Прощание команд проходило под громкие удивлённые крики со зрительских трибун. Это был первый Кубок Мира по баскетболу, выигранный Японией! Фурихата вскочил с места и подбежал к ограждению, начав радостно махать своему парню, который тепло улыбался в ответ. Кагами ностальгировал, вспоминая такие же напряжённые матчи, в которых он побеждал вместе с Куроко.
Атсуши, всё ещё разгорячённый после тяжёлой игры, был весьма доволен тем, что он смог исполнить обещание, данное Химуро. Он сумел собраться и победить ради Тацуи, ради своего любимого брюнета с милой чёлкой на один глаз.
В тот момент, когда Мурасакибара настраивал себя на Зону, он вспоминал, как беззаботно они сидели с Химуро в гостиничном номере накануне, обсуждая следующий матч с Германией, и Мурасакибара целовал парня… Химуро так хотел победить, что Атсуши просто не мог позволить противникам выиграть сегодня!
А сейчас он смотрел на бессознательное тело своего любовника и проклинал ненавистных немцев. Возле него начинала витать аура зверя, как это бывало у Кагами или Аомине. Фиолетововолосый имел ауру мощного гризли.
Всех, у кого есть аура зверя, мог успокоить только один человек, и это было своеобразным правилом. Например, только Кисе мог привести в себя Аомине после сложного матча, а Куроко успокаивал Тайгу тычками под рёбра ещё в Сейрин. Акаши и Мидорима же просто всегда прекрасно владели собой, и никогда не выпускали своих «монстров» наружу. Мурасакибару было по силам укротить лишь Тацуе.
После матча брюнета отвезли в отель, и большой ребёнок последовал за парнем.
В гостинице Мурасакибара донёс Химуро на руках до кровати и поставил ему холодный компресс на голову, обняв своего любимого.
— Муро-чин, очнись, пожалуйста. Ты же у меня сильный, ты справишься, — говорил Атсуши, еле сдерживая слёзы.
Химуро не отвечал. Брюнет лишь без сознания лежал в объятиях здоровяка.
В голове Атсуши крутились моменты, когда он вместе с Тацуей ходил по магазинам за сладостями, как тот всегда покупал любмые снеки для юноши, целовал и обнимал его…
В номер тихонько постучали, и зашёл Тецу.
— Куро-чин, почему он ещё не очнулся?
— Да я и пришёл для того, чтобы, так сказать, «воскресить» Химуро-куна, — проговорил Фантом и поднёс к носу брюнета ватку, смоченную нашатырным спиртом.
Тацуя открыл серые глаза и посмотрел на парней. Мурасакибара был безумно счастлив тому, что с Химуро всё хорошо.
Фантом лишь со стороны любовался на их воссоединение.
— Муро-чин, я выиграл ради тебя, как и обещал.
— Молодец, Атсуши. Я люблю тебя.
В номер, не стучась, влетел Тайга и схватил в охапку своего новоиспечённого парня. Нежно поцеловав его в лоб, он пожелал удачи Тацуе и куда-то потащил Куроко, наверное, персонально награждать его за победу в комнату Аомине и Кисе, где последнее время жил голубоглазый паренёк. Дайки с Рётой как раз ушли гулять по городу.
— Как думаешь, у них всё будет хорошо? — спросил Кагами, ведя Фантома по коридору.
— У Атсуши-куна и Тацуи-куна крепкие отношения, основанные на взаимопонимании, впрочем, как и у остальных. Поэтому все будут вместе ещё минимум до конца жизни.
Кагами выслушал своего любовника и распахнул перед ним дверь нужной комнаты. Едва парни вошли внутрь, Тайга прижал Куроко к стене и поцеловал, страстно покусывая губы Тецу и оглаживая сильными руками спину маленького Фантома.
— Мы с тобой тоже будем вместе минимум до самого конца, клянусь, — прошептал баскетболист на ухо своему парню, зарываясь пальцами в голубые волосы.
***
Мурасакибара крепко обнимал любимого, сильно прижимая его к себе.
— Осторожней, Атсуши, задавишь! — с улыбкой пожурил здоровяка Химуро.
— Я волновался за тебя, Муро-чин…
— Всё в порядке. Хочешь карамельку? — Тацуя развернул конфету и положил её к себе в рот, потянувшись к губам юноши с фиолетовыми волосами за поцелуем. Он намеревался подсластить жизнь Атсуши необычным способом.
— Вкусно, Муро-чин, — протянул Мурасакибара, когда парни отстранились друг от друга.
— Тогда попробуем ещё раз!
***
— Тяжёлая была игра, правда? — Казунари повис на шее у Мидоримы, который пытался открыть дверь их номера. Болтающее недоразумение жутко мешало, и вставить ключ в замочную скважину никак не получалось.
— Такао, отстань.
— Ну Шин-чаан… А помнишь, как Атсуши последний мяч заколотил? Это он так из-за Химуро, точно тебе говорю!
Отцепив от себя счастливого брюнета, Шинтаро смог наконец попасть в комнату. Там он устало опустился на кровать, но отдохнуть, конечно же, ему не дали. Такао влез на колени парня и крепко обнял его.
— Убил бы, если б не любил, вот что, — произнёс Мидорима и одним движением скинул с себя юношу, ловя запястья Такао и затыкая его поцелуем.
— И я тебя обожаю! — Казунари радостно улыбнулся, набирая воздух в лёгкие для следующей порции головокружительных ощущений губ любимого человека на своих губах.
***
Кисе тащил зевающего Аомине по пешеходной улице в центре города и рассказывал ему о модных брендах, которые модель когда-либо рекламировал.
— Рёта, мне это не интересно. Мне и так хватает того, что в Японии ты каждый месяц фоткаешься для разных журналов, и потом твои портреты торчат из всех киосков. Я тебя скоро ревновать к моде начну!
— Ну неет, я тебя больше люблю! — Кисе широко улыбнулся и взял Дайки за руку. Аомине потрепал блондина по волосам и приобнял его за талию.
— Аомине-ччи, а ведь здорово всё-таки, что Тецу-ччи и Тайга-ччи теперь вместе!
— Ага…- лениво произнёс смуглый парень, а потом хитро взглянул на Кисе, — А вот какого чёрта Куроко и Бакагами у тебя Тецу и Тайга, а меня ты до сих пор по фамилии называешь? Придётся тебе мне за это заплатить в двойном объёме, Рёта! Вот в отель вернёмся…- Дайки усмехнулся и легонько шлепнул блондина.
— Да с радостью, Аомине-ччи! Только согласись, Дайки-ччи звучит немного странно, поэтому ты всё равно останешься малышом Аомине!
***
Фурихата и Акаши зашли в свой номер. Коки собирался плюхнуться на свою постель, но Император удержал его за руку, притянув к себе.
Шатен улыбнулся, ловя красно-золотой взгляд своего удивительного парня, и Сейджуро мягко накрыл его губы своими, пробуя скромную улыбку на вкус.
— Повезло, что мы в одной комнате, да, Сей?
В ответ Император лишь промычал что-то невнятное, покусывая нежную кожу на шее немного краснеющего юноши.
— Ты лучше скажи мне, как я раньше жил без тебя, Фури… — Акаши несильно толкнул Коки, заставляя его опуститься на подушку, и наклонился над парнишкой, покрывая его лицо невесомыми поцелуями. Вообще, такое поведение было необычным для властного Императора, но почему-то рядом с сейриновцем всё, кроме любимого юноши, становилось таким неважным…
