Нарушим

— Это неправильно.       В этот раз Бен соизволил сообщить о своем решении до того, как издаст о нем указ. И это — единственное правильное, что он сделал за несколько часов нашей общей дискуссии. Даже забыла, что собиралась помочь Джейн с подготовками. Хорошо, что Джей согласился подменить меня за порцию огромного рожка мороженого, когда узнал, из-за чего именно мне приходится торчать в кабинете брата.       На меня смотрят с сожалением и пониманием, что неимоверно бесит. В руках до сих пор держу шлем от мотоцикла, который одолжила у Карлоса для поездки на Озеро, и только память о том, что мотоцикл и шлем не мои, сдерживает порыв запульнуть защитой куда-нибудь, чтобы что-нибудь разбить. Нет, серьезно, они хоть понимают, что собираются делать? — Ты должна понять, Амалия, — старается успокоить меня Бен, попытавшись положить руку на мое плечо, но я только дергаюсь и отхожу в сторону, — Это вынужденная мера.       Ах, ну конечно. Вынужденная мера. Что-то он совершенно забыл об этом вынужденной мере, когда Джейн случайно освободила Малефисенту. Или когда Ума успела переплыть барьер до его закрытия. Но вот Аид, который даже не сумел толком выбраться, вдруг стал последней каплей. — Это ты должен понять, Бен, — сейчас как-то не волнует, что обо мне будут думать самые близкие люди, — Вы хотите закрыть барьер навсегда. Никто не выберется и никто не забредет. Вы подумали, как это скажется на остальных?       Плевать на меня и Джулию. Сестра, похоже, даже не думает выбираться, пусть и пугает меня этим из раза в раз. — Мэл, ты обязана понять мое отношение к этому, — взглянув на подругу, замечаю в ее взгляде понимание, — Родители ребят под Куполом. Родители новых злодеев под Куполом. Твоя мама теперь там. Я знаю, как ты относишься к ней, как Карлос, Иви и Джей относятся, но Селия любит отца, а близнецы вообще своего отпускать не хотели!       Мои же родители смотрят лишь с толикой понимания нашей громадной проблемы. — В конце концов, под Куполом и моя биологическая семья.       От этих слов наверняка больно Бену, Чудовищу и Белль. Но что поделать, если это правда? Если моя мать, Снежная королева, действительно пленница Острова, как и Джулия? С последней у меня отношения не очень хорошие, но, возможно, в будущем они восстановятся, если попытаться. Возможно, я смогу встретиться с матерью.       Смогла бы.       Они же все уже решили. — Амалия, мы все это понимаем, — начинает отец, — Но угроза разрушения Аурадона важнее. — То есть, вы просто позвали меня для выдвижения уже принятого решения? Молодцы!       В какой-то степени они правы. Частью сердца я согласна с ними. Аурадон — мой дом, в котором я выросла, и его уже дважды пытались разрушить. В третий раз попытались выбраться.       Звонок мобильного Бена ставит наш спор на паузу. Я продолжаю держать в руках шлем, намереваясь в следующую секунду выскочить из кабинета и уехать на Озеро, чтобы за подготовкой забыться о разговоре. Но что теперь делать, если я знаю все это? Ребята не оценят такое решение подруги, а на меня могут разозлиться, что я знала и не сказала. А если и скажу, то все равно все пойдет крахом. — Сегодня ночью в музей пробрались. Пропал скипетр Малефисенты и корона, — сообщает Бен, повернувшись к нам. — О чем мы и говорили! — отец не на шутку начинает злиться. Мое поведение его лишь доконает, — Это наверняка Ума!       Вот только одно не вяжется с другим. Стала бы Ума, владычица морей, дочь Урсулы, имеющая свой волшебный артефакт в форме медальона-ракушки — воровать скипетр Малефисенты? И становиться королевой она вовсе не хотела, ей нужно было разрушить Купол. Это точно не Ума. Поверить не могу, что сейчас готова защищать ту, кого месяц назад ненавидела.       Так недалеко и с Джулией подружиться. — Теперь решено окончательно.       На этой донельзя счастливой ноте я выхожу из кабинета, предварительно выдернув руку из захвата брата. Срочно надо что-то с этим делать. Стоит ли сообщать ребятам? Или стоит остаться соучастницей всего этого бедлама?

