их отношения, как вырос когда-то из коротких штанишек на подтяжках. Элфи, с её увлечениями, шутками, делами, проблемами осталась далеко позади. И она, живя в своём привычном ритме, очень долго не замечала этого. Но даже сейчас, когда к ней постепенно стало приходить понимание, она не желала в это верить, отмахиваясь от мрачных мыслей: «Ерунда, это всё ещё он, мой Арти! Он всегда был таким занудой!» Но чувство, что если раньше там, где был Артемис, её ждали безумства и приключения, то теперь они происходили в основном без его участия. Ему это было уже не интересно. Элфи влетела в распахнутое окно, подошла к сидевшему у стола мужчине и легко дотронулась до его руки. Он обернулся, спокойно поздоровался и вернулся к своим занятиям. Девушка усмехнулась. Вот так, значит? Она включила крылья и, зависнув за его спиной, опустила руки ему на плечи и уткнулась лицом в макушку. Он отстранился и поглядел на неё так пронзительно, что девушке стало физически холодно под взглядом его синих глаз. - Элфи, чего ты от меня хочешь? - Тебя самого, - ответила она совершенно искренне. Он поднялся и посмотрел на неё сверху вниз, Элфи взлетела чуть выше, чтобы быть с ним на одном уровне. Артемис задумчиво посмотрел ей в глаза, а потом поймал её лицо своими огромными ладонями, как куклу, прикрыл глаза и поцеловал так нежно, словно она была цветком. У Элфи перехватило дыхание. Если бы Жеребкинс выдал ей новую пару крыльев с нейроуправлением, она бы точно рухнула на пол. Она никак не ожидала, что мужчина вместо того, чтобы как-то хитроумно ответить, просто сделает шаг ей навстречу. Девушка задрожала, физически ощущая, как та грань, которую они молча боготворили, вдруг испарилась. Границы между ними больше не было. И она не испытывала ни страха, ни сожаления. Он обнял её за талию, сам ужасаясь тому, какая она крошка даже по сравнению с самыми хрупкими фотомоделями, что были в его жизни. Элфи отключила крылья, и он прижал её к себе. Она почти ничего не весила, и он легко отнёс её на кушетку, которая стояла в его кабинете, и, прежде чем уложить, аккуратно снял крылья с её спины. Мужчина навис над эльфийкой, и она притянула его к себе за шею. Сейчас, не отрываясь от его губ, она думала, что ей мешало раньше? В это момент, ощущая его каждой клеточкой своего тела, глупые условности, которые сдерживали её все эти годы, казались просто ничтожными. Он коснулся её груди через костюм безумно бережно — он был огромным несуразным верзилой рядом с хрупкой фарфоровой игрушкой. Артемис расстегнул магнитную пряжку у неё под горлом и медленно потянул за замок молнии. На ней был костюм нового поколения, надевавшийся прямо на бельё. Никаких слоёв брони. Она не отрываясь глядела на него, её грудь трепетала от учащенного дыхания. Девушка освободилась от рукавов облегающего комбинезона. Она не сопротивлялась, когда Артемис помог ей снять его полностью, но когда она потянулась к вороту его рубашки, он грубо схватил её за запястье и заведя руки за голову, прижал их к изголовью кушетки жестко отрезав: «Нет». Элфи опешила, но повиновалась, сейчас было не самое подходящее время для вопросов. Артемис целовал её в шею, опускаясь к ключицам. Её бельё привело его в замешательство — нечто среднее между спортивным бюстгальтером и костюмом аквалангиста, с тонкой сетью ремешков системы охлаждения и контроля биометрических данных. Девушка разделась сама, про себя думая, доложит ли Жеребкинс командиру о том, что на какое-то время он не получал сигналов о состоянии жизнедеятельности майора Малой. Артемис отстранился, чтобы взглянуть на неё. Впервые он видел её обнаженной. Мужчина вдруг подумал о том, как красиво тёмно-зелёная бархатная обивка кушетки оттеняет её ореховую, словно светящуюся изнутри, кожу. Он провёл пальцем вниз по её животу, и девушка вздохнула так сладко, что у него самого всё сжалось внутри. Артемис нежно погладил её бёдра снова склонился над ней. Элфи чувствовала себя странно — она лежала перед ним, полностью обнаженная, в то время, как он даже не расстегнул ворот рубашки. Ей хотелось коснуться его кожи, провести пальцами по груди, но он лишил её этого удовольствия. Он, как обычно, был единственным полновластным хозяином положения. Артемис чуть ухмыльнулся и