Сгинь

      Юлик торопился в столовую изо всех сил. Спадающий с широких плеч черный рюкзак до невозможности раздражал, толпящиеся низкорослые первокурсники неуклюже топали друг за другом к выходу, загораживая всё свободное пространство возле потёртой двери в заветное место с терпким запахом кофе. — Бля, Никита, это пиздец. Сколько ещё минут осталось? — Онешко говорил раздражённо, прерываясь на громкие вздохи. — Ты меня слышишь вообще? — А? Да нормально всё, братан. Успеем, что ты как всегда копошишься. — Никита не отвлекался от телефона, увлечённо тыкал в яркий экран смартфона и изредка тихо посмеивался. — Ещё 10 минут, братан, целых 10 минут.       Юлик злобно посмотрел на товарища: тот шёл совершенно не торопясь. Его, казалось, вообще не беспокоил громко урчащий желудок и тянущее, неприятное, несколько болезненное ощущение в животе. «Ещё чуть-чуть — и я сожру тебя, ебанат…» — думал про себя парень. Его каштановые волосы забавно дергались в такт голове, сверкающие от негодования карие глаза выискивали свободный столик, руки безнадёжно вцепились в поднос с совершенно неаппетитной едой. — Наконец-то… — Юлик с облегчением потер переносицу и откинулся на спинку скрипящего стула, довольно облизнув губы. — Никита, ты чего там застрял? — Какая-то уебанская сегодня еда, — разочарованно протянул Гридин, присаживаясь напротив друга. — А тебе нормально есть эти кашеподобные макароны? Бля, чел, их наверное все повара пережёвывали по очереди. В стране же кризис! — Парень поднял вверх указательный палец, нахмурив брови. — Честно? Мне похуй. Я очень голодный. Ты слышал звуки, издаваемые моим животом? Нет? Ну вот и славно, иначе твои ушные перепонки лопнули бы. — Приятного, братан, — Никита усмехнулся и принялся за обед.