Я: Можешь возвращаться к себе. Я уже еду. Джей: Погоди. Карлос просил привезти взбитых сливок для торта.

      Чудесно.       <…>Повесив шлем на ручку мотоцикла, я без стеснения захожу в дом. Со стороны комнаты Иви, которую девушка переделала под кабинет, слышатся голоса самой хозяйки комнаты и Мэл. Пока я ездила за сливками, сиреневоволосая уже успела приехать и рассказать о случившемся. Уже понадеявшись, что она рассказала всю правду, услышала, как Мэл сообщает, что отказалась от затеи закрыть Купол.       Врунья.       Надо будет с ней поговорить наедине. Образумить. Уверена, что она не горит желанием к закрытию Острова.       Карлос, как и ожидалось, нашелся на кухне, припорошенной мукой. А рядом с ним Чуви, облизывающий лапу от чего-то сладкого, что растеклось по столу. Теперь понятно, почему потребовалась новая порция сливок. Чуви аппетитом так же в хозяина пошел. — Экспресс-доставка, — выставив на чистый участок стола ингредиенты, выставляю руки по бокам, опираясь на них. — Не люблю розовые сливки! — ворчит Чуви, лишь заметив меня. Карлос облегченно выдыхает и благодарно улыбается. — Вот потому-то и купила.       Неизвестно почему, но Чуви недолюбливает половину сладостей розового цвета. Наверное, дело в Тянучке правды, которую он без спроса съел месяц назад и до сих пор говорит, но теперь уже вроде и врать научился.       На соседнем столе стоит что-то, отдаленное похожее на пирог. Уже надкусанный со всех сторон и с выгрызенной серединой. Вернее, аккуратно вырезанной ножом, который лежит рядом весь перепачканный в шоколадной начинке. А со стороны двора слышатся чавкающие звуки и радостное мычание, определенно относящееся новым детям злодеев, которых поселили в отдельный дом к ребятам. — Помощь нужна?       И снова забываю, что уже пообещала Джейн. Похоже, сегодня все задачи будут выполняться не по плану. В конце концов, только здесь можно подловить Мэл после ее разговора с Иви и попытаться воззвать к разуму. В школе же это будет проблематичнее, потому что нас с ней обожают журналисты, которых только добавилось после вчерашнего предложения руки и сердца. — Не стоит, — все так же улыбаясь, отмахивается Карлос и берет яблоко из корзинки, — Думаю, что спрашивать, как прошел семейный разговор, не стоит, да? — Правильно, — без задней мысли открываю одну баллончик взбитых сливок, трясу его и потом заливаю в рот.       Розовое — клубничное, и теперь торт надо прятать от Мэл. Надеюсь, она не собирается съесть подарочный торт.       Чем, в принципе, я сейчас и занимаюсь. — Окей, придется еще просить Джея, когда он будет возвращаться.       Но де Виль смеется, глядя на меня. А я не выдерживаю и поворачиваю баллон в его сторону, не забыв посильнее потрясти, и теперь парень обрызган сливками вперемешку с мукой и тем сладким, что так усердно слизывал Чуви. — Да ты смеешься! — он хмурится, собирает с футболки остатки тающих сливок и слизывает, — Я так ни один торт не закончу!       И я правда смеюсь.       Смеюсь даже когда сливки попадают на волосы Карлоса, когда он пытается вырвать баллончик и остатки сладости попадают на меня, когда мы оба становимся грязными и липкими и уже оба хохочем, а Чуви наблюдает за нами, склонив морду, и во взгляде читается «Ну не идиоты ли?»       В какой-то момент я притягиваю Карлоса к себе, обняв за шею, и слишком пылко целую, чувствуя на губах легкую сладость. Мы целуемся, уже забыв о том, что за стеной — подруги, а за окном — дети, и даже лай Чуви не заставляет оторваться. — Хей-хо, — Джей застает нас в нормальном положении, но брови его все равно поползли вверх. Я снова смеюсь, уткнувшись носом в плечо Карлоса, — Вы бы хоть детей постыдились, а. И дверь закрыли, а то ведь от входа видно.

