Забытый блюз

Но Зимина снова не оказалось дома. Тогда Маринин позвонил в соседнюю квартиру, в надежде, что хотя бы здесь улыбнётся удача. Всё же, суббота, выходной день… Спустя несколько мгновений дверь приоткрылась. На пороге появилась заспанная женщина лет сорока в сером махровом халате. Убирая пряди волос за уши, она тихо спросила: — А вам кого? — Добрый день, — Маринин предъявил удостоверение, — вы не знаете, где ваш сосед Виктор Зимин? — Он на даче. Я видела, как он уезжал вчера утром. У него были с собой вёдра и рюкзак, он всегда с ними туда едет. А что случилось? — женщина казалась всерьёз напуганной. — Ничего страшного. Он просто может помочь следствию. Не знаете, когда он должен вернуться? — Обычно к понедельнику возвращается, в понедельник он работает… Но я не могу ручаться… — А в пятницу не работает, стало быть? Чем же он занимается? — Верно, не работает. Он пианист, у него свой какой-то график. А работает в детском творческом центре. По-моему, уже очень давно. — Вы хорошо знакомы с Зиминым, как я понимаю? — Он приятельствовал с моим покойным отцом, — блекло улыбнулась женщина, — поэтому я знаю некоторые детали его жизни. — Благодарю за информацию. Последний вопрос: вы знаете, где его дача? — Точно — нет. Знаю, что в южном направлении пригорода. Эту дачу он купил год назад. — Спасибо. До свидания. Маринин закурил, стоило ему сесть за руль. Выпуская дым носом, он поехал по адресу, предоставленному Кожевниковой. Нужно было переговорить с любовником Анастасии. Любовник… Может быть, ревнивый муж решил убить жену, узнав о её измене? Но зачем же детей? Да и топором… Нет, версия с убийством, совершённом Глебом на почве горечи измены, отметалась. Маринин представил Крестопольского с топором в руке. Одержимо улыбаясь, он округлил свои актёрские глаза и принялся наносить удары, заставляя кровь жертвы брызгать в стороны… Александр, как выяснилось, жил в относительно новой высотке. Железная дверь в квартиру как бы подтверждала доходы и статус мужчины. Маринин долго звонил, прежде, чем ему соизволили открыть. — Вы кто? — почёсывая щёку, лениво спросил стройный мужчина с тёмными волнистыми волосами до плеч. — Следователь Маринин, — Игорь показал документ, — мы можем поговорить? — А в чём дело-то? — поджал тонкие губы мужчина, скрещивая на груди руки. — Убита Анастасия Захаровна Крестопольская. Вы были близко знакомы, насколько мне известно. — Убита? — вскинув тёмную бровь, мужчина медленно отошёл в сторону, — проходите… Квартира Александра Южного была просторной и большой, но неуютной: там и тут стояли коробки с предметами интерьера и техникой. Следователь прошёл в гостиную, где находились только большой модный телевизор и кожаный диван. — Мы переезжаем, — припав плечом к дверному косяку, произнёс Южный, — удалось накопить. При коммунизме этого бы ваще никогда не произошло бы. Бизнес — вот, в чём сила. — Звучит, как лозунг, — Игорь замер и всмотрелся в лицо Александра, — какие отношения вас связывали с Анастасией? — Да вам же уже всё сообщили. Даже догадываюсь, кто. Подружка жены моей, Кожевникова, — иронично протянул бизнесмен, — скажу сразу: никого не убивал. — Вы были любовниками? — Громко сказано. Трахнулись пару раз. Ничего большего. — Почему именно на рабочем месте? Страсть затмила разум, но при этом ничего большего? — изогнул бровь Маринин, всем своим видом провоцируя. — Именно. Это странно, согласен. Я приходил к ней по поводу работы. Она ж бухгалтерша, мне нужны были консультации для моей торговли. Первый раз мы встретились в кафе, я объяснил суть, обещал заплатить. Она сделала часть проекта и попросила заехать к ней в журнал. Я приехал. Просто болтали, блин, и тут прям одурел: хочу её и всё тут! Повалил на стол, ну и… — Южный отошёл от двери и тяжело опустился в кресло, — после она смеялась и так страшно блестела глазами. Бля, ведьма! Я выскочил, наваждение прошло. Но спустя время, когда была сделана ещё часть работы, я снова пришёл и всё повторилось. Это словно не я был… Игорь нахмурился. Заметив это, Александр напряжённо продолжил: — Она была не уродиной, но у меня есть жена и любовница. Они мне куда больше симпатичны. Я бы не стал спать с Анастасией. Не знаю, как она меня приворожила… Но это правда. Приворот, мираж, блажь… После она ещё раз позвонила, но я отказался встречаться. — Звучит интригующе. В это трудно поверить. — Я знаю, но это правда. — Где вы были вчера с шести до восьми вечера? — На работе. — Это может кто-нибудь подтвердить? — Человек пять. Дать контакты? — Будьте любезны. Южный поднялся и вышел из комнаты. Через пару минут вернулся с листком, на котором были написаны имена и телефоны. Попрощавшись с бизнесменом, Игорь поехал на место преступления. Во время пути в голове всплыла сладкая парочка: Кожевникова с мужем. Он — её алиби. Убийц было двое. Что, если?.. Но зачем им это? Маринин чувствовал, что начинает цепляться за косвенное. Это плохо. Нельзя поддаваться панике. Совсем нельзя. Потому, взяв мысли под контроль, следователь отвлёкся на музыку, льющуюся из радиоприёмника.

