Я: У родителей. Это надолго.
— Она называла меня подкидышем и предателем. Сказала, что даже покрасившись, я не стану для вас той, какой хотите видеть. Что обо мне никто не будет плакать, если я останусь на Острове. Отец как-то быстро выходит из-за стола и оказывается рядом с мамой, положив руку на ее плечо. Погодите, что? Неужели это правда? Но даже если… то почему? Да нет, они просто так хотят меня успокоить. Сейчас скажут, что это глупости. Ну же, говорите. Но они лишь обреченно переглядываются. Теперь моя очередь чуть не выронить чашку, еле удерживаю ее трясущимися пальцами. Нет, мне это кажется. — Милая, — словно ища нужные слова, начинает мама. Я судорожно вздыхаю, — К сожалению, первая часть ее слов — правда. Первая часть. Подкидыш и предатель. Опускаю глаза на трясущиеся чашку с блюдцем в руках и зажмуриваюсь. Ну нет, не правда. Я же шестнадцать лет с ними живу, ни разу не было даже намека на то, что я приемная. Бен на год старше и ни разу не показал этого, хотя сомневаюсь, что он вообще знает. Но ведь должны знать Люмьер, миссис Поттс, Когсворт… Должны же? — Амалия, — не увидя реакции, начинает отец, и его голос тот же, каким всегда был, лишь чуть нежнее, как в детстве перед сном, но теперь мне кажется, что это голос чужого мне человека, — Мы все равно тебя любим, как родную. Ты и есть родная, милая. Я вскакиваю, не успев одуматься, и чай выплескивается на ковер, а блюдце и чашка падают, глухим стуком соприкасаясь друг с другом. Как родную? Я не родная, я чужая! И не должна здесь находиться… Теперь все происходящее кажется ложью: и мое общение с Беном, и статус принцессы, и дружба с ребятами. Что они скажут, если узнают? Одно дело, когда злодейка становится принцессой, но другое, когда наоборот… Захочет ли меня видеть Бен? — Как так произошло?! — не выдержав, повышаю голос. Наверное, впервые за всю жизнь, — Каким образом я оказалась у вас, а не у родной матери?! Почему я росла здесь вместо Острова?! Грешным делом думаю, что, может, если бы жила, то могла попытать счастье с Карлосом. Но потом понимаю, что была бы такая же, как Джулия, и он бы только возненавидел меня. Будто сейчас не возненавидит, если узнает. — Когда мы только начали отправлять злодеев на Остров, не все были найдены в первый год. Однажды далеко в лесу нашли Снежную королеву, но никто не знал, что у нее на тот момент родились дочери-близнецы. Моя мама Снежная королева. Я прижимаю руку к груди и сдерживаю слезы. Не перед ними, не здесь. — В тот день, когда мы отправили Снежную на Остров, мы нашли на пороге тебя, — продолжает мама, — Мы… мы даже не сразу поняли, откуда ты. В корзинке лежал кусочек льда, который оказался запиской. Слезы все же льются. Чудесно. Волшебно. Я качаю головой и отхожу дальше от Чудовища и Белль. Теперь только там мне следует их называть. — Она просила позаботиться о тебе. Снежная — и позаботиться? Они шутят? Думают, что можно пошутить, раз такая ситуация? Конечно, зачем говорить серьезно с дочерью злодейки! — И мы приняли тебя, Амалия, — заканчивает отец, — Мы полюбили тебя. И мы любим тебя так же, как Бена, потому что вы оба наши дети. — Я не ваша дочь! — голос снова хрипит, — Я никогда не была вашей дочерью! Только Белль поднимается, чтобы попытаться обнять меня, как я выскакиваю из кабинета. Слышала, Джей обещал вернуть Мэл на Остров, если ей не понравится праздник. Что ж, я вернусь с ней. Вернусь туда, где мне и место.***
Плакать я не перестала даже после возвращения в комнату. За шумом собственных слез не заметила, что в комнату кто-то вошел, а когда этот кто-то сел на мою кровать, резко подняла голову от колен. Карлос в спортивной одежде и снова запыхавшийся, но в глазах какое-то понимание им увиденного. Он не должен знать, кто я, ни он, ни остальные ребята. Не потому, что боюсь потерять статус, он всегда был мне безразличен, а потому, что боюсь потерять дружбу с ними. Потому что зачем им близнец Джулии? Кто знает, вдруг я такой же теперь стану… — Ты в порядке? Идиотский вопрос, но мне приходится согласно кивнуть. Совру, что плачу по скоро прошедшей холостяцкой жизни брата. Он же точно будет танцевать с Мэл, и потом обязательно сделает ей предложение. Чуви рядом нет, видимо, Карлос оставил его с друзьями. Я не выдерживаю и снова всхлипываю, уткнувшись носом в колени. Плевать я хотела на то, какой он меня сейчас видит. Ревущих девушек кругом полно, и Иви с Мэл точно не исключение, потому он должен был уже привыкнуть. Но как привыкнуть к тому, что твоя подруга — дочь Снежной королевы, сестра Джулии-разрушительницы? Еще и волосы в подходящий цвет покрасила, черт. — Ам, ты лучшая принцесса из тех, с кем я знаком. Начало вроде бы милое и даже походит на попытку пригласить, но в то же время закрадывается страх, что он все слышал. Я же написала, где нахожусь, и он мог быстро там оказаться. Зачем-то же спрашивал. — И для меня ты навсегда останешься дочерью Чудовища и Белль. Слышал. Нет, пожалуйста. Я зарыдала сильнее. Он может говорить сейчас что-угодно, только бы успокоить, но неизвестно, правда ли он так считает. Тянучку правды Чуви же съел, так что врать вполне можно, даже если это совсем не подходит к образу де Виля. — Ну, эй, — он подсаживается ближе и старается обнять меня, но из-за уткнувшейся в колени головы получается сложно, — Прости, что все слышал. Но сейчас я рядом, Амалия, и готов помочь. От его слов только хуже становится. Я позволяю обнять себя и утыкаюсь в плечо, не смея поднять руки и обнять в ответ. Вся эта ситуация кажется до смеха абсурдной, но родители — приемные, черт возьми, — никогда не врут. Скорее скажут печальную правду, чем будут завираться и скрывать. Хотя… они же шестнадцать лет скрывали мою правду. Что им стоит скрыть еще что-нибудь? — Ты зря на них злишься, — словно прочитав мысли, говорит он и начинает успокаивающе гладить по спине, — Я бы хотел иметь таких родителей, как твои с Беном. Они не испугались разговоров, приняли тебя в семью и воспитали достойную наследницу. Не такую уж и достойную. Но сказать что-то вслух сил нет, и Карлос продолжает, поняв это. Повезло же девушке, которая ему нравится. — Они говорили, что полюбили тебя как родную, и я это вижу. Все это видят, Амалия. За все время, что я знаком с тобой и Беном, когда пересекался с вашими родителями, они ни разу не выставили кого-то из вас выше другого. Коронация не считается, это от отца к сыну. И они смотрят на вас обоих с настоящей любовью, с какой Бен смотрит на Мэл. На секунду кажется, что он говорит правильные вещи. Стараюсь вспомнить, когда меня с Беном обделяли в пользу другого, и этого никогда не было. Коронация и правда не считается. — И если ты боишься за реакцию наших, то об этом знаю только я, — звучит обнадеживающе. В тот момент, когда Джулия называла меня подкидышем, Иви стояла рядом. Она девушка умная и без моего признания может сопоставить факты. А там не за горами и озарение Джея с Мэл, а вместе с ними — Бена. — Но… но даже если бы они знали, никто бы не отвернулся. — Я чертова копия Джулии, Карлос, — буквально шепчу в его плечо, но он слышит и почему-то смеется. — Лишь внешне, Ам. В душе ты гораздо лучше. Ты действительно думаешь, что я бы волновался о приглашении полной копии Джулии? Что вообще начал бы с тобой общаться, будь ты такой, какой себя теперь видишь? Я резко отрываюсь и непонимающе смотрю на де Виля. А он снова улыбается и большим пальцем стирает мои слезы. Ладонь ужасно горячая и уходить