Маленький рассказик про счастье

Вечером М. все-таки решила прогуляться, хотя дождь, ветер и пакость осенняя, а совсем не июль. М. покрутилась, повертелась, разгладила на попке отливаю8778щий изумрудно-сапфировым свечением наряд: «Хороша-а-а!» — и выпорхнула «в свет». «Свет» почти опрокинул ледяным ветром, испортил прическу, сыпанул в глаза мелкой мо87777росью. Игриво-прогулочный настрой мгновенно ретировался, и М. хотела было повернуть домой, но… рядом со скучно-знакомым кустом сирени появилось нечто. Странное вытянутое сооружение поражало аскетичностью формы и сиянием гладких стеклянных стен с зеленоватым отливом. Афиша на стене здания оказалась изрядно потрепанной и ничего интересного о содержании этого новичка не рассказывала. М. обошла здание кругом и обнаружила открытый настежь и никем не охраняемый вход. «Да ну его, мало ли что…» — благоразумно подумала М. и твердо решила, что приключений ей на сегодня достаточно, пора домой, но острый и пряный, сладкий и нежный запах сразил М. и заставил мгновенно забыть о благоразумии. Это был запах счастья! Самого настоящего счастья! И исходил этот запах из странного незнакомого сооружения. М. ринулась в сверкающий проход решительно, но неторопливо — пол был таким же стеклянным, как и стены, поэтому — скользким. «Еще не хватало убиться на этом полу в двух шагах от счастья!» — подумала М., мелко семеня по коридору. Запах становился всё насыщеннее, ярче, манил, соблазнял, завлекал… Длинный коридор закончился стремительным, почти вертикальным спуском вниз, и М. порадовалась, что не стала торопиться и бежать, выпучив глаза. Это был не просто обрыв — внизу плескалась золотистая жидкость. Мельчайшие пузырьки поднимались откуда-то из глубины маленькими сияющими бисеринками. Над золотистой гладью слышался тихий шорох. «Вот ты какое, счастье…» — пронеслось в голове у М. Она потянулась к сияющей поверхности счастья, коснулась его, ощутила невесомое щекотание пузырьков, аромат закружил голову… Мощный толчок, от которого содрогнулись стены стеклянного здания, застал М. врасплох. Стены вдруг сдвинулись и закружились тошнотворной центрифугой. Счастье пришло в движение, расплескалось по стенам, зашипело угрожающе, врезалось в М., смело ее, залило рот, оказавшись неожиданно холодным и каким-то острым. Верчение стен прекратилось так же резко, как и началось. М. в последнем порыве швырнуло вместе со счастьем о стеклянную стену, за которую М. в панике пыталась зацепиться, но безнадежно — соскользнула обратно, под обрыв, прямо в озерко золотистого счастья. «Всепоглощающее... счастье...» — думала М, лихорадочно барахтаясь. Хорошим пловцом она никогда не была, а счастье оказалось к тому же неожиданно пьянящим. Дело было дрянь.