Уроки соблазнения от Лидии Мартин

Лидия стояла неподвижно, сильно зажмурившись. Время словно остановилось, и каждая секунда ощущалась слишком остро, отдаваясь колким тиканьем в области грудной клетки. Будто настоящее и выдумка боролись за первенство в сознании девушки. Ей казалось, что если еще немного потерпеть, то все сказанное мистером Стреттоном просто улетучится, да и он сам превратится в ночной кошмар, от которого нужно только проснуться. Но время шло, а голоса в комнате не исчезали, и дыхание Мартин никак не становилось ровнее. Убрав последние слезинки со щек, Лидия резко распахнула глаза, принимая реальность. — Мисс Мартин, мы дадим вам время собрать вещи, — сквозь белоснежные зубы процедила женщина, когда пришла в себя после недавней истерики. — Через час будет ждать карета с фестралами у главного входа. Ваш экипаж проследует прямо за нами в Лондон. — Что это еще значит? — возмутилась Минерва Макгонагалл. — Девочка никуда не поедет! — твердо заявила профессор, устремив взгляд на Дамблдора и ожидая его поддержки. — Мистер Стреттон, вы или ваша супруга, — выбранный тон директора больше не располагал к себе, он был жестким и раздраженным, — не имеете право выселять из Хогвартса учеников, если не являетесь главой школы. Я думаю, что разумнее будет узнать у самой мисс Мартин, где она хочет дожидаться повестки в суд. Лидия, что скажете? — Дамблдор учтиво обратился к рыжеволосой девушке, которая бросила все силы на то, чтобы постараться взять себя в руки и привести дыхание в норму. — Вы хотите остаться здесь или отправиться в Лондон? — Я хочу быть в школе пока у меня есть возможность, — недолго думая, выпалила слизеринка. — Значит так тому и быть, — довольно провозгласил Дамблдор, смыкая ладони в замок. — А сейчас я попрошу всех покинуть спальню мисс Мартин. И рискну показаться негостеприимным, но, мистер и миссис Стреттон, вы сами сказали, что через час прибудет карета в Лондон, думаю вам будет лучше ее подождать внизу. Одним жестом профессор Слизнорт указал гостям на выход, а затем проследовал за ними, когда те направились к дверному проему. Тучный мужчина, тяжело переминаясь с ноги на ногу, обнимал за плечи жену, которая была ростом немного выше него. Миссис Стреттон еще несколько раз порывалась как-то задеть Лидию, излить на нее яд, из которого буквально состояла, но все ее попытки умело обрубала декан Гриффиндора. Последним спальню Мартин покинул Альбус Дамблдор, сильно удививший ее своим поведением. Перед тем как коснуться дверной ручки, он обернулся и серьезно посмотрел в никуда. — Я постараюсь дать вам времени до завтрашнего вечера, но не больше. На большее моей власти уже не хватит, поэтому поторопитесь. — Простите, но я не понимаю, — озадаченно прошептала Лидия, удивленная, что ее голосу не хватило сил быть громче. — Что вы имели ввиду? — Мне уже пора идти, — безмятежно продолжил директор, не обратив внимание на вопрос девушки, но уже смотря прямо на нее. — Есть еще незаконченные дела на сегодня. Слизеринка безмолвно кивнула головой, насупившись, но больше не задерживая седовласого мужчину в серебристой мантии. В ее голове было столько путаницы и вопросов, что ей даже не было ясно с какого конца разматывать клубок проблем. Полностью растерянная, она уселась на широкий подоконник позади, а затем стала думать, что ей теперь делать. Лидия утопала в бессилии, задыхаясь от собственной неспособности предпринять хоть что-нибудь, что помогло бы ей. Она окинула пустым взглядом перерытую вверх дном комнату, представив как долго придется убираться в ней, а затем в неистовом мучении прикрыла глаза, вспомнив, что ее отчислили. У Мартин оставались только сегодняшняя ночь и неполное завтра, чтобы насладиться последними часами в Хогвартсе, а потому потребность в уборке отпала сама собой. Следующая более целесообразная мысль посетила ее в моменте, но она требовала определенных усилий со стороны Лидии — встать и найти чернила, перо и бумагу, дабы написать Стайлзу прилететь. Только рыжеволосая подумала об этом, как перед ней буквально из воздуха появился гриффиндорец с озабоченным выражением на лице. Лидия вскрикнула от неожиданности, а затем бросила изумленный взгляд на мантию в его руках. — Это что мантия невидимости? — опешила рыжеволосая, подбежав к парню и забрав у него из рук волшебный артефакт. — С ума сойти! — легкая ткань приятно соскальзывала с рук, нежно обдавая холодком, пока Лидия любовалась ею. — Мистер Арджент дал поносить, — похвастался Стайлз. Лидия слегка улыбнулась, но ее губы продолжали быть поджатыми в тонкую линию, а глаза ни на миг не переставали быть печальными. Она аккуратно уложила мантию на кровать, а сама вернулась обратно на подоконник. — Как ты? — участливо спросил он, от чего Мартин недовольно фыркнула. — Меня только что исключили из школы, так что попробуй угадать, Стилински, на каком именно уровне эйфории я сейчас нахожусь. — Знакомый язвительный тон, — без капли обиды отметил парень, облокотившись на балку кровати. — Думаю, что твое настроение скоро станет таким же хорошим как у меня, когда ты узнаешь, что я нашел — затараторил парень. — Возможно, что даже быстрее, если я перестану так много болтать, но я слишком рад, чтобы остановиться, так что давай просто перейдем к сути. За этот год Лидии посчастливилось наблюдать за беспричинными всплесками гиперреактивности Стайлза достаточно часто, чтобы ей это уже порядком надоело, однако сейчас ей это не просто было не смешно, но еще и действовало на нервы. — Стайлз, ты вообще с какого момента появился здесь? Я не заметила, чтобы отец Дафны шутил, когда говорил про слушание в Визенгамоте, — прошипела Лидия. — Ну и слава Мерлину, что слушание будет! — радостно воскликнул гриффиндорец, подходя к Мартин ближе. — Меня и просить не надо, чтобы я давал показания против Уиттмора в суде, — Лидия не понимающе мотнула головой в сторону, неотрывно смотря на Стилински, который что-то прятал за спиной. — Когда все увидят это, — парень протянул слизеринке зеленый свитер и обрывок пергамента, — то исключен будет он, а не ты. — Ты был в спальне Джексона? — ледяными пальцами Мартин суматошно вертела на весу мужской свитер, ища багровые пятна крови, и изредка бросая ошарашенный взгляд на гриффиндорца. — Именно, и если тебе покажется, что этих улик недостаточно, то у меня есть еще кое-что, — Стилински лукаво подмигнул, а после выудил из заднего кармана джинс пустой пузырек от зелья Феликс Фелицис. — Нашел у него в аптечке. — Мерлиновы панталоны, Стайлз! — восхитилась Лидия, без труда спрыгнув с подоконника. — Я же… это неоспоримые доказательства моей невиновности! У нее дыхание перехватило от восторга и легкости. Вся та боль, ужас и страхи разом испарились, наполнив ребят той живостью и безграничным торжеством победы, свойственным лишь тем натурам, что так долго находятся в тщетных поисках света. Оба уже представляли, как будут рассказывать все друзьям, преподавателям и, самое приятное, смотреть на жалкие попытки Уиттмора оправдаться. Ликование и чувство безмятежности сполна охватили Лидию, загорая в ней ту самую искорку, которую так любил Стайлз. Подлетев к гриффиндорцу, рыжеволосая слизеринка с чувством впилась в его губы, удерживая за подбородок и скулы. Этот поцелуй кардинально отличался от их первого, когда Лидия узнала о смерти бабушки. То была тоска, жгучее, невыносимое горе утраты, заполонившее разум. Тогда она хотела заглушить терзания смерти. Сейчас же дарила жизнь. Лидия сама являла собой жизнь с сотней тысяч оттенков. Мартин была вулканом, которого боишься, но чьей красотой упиваешься и смотришь с придыханием. Ее не хотелось выпускать из объятий, и Стайлз в жизни бы так не сглупил. Он растворялся в ней, хотел ощущать больше, чем она давала, но не переступал грань. Хотя какая тут может быть уже грань, если твои губы так отчаянно сминают ее, а руки путешествуют по спине и ниже? Между ними не было никаких границ и линий, а только безумная жажда слиться в одно целое. — Ты меня спас, — ласково прошелестела она, оторвавшись от Стилински, но не выпуская его лицо из рук. — Вроде это был один из твоих уроков, — хрипло произнес он, смотря на ее распухшие губы. — Стать героем, — напомнил он, заметив недоумение девушки. Она на секунду закрыла глаза, понимая, что если сказать что-то вроде: «это была ошибка», то значит соврать, а она хорошо знала, что он давно научился распознавать ее ложь. — Нам нужно все рассказать Ардженту, — отпустив его, заторопилась Лидия, а после отошла на несколько шагов. — Конечно, это сейчас важнее всего, — Стайлз отвернулся, а в его словах послышалась нотка раздражения. Слизеринка грустно хмыкнула, осознав как легко им быть вместе и как быстро им надо перестать быть ближе. Лидия обернулась к окну, где лежали оставленный обрывок из книги по темной магии и чужой свитер. Злость на саму себя за необдуманный порыв необходимо было скрыть от наблюдательного гриффиндорца. За секунду бурлившие чувства, которые вырвались наружу спустя долгое время, внезапно отошли на второй план. Нечто столь плохо уловимое и необъяснимое, что порой находило на Лидию, вновь дало о себе знать. Все инстинкты девушки обострились, а сама она напряглась и потянулась к украденному элементу мужского гардероба, который начала осматривать словно в первый раз. — Стайлз, — глухо позвала Мартин парня, который бережно складывал мантию-невидимку в несколько слоев. — Стайлз, — прозвучало вновь, но более настойчиво. — В чем дело, Лидия? Я уже почти ухожу. — Этот свитер не Джексона. — Повтори еще раз то, что ты только что сказала, ибо мое сердце нуждается в приступе, — съязвил Стилински, поспешно отбросив мантию в сторону, а затем подлетел к окну, где стояла рыжеволосая. — Здесь этикетка с размером, — слабо произнесла она, показывая парню воротник. — У Джексона на размер больше. — То есть ты хочешь сказать, что этот свитер принадлежит опять неизвестно кому и мы без понятия кто бы мог… — Стайлз принялся активно жестикулировать на каждом слове, но потом резко остановился. — Вот черт, не может быть, чтобы это был… Их одновременно поразило одно и то же имя. — Ты уверена, что это он? — серьёзно спросил гриффиндорец, придерживая ее за локти с обеих сторон. Лидия прокрутила в своей голове все воспоминания за последние дни, все слова сказанные этим человеком и недавние встречи, а после утвердительно кивнула. Стилински нервно втянул носом воздух, усиленно соображая, как поступить дальше. — Мы пока никому ничего не скажем, потому что с влиянием Стреттонов нам могут и не поверить, а виновного отпустить, — решил Стайлз. — Он же им нравится в отличии от тебя, — безрадостно усмехнулся парень. — Мы добьемся от него правды, потому что играть в шпионов у нас времени больше нет. — Тогда тебе нужно отдать страницу и флакон мистеру Ардженту, а свитер пусть пока побудет у меня, как доказательство, если он начнет упираться. — Да, ты права, — заторопился он, проверяя карман джинс на наличие флакона, а затем беря с подоконника часть рисунка из книги. — Но я не уверен, что мы сможем выбить у него признание без… насилия, — он лихорадочно начал похлопывать одной рукой по сжатому кулаку. — Он так заморочился с подкидыванием улик и переводом стрелок на других, что ему не составит труда выдумать еще что-нибудь. Лидия задумчиво посмотрела куда-то в сторону, а затем быстро перевела взгляд на Стайлза. На ее лице промелькнула тень сомнения, но она быстро отмахнулась от дурных мыслей и убежденно заговорила: — Я знаю один способ, который поможет нам его разговорить. Без рукоприкладства, — поспешно добавила она, а после двинулась к прикроватной тумбочке. Гриффиндорец недоуменно прищурился, когда заметил, как Лидия достала из аптечки пустую закупоренную колбочку, но лишних вопросов задавать не стал. Он безоговорочно ей верил, а потому решил поскорее начать выполнять свою часть плана. — У нас есть время до завтра, — повторил слова директора Стайлз, направляясь к дверному проему. — Этого более чем достаточно, — заверила его Лидия, идя рядом к выходу. — Только не забудь сказать Ардженту, чтобы он проверил отпечатки пальцев на пузырьке, — деловито проговорила девушка, закрывая за собой дверь. — Мартин, ты иногда такая зануда, — иронизировал Стайлз, радуясь, что все слизеринцы еще ужинают. — Я и без тебя это прекрасно знал, поэтому своевременно предпринял меры и заколдовал флакон. Ни один чужой палец больше не сохраниться на стекле, а его смогут определить запросто. — Зазнаешься, Стилински, — улыбнулась рыжеволосая.  — У кого бы я мог этому набраться? — он наигранно почесал подбородок в раздумьях, а затем рассмеялся.

***

Кабинет Горация Слизнорта был расположен недалеко от подземелий. Профессор ежегодно просил директора разрешить ему перебраться на седьмой этаж на место Галатеи Вилкост, которая уже давно не числилась в преподавательском составе Хогвартса, но постоянно слышал отказ. Его кабинет был скромным по площади, не пропускал много дневного света и требовал дополнительного тепла, чтобы присутствующие не окоченели, но тем не менее сладкоежка Слизнорт все равно относился к нему бережно. У него всегда в камине потрескивали поленья, на небольшом столике красовались в позолоченных рамках фотографии любимых учеников, и на каждом шагу горели лампы. Все принадлежности и ингредиенты для уроков по зельеварению были аккуратно расставлены по полкам. Его кабинет блестел от чистоты, не только потому что десяток студентов в неделю приходил к нему на отработки, но и потому что он сам любил порядок. Теперь же, когда перед профессором стояла его любимица, он был несказанно рад, что в сумрачной полутьме не видно ее подавленного выражения лица. Страшное горе, постигшее Дафну, больше не печалило его, а выводило из себя. С этой новостью на него навалилось столько проблем, что казалось конца им не будет. Из министерства пришли срочные бумаги, которые требовали полного и тщательного отчета о случившемся на имя декана факультета, на котором училась погибшая девочка. Пересуды учеников нервировали, многозначительные перешептывания и переглядки на уроках заставляли терять терпение, а сам он видел, как некоторые преподаватели жаждали его отстранения. Последней каплей, убедившей Горация в жуткой несправедливости, стала новость об исключении лучшей ученицы Хогвартса, без которой Слизерин вряд ли победит в межфакультетском соревновании. — Сэр, так вы сможете дать мне хорошее успокоительное? — невинно повторила просьбу рыжеволосая девушка, скромно подходя ближе к преподавательскому столу. Лидия знала какой очаровательной может быть, если захочет. Наивные глаза, частое похлопывание густыми ресницами, приторная ласка в голосе и милые ужимки — бесконечное количество раз обезоруживали зельевара. Он дружелюбно смотрел на нее, обмякнув в удобном кресле. — Все равно не понимаю, мисс Мартин, почему бы вам не обратиться с этим к мадам Помфри, — с той же неохотой, что и в первый раз запротестовал Слизнорт, пододвигая к слизеринке чашу до краев наполненную шоколадными конфетами. — У нее внушительная коллекция лучших снадобий, уверяю вас. — Я знаю, профессор, — промурлыкала в ответ Лидия, — но между нами, — она заговорила чуть тише и еще более нежно, — неужели у нее есть зелья, сравнимые с вашими? Я не сомневаюсь в ее врачебном таланте, но… Вам я доверяю намного больше, — она многозначительно улыбнулась, угощаясь предложенной конфеткой. Старый профессор заерзал на месте, что не скрылось от Лидии. Она поняла, как близка к желаемому, а потому еще более настойчивей продолжила. — Ох, сэр, как тяжело моей семье сейчас, когда совсем скоро выборы на пост нового министра магии, а я буквально провожу последние сутки в стенах любимой школы, — словно ребенок захныкала Мартин. — Не могу спать, не могу есть и с большим трудом перестаю плакать, — она моментально вытерла несуществующие слезы. — Мое сердце стучит от страха так громко при одной мысли о предстоящем слушании в суде, что я практически не слышу, что говорю. Не знаю, чтобы я делала, если бы не знала, что вы так горячо поддерживаете меня. Мой отец, будет самым счастливым человеком на свете, когда узнает, что в Хогвартсе у меня есть такой надежный друг, как вы, помогавший справляться с трудностями все это время, — слизеринка мечтательно вздохнула, вспоминая образ родителя. — А он у меня, сами знаете, как любит делать других людей счастливыми, когда они этого заслуживают. Трогательный монолог возымел успех, отбросив последние колебания Горация Слизнорта. Он, пересилив природную лень, неуклюже встал с кресла и направился в небольшую каморку, где хранил сотню склянок с всевозможными настойками. Старый профессор особо не хвастался тем, что его коллекция целебных зелий не уступает той, что находилась в подсобке мадам Помфри, а потому был чрезвычайно польщен, когда Лидия обратилась именно к нему. После того, как мужчина скрылся за дверью, слизеринка молниеносно обошла массивный стол. За неприметным гобеленом, на котором красовался величайший зельевар шестнадцатого века, Зигмунт Бадж, скрывался небольшой пирамидальный сейф, строго охраняемый Слизнортом. Потерянный флакон Феликс Фелицис, чье приготовление требовало ювелирной работы и высшего уровня профессионализма, пошатнул нервы добродушного старика. Он стал с маниакальной регулярностью менять пароли от сейфа и применять сложнейшие чары, дабы обезопасить содержимое, что раньше не считал нужным делать. Лидия помнила, как на одном из недавних занятий, когда на лекции сидели только выпускники Слизерина, декан вслух произнес пароль от тайника, откуда выудил на обозрение учащихся Оборотное зелье. Если кто-то слушал его с тем же вниманием, что и Мартин, то без труда мог пробраться вечером в кабинет профессора и забрать любой из волшебных напитков. Сейчас же эта схема не работала. Рыжеволосая слизеринка понятия не имела какой пароль на этот раз мог придумать зельевар. — Как ты сумеешь открыть сейф, если не знаешь пароля? — удивился Стайлз, идя рядом с девушкой по темному коридору. — Стилински, изобретатели тайников умнее, чем тебе кажется, — закатила глаза Лидия, смахнув назад блестящие локоны. — Они подумали заранее о том, что кто-то может забыть заклинание отпирающее замок, а значит всегда есть другой способ, чтобы его открыть. — И ты знаешь этот способ? — недоверчиво покосился гриффиндорец на нее. — Нет, — все с той же уверенностью заявила Мартин, — но я много читала. — О тайниках и как их вскрыть? — Нет, магловские детективы по большей части, — она раздраженно тряхнула головой. — Но я не думаю, что там будет что-то сложное… — Увидела бы этот тайник раньше, прикусила бы язык, — раздраженно прошипела Лидия, смотря на сложный механизм зачарованного замка. Перед ней предстала небольшая семиступенчатая пирамидка, разбитая на ровные подвижные квадратики. На каждом отдельном блоке были выгравированы животные. Всего их было четыре: павлин, дракон, змея и рыба. Рисунки были разбросаны в хаотичном порядке, что предполагало в конечном итоге некую последовательность. — Друг мой, на ваше счастье у меня в запасах нашлось пару настоек безупречного экстракта кофейного дерева и валерианы, — послышался голос профессора за дверью, от чего слизеринка резко дернулась. — Сейчас принесу. — Вот черт, как же он быстро, — сердце от испуга стучало в висках, затормаживая мыслительный процесс. Лидия ощущала себя в кошмарном сне, в котором всегда при приближении монстра не можешь пошевелиться или закричать, а он в это время тебя уже практически настиг. — Вингардиум Левиоса, — в панике выпалила она, наставив палочку на огромное кожаное кресло рядом с собой. Увесистая мебель легко взмыла в воздух, словно пушинка, а затем проплыла к двери, за которой находился профессор, и тихо приземлилась. Декан только повернул ручкой, чтобы выйти обратно к ученице, как понял, что дверь не поддается. Он стал еще более активно стучать по ней и дергать, но ничего не помогало, даже отворяющие чары не срабатывали. — Мисс Мартин, что случилось с дверью? Помогите мне ее открыть, — переходя на визг, пролепетал Гораций Слизнорт. По звукам казалось, что он, как запертая птица, бьется о прутья клетки, всем телом колотя в дверной проем. — Да-да, профессор, я уже пытаюсь, — крикнула рыжеволосая, перебирая различные варианты последовательностей на пирамидке. — Здесь что-то с замком, он никак не хочет открываться, — созналась Мартин. — Ну же… Она торопливо перебирала уровни с животными, меняя их, комбинируя и стараясь найти хоть какую-то логику в загадке. Никакая закономерность не была верной, что приводило Лидию в исступление. Постоянные возгласы запертого зельевара и тяжелые удары о дверь, еще больше ее отвлекали. — А что если правильным является только одно животное… Мартин вдруг остановилась и еще раз внимательно посмотрела на изображения. К чему здесь были павлин, рыба и дракон, она даже представления не имела. Разумным выбором казалась змея, но тогда ответ становился слишком очевидным. Силясь вспомнить что угодно со слов Горация Слизнорта о любом виде существ, Лидия заметила, как в самом низу пирамидки замелькал красный огонек из трех. — Он этот тайник еще и на попытки зачаровал, — слизеринка задохнулась от возмущения и безысходности, бросив гневный взгляд на заблокированную дверь. — Ну же, Лидия, думай… В голове всплыл образ самого декана. Во что он обычно одевался, что говорил, что любил и чем интересовался. Незатейливый серебряный отблеск его перстня, всколыхнул память Мартин. На правой руке указательного пальца красовалось фамильное кольцо, на котором была выгравирована небольшая золотая рыбка, зорко глядящая на всех своим бриллиантовым глазиком. — Мерлин, хоть бы сработало, ну хоть бы сработало, — умоляла она, поддаваясь волнению с каждой минутой все сильней. Ловкими движениями Лидия скоро привела замок к единому рисунку, после чего послышался многозначительные щелчок. Тайник неспешно открылся, раздвинув створки пирамидки, но, заглянув внутрь, девушку ждало страшное разочарование. — Да что же это такое! — сквозь зубы процедила слизеринка, когда оказалось, что зачарованный тайник пуст. — Лидия, вы что-то сказали? Я не расслышал, — заволновался профессор за стеной. — Говорю, что, кажется, я придумала как вас оттуда вытащить, — ответила она, не сходя с места. Мартин немедленно захлопнула сейф до щелчка, а затем увидела, что верхние ступени пирамиды неустойчивы, их можно было крутить. Она повернула полностью все четыре уровня, и обрадованно улыбнулась, когда горящий внизу маячок погас. На этот раз основание пирамидки содержало в себе подсказку, дабы помочь владельцу открыть замок. Животные были выстроены в определенной последовательности, которой надо было придерживаться. Мысленно пронумеровав все ячейки от одного до шестнадцати, Лидия старательно стала высчитывать правильную комбинацию. То ли прошлые знания помогли ей, а может это было шестое чувство, которое у нее было развито лучше, чем у остальных или же сказался бешеный скачок адреналина в крови, но рыжеволосая с легкостью сумела справиться с последней задачей. Если бы Гораций Слизнорт узнал об этом, то непременно стал гордиться своей воспитанницей, но параллельно приложил бы все усилия, чтобы юная взломщица до конца учебного года ежедневно составляла компанию Филчу на ночных дежурствах. Тайник открылся без лишних звуков, послушно демонстрируя незнакомке, что лежит внутри. Десяток небольших пузырьков со сложными и редкими зельями, свертки старых пергаментов, пухлые мешочки с золотом и космически дорогие украшения гоблинской работы — мирно покоились на своих местах, спрятавшись от посторонних. Найдя необходимую настойку, Мартин быстро откупорила ее и перелила в принесенный с собой флакон. — Агуаменти, — прошептала она, направив палочку на взятый из тайника пузырек. В прозрачной склянке очень скоро материализовалась простая вода, неотличимая по цвету и запаху от предыдущего напитка. Подменив содержимое сосудов, Мартин молниеносно заперла за собой дверцу сейфа, прокрутила обратно замок и кинулась спасать профессора Слизнорта из саботированной ловушки. Она прильнула к двери так, словно все это время была прилежной помощницей зельевара, застрявшего в каморке. Последний раз надавив на проем всем весом, слизеринка аккуратно левитировала тяжелое кресло обратно к столу, а затем ухватилась за дверную ручку, которая исправно работала. — Профессор Слизнорт, у меня получилось починить замок, — восторженно оповестила Мартин старого мужчину, выбившегося из сил и выпуская его на свободу. — Вам стоит заменить дверь. Если бы вы остались один в кабинете, то ждали бы помощи до утра, — бессовестно врала рыжеволосая, помогая преподавателю усесться в кресло. — Я бы с ума сошел от ужаса, дорогая моя. Как хорошо, что вы были здесь. — Несомненно, профессор, — дружелюбно улыбнулась слизеринка декану, обходя стол, и еще раз проверяя не оставила ли за собой очевидных следов. — А где настойка? — бесхитростно спросила Мартин, ожидая, когда профессор отдаст ей то, ради чего она к нему, собственно, пришла. — Ох, Мерлинова борода! — в отчаянии застонал Слизнорт, берясь за голову. — Я поставил зелье обратно на полку, когда увлекся отпиранием замка. Что же теперь делать… — сокрушенно запричитал старый зельевар, боясь, что Лидия снова уговорит его вернуться в кладовку. — Ничего страшного, сэр, я все понимаю, — не долго сожалея о бесполезном снадобье, отчеканила рыжеволосая. — Я просто проветрю комнату перед сном, думаю это поможет. — Ах да… конечно, должно сработать, — прослушав, согласился профессор, обрадованный тем, что с таким козырем как поломанная дверь и еще парочка мелких неисправностей, Альбус Дамблдор точно не сможет ему отказать в просьбе сменить кабинет. — Доброй ночи, — пожелала Мартин, а после двинулась к выходу. Лидия быстро скрылась за поворотом, ведущим к подземельям, но по дороге остановилась у одной из колонн, где часть стены освещалась факелом. Возбужденная слизеринка с большим трепетом поднесла ближе к огню украденное зелье. В ее руках поблескивала от неярких лучей победа, которой она хотела поделиться со всеми, но могла только со Стайлзом. Бесцветная сыворотка правды сияла в розоватой колбочке, ожидая момента, когда ее используют по назначению.