***

В квартире Крестопольских пахло смертью. Маринин уже очень хорошо знал этот приторно-омерзительный запах. И научился не циклиться на нём, привыкая. Он прошёл в гостиную, где были найдены тела женщин. Взгляд остановился на большом дубовом серванте со множеством ящиков. Пройдя к нему, мужчина выдвинул первый попавшийся. Там лежали фотоальбомы. Игорь взял самый верхний, бледно-голубой и потрёпанный. На первых страницах были вклеены фотопортреты всех членов семьи. Глеб слегка улыбался, чуть наклонив голову вперёд. В его облике ощущалась породистость, артистичность. Анастасия выглядела холодной и сдержанной аристократкой с тонкими губами и большими печальными глазами. Она походила на женщину, сошедшую со страниц классического романа. Дворянка, не иначе. Ольга была не похожа на мать, на её ладном лице отпечаталась красота современная, не изысканная. Артём тоже смотрел грустно, как мать, в его глазах, несмотря на возраст, смешались лёгкая меланхолия и странная мудрость. Маринин принялся листать альбом. Чёрно-белые фотографии сменялись цветными. Кое-где на карточках присутствовали посторонние люди, видимо, друзья семьи или дальние родственники. Анастасия действительно была лёгкой, тонкой, стройной женщиной с узкими запястьями и длинными русыми волосами, которые она убирала шпильками в пышную причёску, что была модной в начале 20-го века дореволюционной России. На всех фото Анастасия смотрит слегка насмешливо и высокомерно, вместе с тем устало. У неё были большие серые глаза и крупный прямой нос, а также тонкие, совсем не чувственные губы. Она любила нарядно и дорого одеваться, всегда выглядела ухоженно и достойно, держа осанку, словно на сцене. Ольга тоже предпочитала модную одежду. Она носила светло-русые волосы, чаще убирая их в хвост. У неё было более нежное и мягкое лицо, нежели «острые» черты Анастасии. Крупные синие глаза, выразительные губы, чуть округлые щёки. Детская невинность ещё замечалась на её лице, но она уже больше напоминала опытную женщину, нежели воздушную девчушку. Она носила достаточно яркий макияж, потеряв при этом очарование первой юности (Игорь нарыл и фото Ольги, когда ей было лет шестнадцать, потому мог сравнить). Артём был худощав и задумчив. На всех фотографиях казалось, что он вынужден фотографироваться. Тонкими чертами лица и фигурой он пошёл в мать: длинный острый нос, чуть впалые щёки, тёмно-русый цвет волос. У Артёма была чёлка, что слегка касалась левой брови. Он напоминал юного и вечно печального поэта Серебряного века. Маринин долго изучал альбомы, запоминая даже лица посторонних людей. На фото, сделанных лет тридцать назад, рядом с Глебом мелькал мужчина с необычно большим носом и странной улыбочкой. Следователь почему-то подумал, что это Зимин. Уходя из квартиры, Маринин забрал туфлю без каблука, что накануне обнаружил в шкафу. Также он вдруг осознал одну странность: в квартире не было кабинета хозяина дома, а ведь он научный работник. Даже шкафа, отведённого под его труды. Возник вопрос: где же Глеб хранит все материалы своей работы? Игорь вышел в подъезд синхронно с женщиной из квартиры напротив. Она чуть улыбнулась и кивнула, пошевелив губами в беззвучном приветствии. Это была невысокая женщина лет сорока пяти с рыжевато-каштановыми волосами, убранными в причёску а-ля "ревущее" начало бурного 20-го века. На женщине было лёгкое чёрное шифоновое платье в ретро-стиле, поверх которого было накинуто серое пальто. На ногах красовались коричневые старомодные туфли на толстом каблуке, с ремешками. У незнакомки было некрасивое лицо, немного «лошадиное», но выразительные огромные глаза тёмно-серого цвета словно смотрели в душу. — Добрый день, — спрятав ключи в карман куртки, Маринин показал удостоверение, — могли бы уделить мне пару минут? Я расследую убийство, произошедшее в этой квартире. — Да, конечно, — перевесив сумочку с левого плеча на правое, женщина пошла вниз по лестнице вместе с Игорем, — правда, меня уже опрашивали, но во время убийства я ничего не слышала, к сожалению. — Как ваше имя? — мягко улыбнулся следователь, стоило им выйти из подъезда и неспешно пойти по асфальту, нагревшемуся от солнца. — Янтарова Регина Дмитриевна, — с улыбкой ответила женщина, — а ваше? Я не разглядела… — Игорь, просто Игорь. — Очень приятно. — Взаимно. Вы хорошо знакомы с Крестопольскими? — Думаю, да. Мы