***

— Чед, чтоб тебя!       Я, будучи одетой в широкую черно-белую футболку и синие джинсы с дырками на коленях, хватаю Прекрасного за лодыжку, призывая повалиться назад. Я смотрю с толикой злобы и усталости на то, как парень, заметив меня перед собой, начинает отползать подальше. — Кто тебе разрешал портить украшения для праздника Джейн?!       Этот человек только что чуть не поджег бумажную гирлянду, которая соединяет все колонны на своеобразной сцене. Не сказать, что специально — там же, в начале каждой гирлянды, висят закрытые лампы для света, чтобы вечером не нужно было бояться выколоть глаз.       Но Чед же у нас особенный, вот и решил выпендриться, заставив полыхать единственные гирлянды.       Джейн, вернувшаяся с пригорки, испуганно смотрит на всю нашу сцену. А Чед все отползает назад, словно теперь дочь Крестной сможет его защитить. Как же. — Это же последние… — начала было Джейн. — Чед, бегом к Иви, у нее есть, чем заменить твое разрушение, — произношу быстрее, чем подруга договаривает.       Чед кивает и, перевернувшись, тут же встает на ноги и убегает. Злость от всего произошедшее за день обуревает, я зажмуриваюсь и сжимаю руки в кулаки, чтобы успокоиться. Странное тепло, почему-то кажущееся прохладным, пробегает по всему телу, даже по волосам, кажется. Даже наша бойня с Карлосом за сливки не может успокоить.       Конечно, как можно сравнивать игру с любимым человеком и ссору с семьей из-за ошибки, которую они готовы совершить. — Ам… — снова начинает Джейн.       Я открываю глаза и смотрю на нее. Дочь Крестной смотрит куда-то мне за спину и я поворачиваюсь, чтобы проверить.       Неа. Нет. Нет.       Она не могла пробраться. Я четко видела ее на месте встречи с выбранными детьми злодеев. Купол был разомкнут только со стороны Аида.       Так почему вода Озера покрылась тонкой коркой льда, а вместо сгоревших украшений появились маленькие блестящие на уходящем солнце снежинки? Это точно магия моей биологической матери. — Неужели еще и Джулия выбралась? Или Снежная королева? — с испугом в голосе спрашивает меня Джейн.       А я не знаю, что ответить. Смотрю на то, как лед на воде медленно тает, а снежинки кружатся на своем месте и переливаются. Лучи солнца скользят по ним и отражаются красивым свечением, которое вполне может заменить те неудавшиеся подсвечники, из-за которых гирлянда и загорелась. — В любом случае, они не помешают отпраздновать твой день рождения, Джейни, — повернувшись обратно, слегка улыбаюсь.       Прохладное тепло исчезло, словно его и не было, но отголоски чувствуются на кончиках пальцев. Что это было? Лед на Озере попытался перейти на меня, но не получилось? Или кто-то из сбежавших родственников решил заморозить, чтобы меньше проблем было?       Тогда… почему было тепло? Холод не обжигающий, не тот, от которого нос краснеет и конечности отнимаются. Словно…       Словно я виновница наполовину замерзшего Озера и льдинок вместо гирлянды. Но даже если это и так, то почему раньше силы не проявились? Мэл может колдовать с самого появления на Аурадоне, а мы на минутку одного возраста.       Нет, не я.       Джулия. Или мама. Кто-то из них сумел выбраться.