***

— Как вы считаете, если один человек поцелует другого неумышленно и без особого желания, то можно ли считать это изменой? — вдруг задался неожиданным вопросом Айзек, интересуясь мнениям друзей. — Что, прости? — тут же поперхнулась тыквенным соком Мартин, хватаясь за салфетки. — К чему ты это вообще? — подозрительно нахмурилась слизеринка, испугавшись, что гриффиндорец снова заведет тему, которая рассорила их в начале января. Ребята не спеша завтракали в Большом зале, наслаждаясь горячим омлетом с колбасками и оладьями, политыми малиновым сиропом. Любопытная часть учеников насмешливо косилась на Лидию, беззаботно сидящую в компании друзей. С самого утра им не терпелось посмотреть на разбитую и униженную Мартин, но та даже не подавала виду, что это ее последний день в Хогвартсе. Слух о том, что девушка была исключена из школы, разлетелся еще вчера, радуя противников и обескураживая ее сторонников. Юные студенты с начала расследования решили для себя, что им очень важно иметь собственную точку зрения касаемо убийства Дафны, а потому следили за всеми подробностями, которые могли хоть как-то дополнить картину недавних событий. Те, кто были против слизеринки, жаждали ее признания, остальные искали причины оправдать. Это незримое разделение мнений негативно влияло на атмосферу в школе, усугубляя трагедию и беспокоя преподавателей. Они по мере возможности пресекали различные споры, запрещали приближаться к Кристоферу Ардженту, загружали их бесконечным количеством домашней работы и следили за тем, чтобы тайна следствия сохранялась. Угрюмость, пропитавшая каждый уголок замка и распространившаяся на студентов, посягнула и на природу за окном. Утро выдалось довольно пасмурным, что подтверждал зачарованный потолок в Большом зале, которым сегодня не хотелось любоваться. На улице дождь только собирался, кучкуясь в свинцовые тучи и набираясь мощи, пока ученики готовились к началу занятий. Штормовой ветер сильно напугал почтовых сов, принесших студентам весточку из дома или новостную газету, поэтому те недовольно клевали угощения, выражая всем своим видом, что на сегодня рассылка почты окончена и ответные письма будут отосланы только завтра. Лидия сидела рядом с Эллисон, глубоко погруженной в последние новости магического мира. Мартин не стала раскрывать друзьям подробности сегодняшней операции, благодаря которой держалась так стойко, поражая окружающих своей непринужденностью, но предусмотрительно попросила прикрыть Стайлза, если он не явится на второй урок. Она с пугающим безразличием смотрела на незнакомого сыча, топтавшимся на месте рядом с ней, и обещанную повестку на слушание в Визенгамот, к которой даже не прикоснулась. С той же стороны стола сидели сонные Малия и Кира, неторопливо осмыслявшие вопрос Лейхи. Они практически синхронно умудрялись накалывать на вилку разрезанные части яичницы и отпивать из чашек сладкий чай. С другой стороны сидел печальный Айзек, растерявший всю свою неуемную силу духа. Обычно он последним отрывался от тарелки и на ходу доедал остатки сэндвича, когда как сегодня вовсе решил отказаться от завтрака. Его соседом был Скотт, на аппетит которого настроение Лейхи никак не повлияло. МакКоллу тоже было интересно подискутировать на поднятую тему, раз его тарелка давно попрощалась с оладьями, а сам он нетерпеливо поглядывал на часы, ожидая Стилински и нелюбимый урок травологии. Айзек ничего не ответил Лидии, но мельком глянул в сторону пуффендуйского стола, где одиноко сидела его бывшая девушка. Полли принадлежала к той категории людей, по которым сразу можно было определить, что они заболели или чем-то сильно расстроены. Она уныло смотрела прямо перед собой, изредка позволяя себе поднять взгляд в сторону гриффиндорцев. — Вы поссорились с Полли? — посочувствовала Кира, положив чашку обратно на блюдце, даже не отпив из нее. — Точнее расстались, — нехотя поправил девушку Лейхи. — Ну, так вы уже ответите на мой вопрос? — Считаю, что если бы у нее был брат, то он имел полное право оставить тебя без зубов, — с непринужденной легкостью ответила Арджент, ни на секунду не оторвавшись от Ежедневного пророка. — Хм-м… — безмолвно огорчился Айзек, принимая ответ. — Поддерживаю, — подтвердила Кира, отправляя в рот ломтик хорошо поджаренного тоста. — Для меня подержаться за ручки — это уже измена, а тут целый поцелуй! — она округлила глаза от возмущения. — Тебя извиняет только то, что это было без чувств. — Не знаю, что тут даже сказать, бро. Если бы поцелуй был спровоцирован действием какого-либо зелья или заклятия, а может даже в силу определенных обстоятельств, то думаю можно было бы… — начал склоняться к положительному ответу Скотт, но как только заметил разъярённый взгляд возлюбленной, то сразу поменял направление мысли. — … никак нельзя это простить, — соболезнуя другу, МакКолл утешительно похлопал его по спине, видя, как довольная Эллисон обратно вернулась к пророку. — А я так не считаю, — поспорила со всеми сразу Малия, вклинившись в разговор. — У каждого могут быть заморочки на этот счет. Если это Амортенция, то тут даже думать не надо, ибо человек не виноват. С действием Империуса тоже особо не поспоришь. А вот если люди сами этого хотели, то дело дрянь, но даже это можно понять, если постараться. Главное оставаться честным перед самим собой и человеком, которого ты больше не любишь, — слова Тейт отчётливым чувством стыда резанули по сердцу Мартин. — Неужели? — вопрос Айзека был насквозь пропитан сарказмом. — Разве это не ты ныла о неверности Стилински почти целую неделю, пока я скрюченный лежал у Помфри? Он тебе чуть ли не каждый день объяснительные с совами отправлял. Замечание Лейхи никак не повлияло на предыдущее мнение гриффиндорки, поэтому Малс даже в лице не поменялась, а с той же непреклонностью принялась за пояснения. — Тогда его оклеветал Кларк! Это во-первых, — она вытянула вверх указательный пальчик, а сразу за ним следующий. — Во-вторых, все можно простить, если не превращать тайное желание в бесконечную драму. Меня тогда разозлил сам факт того, что я узнала о подставной измене не от Стайлза, а совершенно постороннего человека. Предположим, Стайлз бы мне в самом деле изменил, но тогда пусть найдет храбрости в этом признаться самостоятельно, а не делать из наших отношений посмешище. Отношения — вещь интимная, которая не должна быть выставлена на обозрение окружающих. — Хочешь сказать, в таком случае легко простила бы его? — осторожно спросила Лидия, удостоверяясь в верности сделанных выводов. — Если бы Стилински тебе во всем сознался сам? — Ну, я бы обиделась, конечно, но как минимум постаралась бы его понять, а если нет… Знаете, даже думать об этом не хочу, — встрепенувшись, она потрясла головой в разные стороны. Слизеринка сразу определила, что поступает по отношению к честной гриффиндорке непростительно, продолжая умышленно отрицать свою любовь к Стайлзу. Мартин намеренно уговаривала себя в том, что они просто друзья и те два поцелуя абсолютно ничего не значат, но с каждым разом верила самой себе все меньше. Она слушала мнение друзей с нескрываемым интересом, моментально впитывая сказанное. Лидия потихоньку собирала мозаику, которая помогала ей составить красочную картинку возможного будущего, где ее лучшая подруга первой откажется от нее, не в силах простить любовников. Запоздалое раскаяние пачкало приятные воспоминания, оставляя на лице рыжеволосой еле заметные морщинки. Мартин понимала, как унизительно обошлась с Малией, которой должна была помогать строить отношения со Стайлзом, в то время как тайком жаждала его безраздельного внимания. — А ты, Лидия, что скажешь? — обратился к ней Лейхи, отвлекая, от нахлынувших мук совести. — Мне кажется, что… — она серьезно задумалась над продолжением. — Кира верно подметила - поцелуй был без чувств, а значит не имеет никакого смысла для тебя с той девушкой, но все равно считается изменой по отношению к Полли. Хуже всего, если ты хочешь целовать другого человека, но он не твой или у тебя уже кто-то есть, — она вовремя опомнилась и состыковала нить разговора с собственными мыслями. — Здесь надо быть умнее и стараться абстрагироваться от этого человека… отойти на второй план, — суровая правда обожгла слизеринку, — потому что как бы это не ощущалось или не выглядело, все равно является изменой, — подвела черту Мартин. — Так скажешь с кем ты все-таки обжимался, Айзек? — принялась выпытывать Малс, облокотившись на стол, и придерживая ладонями заинтригованную физиономию. — Кто она? — Марин Моррел, — он буквально выплюнул это имя. — Какого… — охнула возмущенная Эллисон, оскорбившись так, словно это ее предали. — Мерлина! — сдержалась из последних сил гриффиндорка. — Мы же с ней заклятые враги. — У тебя есть заклятые враги? — обалдели ребята, хором задав вопрос той, у кого априори не могло быть просто врагов, не то, чтобы заклятых. — Как и у всех нормальных людей, — отмахнулась Арджент. — Айзек, ты лучше всех знал про нашу ссору и все равно повелся на ее подкаты?! — Да я впервые об этом слышу! — опешил он. — В самом деле? — Эллисон состроила недовольную гримасу. — А кто на втором курсе наслала на меня «Ешь Слизней», только потому что я лучше нее сдала годовой тест по трансфигурации? Ты неделю от меня ни на шаг не отходил после выписки из Больничного крыла, беспокоясь, чтобы я Моррелл по частям гриндилоу не скормила, — когда она назвала когтевранку по имени, то презрительно скривилась. — Теперь же выясняется, что ты все забыл? — Ах это… — Лейхи растерянно почесал затылок. — Да брось, Элли, тому случаю уже тысяча лет, а ты все еще помнишь и злишься. Марин на тебя уже нисколечко не обижается. — Не обижается? На меня! — она в ярости одним махом скомкала газету, что была у нее в руках. — Теперь у тебя нет не только девушки, Айзек, но и минус одна лучшая подруга, — отчеканила Арджент, угрожающе смотря на парня. Эллисон уже было порвалась встать с места и оставить ребят одних, как в ту же секунду высокие двери зала с протяжным скрипом распахнулись, впуская запыхавшегося гриффиндорца. Стайлз бежал к ним на всей скорости, которой мог похвастать. Весь раскрасневшийся и вспотевший, он на ходу вырвал из рук какого-то младшекурсника Ежедневный пророк, а затем слету приземлился на лавочку рядом с друзьями. — Ну, что как дела? Как ваше утро? — словно ни в чем не бывало весело отозвался Стилински, переводя дыхание и отложив газету в сторону. — Прости, дружище, но мне нужнее, — Стайлз, перевалившись через весь стол, буквально изо рта выхватил у Бойда миску с овсяной кашей. — Фу, Вернон, начни питаться правильно, — брезгливо поморщился парень, ставя тарелку перед собой. — Мерзкий щенок! Наглый паршивец, — раздался хриплый вопль Аргуса Филча, показавшегося из-за дубовых дверей. — Я-то на тебя управу найду. — А теперь сделайте вид будто я был с вами все утро, ибо сейчас вы смотрите на меня так, словно перед вами Моргана в купальнике, — ничего не объясняя, но лукаво подмигивая, попросил Стайлз. В самом начале Большого зала хромал разъяренный завхоз, держа курс прямо к столу Гриффиндора. Он был с ног до головы увешан ядовито зелеными значками, кричащими о том, что Лидию надо посадить в Азкабан. По круглым бейджикам стекала вонючая слизь, норовившая запачкать любого в радиусе десяти футов, когда мужчина начинал остервенело размахивать руками. Вся его мантия, брюки, рубашка, галстук, жилетка и даже обувь были украшены оскорбительными бейджами. На морщинистом лице Филча мешался гнев с неистовым бешенством, но их трудно было сразу различить, потому что щеки, лоб и нос тоже были залеплены теми же значками, но уже поменьше. Даже волосы старого уборщика походили на безусловный хаос, слипшись от клея и слизи, на которых держались позорные метки. Рядом с ним, тяжело переминаясь с лапы на лапу, бежала недовольная миссис Норрис, чей образ не сильно отличался от наряда хозяина. На ошейнике, пушистом хвостике, мордочке и туловище красовались наэлектризованные бейджики, которые кошка норовила сбросить, но никак не могла, а потому протяжно мяукала, прося о помощи. Высоко над ними в воздухе витал Пивз, весело жонглируя наполненными слизью оранжевыми шариками, и беспрестанно осыпал парочку нелицеприятными издевками. Его безумное хихиканье вперемешку с остротами были встречены улюлюканьем и заливистым хохотом студентов. Завидев эту сочетающуюся друг с другом парочку, все студенты, умирая от смеха, тыкали в них пальцем. Шустрый пуффендуйский парнишка, по имени Лиам, стал их беспрерывно щелкать на колдокамеру. Он старался запечатлеть каждый шаг завхоза и его любимицы, искрясь от счастья, что новостная колонка школьной газеты пополнилась в юмористическом разделе. — Что с вами приключилось, мистер Филч? — озадаченно спросила Минерва Макгонагалл, подходя к мужчине, который обвинительно тыкал костлявым пальцем в Стайлза. — Наш завхоз решил стать законодателем мод для страхолюдин! — не дал ответить мужчине полтергейст. — Ха-ха! Филч, теперь ты