счастье в простом

Горячая вода обжигает кожу лишь поначалу. Арно откидывает голову на край тёмного мрамора, прикрывает глаза и отпускает все неприятные мысли. После — натирает душистое мыло грубой губкой, пропитывает её специфичным ароматом каких-то цветов и скользит по покрасневшей коже, смывая всевозможную грязь и накопившуюся за последнее время усталость. Обычно подобным занимается именно прислуга: одновременно несколько дам заботятся о его волосах, ногтях и коже и при должном настроении Арно о чём-то попутно даже рассказывают. Такого рода тщательный уход, естественно, всегда расслабляет, но порой чужое присутствие его, напротив, напрягает, и сегодняшний день почему-то оказывается одним из подобных случаев. Дориан получает желаемое уединение, однако длится оно всё же недолго. — Ты меня избегаешь? — неожиданно нарушает Джейкоб воцаривший покой, проходя вглубь достаточно просторного помещения. — С чего ты так решил? — интересуется Арно в ответ, неотрывно продолжая натирать своё предплечье, покрытое неглубокими, но всё же грубыми шрамами. — Служанка сообщила, что тебя не стоит тревожить. — Но ты же исключение во всём, mon cher, — напоминает француз, приподнимая уголок своих губ. В конце концов, это — не его слова, а Фрая. — Я рад, что и ты так думаешь, Арни. Джейкоб подходит к стоящей посреди комнаты ванне, наклоняется к мыльной воде и мимолётно касается её пальцами. После — скользит по чужой влажной коже, слегка стирая белые разводы, огибает угловатый мрамор, оказываясь теперь за дориановой спиной, и присаживается на колени. Молчание, на странность, никого не терзает. Сумбурных звуков воды и пения птиц за открытым окном оказывается вполне достаточно, чтобы разбавить мерную тишину. — Расслабься, — незатейливо просит Джейкоб, отбирая у Арно несчастную губку и откладывая её тут же в сторону. Затем же его внимание падает к чужим волосам: он обхватывает их ладонями, аккуратно пытаясь собрать все мокрые пряди в небольшой пучок, при этом не спутав, разглаживает их пальцами, словно расчёской, и в какой-то миг кратко целует в угловатое плечо. Дориан мгновенно срывается на довольную улыбку, по новой откидывает голову, прикрывая глаза, и полностью поддаётся спонтанной ласке и заботе. Джейкоб же, в свой черёд, берёт в свободную руку мыло, втирает то в тёмно-каштанового цвета пряди волос и откладывает его обратно на место. После — бережно намыливает нетронутые остатки, массируя пальцами голову, наблюдает за тем, как Арно сжимает край ванны и с откровенным наслаждением шумно вздыхает, и сам срывается на довольствующуюся ухмылку. Его звёздочка ведёт себя словно котёнок. Француз в подтверждении неожиданно потягивается, открывая обратно глаза, откидывает голову ещё чуть больше, изгибаясь в горячей воде, и успешно ловит джейкобов взгляд. Он смотрит на своего мужчину лишь несколько секунд, вероятно, пытаясь убедиться, что тот и вправду находится рядом — существует и только его, и обхватывает ладонью чужую напряжённую шею. Требовательно тянет к себе, безо всяких слов прося лишь об одном — столь необходимом в данный миг поцелуе, и по итогу ожидаемо добивается своего. Фрай касается его влажных губ, замечая в их плавном движении привычную лёгкую улыбку, и ощущает, как по телу проносится толпа настойчивых мурашек. Арно делает его невыносимо счастливым, и то же он совершает с ним в ответ — всё обоюдно и уютно.