Перекрёстки

— Да ладно, Ромка, хорош убиваться, — Артём потрепал приятеля по плечу, — Жизнь — она такая, всё течёт всё меняется. Да и потом, разве ж это любовь? Вы были знакомы то всего ничего… так, влюблённость. Время лечит. Зобнин только неуверенно передёрнул плечами. Легко Тёмке говорить — у него вот, всё под боком. Пусть и в разных командах, пусть и в разных городах, но что мешает прыгнуть в «Сапсан» и домчать друг до друга. А что остаётся ему? До Франции — это вам не от Питера до Москвы. Да и контракт у Сашки подписан на пять долгих лет. Короче, полный пиздец! И какого хера, он тогда поддался на Сашкину провокацию? Не знал бы каким ненасытным в постели может быть этот мальчик, было бы легче. Но Ромка уже знал, какие сладкие губы у Головина, какое горячее и отзывчивое тело, как отчаянно он отдаётся, как стонет, сводя с ума своим голосом… Роман мотнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Они сейчас совершенно некстати. — Слушай, поехали со мной. — Дзюба не унимался. — Ром, с такими людьми познакомлю… Ты же с детства биатлон любишь? Вот и познакомишься с ребятами поближе. Они классные! Мне Шипулин лыжи задолжал, а я ему мяч везу. Чемпионский. С автографами. Поехали, Ром, развеешься. — Игорян тоже едет? — с улыбкой спросил Зобнин. — Ну, куда я теперь без него? — вопросом на вопрос ответил Артём, тоже расплываясь в ответной улыбке. — Ну, что? Договорились? Роман только ухмыльнулся — ну, хоть у кого-то в этой жизни всё гладко и сладко. И вот, он уже сидит в самолёте, летящим в Екатеринбург. Встретили их, как и полагается по всем канонам русского гостеприимства, хлебом-солью, а точнее водкой-пельменями. Ребята-биатлонисты действительно оказались на редкость приятными людьми — чувство юмора просто зашкаливало. И это умение посмеяться не только над другими, но и над самими собой просто подкупало нереально. Роман очень быстро почувствовал, что начинает потихоньку расслабляться, тоска мало-помалу отходит на второй план — жизнь продолжается. И всему виной был тот самый Шипулин, за лыжами которого и приехал сюда Дзюба. Мужчина был не просто красив — он был просто каким-то… Зобнин даже не смог бы сказать на тот момент, каким ему показался Антон. Серые глаза с хитрым прищуром просто пленяли, а широкая открытая улыбка заставляла улыбаться в ответ, забывая обо всех проблемах и неприятностях. На второй день футболистов, как героев Чемпионата удостоили чести посетить известную Заимку — охотничье хозяйство в окрестностях Екатеринбурга. Честно говоря, Ромка эту самую Заимку представлял попроще. Но современное пристанище охотника — это несколько коттеджей с террасами, баней, пирсами и прочим шиком. Было даже спутниковое телевидение и мобильный интернет. Короче, все блага цивилизации, но на живописной, почти девственной природе. Попарившись в баньке и изрядно накатив горячительного, Роман отдыхал на большой комфортабельной террасе. Мысли о Сашке опять не давали ему покоя. Как он там, в этой далёкой Европе? С кем он там?.. — Как отдыхается? — раздался прямо над ухом тихий бархатный голос. Зобнин поднял глаза и увидел, стоящего над собой Антона. — Просто восхитительно! — Ромка не мог не улыбнуться в ответ. — Была бы моя воля, я бы здесь навсегда поселился. — Не помешаю? — спросил Шипулин, присаживаясь рядом. — Нет. С чего ты взял? — Ты вроде бы о чём-то думал… или о ком-то? Роман только отмахнулся — выкинуть прочь из головы все мысли и просто наслаждаться отдыхом. Тем более, что компания в виде Антона ему явно была по душе. Мужчины удобно устроились на качелях, пили пиво и болтали о всякой ерунде. Разговор лился рекой, почти без пауз, словно они были знакомы уже много-много лет. Шутили, смеялись, и когда в очередной раз подняв взгляд на Шипулина, Роман увидел своё отражение в его глазах, он не выдержал. Крепко обхватив Антона за шею, Зобнин притянул его к себе и впился жёстким поцелуем в давно манящие губы. К его удивлению, Шипулин не только не оттолкнул его, а наоборот, ещё сильнее обнял, страстно отвечая на его действия. — Где тут можно уединиться? — Пытаясь выровнять дыхание, прошептал Роман. — Пойдём. — Антон схватил его за руку, помогая подняться, и потащил по направлению к ближайшему домику. Буквально ввалившись внутрь, мужчины, не прекращая целоваться, снося всё на своём пути, наощупь пробирались