медленно склонился ниже. Эльфийка от предвкушения закрыла глаза, её трясло мелкой дрожью. Она со стоном выгнулась, подаваясь ему навстречу, когда его губы обхватили её сосок. Тонкие пальцы зарылись в чёрные волосы. Мужчина не останавливался, нежно проводя ладонью по внутренней поверхности её бедер. Она больше не могла и не хотела бороться со страстью, накрывшей её жаркой волной, девушка чуть развела ноги. Артемис оторвался от груди девушки и снова взглянул ей в лицо. Уголки его губ чуть дрогнули, когда он коснулся её клитора — Элфи вздрогнула, будто её ударило током. Сперва его движения были совсем нежными, практически неощутимыми, но постепенно он осмелел, и видя наслаждение эльфийки, решился. Он старался быть предельно осторожным, чтобы не причинить боли, не поранить нежную влажную кожу влагалища, постепенно погружая палец внутрь её тела. Она практически не дышала, сосредоточившись на своих ощущениях. Её обдало жаром, когда он стал аккуратно двигаться внутри. Артемис держался немного холодно, но сейчас это не имело значения. Элфи откинулась назад, каждое его движение вызывало новую волну блаженных мурашек. Вдруг он остановился и девушка, переведя дыхание, открыла глаза. Артемис наблюдал за ней, сидя на краю кушетки. Глядя на её растерянность, он только усмехнулся и опустился на пол. Сейчас, стоя на одном колене рядом с ней, он не казался больше таким уж недосягаемым и отстраненным. Насколько ни были сильны различия между ними, в конце концов они были просто мужчиной и женщиной. Элфи улыбнулась. Она не могла понять, что чувствует Артемис, его эмоции, как и всегда, никак не отражались на лице. Он немного помедлил, то ли раздумывая над чем-то, то ли давая ей время немного прийти в себя, а потом, положив её ногу себе на плечо, коснулся кончиком языка нежных складок её вульвы. Тело эльфийки напряглось, и она со стоном вжалась в кушетку. Артемис не останавливался. Когда она была уже на грани, он резко обхватил ее ягодицы и притянул девушку ближе к себе. Элфи вскрикнула и впилась в его волосы. Судорожная волна прокатилась по её телу, а когда оргазм схлынул, ей показалось, что комок напряжения, возможно годами разраставшийся внутри, наконец распался. Элфи с наслаждением вытянулась на кушетке, как кошка. Руки похолодели, ноги были совсем ватными… Сейчас ей больше всего хотелось забыться блаженным сном. Девушка прикрыла глаза и подвинулась к стене, давая место Артемису. Элфи поёжилась. В комнате было прохладно, и только сейчас она заметила это. Артемис, вопреки её ожиданиям, даже не подсел к ней. Она приподнялась на локте. Он стоял у зеркала, гребнем приводя в порядок волосы. Увидев в отражении, что она немного пришла в себя, он обернулся и, поправив ворот рубашки, произнёс самым обыденным тоном: - Отдохни немного и отправляйся домой. Мне ещё нужно кое-что закончить. Элфи в неверии села в полный рост. Артемис приоткрыл дверь и снова обернулся на неё: - Надеюсь, мы останемся друзьями, - спокойно сказал он и вышел.Глава 4.
22 августа 2018 г. в 19:58
Элфи быстро заполнила бланк отчета по дежурству и распечатала две копии. Если бы лет пятьдесят назад ей кто-то сказал, что она будет заполнять все служебные формы по окончанию рабочего дня не откладывая на конец месяца, она бы точно рассмеялась ему в лицо. Но последовательность и настойчивость командира в конце концов сделали своё дело — ЛеППРКОН вот уже лет двадцать-тридцать как стал образцово-показательным отделом полиции. Если где-то по-прежнему царил хаос, то только не здесь. Командир выдрессировал своих подчинённых.
Элфи достала толстую красную папку с многозначительной жирной подписью «всякая срань» на корешке. Отлистав до раздела «отчеты», она подшила одну из копий к остальным бланкам за этот месяц. Да, у майора Малой царил идеальный порядок в документации. Эльфийка потянулась к полке, чтобы вернуть папку на место и сбила одну из фотографий, стоявших на её столе. Прежде, чем поставить на место, она ненадолго задержала её в руках. Это было их с Артемисом последнее совместное фото. Юноша, а затем и мужчина, значивший очень много в её такой ещё короткой для волшебного существа, и такой длинной по меркам человека жизни. Одно из самых дорогих и болезненных воспоминаний Элфи.