официально моя самая страшная подружка! — новая волна захлебывающегося хохота прошлась по Большому залу. — Пивз, летите развлекаться в другое место! — железный тон Макгонагалл немного отрезвил шутника в ярком старомодном костюмчике. — Слушаюсь, мэм! Хоть и не соглашаюсь, мэм! Неутомимый проказник не расстроился своему изгнанию из зала, а только дурашливо отдал честь женщине снизу, и поспешил прочь, выкрикивая на ходу, что сегодня вечером устроит грандиозный девичник, на который обязательно вышлет приглашение завхозу и его кошке. — Мистер Стилински, вам что-нибудь известно об этом? — она сурово перевела взгляд на парня, после того, как Пивз улетел. — За минуту до случившегося вы вбежали в Большой зал и стали притворяться, что завтракаете. — Профессор, при всем уважении, — вежливо начал он, встав с места, — я не имею ни малейшего представления, во что умудрился вляпаться наш уборщик по дороге сюда. — Это ты-ы-ы, — медленно смакуя каждую букву, прокряхтел Аргус Филч. — У меня в шкафу не осталось ни одной вещи, которую бы ты не осквернил своими помоями. — Повежливее! — грубо оборвал его Стайлз, наступая. — Эти значки не мои. Да и обвинять человека без доказательств — плохая затея. — Тебе нужны доказательства?! — словно от нестерпимой боли взревел завхоз. — Вот, что я нашел у себя в комнате, декан, — произнес старый мужчина, передавая в руки Макгонагалл потрепанные наручные часы. — Думаю их случайно обронил преступник. Женщина брезгливо взглянула на протянутую ладонь с часами, с которой на пол капала вонючая жижа, но в руки предложенную улику не взяла. — Ой, да неловко вышло, — не теряя энтузиазма, опомнился Стайлз, перехватив из рук уборщика потерянный аксессуар. — Дедушкин подарок, — пояснил он Макгонагалл причастность к находке. — Действительно «случайно» оставил, — он вызывающе ухмыльнулся. — Стилински, откуда у вас эти значки? Помнится мне, вы присутствовали, когда Альбус Дамблдор объяснял, что на территории школы до окончания расследования запрещено обвинять кого-либо в убийстве мисс Стреттон, — требовательно осведомилась декан. — Я в жизни не поверю, что они созданы вашими руками, зная, как хорошо вы относитесь к мисс Мартин. Декан сочувственно посмотрела на Лидию, которой не могла ничем помочь. — К сожалению, профессор, я не могу вам назвать имени того, кто придумал бейджики, потому что я не стукач, — от Стайлза так и повеяло благородством, — но легко могу показать, ведь он не стоит того, чтобы прикрывать ему зад, — самодовольно закончил гриффиндорец. Минерва Макгонагалл на удивление спокойно проигнорировала последнее слово, ожидая разоблачения находчивого изобретателя. Ее голова медленно повернулась к слизеринскому столу, по указанию Стилински, а возмущенный взгляд сразу упал на Джексона, вздумавшего незаметно сбежать. Уиттмор, крадучись, направлялся к выходу, когда на него одновременно уставился весь Большой зал. Парень в панике прилип к каменной стене, словно надеясь слиться с ней и исчезнуть с глаз разъярённого заместителя директора. — Мистер Уиттмор, куда-то спешите? — она многозначительно повела бровью. — Совсем нет, мэм, — Джексон никогда не позволял себе пренебрежительного тона в разговоре с ней или директором. — Тогда ответьте мне на один вопрос — это ваше? — в руках декана засверкал круглый значок, сменяя одну обидную надпись другой. — И поверьте, я пойму, если вы солжете. Слизеринскому капитану ничего не нужно было говорить, потому что его выдали все кому он был поперек горла уже семь лет. Согласные кивки отовсюду и сказанное вполголоса: «Да, это он», мешалось, образуя один утвердительный ответ, принятый Минервой Макгонагалл. — Совершенно не завидую вашему положению, мистер Уиттмор, потому что грядущее наказание буду назначать не я, а непосредственно директор школы, чьего приказа вы так бессовестно ослушались, — ни единого возражения или оправдания не последовало со стороны Джексона, только убийственная злость, отразилась на обескураженном лице. — А как же этот паршивец? — пожаловался Аргус Филч, не удовлетворённый исходом событий. — Требую порки! — Лучше попросите себе новую одежду, сэр, — шутливо перебил его Стайлз. — Да как ты смеешь дерзить мне, гнусный кусок… — брызжа слюной и слизью во все стороны, рявкнул уборщик. — А ну прекратить немедленно! — краснея от злости, закончила все дальнейшие препирательства Макгонагалл. — Если я от вас, мистер Филч, услышу еще хоть одно оскорбительное слово в адрес моих студентов, то, клянусь, вы уже завтра будете искать себе новую работу, мечтая хотя бы о приемлемой рекомендации от Альбуса Дамблдора, потому что приличной вам не видать так же отчетливо, как прежней мантии, — женщина пренебрежительно оглядела несчастного завхоза, который после ее угрозы сразу же переменился в лице. — А на вашем месте, Стилински, я бы так не злорадствовала, — обратилась она к Стайлзу. — По вашей вине Гриффиндор лишается тридцати очков, что я считаю непростительной выходкой, — она по-кошачьи опасно выпрямилась, будто готовилась к смертельному прыжку, сулящим кончину не ей, а выбранной жертве. — С первого нашего совместного урока, вы начнете ускоренную реабилитацию утерянных баллов, которых я с вас спрошу немедленно. — Ну, это не так уж и плохо, — быстро прикинув, что потерял, прокомментировал наказание Стайлз. — Я не закончила, — декан хитро улыбнулась. — Начиная с сегодняшнего дня и заканчивая последним числом следующего месяца вы, мистер, будете главным помощником Ребуса Хагрида. И я лично проконтролирую, чтобы он поручил вам самую неприятную из имеющихся в его арсенале работ, — парень в мучении застонал, закатив глаза. — Да я же у него весь шестой курс был в рабстве. — Я разочарована вами не меньше, Стилински, — серьезно продолжила профессор. — Потому что вас хватило только на год. — Минерва Макгонагалл собиралась уже покинуть Большой зал, как обернулась и бросила напоследок. — Ах, да! Еще, Стайлз, вы поможете Аргусу Филчу избавиться от этих омерзительных значков, которыми так по-творчески обновили его гардероб. Ядовитое ехидство мелькнуло на лице, довольного тяжестью отработок, завхоза. Подождав, когда за Макгонагалл и Филчем закроются массивные двери, Стайлз удостоверился, что в зале больше нет преподавателей и, встав ногами на лавку, во всеуслышание заявил: — Надеюсь, данным примером я достаточно доходчиво продемонстрировал каждому, что терпеть ваши нападки на Лидию больше не собираюсь, — он оглянул изумленных студентов. — Если вам дорого ваше свободное время, то десять раз подумайте прежде, чем распускать язык и поносить невиновных, потому что я отработок не боюсь, а вам жизнь подпорчу и, если надо, еще уши надеру, — малая часть студентов заворчала, остальные же принялись одобрительно улюлюкать. — И да, Уиттмор, запомни, какую подставу ты бы мне или моим друзьям не организовал, мы выберемся из нее и на наказания потянем за собой, — серьезно предупредил гриффиндорец, найдя взглядом ненавистного слизеринца. — Это было просто охуенно, бро, — все еще давясь воздухом от смеха, сказал Айзек. — Ты уделал их всех, — друзья дали друг другу пять. — Лучшее утро за последнее время, — похвалил Скотт, медленно аплодируя. — Погодите-ка, но это же не те значки, которые придумал и пустил в оборот Джексон, — произнесла Эллисон, подобрав с пола потерянный Филчем бейдж. — На тех не было имени Лидии. — Мы знаем, — мстительно ухмыльнулась Тейт. — Я и Кира всю ночь зачаровывали их по-новой, — она одной рукой приобняла подругу за плечи. — Ради прилюдного позора Уиттмора, я готова отнять пальму первенства по отработкам у Стайлза, лишь бы снова на это посмотреть. — Знал бы, что вы задумали, сразу же бы присоединился, — подхватил Лейхи, немного отвлекшись от плохих мыслей, которыми был занят все утро. — Спасибо вам, ребята, — от души поблагодарила слизеринка. — Не только за то, что верите в меня, но и за то, что заступаетесь. — Всегда пожалуйста, Мартин, — дружелюбно отозвался Стилински, сидевший по правую руку от нее. — Но буду честным, Лидия, больше меня заботил Уиттмор, чем твои проблемы. У тебя их в последнее время та-а-ак много, пока разгребешь в гробу с Мерлином встретишься… — смеялся парень, терпя безобидные щипки рыжеволосой. — Как ты пробрался в спальню завхоза? — тихо спросила Лидия, когда остальные начали снова прокручивать от начала до конца историю с Филчем. — На этот раз пришлось тайно позаимствовать у Арджента мантию-невидимости, — делая акцент на слове «тайно», и с большим аппетитом уплетая омлет, проговорил Стайлз. — Сам бы он мне ее никогда не дал. — Мерлинова борода, ты ее украл? — взмолилась девушка. — Лидия, я ее без спроса одолжил, но не украл, выучи уже наконец. — Ты безнадежен. — А я еще очень красив, — он думал, что его улыбка очаровательна, но из-за набитых щек, казалась уморительно нелепой. — Кстати, — Стайлз вдруг посерьёзнел, — посмотри на Клэр. Лидия послушно обернулась, украдкой поглядывая на невеселую Паркинсон. Слизеринке едва хватало сил подносить ложку ко рту, весь ее вид призывал окружающих отвезти девушку в Больничное крыло, но никто не обращал внимание на немой зов. Из-за нездорового цвета кожи она буквально терялась на фоне зеленой униформы, привлекая к себе внимание только поблекшими рыжими волосами. Клэр Паркинсон то и дело наколдовывала себе чистые бумажные платки, которые моментально портила, прикладывая к покрасневшему носу, потому что все салфетки в радиусе трех футов она уже истратила. — Что с ней? — удивилась Мартин, быстро повернувшись обратно, дабы оставаться незаметной. — Арджент вскользь упомянул, что частое использование чар невидимости влияет на здоровье волшебника, — он в задумчивости поиграл желваками. — Думаю, что негативный эффект приходит после определенного промежутка времени. — А может он постепенно проявляется потому, что человек больше не пользуется этим заклинанием? — осенило Лидию. — И тогда это доказывает, что она тоже напрямую связана с убийством Дафны, как и предполагал отец Эллисон. Мистер Арджент просто ждал пока болезнь проявится. — Кстати, он тоже сидит там, — в голосе слизеринки послышалась горечь, когда она заговорила о настоящем виновнике ее несчастий. — Рядом с ней. — Видел, — даже не повернувшись, проговорил Стайлз. Его левая рука поднялась, чтобы взять и сочувственно пожать ладонь Мартин, но парень вовремя передумал. — К сожалению, нам пора на уроки, — виновато оповестила Лидию Эллисон. — Все хорошо, — одними губами промолвила рыжеволосая, не ожидая, что ей поверят. — Не завидуй, это самое тупое, что можно представить на сегодня, — сердито пробурчал Айзек, собираясь. — Как можно учиться в пятницу? Вселенная уже по названию дает человечеству понять, что это неправильно. Впереди выходные, оставьте нас в покое. — А вот ты и твое нытье, Лейхи, пойдете сзади, чтобы я вас не видела, — еще злясь на друга, процедила Арджент. — Что у вас тут произошло без меня? — недоуменно хохотнул Стилински, встав с места, но продолжая доедать сладкий бутерброд из тостов с вареньем над тарелкой. — Дружеская перепалка на тему вредности измен, — ответил МакКолл, наблюдая за тем, как Элли горделиво вышагивала, по другую сторону стола впереди нерасторопной компашки. Стайлз слегка подавился завтраком, оставив попытки завернуть с собой еще парочку сэндвичей. — Ты в порядке? — забеспокоилась Малия. — В норме, — отмазался гриффиндорец. — Не в то горло пошло. — Бывает, — хмыкнула она, обнимая парня за талию. — Ага, — Стилински перекинул рюкзак на одно плечо и свободной рукой тоже приобнял Тейт. Когда ребята уже шли по заполненному учениками коридору, Лидия решила уточнить у Лейхи интересовавшую ее деталь из давней истории. — Айзек, почему ты целую неделю не отходил от Эллисон после того, как Моррелл наслала на нее «Ешь слизней»? Это заклятие не такое уж и опасное, — она брезгливо скривилась, представив как бедную гриффиндорку тошнило скользкими моллюсками. — Но одно из самых неприятных, конечно же. — Если бы мы сдружились раньше, чем на седьмом курсе, Мартин, ты бы знала, что я был без ума от Арджент в двенадцать лет, — погрустнев, признался Лейхи, смотря на резвые кудряшки одноклассницы впереди. — Как интересно, — Лидии стало обидно, что она узнала об этом только сейчас, а не во время негласной войны с гриффиндорцем. Девушка внимательно посмотрела на друга, стремясь определить всю ли правду он выложил, а затем расплылась в хищной улыбке. — Ладно-ладно, уговорила, — сдался Айзек, прыснув от смеха. — В тринадцать и четырнадцать тоже. — То-то же, — победно ухмыльнулась слизеринка, беря парня под руку, мысленно рассуждая, влюблен ли он в Эллисон до сих пор или нет. Мартин с непреодолимым чувством утраты посмотрела на взъерошенную макушку Стайлза. Будь она поумнее, то нашла бы способ отказать Стилински в просьбе соблазнить Малию в начале учебного года. Будь она понаглее, то давно бы уже отбила гриффиндорца у подруги. Будь она поотходчивей, то не стала бы стыдиться измен, которыми Джексон запятнал ее прошлое.

***

— Он же придет? — нетерпеливое шуршание послышалось со стороны. — Ты задал этот вопрос уже три раза, — ненадолго прикрыв глаза, ответила девушка. — Так придет? — Четыре… Юная волшебница в коротком зеленом сарафанчике, с маленькой сумочкой наперевес и на высоченных каблуках стояла, облокотившись на дверь бывшего класса нумерологии, ведя редкую беседу с пустотой. — Лидия, — зашипел Стайлз прямо над ее ухом. — Он обещал, — она медленно повернулась к тому месту, где стоял гриффиндорец. — А школьниц не убивать он не обещал? Если бы Мартин могла видеть Стилински, то сразу же получила в награду язвительный прищур. — Ладно, проехали, — недовольно буркнул Стайлз, когда на его выпад не последовало никакой реакции от рыжеволосой. Минуту он молча ждал, отчего Лидия даже мысленно успела удивиться внезапной терпеливости напарника, но потом Стилински шумно выдохнул. Его мучил один вопрос, ответ на который он не получал, потому что боялся спросить. Не в гриффиндорских правилах сначала обещать быть другом до конца, а потом сомневаться в выборе. — Лидс, — слизеринка напряглась, ведь он так звал ее, когда последующий вопрос подразумевал нечто нехорошее. — Почему ты не веришь до сих пор в то, что дата смерти Стреттон ночь полнолуния? Мартин неторопливо отвернулась, пряча нахмуренное личико. — Потому что на следующий день, я видела Дафну совершенно здоровой на самостоятельной по астрономии. — Невозможно… — оторопел Стайлз. — То же самое мне сказал Арджент, когда я призналась ему, а тому, в свою очередь, Дамблдор, которому Помфри была готова покойной матерью поклясться, после магического вскрытия. — Я не помню, чтобы Дафна была с нами в классе, — его тон не походил на протестующий, скорее растерянный. — С кем она сидела? И тогда нам стоило бы проверить записи профессора Синистры в журнале. Да даже без этого, профессор бы сказала Дамблдору о ее присутствии на занятии, — спорил Стайлз сам с собой. — Я всю голову сломала, но точно знаю, что видела ее, когда мне все твердят об обратном, — Мартин говорила убежденно и горячо. — Я разговаривала с ней, а Стреттон отвечала так, как ответила бы только она. Дафна стояла в нескольких футах от меня и была живой! Никто ее не помнит в тот день кроме меня, — Лидия не знала, но гриффиндорец смотрел ей прямо в глаза, где видел невообразимый страх перед собственными воспоминаниями. — Я спрашивала у Эллисон, Малии, Киры и, Мерлин меня подери, всех кто не брезгует со мной общаться. Никто ее не видел в тот день. Слизеринка сомкнула губы в тонкую линию, еще сильнее хмуря брови, а после посмотрела прямо туда, где стоял Стайлз. — Одна только Паркинсон поддакивала Дафне в тот вечер. Она ее видела, но ни в какую не признаётся. Арджент сказал, что соорудил нечто вроде магловского детектор лжи, и Клэр на этот вопрос ответила безупречно честно. — Что если Паркинсон действительно не врала? — Стайлз мигом стянул с себя мантию, дабы Лидия видела его сияющее догадкой физиономию. Правая бровь рыжеволосой потянулась вверх. — От папы я узнал, что существует особая пыль, способная исказить реальное восприятие происходящего, — гриффиндорец попытался объяснить проще, когда и вторая бровь Мартин поползла ввысь. — Иногда нечистые на руку волшебницы прибегают к использованию такой пудры. Ее легко можно спрятать в дамских безделушках, замаскировав под косметику. Они могут стать кем захотят, если крошки этой пыли попадут на слизистую человека, которого хотят обмануть. Сам порошок действует как иллюзия на человеческий глаз, но только при условии, что люди говорят или думают об одном и том же предмете, или в твоем случае, человеке. Паркинсон не видела Дафну, но в разговоре наталкивала тебя на мысли о ней, поэтому ты восприняла кого-то постороннего за настоящую Стреттон. — И она умудрилась испачкать меня в этой пудре, когда поправляла макияж на перемене, — Лидию поразила изворотливость бывшей подруги. — Скажи, кто сидел на предпоследней парте слизеринского факультета в тот вечер? — взволнованно спросила она. — Тот же человек, что сейчас спешит к нам на повинную. Стайлз молниеносно спрятался под мантией невидимости, уходя в тень, заслышав тяжелые шаги за поворотом. Из дальнего кабинета, где проходило занятие по ЗОТИ, вышел высокий слизеринец и поспешил к назначенному месту встречи с рыжеволосой девушкой. Коротко стриженный и подкаченный волшебник сразу же расплылся в дружелюбной улыбке, когда заметил за углом Лидию, которой потребовалось немало мужества, чтобы напустить на себя скучающий вид. — Дэнни, ты все-таки пришел! — Мартин сорвалась с места, влетая в раскрытые объятия Махилани. — Я могу отказать всем кроме тебя, Лидс, — ласково отозвался парень, прижимая рыжеволосую покрепче. — Я весь урок изображал, что меня мутит, поэтому профессор Дитон послал меня на осмотр к мадам Помфри так, что прогуливать могу хоть до следующего урока трансфигурации. Не очень понимаю, почему ты не захотела дождаться обеда, но раз уж я здесь, то куда пойдем? Тем более на улице ливень… — Петрификус Тоталус, — из ниоткуда воскликнул Стайлз, мгновенно парализуя Дэнни. Руки и ноги Махилани, по мановению палочки, склеились вместе, отчего он не мог больше самостоятельно держаться на ногах, а потому с громким шлепком упал навзничь. Стилински снял с себя мантию и передал Лидии, которая быстро сложила ее в зачарованную сумку. — Мы все вместе пойдем за твоим чистосердечным признанием, — не весело поделился планами гриффиндорец, сев на корточки, чтобы лучше рассмотреть реакцию обездвиженного парня. — И как же нам повезло, что времени у нас хоть до следующего урока трансфигурации, — торжествуя, повторил его последние слова Стайлз. Не теряя больше ни минуты, Стилински схватил Дэнни за ноги и поволок к открытой двери, где стояла Лидия. Она помогла ему втащить слизеринца в пустой класс и усадить на стул, не забыв наложить на дверной проем сильные заглушающие и запирающие чары. — Можно было его и левитировать сюда, а не собирать униформой грязь, — Мартин недовольно поморщилась, кладя миниатюрную сумочку на парту позади. — Можно было, — легко согласился гриффиндорец, а затем продолжил, — но так бы он не осознал всю серьезность наших намерений ведь так, Дэнни? — он ему игриво подмигнул. — Готова? — сосредоточенно обратился Стайлз к Лидии. Мартин часто закивала, держа наготове волшебную палочку. — Фините Инкантатем! — Инкарцеро! — Силенцио! Пара поочередно выпалила заклятия, смотря прямо на своего заложника. Первое отменило полную парализацию, второе из пустоты образовало веревки, связавшие руки и ноги Махилани, а последнее не позволило ему кричать и требовать освобождения. — Нельзя было сделать узы послабее? — пожаловалась Лидия, осматривая проделанную работу. — А может мне ему еще расслабляющий массаж сделать и отпустить? — Стилински опасно сузил глаза. — Не стесняйся, поделись своим мнением на счет того, как лучше мне отблагодарить того, по чьей вине ты могла сейчас целоваться с дементорами. Рыжеволосая на это заявление ничего возражать не стала. Она подошла обратно к сумочке и достала из нее старый магловский диктофон, который незамедлительно привела в рабочее состояние. — Откуда он у тебя? — удивился Стайлз. — Нам парочку таких штуковин подарили еще в прошлом году, в отдел школьной журналистики, — Лидия повертела небольшое устройство в руках, любуясь тем, на что способны маглы. — Но диктофоны не прижились, потому что никто не хотел учиться ими пользоваться. Кроме меня, — она коварно посмотрела на слизеринца перед собой, а после заколдовала диктофон летать вокруг Махилани. — Ну, что ж, Дэнни, это то самое время, когда пора начинать говорить правду, — Стайлз снова присел на корточки рядом с парнем, а затем ловким движением отменил заклинание немоты. — Что вы творите? — задохнувшись от возмущения, произнес слизеринец, поочередно смотря на ребят. — Нет, это ты что творишь, дружище? — вопросом на вопрос ответил Стайлз. — Убиваешь однокурсниц, подставляешь друзей и мнишь себя неуловимым, — он загибал пальцы, считая. — Помнится мне, что предательство является одним из восьми смертных грехов, и ты, к сожалению, его нарушил. — Стайлз, там не было такого и грехов всего семь, а не восемь, — перебила его Мартин, руша образ «строгого» гриффиндорца. — Лидия, умоляю, скажи сколько еще раз за сегодня ты будешь мешать мне? — Стилински мигом вскочил на ноги и оказался рядом с девушкой. — Я ждал этой минуты со вчерашнего вечера, а теперь даже насладиться нормально не могу из-за твоих бесконечных придирок. — Простите, что влезаю, но вы в курсе, что между вами воздух электризуется от напряжения? — вскинул брови Махилани, с интересом наблюдая за безобидной перепалкой. Лидия и Стайлз одновременно переглянулись, а затем синхронно сделали друг от друга шаг в сторону, неловко уводя взгляд на посторонние предметы в заброшенном классе. Кругом было очень пыльно и грязно, а потому прежде, чем положить любимую сумку на ближайшую парту, Лидия вытерла стол при помощи магии. Спертый воздух, наполненный затхлостью и сыростью, вынудил их задуматься о проветривании, что они потом и сделали. Старые окна, занимавшие большую часть стены, потускнели от времени, создавая в классе таинственный полумрак, который усугубился из-за плохой погоды. — Пора взяться за дело, — подсказал дальнейшие действия Стайлз, обращаясь к слизеринке. Мартин, больше не отвлекаясь ни на что, выудила из сумочки маленький флакон с зельем, который должен был сейчас принять Махилани. Увидев пузырек, Дэнни будто ужалили, отчего он стал биться в конвульсиях, не желая принимать снадобье. Он всеми силами пытался отодвинуть стул подальше от рыжеволосой, настигшей его слишком быстро, а после с силой стиснул зубы, дабы она не смогла насильно заставить его выпить зелье. — Дэнни, прошу добровольно открой рот, ибо я с тобой играться не намерен и если нужно сломаю челюсть, чтобы и капля зелья не пропала даром, — пригрозил гриффиндорец, встав позади парня. — Что это? — только и успел спросить перепуганный Махилани, как чужие ладони сомкнулись на его лице, придерживая его так, чтобы он не смог снова сжать губы. — Сыворотка правды, — охотно ответила Лидия, вливая несколько капель зелья в рот одногруппнику. Слизеринец еще немного противился принудительным манипуляциям, но в конечном счете проиграл борьбу по всем фронтам. Его точеное лицо за считанные секунды изменилось, когда сыворотка подействовала. Дэнни больше не выглядел напуганным и загнанным, скорее отрешенным и расслабленным. Все мышцы на загорелом лице успокоились, а паутинки морщин на лбу и вокруг глаз разгладились. Казалось, что парень выпил нечто невероятно вкусное и умиротворяющее, а не грозящее ему неприятности. — Как тебя зовут? — неожиданно спросил Стилински, встав лицом к слизеринцу. — Дэнни Махилани, — как на духу выпалил парень, отсутствующий взгляд и безмятежная улыбка которого порхали и падали то на Лидию, то на Стайлза. — Если бы действие зелья было рассчитано на попытки, то первую мы бы успешно… — в слух отметила рыжеволосая, но ее тут же перебил гриффиндорец. — Не утруждайся, я понял, — он одним жестом остановил ее, не спуская подозрительного прищура с Дэнни. — Я просто проверял работает ли сыворотка. — Хорошо, тогда приступим, — убрав