Злая-злая сказка

      С той ночи дверь моей комнаты не запирали. Ахрок то ли сжалился, то ли понял, что я не смогу убежать. После месяцев взаперти, оказалось невыразимо приятно бродить по замку. И пусть коридоры были темными и узкими, окна — маленькими, а треск факелов напоминал грустную песню. Не важно, ведь я видела что-то новое: залы с высокими потолками и огромными каминами, небо и других орков.       Поначалу последние ввергало в ужас. Все ходили в одних набедренных повязках, даже орчихи. Тяжелые груди колыхались при ходьбе, они нагибались, повязки задирались. Самое страшное, что это был не предел. Как-то раз я шла по коридору и увидела двух орков, прямо на полу, они… кошмар! Орк лежал с широко расставленными ногами и упоительно стонал. А орчиха стояла на корточках и быстро скакала на его члене. Вот так, прямо в коридоре среди бела дня!       Эти существа не проявляли никакого уважения к интимному. Мне бы радоваться, что Ахрок стал водить меня на прогулки, но не получалось — из головы не выходила сцена в коридоре. А еще в столовой, на лестнице, возле комнаты… где только не попадались такие парочки. Ахрок рассматривал меня и было ясно, что он не станет сдерживаться. Так и получилось на парапете крепостной стены. Видимо, порывы ветра заставили одежду натянуться, и стали заметны изгибы нового тела. Не знаю, я тогда отвлеклась на каменную пустошь и лес вдалеке.       Вдруг Ахрок схватил мою грудь, иначе не сказать: он впился в нее пальцами, стал мять и терзать. Я опомниться не успела, как оказалась с задранной юбкой. Вдоль стены стояли стражники, ни что не скрывала меня от их взглядов. Мольбы не действовали на Ахрока, он занимался тем, что пытался найти хоть немного подходящую позу. А стражники стояли, видели нас.       Тогда я еще не осознавала, что такие зрелища мало значили для орков. Понимание пришло на празднике, куда меня, как ни странно, позвали. Орки отмечали какую-то победу и собрались в зале с высоким потолком. Вдоль стен стояли деревянные столы, заваленные блюдами с мясом, кувшинами и огромными кубками. Гостей было так много, что они заполонили собой все пространство. Виднелись только лысые, зеленые черепа, разинутые пасти с клыками и кулаки. Все голосили и хохотали, настоящий балаган, я чувствовала себя потерянной, сидя во главе стола рядом с Ахроком. Он тоже кричал и осушал кубок за кубком.       Я пыталась уйти, когда гости стали заваливать на столы орчих. Это и стало ошибкой — Ахрок будто вспомнил обо мне и прокричал, что пора отдать почести хозяйке зала. Удивилась бы такому титулу, но думать пришлось только об огромных руках, которыми он схватил меня и поставил на ноги. Я чувствовала, что он старался быть осторожным, но в моем положении трудно было двигаться плавно. Живот уже прилично вырос и тянул вниз, большая грудь неприлично колыхалась под легкой тканью.       Ахрок пытался уложить меня на стол. Я отпихнула его ногой, не могла позволить, чтобы это произошло, когда посторонние сидели в паре локтей от нас. В гомоне слышался рык и оханья орчих, что-то ритмично скрипело, пока Ахрок укладывал меня на стол. Он держался за одежду, когда я повернулась к нему спиной и услышала треск ткани. Рубаха порвалась на груди, обнажила ее, теперь все могли видеть…       От стыда все внутри переворачивалось. Закрыться, спрятаться от чужих взглядов — единственная мысль. Я схватилась за обрывки ткани и стянула их, пока Ахрок сопел и пристраивался. Укладывать меня на стол он не стал, слишком долго. Просто поставил коленями на стул и наклонил, заставив упереться руками в стол. Пришлось отпустить ткань, а Ахрок задрал рубаху и схватил меня за бедра. Его член терся сзади, грудь колыхалась, некоторые орки смотрели и перешептывались.       