***

      Юлик безрадостно теребил бирку на футболке, поправлял её, приглаживая складки, скользил кроссовками по линолеуму коридора нарочито громко и раздражительно, желая как можно экспрессивнее выразить недавно появившуюся ненависть к физ-ре, а также жуткое желание не идти на неё, сопровождающееся лёгким ознобом. — После столовки играть в баскетбол… Ох, блять, пристрелите меня сразу. Никита! Иди сюда!       Гридин вопросительно поднял голову на друга, понимающе кивнул и подошёл. Парень с максимально возможным сочувствием посмотрел на выражение лица однокурсника. — Братан, последняя физ-ра на этой неделе. Потерпи уж как-нибудь, ты мужик в конце концов или кто? — Охуеть, тебе заебись бегать по залу с тяжестью в животе? Мне вот нет, — Юлик недовольно скрестил руки на груди, посмотрел себе под ноги. — Ну… Так и быть.       Последняя физ-ра — это не каторга, а более-менее терпимая возможность вылить свою свободную энергию. Хотя о какой энергии идёт речь? Онешко только вот восполнил её запасы холодными мерзкими макаронами, вяжущим во рту крепким чаем и сладкой булочкой. — Всё равно… Пиздец. Ладно, братан, пошли на скамейках посидим. — Так рано ж ещё. — Да кому какая разница, я, может, успею переварить всё, что мною сожрано… — Онешко улыбнулся, похлопал Никиту по плечу, скомкав рукой серую ткань футболки друга, и зашагал по изрисованному калиграфными чёрными линиями полу, скрипя подошвами.       Желтоватые лучи весеннего солнца освещали пыльное, душное помещение для спортивных занятий, попадая в глаза и заставляя морщиться и посапывать в полудрёме от приятного тепла, наполняющего всё тело. На другом конце огромного спортзала Юлик не сразу заметил небольшую толпу: вторые курсы с каким-то состязательным духом охотно передавали друг другу тяжёлый баскетбольный мяч, звонко стучащий о напольное покрытие и поднимающий ещё большее количество бесцветной пыли в воздух. Кто-то недовольно хрипло кричал; нервно посмеивался в рукав белой рубашки с будто накрахмаленным воротником, неприятно прилипшей к телу; от смеха стучал по коленкам; мирно наблюдал за происходящим со скамеек. К последнему «кто-то» относились однокурсницы Юлика. Они увлечённо наблюдали за резкими движениями парней, словно заворожённые. Девушки, совершенно не отвлекаясь, рассматривали телосложение второкурсников, их напряжённые игрой мышцы, заинтересованные лица, часто-часто подпирали подбородок рукой и ёрзали на месте. Онешко, всё это время стоящий за приоткрытой дверью спортзала, оглянулся на Никиту, уверенно прошёл до середины зала, опустился на скамейку и похлопал по свободному месту на ней, подзывая друга составить ему компанию. Гридин не сразу согласился, но после недовольного взгляда однокурсника, означающего неоднозначную обиду, всё же сел рядом с Юликом. — Ну и мерзость… — проговорил про себя Онешко, закатив на секунду глаза. — Обязательно показушно снимать футболку со своего дрищавого тельца? — Да лан, тебе не всё равно, что ли? Мне лично поебать, вдруг чуваки так себе тёлочку подцепят. — Очень сомневаюсь, Никита. Это какой-то маразм.       Юлик брезгливо взглянул ещё раз на второкурсников, почти негодующе провёл ладонью по лицу, потёр глаза и наконец задержал своё внимание на одном парне. Третьекурсник дёрнул головой, будто не поверив собственным глазам, и стал изучающе оглядывать юношу. Он выглядел почти как все. Но! Мало того, что на нём, в отличие от большинства его спортивных товарищей, была чёрная мятая футболка, так на руке ещё и красовалась еле заметная татуировка. «Бля… И этого чела до сих пор не выебал декан? За татуху-то… Ёб твою мать!» — проворчал про себя Онешко. Юлика в некотором роде покорила такая двусмысленная смелость, но в то же время какое-то странное противоречие гложило парня изнутри. — Ты видел, братан? — Что именно? — Гридин закопошился, забегал глазами по всему спортзалу, выискивая что-то казусное и привлекающее внимание. — Ты о чём? — О татухе у того пацана. Видел, нет? — Блять, Юлик… — Никита раздосадованно вздохнул. — А что? Тебя не смущает ничего? Как?! — Угомонись, братан. Её даже не видно под рукавами рубашки, хули нет-то? Вот я бы не решился в таком возрасте… Голова ещё плохо работает, гормоны, адреналин, всё такое…       Юлик, не отводя немигающего, оценивающего взгляда подвинулся подальше от Гридина, поближе к играющим в баскетбол парням. Какой-то излишне пёстрый, неординарный, непохожий парень предстал перед ним, и третьекурсника это слегка задевало: жаль, что не девушка. Да и так неплохо. Фигура подтянутая, на футболке нет сальных пятен в районе шеи, на щеках не красуются алой россыпью подростковые прыщи. Так-так, что-то не то.       Онешко не скрывал своего внимания только потому, что все второкурсники были сконцентрированы на игре. Удары мяча об пол и недовольные выкрики студентов раздавались оглушительным эхом. Третьекурсник, чутко ко всему прислушивающийся, даже мог уловить тихие вздохи молчаливых девушек, заинтересованных в разглядывании парней не меньше Юлика. Стоп… — Никита, ты его знаешь? — Да-а, неплохой чувак. Познакомились, когда я курил за шарагой. А что? — Как его зовут? — Юлик шмыгнул носом и потёр вспотевшие ладони. — Я просто хотел…       Гридин посмотрел на друга с некоторым недопониманием, громко кашлянув в кулак. Над друзьям появисло неловкое молчание. — Ну, я… Кажется, Руслан. Это не стопроцентная инфа, братан. — Л-ладно, спасибо… — Юлик в смущении отвернулся от однокурсника. Вдруг он что-нибудь подумает не то? Странновато было спрашивать имя парня, привлекшего его только из-за чёрного рисунка на изящной, расслабленной руке. Очень изящной руке… Юлик!       Встревоженный Онешко старался отвлечься от мыслей о том, как же всё-таки эксцентрично было с таким любопытным восхищением разглядывать совершенно незнакомого человека, а потом ещё и тревожить друга, нагло спрашивая о том, что было неподтверждённым табу: Никите не доставляет говорить о представителях своего же пола. Или Юлик нагнетает сам себя?       Парень заправил руку в мягкие волосы, откинулся на холодную стену с отвалившейся желтоватой краской и шумно выдохнул. В спортзале повис гнетущий запах пота, пыль раздражающе и беспощадно забивалась в ноздри, некогда громкие и надоедавшие звуки притихли. Девушки всё так же молча наблюдали, изредка кладя голову на плечи друг друга, хихикали в ладошки. Парни лениво потягивались в переменах между передачами мяча, восторженно улыбались и поправляли нелепо взъерошенные волосы. Всё, кроме дурного запаха, казалось таким тёплым, приятным, таким весенним… Юлик вновь взглянул на толпу играющих ребят. Все двигались неестественно медленно, веяли разноцветными подмазанными точками, и один только Руслан выглядел оживлённым. Он не играл, молча наблюдая за парнями отчуждённым взглядом карих глаз. Второкурсник облизнул пересохшие губы.       Юлик угнал в тартарары, о чём свидетельствовали его странно округлившиеся глаза. Что за необъяснимая заинтересованность? В голове у третьекурсника были сотни самых противоречивых мыслей, волнение подступило к горлу непроглатываемым сухим комком. Нервозность колола кончики пальцев и заставляла возвращаться в реальность, отвлекаться от слежки за частым сердцебиением. Он на секунду опустил глаза, потупив взгляд в спасительный пол, и снова поднял.       Ох, как же зря…       Руслан в тот же момент посмотрел на Онешко.