распущенные волосы за спину, подытожила Мартин, встав рядом со Стайлзом. — Это Клэр убила Стреттон? Один вопрос, а сколько мучений он принес бедному Махилани. Его нежелание отвечать честно приносило страдания, сравнимые только с участью адского пламени. Дэнни чувствовал, что все его тело, а особенно язык и горло, прожигала острая боль, переходящая в учащенную пульсацию, спасением от которой была правда. — Нет, — буквально перебарывая самого себя, сквозь зубы процедил слизеринец. — Ты знаешь кто ее убил? — не отставал Стайлз. — Да, — вымученный ответ был озвучен с большей легкостью, чем первый. — Дэнни, это ты убил Дафну? — голос Лидии надломился. Отчаянный вопль оглушил пару, умоляя оставить в покое несчастного. Его охватили нестерпимые муки совести, терзавшие и физически насилующие все тело, заставляя говорить. — Махилани, сознайся и все закончится, — торопливо попросил гриффиндорец, поморщившись от жалости. Лидия до крови прикусила губу, неотрывно наблюдая за пытками друга. Из ее глаз покатились горькие слезы сочувствия, которые она была не в силах остановить. Мартин знала, что ждет того кто не захочет отвечать честно, испив сыворотку правды. Зелье будет истязать волшебника, доводить до грани сумасшествия и удваивать страдания, пока он не решит сдаться. Именно поэтому она хотела левитировать Дэнни в кабинет нумерологии, а не тащить как груду мусора, только поэтому просила ослабить путы, наложенные Стайлзом, и была против насильно держать рот слизеринца открытым, пока Лидия вливала снадобье, так как знала, что самую злую шутку с ним проделает сама. — Это был я! Только я! Умоляю, хватит, во всем виноват я… — давился слезами Дэнни, сокрушенно заглатывая спертый воздух. Вся боль и жжение постепенно угасли, снова обволакивая парня безмятежностью. Он стал дышать ровно и размеренно, в глазах не читался ужас, а тело не билось в истерике. Сплошная волна удовольствия накрыла его с головой. — За что ты так с ней? — глухо спросил Стайлз. — Я не специально, — больше вопросы не приносили ему чудовищных мук, ведь он сам хотел говорить. — Но почему?.. — не смогла закончить Лидия, ища пальчиками ладонь Стилински, которые он сразу сомкнул, когда их руки встретились. Дэнни ни на кого не смотрел. На его вспотевшем лбу снова показались морщинки, но уже не от боли, а от тяжелых воспоминаний, давивших невидимым грузом ответственности за содеянное. Махилани взял небольшой тайм-аут, чтобы привести свои мысли в порядок, а затем начал говорить долго, но с небольшими перерывами. — Не знаю заметили ли вы, но я не поклонник… женского пола, — он невесело хмыкнул. — Ты по мальчикам, мы знаем, — сразу же оборвал его Стайлз, одной рукой держа за руку Мартин, а свободной, рассекая воздух в жесте «ускорения». — Именно, — на его слова и просьбу поторопиться Дэнни не обиделся. — Вроде, в школе многие в курсе, потому что я особо и не скрывал этого. Кроме Дафны, с которой мы «встречались», — если бы руки слизеринца не были связаны, он непременно показал бы кавычки в конце. — Я был с ней помолвлен еще с рождения, как например Лидия с Джексоном, — услышав это, Стилински недовольно закатил глаза. — Не часто случается так, что пара влюбляется друг в друга, как было у вас, — слизеринец посмотрел на девушку перед собой, которая стыдливо игнорировала прямой намек на ее прошлые отношения. — Чаще брак по расчету становится пыткой, а не привилегией. С самого начала она знала, что я ее не люблю, но не понимала почему. Дафна столько всего с собой переделала, чтобы в конце осознать, что дело совсем не в ней, а во мне. Как бы она не старалась, полюбить бы ее я не смог. Она часто меня умудрялась с кем-то застукать, потом много ругалась, без конца плакала, снова кричала и опять плакала. Это походило на один из кругов ада, в который нас сознательно заточили собственные родители. Дафна упорно твердила, что хочет нормального парня, а не… дефектного. Однажды она узнала про единственный способ, который мог сделать меня «нормальным парнем» — рассказать отцу, что я гей. Мой старик не терпит ничего, что выходит за рамки обыденности. Он стал ее беспроигрышным козырем в рукаве. — Неужели Стреттон так сильно любила тебя, что не могла оставить в покое? — пытался во всем разобраться Стайлз. — Не совсем так, — вмешалась в разговор Мартин, которая знала ответ на этот вопрос не хуже самого Дэнни. — Семья Махилани богатейшая и влиятельнейшая из всех чистокровных, а Дафна очень жадный и властолюбивый человек. Даже, если бы она сама захотела отпустить Дэнни, то ее семья бы вмешалась и не позволила. — Если рычаг давления — это наследство, то отказался бы от него и все, — недоумевал Стилински. — Ты думаешь, что мой отец бы мне это позволил? Он скорее сделает из меня гетеро, чем согласиться оставить семью без единственного наследника. А если бы он узнал, что я добровольно не намерен продолжать род Махилани, то вместо седьмого курса Хогвартса, меня ждал бы целый год изощренных способов изменить ориентацию в особом крыле Святого Мунго. Поверь, если надо он бы согласился на мне испытывать «Империус», лишь бы у меня больше никогда в жизни не встал на парней. — Дафна тебя шантажировала? — тихо спросила Лидия, чье сердце обливалось кровью от жалости. — Да, постоянно твердила, что расскажет, но не из-за этого я ее… — у него не хватило храбрости сказать «убил». — Той ночью, когда ты куда-то убегала, — Дэнни снова обратился к Мартин, — Дафна правда ждала тебя внизу… Золотые кудри послушно улеглись на спинку кожаного дивана, когда их своенравная и пьяная от огневиски хозяйка разглядывала свое отражение в пустом позолоченном кубке. Она забралась с ногами на диван, которые укрыла пледом, и вполголоса о чем-то сама с собой беседовала. — Лидия, прошу перестань на нас дуться… — в голосе Дафны, помимо гриппозной хрипотцы, послышались мольба и дружеское раскаяние. — Нет! Мартин, я требую, чтобы ты оставила… — слизеринка мигом сменила тон на повелительный. — Это не сработает, — разочарованно выдохнула она, снова уставившись на свой расплывчатый облик в кубке. Пару секунд она всматривалась в зеркальную поверхность, а затем не спеша повернула голову туда, где неподвижно застыл Махилани. — Сегодня тоже к тому когтевранскому мальчику пойдешь на свидание? Или вы уже перешли на новую ступень отношений? Горизонтальную? — она ехидно оскалилась от собственной важности. — Ты же помнишь, что для тебя это равноценно кастрации? Причем в прямом смысле, — расфокусированный взгляд Стреттон искрился от самообожания и власти. — Дафна, тебе пора ложиться, — без всяких эмоций ответил ей Дэнни, подходя к девушке и поднимая ее с дивана. — Ты принимаешь сильные антипростудные лекарства, поэтому вообще не должна была пить алкоголь. Даже в свои лучшие дни ты с огневиски плохо сочетаешься. — Увы, милый, но я слышу одно: «Бла-бла огневиски, бла-бла сочетаешься», — слизеринка упрямо оттолкнула от себя парня. — Я не хочу спать и практически здорова, — последнее ее утверждение уничтожил вдребезги сухой кашель, от которого она не могла избавиться секунд десять. — Прошу, Дафна, иди к себе пока всех не разбудила, — девушка больше не позволила к себе прикоснуться, а потому слизеринец лишь смог указать ей на спальню и аккуратно забрать давно опустевший бокал из рук. Пока он молча решал как уговорить подругу пойти спать, и складывал в аккуратный конверт флисовый плед, она оценивающе его разглядывала и злобно щурилась. — У тебя снова встреча с Итаном, верно? — блондинка хищно осклабилась, раздражаясь все больше. — Я угадала! — воскликнула она громче, чем следовало, когда лицо Дэнни помрачнело. — Он тебе нравится? Нет, правда нравится! — она сама ответила на свой же вопрос, притворно умиляясь. — Как же это прекрасно и одновременно печально. Ее прискорбный вздох нехорошим предчувствием отозвался в районе груди Махилани. — Почему печально? — он внимательно уставился на нее, оставив плед в покое. — Потому что бедный когтевранец даже пожить не успел, а ты ему успел подписать смертный приговор. Дэнни нахмурился, все еще не воспринимая в серьез пьяные угрозы Стреттон. — Ты его убить собираешься? — в его голосе послышалась сталь, а на лице по-прежнему ни единой эмоции. Слизеринец давно привык к необузданному гневу Дафны, когда речь заходила о его ориентации. Она всегда говорила гадкие вещи. Махилани всегда думал, что более мерзкое или обидное уже и придумать невозможно, но она всегда ухищрялась найти больное место в его сердце и не просто кольнуть его, но растерзать. Вместо ответа девушка стала биться в истерике. Стреттон смеялась невпопад, безумно выкатывала глаза и облизывалась. Не схвати слизеринец Дафну вовремя за плечи, девушка точно бы упала на ковер и стала бы уже кататься по полу в конвульсиях. — Что с тобой? — перепугано воскликнул Дэнни, слегка потряхивая Стреттон и приводя в сознание. — Вызвать целительницу? — Ты не понял, да? Я же наугад его имя ляпнула, а ты так… испугался, — слизеринка вдруг перешла на тихий шепот, пропитанный горечью и безысходностью. Она закашлялась, а потом свирепо покосилась на парня перед собой. — Ты идешь не просто к Итану, а к возлюбленному, — все ее тело обмякло в руках Дэнни. — Даф, я же не против, чтобы ты встречалась с другими… — он в мучении прикрыл глаза. Все те же доводы в очередной раз, в тех же тонах и эмоциях. — Я не дам людям повода обо мне сплетничать, — на удивление очень четко объяснила свою позицию не трезвая Стреттон. — И не позволю мистеру Махилани свалить на меня вину за твою нездоровую любовь к парням. — Я бы никогда не позволил ему обвинить тебя… — Дэнни не закончил, потому что в глазах подруги засверкал опасный огонек, который заставил его замолчать. — Придумала! Я уничтожу Итана и других тоже. Всех кто тебе не безразличен или кто с тобой имел связь — охнула от восторга Дафна, пугая слизеринца еще больше. В этот раз она не пошутила. — Я сотру его жизнь в порошок, а самого Итана обращу в пепел, — шелестели ее пухлые губы. — Покажу всем дефектным, что ты яд, который отравит их будущее. Не позволю тебе быть счастливым, потому что так честно. Очень честно, — вынесла приговор Дафна потрясенному Махилани, отступившему от невменяемой девушки на несколько шагов назад. — Иди спать, Даф, — неумолимая суровость в голосе парня поразила обоих. Никогда прежде он не говорил с ней в подобном тоне, поэтому у блондинки округлились остекленевшие от злобы глаза. Ее улыбка снова стала безумной, а сама она почти рычала на Дэнни. — Разговор окончен, проспишься и ничего не вспомнишь, — жестко отрезал слизеринец, повернувшись к Стреттон спиной и направляясь в сторону выхода из подземелий. В этот самый момент неуемная ярость схлестнулась с одержимостью в хрупком теле миловидной блондинки. Ее тонкая и изящная рука потянулась к волшебной палочке, а маниакальный оскал изуродовал и без того изможденное личико. С губ Дафны слетело известное для Дэнни проклятие, которое когда-то давно он изобрел сам. — Сектумсемпра! Миг и зеленый свитер парня окрасился кровью, а на плече показался глубокий надрез. Шокированный Махилани страдальчески зашипел от боли и машинально обернулся лицом к разъяренному оппоненту, которого не воспринимал, как опасного врага до этого момента. Дафна повторила заклинание