Не знаю, что повлияло, но я вдруг поняла, что это не страшно. Стыдно, странно, но для этих созданий не происходило ничего такого. Цепляясь за спасительную мысль, я закрыла глаза и расслабилась. Думала только о большом члене, который с силой терся между ног. О твердой поверхности стола, по которой скользили соски. Ахрок подался вперед и сжал грудь. Он жадно перебирал пальцами, хрипел и двигал бедрами. Член лег между ягодицами, почти до боли вжимался и намокал от моей влаги.       Облизав ухо, Ахрок решил, что нежностей хватило. Он резко вошел и со шлепком ударился об меня, заставляя податься вперед. Орки победоносно закричали, и он стал с силой толкаться, словно демонстрируя мощь.       Если задуматься, то это гадко. Но я не думала, просто жмурилась и прислушивалась к твердости, которая скользила внутри. Не зачем отвлекаться на предрассудки, они лишь причинят боль.       После этого пришло смирение. Не знаю, что ждало в будущем, Ахрок мало говорил, а я не спрашивала, боясь узнать страшное. Просто наслаждалась низкими удовольствиями, которые он предлагал.       Как обычно, орчиха привела меня в его комнату и ушла. Как обычно, Ахрок ждал, сидя в кресле и масляно улыбнулся, рассматривая меня. Он медленно встал и подошел, скользя взглядом по ткани, натянутой на животе и груди. Только от этого между ног стало мокро — недостойное желание, но это больше не волновало.       Аккуратно, на сколько позволяли неловкие пальцы, Ахрок снял с меня рубаху и принялся гладить. Теперь грудь не терялась в его ладонях, он мог с упоением сжимать ее, пока я вздыхала и запрокидывала голову. Теперь все происходило медленно, Ахрок наслаждался, дышал в шею, лизал ее, ласкал руками.       Я покрутила бедрами, когда он накрыл их ладонями. То гладил, то раздвигал и сжимал пальцами. Живот, плечи, голова — он не обходил вниманием ни сантиметра. От касаний грубоватой кожи по спине бежали мурашки. Я тоже гладила Ахрока, обводила контуры твердой груди, даже запускала руки под набедренную повязку. Это не стыдно, это… да какая разница?       Ахрок помог мне лечь на кровать, принимаясь нервно срывать повязку. Я гладила груди, водила руками по животу и наблюдала, как его взгляд становился хищным. Собственных прикосновений не хватало для удовольствия, но они помогали терпеть. Едва помня себя от возбуждения, я согнула колени и расставила ноги, полностью обнажаясь перед Ахроком.       Он бросил путаться в завязках и резко подошел. Казалось, не знал, с чего начать: гладил живот, прихватывал соски, скользил пальцами по внутренней стороне бедер. Из-за живота ничего не было видно, почему-то это доставляло особенную прелесть. Шумно втягивая воздух, Ахрок убрал руки, а через миг к складочкам прижался мокрый член. Я запрокинула голову, готовясь к блаженству, но его оказалось слишком много. Рывок, и меня растянула большая плоть, проникла невероятно глубоко, выбивая из головы мысли.       Быстрые толчки, влажные шлепки, хрип и стук ножек кровати — как же сладко. Грудь колыхалась, живот тоже, ноги горели под пальцами Ахрока, пока он держал их. Он опустил глаза и следил за проникновениями, я следила за ним, ощущая приближение заветной волны. Она накрыла меня быстро, наполнила все клеточки и я будто растворилась в неземном удовольствии.       Когда оно исчезло, пришло наказание — лоно вспыхнуло и сжалось, пытаясь вытолкнуть Ахрока. Но ему это нравилось, он стал двигаться быстрее, громче рычать и скалиться. Меня трясло, терпеть было невозможно, но всполохи былого наслаждения еще не погасли. И трудно, и приятно.       С хриплым криком Ахрок излился и отстранился. Мы с трудом дышали, я закрыла глаза и смаковала легкость и равнодушие, которые всегда приходили после. Семя медленно вытекало из меня и пропитывало матрас, как вдруг… я не поняла, кажется, вытекло что-то еще. Лекарша рассказывала, что роды начинаются медленно, постепенно отходят воды.       Еще до того, как в голове появились связные мысли, Ахрок сказал:       — Твой срок пришел, скоро по-настоящему станешь хозяйкой крепости.