от нее не хочется, потому обхватываю ее за запястье и останавливаю. — О приглашении? — Конечно, — теперь он выглядит немного смущенным из-за моего жеста, но это каким-то волшебным образом останавливает слезы. — Все это время… — Да, — и кивает. Вот я дура. Ду-у-ура. Карлос хотел пригласить меня на котильон. Меня, черт возьми! И даже сейчас, зная мою правду, зная, что я родственница Джулии, готов это сделать… Но… но вдруг это просто по-дружески? Бен ведь идет с Мэл, Иви с Дагом, Джей Лонни пригласить думает, и Карлос просто не захотел, чтобы мы оба были одни. — То есть, я… я та девушка, которой ты боишься признаться? Карлос смотрит с неким испугом и интересом. — А ты не хочешь… ею быть? Ду-у-ура. Слезы высыхают полностью и я впервые улыбаюсь. — Я пойду с тобой на котильон, если ты пойдешь со мной к моим родителям. Я должна извиниться перед ними. — Как пожелаешь, принцесса.***
Я появляюсь на празднике гораздо позже родителей и друзей, потому что снова не могла набраться смелости поговорить с Чудовищем и Белль. Карлос понял это и согласился встретиться на самом корабле. Уходя из моей комнаты, он выглядел жутко счастливым — таким я не видела его даже за поеданием шоколада. Люмьер по обычаю представляет меня публике, при этом задиристо улыбаясь мне. Я улыбаюсь ему так же и после начинаю разглядывать толпу, не смея спускаться вниз. Но вот из толпы выскакивает с широкой улыбкой на лице Карлоса и быстро поднимается ко мне по лестнице, чем приковывает еще больше внимания — Иви чуть не прыгает от радости, Лонни несильно пихает Джея. — Ты чудесно выглядишь, — едва не споткнувшись на последней ступеньке, произносит Карлос. — Ты тоже ничего, — и снова улыбаюсь. Надеюсь, родители смогут меня простить. Как же много событий произошло за каких-то два дня, и еще произойдут — Мэл ведь еще не появилась и Бен где-то задерживается. — Позвольте проводить вас, принцесса, — протянув руку, легко улыбается. Он и так красивый, а когда улыбается, то даже не понимаю, чего девчонки в Джее находят. В этот раз я без раздумий вкладываю свою руку в его и он, наклонившись, целует тыльную сторону ладони. Я красная, можете не говорить. Подхватив подол свободной рукой, я спускаюсь по лестнице за руку с Карлосом и впервые за весь день чувствую себя по-настоящему хорошо. Не боясь, что он одернет руку, переплетаю наши пальцы и вижу, что Иви все же прыгает. Улыбка Карлоса становится шире. Мы останавливаемся рядом с родителями. Даже забыла, что хотела сказать. Но от Карлоса веет такой поддержкой, и он нежно и успокаивающе гладит большим пальцем по ладони, что смелость посмотреть в глаза своих страхам возвращается с удвоенной силой. — Простите меня, — произношу и наконец смотрю родителям в глаза. В них — та же любовь, что и прежде. Если бы не Карлос, я бы этого и не заметила. — Ты не виновата, милая, мы пониманием, — почти в голос говорят Белль с Чудовищем. Отпустив руку Карлоса, обнимаю тех, кто действительно является моей семьей, кем бы другим я не была рождена, — Вы мило смотритесь вместе, ребята. Я отхожу и снова беру Карлоса за руку, и теперь он переплетает наши пальцы. — О да, у нас тут свидание. Надеюсь, Бен не будет против, что я позволила себе такое на его празднике. Родители улыбаются, а я утаскиваю Карлоса к друзьям и принимаю решение просто веселиться сегодня. Без мыслей о Джулии и родной матери, о произошедшем на Острове — только танцы, котильон и улыбка Карлоса. <…>Мэл выглядит как настоящая принцесса. После всех событий даже родители приняли факт того, что сиреневоволосая — лучшая девушка для Бена. Настолько, что он забрал свою просьбу о помощи с глазами Мэл и сам решился заняться этой кропотливой работой после возвращения с