снова, и грудь слизеринца тоже покраснела, а рука переместилась к новому месту ранения. Третий раз он не мог позволить ей нанести удар, потому что он вполне мог стать для него последним. — Депульсо, — глухо простонал Дэнни, направив на соперницу палочку здоровой рукой. Стреттон отбросила назад невидимая сила, которая лавиной обрушилась на нее. Девушка отлетела к лестнице и ударилась головой о ступеньки, после чего не сразу смогла сообразить, что случилось. — Ты напал на меня! — ошеломлённо возмутилась Дафна, забыв напрочь, что начала первой. — Не прощу, — яростно замычала она, до крови прикусив губу. Махилани не понимал, что именно спровоцировало такую бешеную жестокость в слизеринке, которая хоть и не отличалась покладистостью, но обычно была более уравновешенной. Он списал неадекватное поведение на побочное действие от лекарства вперемешку с огневиски, но и отрицать отчаяние и боль, длительное время копившееся в душе насильно сосватанной подруги, тоже было глупо. Дафна жертвенно отдалась во власть родителям, уповая на будущее благополучие, но при этом требовала ту же жертву и от Махилани, презиравшего устаревшие ценности своей семьи. — Теперь я точно расскажу о тебе всю правду, — она говорила об отце Дэнни. — И тебя упекут в Мунго, Заключат в отделение для таких же, как ты… педиков, — она практически плюнула на пол, когда подумала о несчастных парнях, застрявших в «исправительном» крыле. — Там тебя будут лечить всякими таблетками и сыворотками, мучить током и если все это не поможет, то отрежут пенис, — она снова безудержно расхохоталась, все сильнее смахивая на умалишенную. — Лишат твоего мизерного достоинства. В буквальном и переносном смысле. Что-то очень важное сломалось в душе Дэнни в тот момент. Непростительные слова и мысли, которые старая подруга хотела осуществить, жгучей обидой и гневом резанули раскаленный воздух. Он был уверен, что Стреттон еще не закончила свою речь, но просто больше был не в силах слушать ее. Все его тело дрожало, на руках побелели костяшки, а надрезы, оставленные самосочинённым проклятьем, нещадно пульсировали и кровоточили, но ничего из этого не беспокоило его сейчас. Только одно старое заклинание, вычитанное когда-то давно в украденном учебнике из секретной части небольшой библиотеки матери, вертелось в голове. Формула заклятья, словно рой надоедливых пчел, не только сверлила беспрестанным жужжанием мысли, но и мешала здраво смотреть на происходящее. Последней каплей стал взгляд Дафны — решительный и бездушный, после чего буквы сами собой сложились в: — Novasangunem… Несколько раз повторялся сноп искр, отражаясь редкими фиолетовыми вспышками на искаженном ненавистью лице. Дэнни не мог остановиться. Хотел и не мог. Он устал прощать ее, умолять, опекать, соглашаться и ссориться с ней. Ему нужна была свобода. И если не физическая, то хотя бы моральная. Очнулся Махилани от беспощадного наваждения, когда его покалеченного плеча кто-то коснулся. Отрешенный и совсем потерянный он смотрел на знакомую физиономию и не мог понять кто стоит перед ним. — Дэнни, прошу остановись, — молили его заплаканные глаза, в которых читалось невыразимое горе. — Она уже мертва. — Клэр! — безмолвно ахнул слизеринец, рухнув на колени перед ней. — Что же я натворил… Чудовищное зрелище изувеченного тела мертвой блондинки, распластавшейся на лестнице, никак не могло хоть на секунду заставить Паркинсон увести в сторону взгляд. — Мы справимся, — горько прохрипела она спустя некоторое время. Клэр собрала волю в кулак гораздо быстрее, чем кто-либо на ее месте. Она присела на корточки рядом с разбитым парнем, и крепко сжала в ладонях его мокрое от пота и слез лицо, вынуждая посмотреть на себя. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, и ты ни за что на свете не попадешь в Азкабан, — увещевательно шептала рыжеволосая слизеринка, сама дрожа как лист. — Только тебе надо собраться, Дэнни, и прийти в себя как можно скорее! — он машинально закивал, скорее по привычке, нежели в безропотном согласии. — Когда ты… В смысле как долго… — слизеринец не мог самостоятельно закончить ни одно предложение. — Я наблюдала за вами почти с самого начала, — призналась Клэр, вставая с пола. — И сразу наложила на гостиную чары, поэтому никто не слышал вашей ссоры. По щекам девушки скатывались тихие слезы, но чем больше она проникалась ситуацией, тем тверже становился ее голос. — Мы снимем с тебя подозрения в убийстве Дафны. Имя лучшей подруги, впервые произнесенное вслух после расправы, вновь утопило в Махилани всю веру в наилучший исход, отчего он принялся молить Мерлина о пощаде. Для Паркинсон же оно стало отправной точкой для последующих решительных действий. — Скажем, что ее убила Мартин, — уверенно и даже немного торжественно провозгласила слизеринка, словно до конца не осознавая в какую страшную передрягу умудрилась ввязаться. Расфокусированный взгляд Дэнни стал осознанным, когда основная часть рассказа подошла к концу. Приятная нега разливалась по венам спортсмена, пока он говорил правду. Все это время сыворотка не прекращала дарить чувство спокойствия и умиротворения. Голос Махилани ни разу не переставал быть монотонным. И только однажды новый укол истины больно обжег его язык. Тогда он впервые упомянул Паркинсон. — В ту же ночь мы спрятали Дафну в библиотеке, и Клэр применила чары невидимости, — произнес слизеринец, дополняя историю. — Пока бежали обратно в подземелья, поклялись молчать о случившемся. Как видите у меня не вышло, — на его уставшем лице быстро вспыхнула и погасла горькая усмешка. — Я понимаю, почему Паркинсон выбрала меня в качестве козла отпущения, но почему ты ей это позволил?! — не выдержала Лидия, отпуская руку Стайлза, и подходя к Дэнни ближе. — Я думала, что мы друзья… — Так и есть! — отчаянно запротестовал Махилани, но, посмотрев в глаза Мартин, осекся. — В смысле были, — признался он скорее самому себе, чем остальным, а после длительной паузы добавил, — мне не хотелось в Азкабан, ведь и убивать Дафну я не собирался. Кто-то должен был понести наказание… Резкий и сильный удар кулака об стол напугал слизеринцев. Разгневанный Стайлз Стилински потирал ушибленную руку, привлекая к себе непрошенное внимание. Мартин никогда прежде не видела гриффиндорца в таком диком исступлении. Его шоколадные глаза метали молнии, а зубы скрипели от напряжения и той силы, с которой была сжата челюсть. Он медленно двинулся в сторону Дэнни, а когда дошел до нужной точки, то плавно и угрожающе опустился на корточки перед ним. — Кто-то должен был понести наказание? — повторил Стайлз в бешенстве. — И вы единогласно выбрали Лидию? — Дэнни поежился от страха. — Дружище, в этой жизни я не терплю две вещи: трусость и предательство, к сожалению, ты не остановил свой выбор на одном из двух, — малодушные слезы заблестели на щеках слизеринца. — Если ты думаешь, что я не понял, почему Стреттон лишилась жизни, и как нелегко тебе пришлось до и после ее смерти, то ты ни черта обо мне не знаешь. Я был на твоей стороне до тех самых пор, пока твоя палочка не стала орудием мести, а твой паршивый язык не обвинил Лидию в убийстве. Мой отец и мистер Арджент проследят, чтобы тебя не упекли в Мунго, но хорошие воспоминания, советую, припрятать от дементоров поглубже в свою надменную задницу. — А что будет с Клэр? — беспокойно спросил Дэнни, смиренно принявший реальность, и оставив всякую надежду на освобождение. — Не я верховный судья Визенгамота, — напомнил Стилински. — Значит это вы шарились у меня в спальне и украли серьги? — опустошенно спросила Лидия. Она интересовалась не для удовлетворения собственного любопытства, а для фиксации показаний на диктофон. — Да, — отчеканил Дэнни. — И вы подсунули мне под дверь самовоспламенившуюся записку с угрозой? — Да, это был я, — ему не хватало смелости отвечать и смотреть прямо в глаза. — А мертвая птица? На моей кровати? — недоуменно уставилась в пустоту Мартин, в голове которой не стыковалось недавнее запугивание с обвинениями. — Это была не наша идея, — поморщился Дэнни, объясняя. — Ее захотел тебе подкинуть Джексон из… ревности, — слизеринец несмело бросил взгляд на Стайлза, все так же смирно сидевшим перед ним. — Он решил, что это будет смешно, поэтому, давно зная пароль, я забрался в спальню и оставил там ворону. Пока ты разбиралась с Джексоном, а меня он выгнал «погулять», я снова проник в твою спальню и все убрал. Клэр, когда услышала про эту затею, сказала, что нам она будет как раз кстати, ведь если ты начнешь докапываться до истины, то обязательно станешь… — … подозревать во всем Уиттмора, — выплюнул гриффиндорец. Лидия поняла как противно было Стилински услышать правду. Сильнее, чем он, никто не был уверен в причастности Джексона в смерти Дафны. — Идея с рвотным зельем тоже его? — ее голос ослаб. — Клэр посоветовала Джексу, как еще можно насолить неугодной Слизерину старосте, а он не отказался попробовать. Джексона ее идеи очень забавляли, а нам только шли на пользу. — Тебе с Паркинсон повезло уличить момент, когда Уиттмор захотел как следует поизмываться над Лидией, мудила, но не повезло, что я все это время был рядом, — с крайним пренебрежением произнес Стайлз. — Мы тебя действительно недооценили, — признал Махилани. — И потом, когда я заподозрила неладное и наложила чары на дверной проем в комнату, то лишила вас единственной возможности рыться в моих вещах и подкидывать улики, — Лидия перебила парней, когда принялась рассуждать вслух, стоя на месте, словно окаменев. — Дэнни, ты заранее знал о скором приезде родителей Дафны в Хогвартс, — картинка тягостных событий собиралась по крупицам в паззл. — Ты был последним с кем я виделась перед тем, как сидеть в спальне и дожидаться их прихода, — не веря самой себе, шептала слизеринка. — Напоследок ты пожелал удачи, и мы обнялись… — Да, именно тогда я ухитрился подкинуть тебе в карман мантии сережку и клочок пергамента с заклинанием, — произнес парень специально для записи и нарочно продолжил. — У нас в запасе был еще один план действий на случай, если бы подброшенные улики не сошли за веские аргументы в пользу твоей причастности к убийству. Мы предполагали, что ты не упустишь возможности обвинить Джексона, и когда детективы рискнули бы проверить твои слова, то без реальных доказательств его вины, продолжили следствие и, возможно, докопались бы до истины. Поэтому я решил подстраховаться, и припрятать в комнате Джексона обрывок страницы из книги по темной магии, а в его шкафу лежит мой свитер, который я почистил от собственной крови и оставил только Дафны. — Мы знаем, гостили у него на днях, — сообщил Стилински, магией достав из сумки Лидии упомянутый слизеринцем свитер. — Там стоит такой срач, что тебе даже сильно париться не пришлось с заметанием следов, — Дэнни согласно хмыкнул. — Помимо этого, ты не забыл положить ему в аптечку использованный флакон Феликс Фелицис, — Махилани слегка округлил глаза от удивления, понимая, что ребятам действительно известно уже очень многое. — Несмотря на все хитроумные проделки, напоследок вы с Клэр решили окончательно меня унизить, выставив сумасшедшей идиоткой, которая носится по школе и спрашивает видел ли кто мертвую гомофобку, — лютая ненависть прожигала слизеринку. — Да, я