Sketches

Однажды Натаниэль, обхватив руку девушки и тщательно её осмотрев, сделал вывод: — Ты такая худая и слабая. Клементина, которая была, мягко говоря, в шоке от его умозаключений, вырвала руку из его хватки и грозно произнесла: — Я всегда такой была, Нат. Глаза разуй, иначе я тебя морально ударю, раз физически не могу. И продолжила есть какое-то месиво, которое дают в университетской столовой. — Ты нормально ешь вообще? — парень откинулся на спинку стула, осматривая бледное личико соседки напротив. — Вот скажи мне, — со злости она бросила ложку прямо в суп, — нахера ты припёрся в университет именно сегодня? Нат пожал плечами, состроив из себя дурака. Он внезапно стал чаще появляться в университете, что казалось ей слишком подозрительным, и возможно, где-то внутри, она и подозревала, что это из-за неё, только вот, зачем? — Сколько ты весишь? — продолжил расспрашивать он. — Ну, около сорока пяти… — девушка поставила локти на стол и попыталась успокоиться. Каждый раз, как только он появляется у неё на горизонте, вызывает раздражение. И его вечные вопросы тоже его вызывают, — Нат, я правда хорошо питаюсь, а худой я была всегда. Из-за чего тебя заинтересовал мой вес именно сейчас? — Раньше ты была толще, — и резко захотелось вылить суп прямо на него, — я помню, что у тебя и грудь была больше, и задница неплохая, а сейчас как дос… — Спасибо, без твоих комментариев обойдусь, — Клементина прикрыла глаза и глубоко вздохнула, — не беспокойся особо обо мне. — Сколько раз в день ешь? — Два. — Мало. — Сейчас буду один, если ты не заткнёшься и не дашь доесть мне этот, чёртов, суп. Люди за соседними столиками уже начали косо поглядывать на них, но Натаниэлю, казалось, было абсолютно плевать. И зачем он сел именно к ней? — Амбер полнее тебя будет, а она модель, ей надо быть худой, — внезапно сравнивает он свою сестру с девушкой, и Клементина окончательно не выдерживает, просто оставляя тарелку на столе, и уходит к себе в комнату. Лучше она голодать будет, чем выслушивать его упрёки из-за веса. Ей всё нравится в себе: внешность, вес и характер, и подстраиваться под вкусы Натаниэля она не обязана. Лишь обидно немного, не более. Девушка никогда не была полной, а до нормального веса ей всегда не хватало парочки килограмм, из-за чего Кастиэль и обзывал её раньше доской, пока она окончательно не сформировалась как девушка. А потом, стоило только уехать, есть хотелось всё меньше и меньше, и однажды, встав на весы, она реально заметила, что похудела, очень сильно похудела. Уже начав бить тревогу, она начала с усердием наедать себе жирок, который никак не появлялся. Заветная цифра на весах так и оставалась на сорока пяти, и ничего с этим поделать не могла. Осталось лишь смириться и больше не допускать снижение веса. То что она похудела не заметил никто. Никто, кроме Натаниэля. Даже Роза, которая всегда была внимательна к ней, как-то упустила тот факт, что Клементина стала тоньше. Где-то под ночь кушать, всё-таки, захотелось — из-за Натаниэля она так нормально и не поела, а организм нужно держать в определённых кондициях. — Элин? — обратилась она к соседке, которая сидела за столом и готовила какой-то доклад, — у тебя ничего перекусить нет? Она лишь повертела головой и сказала, чтобы она сама себе еду искала. Делать нечего, а кушать хочется, поэтому она схватила куртку, напялила на пижаму, и рванула в магазин, уже наплевав на опасность встретить кого-нибудь в переулке, особенно Натаниэля. — Если тебя зарежут там, то пожалуйста, завещай мне свой лэптоп, — кричит вдогонку Элин, когда Клементина уже вышла за переделы комнаты. Автомат со всякой вкусной вредной едой на первом этаже сломался, и чертов мастер не появился и по сей день. Идёт, закурив на ходу. Вид у неё сейчас был, мягко говоря, страшный — черные круги под глазами, которые не проходили уже несколько недель, грязные и лохматые волосы, обгрызанные ногти и облезший лак. Пора бы его уже стереть. Выходит за пределы кампуса и видит компанию веселящихся студентов. Увидев её, они вмиг прекратили смеяться, спрятав алкоголь за спину. Девушка лишь ускоряет шаг, чтобы уже скорее выйти к заветной улице. Ноги начали замерзать, ведь пижама её состояла лишь из коротких шорт и тонкой маячки. Сует руки в карманы своей кожанки, и поворачивает в переулок. Нахлынывают воспоминания, но почему-то страха нет. Она уверена, что её не тронут, и даже не из-за того что её сейчас крышует Нат, а просто всякие люди маргинального вида забояться лезть к этой «девочке из телевизора». В конце его видит фигуру, тоненькую, медленно подходящую к ней. Девушка присматривается, щуриться, и ждёт, когда кто-то подойдёт в радиус видимости. — Клементина! — видно, силуэт узнал её раньше. Понимает, что голос смутно знаком, и отчаянно пытается вспомнить его обладателя. — Амбер! — на ней теплый вязаный кардиган, да и в целом она выглядит презентабельнее. На лице блондинки недоумение, и Клементина даже понимает, почему, — не ожидала тебя встретить. — Я тоже, — нервно теребит края своего кардигана, — тебе не холодно? — Да нет, — решается соврать, — ты домой возвращаешься? — Угу, а ты чего шастаешь? В бар собралась? — смеется. Клементина понимает, что шутка не несет в себе негативного оттенка, и продолжает удивляться, как впервые. Новая Амбер восхищала, приковывала все внимание к себе, студентка скажет искренне и откровенно, что и она попала под это влияние. Натаниэль недавно сравнил их, теперь она не может удержаться, и сравнивает тоже. Даже в этот момент, когда они обе уставшие после тяжелого учебного дня, но Амбер словно и сейчас готова идти фотографироваться на обложку дорогого журнала, когда Клем выглядит, как бомж с вокзала. — Как видишь, да. В таком виде только пьянствовать, — пожимает плечами, — но если серьёзно, то просто такая форма ночного зажора. — Понимаю, — Амбер укутывается сильнее, — но я на диете, увы. А так, да, бывает, хочется. Девушка осматривает фигуру блондинки, сравнивая её со своей, и с ужасом понимает, что Натаниэль ошибся — если кому и нужно срочно набирать массу, так его сестре, которая уже сейчас выглядит уж чересчур худой. — Может, ты со мной сходишь, м? — интересуется, уже имея свои планы на девушку, — мне будет не так страшно. Хоть и понимает, как это всё звучит глупо, и что она сама своим внешним видом может напугать любого, но всё ещё надеется, что Амбер примет её предложение. Блондинка стоит, обдумывает, и всё-таки соглашается, из-за своих каких-то соображений. И вот они вдвоём идут куда-то, молчат, но Клементина рада и этому. Видит вдали один из круглосуточных магазинчиков, ускоряет шаг, и давняя знакомая пытается держать темп. На кассе сидит какой-то уставший студент, которого она даже видела где-то. Он клюет носом, даже не обращая внимания на ночных посетительниц. