***
Разросшиеся злачные улочки по окраинам Детройта уже давно стали пристанищем для дневной и ночной неблагонадежной молодежи города. Такой молодежью Хэнк считал любого человеческого и, главное, нечеловеческого отрока от тринадцати и до тридцати лет, который не стесняясь шлялся по переплетениям переулков и предлагал куснуть себя или покупал себе укус-другой. Теперь к этой раздражающей кодле добавились и девианты, стремящиеся успеть по всем человеческим параметрам. Так что Коннор, чинно отряхивающий свою новенькую патрульную форму, и сканирующий обстановку с нейтральной, обтекаемой улыбкой добренького копа, вписывался сюда, к вящему раздражению Хэнка, как влитой. Хэнк поставил свою машину на сигнализацию не особо прячась — дураков связываться с полицией было мало, подошел к Коннору и подтолкнул его плечом, почти не скрывая своего настроения. Коннор сиял, как его же долбанная монетка, и не скрывал этого вовсе. Отчасти Андерсон его понимал — прежде чем спихнуть в патрули, как салаг, их обоих долго мурыжили в участке, спуская всех собак, повесили едва ли не все прегрешения, чуть не закончив этот список участием в религиозных распрях дветысячелетней давности. Но они с Коннором выдержали все с упорством, которого в себе Хэнк не ожидал найти. Он, конечно, не ожидал, что способен и помочь революции среди андроидов, но как оказалось вот, полюбуйтесь. И Хэнк любовался, правда. Коннор выкидывал коленца и чудеса, другие девианты не отставали, госпожа президент и господин первый ночной министр наверно до сих пор задыхались от своего внутреннего крика, но в рот ебать, если Хэнка это как-то волновало. Хотя парочка его коллег с ночного отдела участка пыталась ему вдолбить что-то о том, что вся эта ситуация полное дерьмо и Хэнк еще будет горько плакать за свои ошибки, но, откровенно говоря, мнение ночных коллег его тоже волновало мало. Чужой среди дневных, он за столько-то лет с обращения так и не смог прижиться и ужиться с кровососами и другими обращенными, что уже и не ставил это целью, курсируя в участке угрюмым спиртосодержащим ледником сарказма и плохого настроения. А потом к нему приставили андроида и завертелось.***
Два крововососа лет двадцати, стоило им увидеть по-новому упакованного сияющего Коннора, чуть не рванули к нему на скорости. Но едва показался вышагивающий рядом Хэнк и голубой диод на виске андроида, мальцы сменили свое направление так резко и внезапно, что не выдержал даже Коннор и захихикал в кулак, поднимая смешливый взгляд на напарника. И Хэнк немного поплыл. И позлорадствовал. И немного пожалел бедняг с известной ему стороны — когда хочется, чтобы к вкусной крови добавлялась еще и симпатичная мордашка. Но тут, конечно, со всех сторон облом на обломе — отравиться Коннором можно было как два пальца обоссать, его мордашка могла складываться в леденящие душу гримасы и сам Хэнк, естественно, не даст разобрать своего напарника на коктейли. Так что, ребята поступили очень благоразумно. — Меня так удивляет, сколько здесь на меня пялится народа, — негромко обратился к Хэнку Коннор, прислоняясь на несколько мгновений к его плечу, — а потом они видят диод и тут же разочаровано отворачиваются. Не могу понять, веселит меня это или огорчает. — Меня бы веселило, — в тон ему тихо ухмыльнулся Хэнк и напугал пристальным взглядом каких-то мелких пиздюков, подозрительно трущихся у чужих машин и оглянулся на свою детку. Та стояла нетронутая и Андерсон успокоился. — Сначала они думают, как бы ухватить тебя за шею или зад, а потом судорожно придумывают причину, почему бы тебе не сделать того же. — Фу, как грубо, — протянул Коннор и поднял глаза на Хэнка, сморщив выразительные брови, — но почему тогда не смотрят на вас? Хэнк даже немного сбился с шага и вытаращился на андроида: — В смысле? Коннор неопределенно вскинул руки, отвлекаясь на короткий улыбчивый оскал группе дрогнувших размалеванных девиц необременных моралью и ответил задумчивым голосом: — Вы выглядите сильным и надежным, полным жизни, вы обращенный, и подходите в качестве партнера для обоих рас, не говоря о том, что доверия вы лично у меня вызываете куда больше, чем местные юноши и девушки. — Господи, Коннор, — сухо, немного польщено рассмеялся Хэнк, — мне за полтинник и я стар, как говно мамонта, бородат и явно не тяну на ценный банк крови! Да и при том я не спешу связывать себя какими-то отношениями, донорские пункты устраивают меня более чем. Коннор остановился, окинул его скептическим взглядом и явно остался довольным увиденным, но точно не услышанным. Хэнк прошел чуть дальше и тоже замер на месте. — Но почему? — в своей привычной манере упрямо вопросил андроид и даже нахмурился. Боги праведные. Ответить Хэнк ничего не успел, потому что машинально оскалился и вскинулся — на них неслась, если верить его обонянию, целая куча горячей, чьей-то пролитой крови. Хэнк безошибочно развернулся по заданному мозгом направлению и вскинул табельное, давая знак посерьезневшему подбежавшему к нему напарнику. Не прошло и нескольких секунд, как им навстречу из очередного переулка вынырнула окровавленная обезумевшая зубастая фигура. Кровосос несся на них как локомотив, расшвыривая с дороги прохожих, полосуя их ороговевшими ногтями. Люди закричали, заметались и удивительно быстро покинули опасный переулок, оставляя полицию наедине с кровавым безумием. — Я его задержу, — крикнул Коннор и бросился твари наперерез, игнорируя вопли Хэнка за спиной. Андерсон натурально взвыл, зверея уже от аромата, набившегося в маленький промежуток улицы и от постоянного, самоубийственного желания Коннора работать, чтоб его, блядь! Он кинулся следом, но конечно же не успел, Коннор уже выстрелил ублюдку по ногам и просто влетел на в него, как пушечное ядро, сбивая с ног. Вдвоем они забарахтались на асфальте, обмениваясь хаотичными ударами, и Хэнк никак не мог прицелиться, психуя. — Коннор, — гаркнул он, выстреливая в ночное небо, — отъебись от него и дай мне его пристрелить, сейчас же! Ему под ноги вдруг плеснуло синим и тут Хэнк испугался по-настоящему. Он молча сцепил зубы и ринулся в их свалку, за шиворот оттаскивая своего напарника, удерживая на мушке второго. Кровосос на земле замер, тяжело дыша и облизываясь. Его грудь затряслась, заходила ходуном и он разразился леденящим смехом, корчась от его приступов, как от судорог. Хэнк непроизвольно сглотнул. Кровь его больше не звала, вместо этого что-то царапало изнутри, какая-то неправильность. Рядом завозился Коннор и, скорее для Хэнка, чем для себя нервно доложил: — Из повреждений только поверхностные, дело пяти минут с аптечкой. — Но кровь… — Хэнк недоуменно уставился на асфальт у ног, синие потеки на нем и допустил ошибку, спуская взгляд с кровососа. Тот сделал рывок, заткнув свой пугающий смех. Но прыгнуть не успел — пистолет Коннора вогнал несколько пуль аккурат ему в лоб, опрокидывая на спину. В воздух взвился короткий всплеск тириума. — Мать твою, — выдохнул Хэнк и переглянулся с изумленным Коннором, — андроид…