Острова. Если не это истинная любовь, которая даже спящего поцелуем может разбудить, то я просто не знаю, что это. Мы с подругой делаем друг другу приветственный реверанс и смеемся, обнявшись. Жду не дождусь, когда Бен представит ей свой подарок. — Король Бенджамин! Все громко хлопают королю, я снова делаю реверанс и, подняв глаза на брата, понимаю, что в них что-то изменилось. Вроде те же, что и днем, но какой-то странный блеск пропал. Показалось, наверное. Смотрю на Мэл и не сдерживаю улыбки — красная, радостная, смущенно улыбается, будучи подталкиваемой Иви. Карлос стоит позади и положил одну руку на мое плечо, а я свою поверх его. Эта парочка еще столько шуму наведет, что представить страшно. Но вот я слышу виноватое «Прости, что не сказал раньше» и понимаю, что замеченные изменения во взгляде не показались. К гостям выходит… — Ума? Да нет. Не мог он променять Мэл на это. Хотя бы потому, что до прошлой ночи он вообще о ней не знал. Хотя бы потому, что он любит Мэл, и можете хоть что говорить, я в этом уверена. — Братец, ты головой ударился? — мягко вынырнув из объятий Карлоса, подхожу к компании, — С каких пор… — Это любовь, Джулия! — прерывает меня Ума. Джулия. — Меня зовут Амалия, и это ничерта не любовь, моя дорогая, чтобы Бен тут не говорил, — буквально рычу. Но меня уже никто не слушает, Иви уводит Мэл обратно, а я стою и смотрю, как Ума и Бен танцуют. Поверить не могу, что он действительно выбрал ее. Мэл же даже как девушка лучше. А что говорить об ее умении дружить и помогать… Да бред же! Джейн пробегает мимо, направляясь к Люмьеру, и я понимаю, что она собирается делать. Следом за ней проходят ребята, уводят Мэл, и мы с Карлосом виновато смотрим друг на друга. С этим странным Беном точно надо что-то делать, и даже если Люмьер опустит занавес от витража, в брате это ничего не изменит. — Давайте посмотрим на подарок короля Бена для его юной леди! Я даже не оборачиваюсь, зная, что там. Зеленые глаза Мэл, фиолетовые волосы и платье. На витраже изображена настоящая Мэл, какой брат ее и любит. И сейчас он смотрит на витраж наконец знакомым взглядом, но он исчезает, стоит Бену обернуться к Уме и остальным. — Бен, а покажи, какой подарок ты сделал для меня, — поняв, что ее план почти рухнул, просит Ума. Я уже обошла парочку и встала рядом с родителями. Бен держит Уму за руку и трясет головой, протирает глаза. Точно заклинание. Вот только какое? Кажется, подобные побочные эффекты я видела в книге заклинаний Мэл… О черт, похоже, она потеряла ее, а Ума нашла и воспользовалась свободной магией в Аурадоне. — В качестве подарка для моей дорогой Умы я опущу барьер раз и навсегда. Все заохали. Этого нельзя допустить! Не сейчас, когда об этом просит заколдовавшая его Ума! Если это случится, то на Аурадон нападет шайка пиратов, родители ребят, моя родная мать и сама Джулия, которая точно не решится терять шанс избавиться от меня. — Ты с ума сошел? — делаю шаг вперед, — Это невозможно, Бен, и ты знаешь это! Одумайся! — Не твое дело! — парирует мне братец, — Тебя здесь вообще не должно быть, дочь Снежной королевы! Повторное оханье, а я ощущаю, какими ватными стали собственные ноги. Карлос тут же оказывается рядом и помогает удержаться на ногах. Теперь из-за Умы, растрепавшей Бену про мою родословную, все в королевстве знают, что я дочь злодейки. И больно скорее не от испуга перед чужим мнением, а от того, каким ненавистным голосом сказал мне это Бен. — Фея Крестная, опустите барьер! — следом приказывает Бен. Но Крестная, даже ошарашенная, не делает этого и после последующих двух приказов. Тогда до остальных тоже доходит, что король заколдован, и Мэл решается поговорить с ним. Прошлый ее монолог заставил всплакнуть, а