в курсе, что ты подыграл Клэр, прикинувшись Дафной специально ради меня на уроке астрономии, — она заставила Махилани взглянуть на себя, грубо потянув его подбородок вверх. — Я знаю почему именно это заклятье ты использовал против Стреттон в ту ночь, — она опасно сузила глаза. — Где-то в глубине души, ты уже знал, как убьешь Дафну, когда она слетит с катушек от отвращения к тебе. Она непременно вышла бы из-под контроля и решилась бы нажаловаться твоему отцу. Ты предвидел все, поэтому всегда был настороже. Только это проклятье способно подарить время, которым обделен любой убийца на свете, чтобы сфокусироваться на преступлении и правильно замаскировать следы. На моем месте легко могла оказаться Клэр, но ей посчастливилось стать единственным свидетелем, а потом хватило ума сойти за соучастницу, чтобы в итоге не погибнуть самой или не быть главной подозреваемой, как я. Безжалостная свирепость читалась на лице рыжеволосой, когда она сумела наконец закончить сложную мозаику, пропитанную ложью. Она тайно грезила о том, чтобы собрать осколки прошлой жизни, и снова оказаться в роли хорошей подруги не только для львов, но и змей, забыв о непримиримой вражде. Клэр и Дэнни беспощадно растоптали ее мечту, и Мартин им этого никогда не согласиться простить. — Куда вы дели книгу? — это последнее, что интересовало Стайлза. — Клэр утопила в черном озере. Мартин посмотрела на гриффиндорца и увидела себя. Обоим казалось, что узнай они правду о смерти Стреттон, то им сразу полегчает, но увы они ошибались. Ужас, пренебрежение, злость и несправедливость переполняли их. Удивительно, она только что обелила свое честное имя, а вместо головокружительной радости, чувствует, что готова захлебнуться от рыданий. — Лидс, прости меня, — умоляющий взгляд Махилани пронизывал до костей, — когда-нибудь… — И жизни не хватит. Больше она была не в силах находиться в душном кабинете нумерологии. Слизеринка на ходу левитировала за собой сумочку и диктофон, а после выбежала за дверь, оставив ее распахнутой. Вся бледная и немного опухшая, Лидия не спеша плелась по безлюдному коридору. Когда ее окликнул Стайлз, она заторможено остановилась, но не повернулась к нему. — Мы были дружны с самого детства, — услышал гриффиндорец, подбежав к девушке, и развернув ее к себе. — А теперь у меня никого не осталось… Мартин зажмурилась и стала судорожно бормотать одно и то же, заикаясь от слез и горя. Стилински, не раздумывая, стиснул ее в объятия и прильнул губами к рыжей макушке. Сейчас было не время переубеждать Лидию в обратном. Она и без того знала, что не одинока, но пока невыносимая правда не перестанет вгрызаться в добрые воспоминания о бывших друзьях, то и успокоиться слизеринке не удастся. — Тише-тише, — без устали повторял Стайлз. — Эй, посмотри на меня, — мягко попросил он, отчего девушка покорно подняла свои изумрудные глаза, в которых не могла скрыть нечто большее, чем просто признательность за помощь и поддержку. — Ты победила. И он улыбнулся ей, так широко и искренне, что боль за предательство отступила на шаг назад. — Победила, — еще более уверенно повторил гриффиндорец. — Доказала всем свою невиновность. Лидия смотрела на его лучащееся нежностью и заботой лицо, и не смогла сдержать кроткой полуулыбки в ответ. — Мы сделали это вместе, — мягко поправила Лидия.

***

Размеренное жужжание крохотного, наколдованного Мартин, сверчка разносилось по слизеринской спальне. Комнату облюбовал сумрак ночи, уступивший только заколдованному насекомому. Маленький огонек развлекал двух притихших студентов, которые удобно улеглись на постели. Лидия безмятежно грелась под пуховым одеялом, а Стайлз лежал по правую руку от нее, примяв его под себя. Оба были измотанные, но счастливые в той мере, какой позволяло им, недавно наступившее, осознание блистательного триумфа над бездушным обманом. После чистосердечного, но отнюдь не добровольного, признания Дэнни, ребята оповестили преподавателей в обнаружении повинного в смерти Дафны. Все произошло так быстро, что Мартин даже не поняла, когда именно мистер Арджент успел попрощаться с Эллисон и, вместе с Паркинсон и Махилани, уехать из школы. После слов директора о том, что с нее сняты все обвинения по делу Стреттон, Лидия снова умудрилась разрыдаться, но уже от нахлынувших положительных эмоций. Честь и достоинство семейства Мартин были восстановлены, а потому никто не смел просил слизеринку перестать плакать и быть просто довольной исходом событий. Все кто поддерживал Лидию праздновал ее восстановление в качестве студентки Хогвартса. Сама же она впервые за долгое время почувствовала, что вернулась к реальности и способна обустроить свою жизнь лучше прежнего. — Думаешь, Дэнни и Клэр правда попадут в Азкабан? — спросила рыжеволосая, перевернувшись на бок и примостившись лицом к гриффиндорцу. Заданный вслух вопрос тревожил девушку с самого начала ужина. Альбус Дамблдор намеренно дал установку домовым эльфам, работавшим на кухне, чтобы сегодняшний ужин не уступал по щедрости и великолепию угощений тем, что подаются на праздники, поэтому даже недоброжелатели Мартин отзывались о ней благосклонно сегодня вечером. — Уверен, что попадут, но не уверен, что на долго, — серьезно произнес Стилински, улегшись на кровати так же, как слизеринка. — Еще вчера утром я сказал, что к Махилани расположены Стреттоны лучше, чем к тебе, а сегодня оказалось, что его состояние настолько велико, что я собьюсь со счета, если решу провести ревизию драгоценностей и золота в их поместье и фамильном банке. Мистер Махилани их купит. — А Дэнни не оставит Клэр в беде, — подытожила Лидия, подавив удрученный вздох. — И никто им не сможет помешать. Ни мой отец, ни Эллисон, — Стайлз поджал губы. — С тобой так никто бы не возился. Приветствовала бы дементоров несколько раз в сутки, — он невесело рассмеялся. — Двойные стандарты. Парочка снова замолчала, но тем уютным молчанием, которое прочными узами скрепляло их отношения изо дня в день. Спустя какое-то время Лидия поднялась на кровати и строго посмотрела на парня перед собой. В висках стучал бесперебойный молоток, а сердце колотилось, словно она подцепила у маглов тахикардию. В изумрудном взгляде плескалась грусть, но не та, что прежде от беспокойства за чужую судьбу, а другая. Более личная, которая укоренилась в ней в то самое мгновение, когда Айзек завел разговор о мнении друзей по части измен. — Я еще ни разу не поблагодарила именно тебя за все, что ты для меня сделал, — она ласково улыбнулась, но почувствовала, как ледяные мурашки, словно озноб, прошлись по всему телу. — Спасибо, Стайлз. Честно, я без тебя не справилась бы. Мартин, с переполнявшей ее до краев любовью, смотрела на гриффиндорца, севшего перед ней так же официально, и напряженно ждущего продолжения. — Ты помог мне понять, что раньше я никогда не знала настоящей дружбы. Дафна соревновалась со мной, Клэр завидовала, Джексон пользовался, Дэнни… — она запнулась, но быстро собралась, — лицемерил. Я не говорю, что они ужасные люди или были таковыми, — слизеринка непрозрачно намекнула на Дафну. — Однако, они не мои люди. Я желаю, быть в здоровых отношениях со всеми. Лидия голосом выделила не только слово «здоровые», но и «отношения», особенный смысл которых скрывать больше не хотела.  — Ты подарил мне не только свободу сегодня, но и лучших друзей когда-то давно, которых потерять преступление. Ни какое «спасибо» это не окупит, поэтому в моей власти дать тебе то, что у меня отняли тайные подружки Уиттмора, — Лидия заметила, как лицо Стайлза пораженно вытянулось, когда она впервые за все время их знакомства назвала бывшего исключительно по фамилии. — У меня замечательные отношения с ребятами, а с тобой так вообще выходят за рамки обычного. И это надо прекратить. — Лидия… — у парня дух перехватило, от обрушившегося на него сокровенного смысла ее непростой речи. — Не перебивай, — деловито остановила Стайлза рыжеволосая, чье сердце уже было выброшено и разбито с высоты равной астрономической башне. — Нам больше нельзя проводить так много времени вместе вне поля зрения Тейт и наших друзей. Тебе стоит отказаться от желания бывать у меня по ночам, а мне позволять тебе прилетать и, дабы соблазна больше не возникало, я… — Расторгаешь наш договор, — обреченно закончил за нее Стайлз. — Всего лишь на время, пока я не… — Лидия гулко сглотнула, — смогу находиться с тобой в одном помещении, и не вспоминать о поцелуях, или ты серьезно не напортачишь с Тейт, — она словно назло прикусила нижнюю губу, мерцающую в тусклом свете вишневым блеском. — Да и в целом у вас с Малией все идеально, моя помощь тебе больше не нужна, — констатировала факты слизеринка, от которых Стилински мрачнел все сильней с каждой секундой. — Я только мешаю, и если так останется и впредь, то точно все испорчу. — Ты идешь на это ради Малии или себя? — огрызнулся гриффиндорец. — Ради тебя. Она понимала, его злость оправдана, но также знала, что поступает правильно по отношению ко всем троим. Лидия грустно смотрела, на то как гриффиндорец, резко вскочив с кровати, стал рывками натягивать школьную мантию и накладывать на себя согревающие чары. — Мы же не престаём общаться вовсе. Мартин видела, как тщетные попытки утихомирить парня лишь раздражали его. — Да, но ты не расстроишься, если за весь день мы перекинемся только парочкой слов или кивками головой, — рявкнул он, почти собравшись уходить. Стайлз одним махом схватил рукоять нимбуса, смиренно ждавшего у письменного стола, однако на минуту остановился и решил высказаться. — Ты действительно мне не безразлична, Мартин, — он впервые назвал ее по фамилии без капли юмора или сарказма в голосе. — Но я не понимаю, почему надо переставать общаться из-за этого? Мы можем просто… — Стайлз задохнулся, не зная как лучше выказать свой протест, — забыть все, что между нами было! — И ты сможешь? — Лидия пристально вгляделась в парня, застывшего в полумраке. — Так просто забыть? Он не смог возразить, потому что ответ был очевиден, а озвучивать его не было никакого резона. — Вот и я не смогу. — Я ведь твою жизнь спас, сама сказала, а теперь просишь перестать быть одним из твоих лучших друзей? — жестокое напоминание о недавней победе над парочкой мерзавцев, в которой Стайлз принимал непосредственное участие, стало апогеем его обиды. — Как же ты не понимаешь! — вскипая, воскликнула слизеринка. — Я вечно тебе буду за это благодарна, и именно поэтому вынуждена отдалиться. Ты достоин головокружительного счастья с Малией, которого лишишься, если наши… мои, — тут же исправилась Мартин, — чувства совсем потеряют дружеский настрой. В конце концов, она не заслужила оказаться в шкуре обманутой девушки, которой изменили с ее же подругой. — Я знаю, — мгновенно согласился Стилински, неохотно свыкаясь с тем, что решение Лидии единственно верное. — Я не хочу потерять вас всех разом. — Тогда ты права, нам стоит перестать так активно общаться, чтобы этого не случилось. Стайлз даже не взглянул на нее напоследок, а молча распахнул окна, и улетел в сторону гриффиндорской башни. Лидия же так и осталась неподвижно сидеть на постели, прислушиваясь к еле слышному жужжанию светлячка, с открытыми настежь окнами, пропускающими холодную ночь в слизеринские покои.