Ненавижу, Козлов!

Петькин клуб размещался на окраине города в здании обанкротившейся ещё в девяностые швейной фабрики. Когда-то несколько двухэтажных домов, выстроенных вдоль городской автотрассы, теперь походили на длинную кишку из-за встроенных между ними частных фирм и магазинчиков. Это был своего рода торгово-культурный комплекс, где можно было купить всё: одежду, продукты, обувь, мебель, материалы для ремонта, бытовые товары, оргтехнику и даже детские игрушки. В основном здесь закупались оптовики — мелкие предприниматели, для своих торговых точек в городе и районе, в ещё сохранившихся, но уже дышащих на ладан сёлах и деревеньках с немногочисленными жителями. Сельских старожилов почти не осталось, в основном в близлежащих посёлках вовсю застраивались дачники, выкупая за бесценок землю с брошенными полуразвалившимися домами уехавших в город сельчан. Здесь же, в соседних зданиях, размещались городская гостиница, баня с сауной, развлекательный центр с кинотеатром и клуб «Калигула», куда мы с шефом и направились, припарковавшись почти у самого входа. В неярко освещённом фойе было пустынно, тишину нарушала лишь негромкая музыка, доносившаяся из зала, входом в который была широкая просторная арка из ярко-красного пластика. Огромный, почти на весь этаж зал был разделён на три зоны: почти сразу от входа в два ряда тянулись круглые столики, накрытые двумя скатертями: нижняя, почти до пола, стального цвета и верхняя совсем короткая — ярко-красного. Вместо стульев — удобные кресла с драпировкой в тон верхней скатерти. Вдоль внешней стены с рядом окон, занавешенных красным прозрачным тюлем, установлены прямоугольные столы с диванами. Следующая зона — обширная площадка танцпола и за ней сцена с двумя пилонами. Почти вдоль всей внутренней стены размещался бар. За стойкой бармен неторопливо белоснежной салфеткой протирал и без того сверкающие бокалы в струящемся сверху зеленоватом свете неона. При нашем появлении он улыбнулся и кивнул шефу: — Кирилл? И каким ветром к нам? Давненько тебя не видел! — Привет, Вадик! — поздоровался шеф, усаживаясь на высокий вертящийся стул. — Кость, присаживайся! — Юноша, вы у нас впервые, иначе я бы вас запомнил! — переключился на меня Вадик. Его блондинистые волосы, забранные в низкий хвост, в свете неона приобрели оттенок июньской зелени, да и сам он больше походил на сказочного обитателя морских глубин в своей серебристой жилетке, чем на обычного бармена. Хотя слово «обычный» я вряд ли мог употребить за неимением возможности сравнить с другими барменами: в подобном месте я был впервые, как ни дико это звучит. — Это Костя, — представил меня шеф. — И не смущай мне парня. Сделай-ка нам лучше по коктейлю. Мне безалкогольный, что-нибудь кисленькое. А впрочем… Косте тоже. Нам сегодня ещё одно дело предстоит. — Ок! Сделаю вам фреш из киви и грейпфрута. Что, и ликёрчику нельзя добавить для сластинки? Это же совсем пресно, Кирюш! — Ладно, добавь грамм пятьдесят, но не больше и только мне. И пригласи Алика. — Окей! Алику тоже коктейль сделать? Он, кстати, любит «Снежинку». — Делай. Где у вас тут кто? Все вымерли? —Так рано же ещё. Публика начнёт собираться часа через три. Хотите пообедать? Сейчас приглашу Колю. Присаживайтесь в зале. Мы забрали свои коктейли и расположились на диванчиках у окна. Из прохода возле бара появился высокий парень в чёрных узких слаксах и красной жилетке, надетой поверх чёрной рубашки. Следом за ним шёл Петька в чёрных кожаных брюках и яркой лимонного цвета просторной рубахе навыпуск, застёгнутой у талии на две пуговицы. Он на секунду замедлил шаг, увидев шефа, но тут же натянул на лицо приветливую улыбку, подошёл и, поздоровавшись, сел возле меня. Официант Коля тоже поздоровался и стоял в выжидательной позе, пока мы обменивались приветствиями, с интересом поглядывая на меня, чем слегка бесил. — Коля, нам с юношей принеси по овощному салату, сырный