сейчас даже не знаю, что может произойти. — Бен, там я! — указав на витраж, произносит Мэл, — Ты всегда знал, кем мы все являемся и какими можем стать. Я не говорила, что люблю тебя, потому что считала себя недостаточно хорошей, думала, что ты и сам скоро это поймешь! Но теперь… теперь я знаю, что ты всегда видел меня настоящей. Я люблю тебя, Бен! Поцелуй истинной любви. Этот монолог не такой трогательный для меня, но заставляет держаться на ногах, не повиснув на Карлосе. Мы с Беном оба всегда знали, на что способны ребята, даже если я на коронации начала сомневаться. Но мысль о том, что Бен теперь знает мою историю, как и другие жители Аурадона, мешает радоваться такому быстрому повороту событий на котильоне. Одно дело — знать с самого начала, что окружающие тебя люди дети злодеев, но другое — жить с таким ребенком под одной крышей шестнадцать лет и ничего об этом не знать. — Мэл… В его взгляде появляется тот самый блеск, который не уходит уже на протяжении всего месяца их с Мэл отношений. Заклятие снято, барьер не опущен, и я должна радоваться — кто знает, на что способен заколдованный Умой человек? Барьер же всего лишь начало, дальше могли пойти еще большие потери для Аурадона. Но стоило нам облегченно выдохнуть, как Ума сначала рванула к Крестной фее с намерением выхватить палочку, а потом, так и не исполнив задуманного, побежала к перилам на краю корабля. Все двинулись к ней, и не поймешь, для чего: остановить, поймать, успокоить, разозлить. — Не дай гордыне встать на пути твоей настоящей мечты, Ума, — стоящая прямо напротив морской ведьмы, произносит Мэл. Что за настоящая мечта может быть у этой девушки, которая ради собственного спасения заколдовала короля — непонятно. Но на Острове, спасаясь от Джулии, я успела заметить, как дочь Урсулы волновалась за Гарри и Гила — первого даже вытащила на помостки из воды, дав сбежать одному из наших. Ни один предводитель, не думающий о своих подопечных, так не поступил. А Ума предводитель, королева Острова после ухода Мэл, и она помогла Гарри. После слов Мэл остается задуматься, а вдруг Ума и правда не так плоха, как хочет казаться? На Острове же по-другому нельзя. Даже я бы вела себя из рук вон, если бы жила там с самого рождения. На груди у Умы начинает светиться медальон в виде ракушки, наверняка доставшейся ей от матери после неудачной попытки разбить отношения Ариэль и Эрика. Недолго думая, девушка залезает на перекладину перил и прыгает в воду, и все происходит до того быстро, что даже Мэл не успевает отреагировать. Нам остается лишь подойти к ограде вплотную и вглядываться в морскую гладь. Что за черт? Медальон продолжает светиться, а наружу выплывает, окутанная водой с талии до ног, Ума. Вместе с ней поднимается и вода, в какой-то момент Ума решает крутануться вокруг себя и нас заливает. Поток довольно-таки сильный, и я едва успеваю отвернуться и чуть не падаю, но кто-то из рядом стоящих хватает за руку и помогает устоять. Когда я оборачиваюсь обратно, то вижу бирюзовые щупальца. А Ума, опустившись обратно в море, громко и злорадно смеется, передвигая этими самыми щупальцами, в которые превратились ее ноги. Превосходно. Ракушка позволяет превратиться в морского обитателя. Где там Эрик и Ариэль, которые могут ее усмирить? Или Крестная фея тоже может? Удары щупалец заставляют всех отпрыгнуть назад и пригнуться. Ума убить нас всех решила? Я пропускаю тот момент, когда к Уме подлетает настоящий дракон, и понимаю, что кого-то теперь на палубе не хватает. Иви, которая меня и поймала в первый раз, рядом и продолжает держать за руку, Джей вместе с Карлосом прикрывает трех принцесс, Бен впереди весь мокрый, как и остальные. Мэл. Мэл и есть дракон. Да вы