в спальню, по ходу разбрасывая впопыхах снятую друг с друга одежду. Наконец, добравшись до кровати, аккуратно уложив на неё Ромку, Антон навис сверху и замер, внимательно вглядываясь в тёмно-карие глаза. — Чёрт, — выругался Шипулин, скатываясь с Романа. — Что случилось, Антон? — Зобнин привстал, удивлённо глядя на биатлониста. — Почему ты остановился? — Потому что ты хочешь не меня. — Антон пристально смотрел на лежащего рядом мужчину. — Угадал? — Угадал. — Ромка невесело усмехнулся. — И, кажется, у тебя та же проблема. Шипулин только лишь так же усмехнулся в ответ. Роман был прав — совсем не эти глаза он сейчас хотел видеть перед собой. Те тоже были тёмно-карие, почти чёрные. Антон вспомнил, как они темнели ещё сильнее, почти полностью поглощая зрачок, каким диким огнем горели, когда страсть накатывала огромной волной. — Вы не вместе? — голос Романа вернул Шипулина в действительность. — Нет. Уже нет. — Антон печально посмотрел на Ромку. — А что ты? Тоже неразделённая любовь? — Даже и не знаю, как сказать… — медленно проговорил Зобнин. — Вроде бы взаимная, но… он сейчас далеко. Очень далеко. И ещё долго будет далеко. Он снова поднял глаза на Антона и, увидев, что тот готов слушать, решился. Почему-то было очень легко рассказать Шипулину про свою странную одержимость Головиным. Роман рассказывал подробно, когда и как всё началось. Как он влип буквально с первого взгляда. Как не мог до конца поверить, что Сашка ответил на его чувства, как сам пришёл к нему — сам! В последний вечер, в тот самый, когда они проиграли хорватам в четвертьфинале. И для Романа этот день никогда не будет таким безрадостным, потому что он тогда выиграл самый дорогой приз — Сашку Головина! Это была их первая ночь — первая и последняя, потому что Саня, практически сразу подписал контракт с французским «Монако» и укатил в пресловутую Европу. Антон слушал внимательно, не перебивая, и Ромка был более чем благодарен ему за это. — И что, — спросил Шипулин, когда Роман, наконец, замолчал. — Вы совсем сейчас не общаетесь? — Да не то чтобы… — Зобнин поморщился, — Понимаешь, скупые сообщения по WhatsApp… я даже не знаю, нужно ли ему теперь всё это… — Дурак, — выругался Антон, — Он тебе пишет — это уже говорит о том, что он скучает, что ты ему нужен, а ты? Что творишь ты? Обрубаешь всё на корню! Сам, своими руками! Бери телефон, иди в соседнюю комнату и звони! — Может позже, — Ромка по детски просяще заглядывал в глаза Шипулину. — Я даже не могу сейчас сообразить, что у нас с разницей во времени. — Забей на разницу! Звони и лучше по видеосвязи! — Антон был непреклонен. — Не делай ошибки, о которой потом пожалеешь. Ромка послушно вышел в соседнюю комнату, на ходу открывая WhatsApp и нажимая на видеовызов. Оставшись один, Антон начал медленно одеваться. Возбуждение спало, и всё представилось сразу в ином свете. Зобнин, который поначалу показался Шипулину безумно привлекательным и вызывающим только лишь желание, вдруг стал для него просто близким другом, которому очень хочется помочь, и Антон с радостью сделает всё, что в его силах. Он сам был чуть-чуть постарше Ромки, когда его самого накрыло со страшной силой запретное чувство к одному французу. И если у них не сложилось, то пусть хотя бы эти два влюблённых идиота будут счастливы. Роман влетел обратно в комнату буквально окрылённый и сразу же оказался в крепких объятьях Шипулина. — Тох, спасибо! — Зобнин обнимал Антона и просто весь светился от счастья. — Поговорили? — Антон тоже улыбался, понимая, что всё сделал правильно. — Ты не представляешь, Саня думал, что не нужен мне и не хотел навязываться. — Ромка тараторил без умолку, не скрывая счастливой улыбки. — Он так обрадовался, когда я ему позвонил. И, кстати, во Франции сейчас глубокая ночь. Антон криво усмехнулся — уж он-то точно знает разницу во времени между Екатеринбургом и Францией. Выучил за столько лет. — Ладно, — сказал Шипулин, отрывая от себя Ромку, — Пойдём к остальным, а то нас наверно уже потеряли. — Тош, ты так и не сказал, а что у вас произошло? Почему вы не вместе? — Зобнин стал вмиг серьёзным. — Долгая история, — отмахнулся Антон, — Потом как-нибудь расскажу. Пойдём. — Я, кажется, догадываюсь, о ком ты не можешь забыть. Мартен Фуркад? Я прав? — Прав. — Коротко бросил Антон и, не оглядываясь, направился к выходу.