суп с морепродуктами и отбивные с картофелем. Мы с работы и ещё не обедали. А Алику, — он взглянул на Петьку, — что сам закажет. И воду минеральную… и побыстрей. — Я тоже от супчика не откажусь. Второе не нужно, лучше салатик с курицей. И вместо майонеза пусть йогуртом польют, Коль, передай Артёмычу. Официант Коля, приняв заказ, удалился, а к нам подошёл бармен Вадик и поставил перед Петькой его коктейль. Он и впрямь оправдывал своё название: в ярко-синей жидкости кружились сверкающими искорками микроскопические пузырьки, на одной из двух соломинок сверху красовалась маленькая серебристая снежинка, а края стакана были обсыпаны сахаром, словно изморозью. Пока нам готовили обед, мы, потягивая свои коктейли, негромко переговаривались. В принципе, говорить особо было не о чем: основной темы мы не касались, а общих тем для беседы как-то не находилось. Шефа заинтересовало увлечение Петьки компьютерами. Вот об этом он его и расспрашивал. Я же участие в беседе принимал постольку-поскольку, пока шеф не задал вопрос, откуда мы друг друга знаем. — Разве Костя вам не рассказывал? Мы же вместе в детдоме жили, — словоохотливо пояснил Петька, с удивлением глянув на меня. Я в это время хлебнул из стакана, поперхнулся и закашлялся. Шеф перевёл на меня удивлённый взгляд: — Кость, ты… почему я не знаю об этом? Я и предположить не мог, что ты рос в детдоме. — А о чём тут знать? Подумаешь! Вырос же. — Да… — задумчиво сказал шеф. — Вырос. А я полный болван. Ничего не знаю о своих подчинённых. Должен был поинтересоваться! Если бы знал раньше… Ладно, к этому разговору мы вернёмся позже. Петька озадаченно смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого, и только открыл рот, чтобы что-то сказать, но к нам как раз Коля подкатил тележку с заказанными блюдами, и разговор на этом прервался. Мы пообедали в полном молчании, затем шеф прошёл в кабинет к администратору, чтобы забрать с собой Петьку до утра. Впрочем, завтра, как мне сказал Соболь, у него выходной, так что он в полном моём распоряжении до четверга. Назад мы добирались на такси, так как коктейль у шефа всё-таки был алкогольный. Он позвонил Василию, чтобы тот забрал машину и ждал его у конторы, где и вышел по дороге, а мы с Петькой проехали дальше — до моей квартиры. Через два часа Василий завёз нам системный блок моего рабочего компа и передал наказ шефа, чтобы сразу позвонили, как что-нибудь выясним. Петька подсоединил монитор и приступил к работе. Я крутился рядом, показывая свои рабочие папки, архивную библиотеку, в общем, вводил в курс дела. Соболь сначала слушал меня не перебивая, а потом, глянув, как на дебила, забрал мышку, клацнул в папке на один из проектов и кивнул на открывшуюся картинку: — Ты в это окно заглядывал? Я начал покрываться красными пятнами стыда и досады. «Бля, вот чайник! Надо же было первым делом зайти в «свойства»! Блин, вот ты лох, Козлов! Мозги совсем отшибло с этой подставой!» Петька ещё раз смерил меня смеющимся взглядом и повернулся к монитору: — Смотри сюда! Дата создания двенадцатого, дата изменения — семнадцатого. — Ну правильно. Я семнадцатого как раз и закончил, потом на флешку сбросил и распечатал. Ещё в свою библиотеку занёс. А на следующий день утром отдал шефу. — Понятно. Тогда… Тогда что получается? Смотри. Семнадцатого последняя дата изменения в 21.45. Вы же до шести работаете? — До половины шестого. — Ну вот. Получается, после тебя ещё кто-то заходил. Его заменили вечером, этот док. Сейчас гляну другие два… Петька открывал документы, а я психовал сам на себя: «Вот идиот! Сам посмотреть не мог дату изменения и время последнего входа? Надо было Смирнова подключать, Петьку чуть ли не на сутки заказывать…» — Ну что, молодчик! — крутанулся Соболь на кресле в мою сторону. — Все твои бумажки заменили вечером, после работы. Так что узнайте в охране, кто у вас семнадцатого допоздна в офисе торчал, это