смеетесь. Серьезно? Им определенно не стоит учиться в одной школе. Разнесут же все кругом, если поссорятся. Будто сейчас они не могут разнести корабль, да. Мэл не изрыгает огонь, как делают другие драконы, и видно, что она не думает серьезно навредить Уме — хочет лишь защитить тех, кто ей дорог. Чего не скажешь об Уме, которой только удовольствие приносят наши испуганные лица и страх в голове. Гневный рык, чем-то схожий с отцовским, заставляет прийти в себя. Бен всучает мне свою корону, отдает куртку Джею и — прыгает в море. Но куда ему до дракона и осьминога, вдвое увеличившихся в размерах? Да даже если он, подобно папе, превратится в Чудище — все равно не поможет. Но на него не нападают, Мэл лишь ближе подлетает и порыкивает, грозясь. — Я же знаю, что ты хочешь лучшей судьбы для Острова, Ума, — начинает Бен, совершенно не испугавшись дочери Урсулы, — Помоги мне изменить ее, я обещаю. Ума выглядит расстроенной и — я уверена — капли воды на ее лице точно не морские. Каким образом этим двум дается способность говорить трогательные и правильные вещи?***
Наши наряды до конца не высохли, но праздник продолжился с тем же весельем, с каким и начинался, словно никакой истории с Умой и не было. Так даже лучше, на самом деле. Потом, конечно, эта история вернется в лице журналистов и телевидения, но сегодня можно спокойно выдохнуть и не думать ни о чем плохом. Все подумали, что Бен соврал насчет моей семьи из-за заклятия Умы. Сам Бен помнит свои слова и пообещал поговорить обо всем на днях, и он не выглядел раздосадованно или озлобленно. Каким-то образом он понял, что рассказ морской ведьмы обо мне и Джулии — правда, а не злобный вымысел, и принял это спокойно, чего я совсем не ожидала. Тем не менее, меня это даже успокоило. А уж когда Джей все же сумел поднять меня и даже усадить на плечо, а потом начал со смехом говорить «Дорогу Королеве Снега и Сердец!», совсем успокоилась. Ни Джей, ни Иви, ни Мэл не отвернулись, как и говорил Карлос, и лишь сообщили, что я лучше своей сестры. Каким-то образом устав от танцев, я отошла от компании и села рядом с такой же уставшей, но довольной до чертиков, Мэл. Прямо перед нами возвышается витраж, над которым Бен работал собственными руками в последний момент, и сиреневоволосая смотрит на него, сжимая в руках кольцо Бена. — Теперь не сбежишь? — наблюдая, как Карлос и Джей отдали всех себя шоколадному фонтану, с усмешкой спрашиваю. — Нет. Такой короткий ответ, сделавший всех ее друзей и возлюбленного счастливыми. А ведь всего несколько часов назад Джей пообещал увезти ее обратно на Остров, если захочет вернуться. За эти два дня произошло много изменений в наших жизнях, и даже непонятно как-то, как с этим жить. Как, например, жить со знанием, что твоя биологическая мать — Снежная королева, а девушка, разрушившая дружбу твоих друзей, — твоя же сестра-близнец? Как жить с осознанием, что парень, в которого ты влюблена, влюблен в тебя так сильно, что даже пригласить боялся? Или с тем, что ты наконец обрела свое счастье, которого не видела столько лет из-за своей же глупости? Мэл справилась, и я справлюсь. Поэтому, когда Карлос наконец вспоминает про меня и подходит с приглашением на танцы, я охотно принимаю его и, поднявшись, целую де Виля в перемазанные в шоколаде губы, крепко обняв за шею. Раньше бы я испугалась, что он оттолкнет, но сейчас чувствую, как парень обнимает меня в ответ и улыбается в поцелуй. Это определенно самый лучший день из всех лучших дней за этот месяц. И все смеются, когда Бен кладет руку на плечо Карлоса и призывает остановить поцелуй словами «Все, все, хватит», полностью копируя выходку самого Карлоса после превращения Мэл из дракона обратно в человека. Я уже справилась.