знакомы с тех самых пор, как двадцать пять лет назад Глеб и Анастасия въехали в эту квартиру. Тогда ещё моя квартира была коммунальной, — с долей сентиментальности произнесла Регина, трогая свой шифоновый воротник платья, — было другое время, светлое. Сейчас мир изменился, к сожалению. Страшное убийство, я не могу поверить. Она тяжело вздохнула и опустила узкие плечи. Маринин жмурился от не по-осеннему тёплых и ярких лучей солнца. Пахло яблоками. Странно. — Регина Дмитриевна, вы подозреваете кого-нибудь? Может быть, вы знаете того, кто был вхож в дом Крестопольских из людей, скажем так, опасных или странных? — Мне бы очень хотелось помочь следствию, я любила эту семью, — серьёзно произнесла Янтарова, останавливаясь и всматриваясь в глаза Маринина, — но не могу же я наговаривать на кого-либо, не имея доказательств? — Пока будет достаточно просто подозрений. У вас они есть? — Игорь тоже остановился, отвечая на взгляд. — Нет, не думаю. Возможно, память мне что-нибудь подкинет, но пока что ничего. Оставите мне свой номер, мало ли? — на последних словах Янтарова словно немного смутилась. Маринин спешно достал визитку из кармана кожанки и протянул женщине. Та взяла, благодарно взглянув на следователя. В этот момент до них донёсся чей-то тихий вой, смешивающийся с рыданиями. Игорь обернулся, замечая дородную женщину в сером пиджаке, такой же юбке и малиновой блузке. Она медленно брела мимо стены дома, глядя под ноги и плача. — Это Полина, — взволнованно шепнула Регина, — она плачет, ей нужна помощь… — Полина? — неотрывно глядя на плачущую, отозвался Маринин. — Горничная Крестопольских. Она убирала их квартиру трижды в неделю. — Я поговорю с ней. Не волнуйтесь, — с этими словами Игорь пошёл навстречу Полине. — Спасибо… — взволнованно заламывая пальцы, Регина пошла своей дорогой, то и дело оборачиваясь, явно переживая за женщину. Маринин смог успокоить Полину Петровну достаточно быстро. Она немного испугалась представителя закона, потому рыдания прекратились, стоило показать документ и сказать, что идёт расследование по факту убийства её работодателей. Оказалось, именно известие об убийстве Крестопольских заставило Борисову плакать. Это была плотная, крепкая женщина сорока лет с достаточно классическими чертами лица, отдалённо напоминающая див с картин Боттичелли. Сейчас такая внешность не считалась красивой, но когда-то её ценили. Небольшой аккуратный рот, пухлые щёки, остренький нос, выразительные синие глаза и длинные ресницы — облик запоминался. — Мне сегодня позвонил Глеб и сказал, что его семью убили, чтобы я не приходила. Я ведь не жила вместе с ними. Сегодня должен был быть мой день, — вытирая с щёк слёзы сиреневым платком, произнесла Борисова, — кто? Зачем? Вы уж разберитесь… — Обязательно. Как давно вы работаете у Крестопольских? — Три года, — шмыгнув носом, Полина посмотрела в лицо Игоря, — замечательные люди. — Наверное, вы часто видели гостей семьи? Бывали скандалы, ссоры? Кто-то казался вам подозрительным? — У них люди-то только обеспеченные и достойные бывали, не барыги какие-нибудь, — Борисова печально посмотрела на дверь, ведущую в подъезд, — все любили их. Особенно Виктор. — Зимин? — Да, он. Обожал больше всех Анастасию. Не знаю… говорить не хочу, да какая уж теперь разница, коли девочка мертва… — Что? — напрягся Маринин. — Анастасия Захаровна хотела уйти от супруга. Я сама слышала этот разговор. — Расскажите подробнее. — Я хотела принести посуду на кухню после ужина, а дверь была закрыта. Они говорили тихо… Анастасия и Виктор. Она сказала что-то о том, что ему нужно немного подождать, что скоро «всё закончится», что она любит только его, а Глеба разлюбила уже давно. Потом звуки поцелуев и Виктор шептал: «Да, да, да». Я свернула в ванную, закрылась там и сидела, пока они не вышли. — Как думаете, Глеб знал об этом? — Нет. Он не казался расстроенным и с супругой не ругался. Если бы он знал, наверное, скандалили бы… Мне так кажется. — Можете припомнить ещё что-то, что может помочь в расследовании и иметь значение? Подумайте. — Сейчас голова болит ужасно. Мне бы время. — Хорошо. Если что-то вспомните — звоните, — вручив женщине визитку, он сжал её плечо в качестве жеста поддержки, после чего сел в автомобиль и уехал. Борисова долго сидела на лавочке, неотрывно глядя в окна квартиры Крестопольских.