он и есть, твой взломщик и гнида. — Слушай, Петь, ты извини, у меня со всеми этими делами совсем мозги отключились. Я ведь и сам мог проверить. Просто тупой в кубе! — Да ладно! Бывает! — фыркнул Петька, сверкнув на меня насмешливым взглядом. — Я вот только одно не пойму… — продолжал я тупо пялиться в монитор. — Расчётами я неделю почти занимался, всё-таки три проекта, да и объём работы нехилый… Как могли за два-три часа всё успеть переделать? Это же нереально! — За два-три? — машинально повторил за мной Соболь, уже перестав лыбиться и напряжённо следом за мной глянув на монитор. — Знаешь, что я думаю? Их у тебя могли в обед сбросить на флешку, переделать, а вечером заменить. Как тебе такой вариант? У вас кто-нибудь в обед в кабинете остаётся? — Нет. Все в столовку уходим. Или в кафешку через дорогу. Я, бывает, остаюсь, но редко, — хмыкнул, — обычно перед получкой, когда деньги заканчиваются. Тогда и остаюсь. Чаем с бутерами перекусываю. Но это бывает в начале месяца. — Давай, звони своему шефу. Пусть дальше он разбирается. Я, не слушая Петьку, продолжал рассуждать: — У нас получка пятого… Точно, семнадцатого все ушли, да, видать, кто-то назад вернулся. Или это не из наших? Может, кто посторонний? — Звони шефу. Пусть в охране узнает, кто семнадцатого после работы до десяти задержался. Тот и подменил твои проекты. Мы перешли на кухню, и я поставил чайник на плиту. Нужно было приготовить что-нибудь перекусить на ужин. Петька пододвинул мне телефон, а сам, нисколько не стесняясь, открыл холодильник и стал изучать его содержимое. — Ну, паря, не хило ты живёшь! Сыр, колбаска… О, у тебя и молоко даже есть? Яичницу сделаю по-быстрому и бутерброды. Ну ты ваще… хозяйственный! — приговаривал он, выкладывая на стол продукты. Я сжимал в руке телефон и его почти не слушал, так как меня слегка потряхивало. С одной стороны я, конечно, хотел, чтобы удалось найти того, кто меня так крупно подставил. А с другой стороны, боялся этого. Я хотел и не хотел услышать имя этого человека. Кто же из них четверых: Раечка Ванна, Марина, Динара или всё-таки Крыса? В то, что это могла сделать Лариса Петровна, мне почему-то не верилось. При всей своей подлючести она вряд ли пошла на такую подлость. Да, она меня не любила, даже презирала. Да, я тоже её едва выносил. Но почему-то был уверен, что не стала бы она этого делать. Слишком сложной была комбинация, и слишком велико её презрение ко мне, чтобы ради меня пойти на такой рискованный шаг. Про девчонок тоже не хотелось думать плохо. Просто с души воротило кого-то подозревать, но ведь кто-то же из них залез в мой комп и изменил расчёты. Кто?! Я до того себя накрутил, что когда услышал Петькин окрик: «Кость, чего стоишь, не звонишь?!» — выронил телефон. Петька успел подскочить и поймать выскользнувший из моих рук мобильник. — Вот, блин, олух царя небесного! — воскликнул Соболь и ткнул меня пальцем в лоб. — Эй! Полегче! Что за детдомовские замашки? — вскинулся я на Петьку. — Держи, красавчик! — протянул он мне мобильник и… мазнул по губам невесомым поцелуем. — Ты такой милый, когда злишься. Чё завис-то? Звони давай. Время уже восьмой час. Потом поздновато будет, неудобно. — Ещё так сделаешь… — И чё? Прибьёшь? — лыбился Соболь, стоя напротив меня и разглядывая, как я пунцовею. — Деточка, тебя что, не целовали ни разу? Ну, мы это исправим. Ладно, отомри, недотрога. Он как ни в чём не бывало повернулся и опять занялся готовкой, а я ещё постоял, но так и не придумав, что сказать этому нахалу, ушёл в комнату и набрал шефа. Про то, как сам лоханулся, не стал рассказывать, а сразу перешёл к делу. Шефу только нужно было позвонить и выяснить в охране, кто в тот день оставался на работе до десяти вечера. Шеф сказал, что это разговор нетелефонный, и он сам съездит в контору, чтобы разобраться на месте. Я попросил его потом нам перезвонить, на что он ничего не ответил и отключился.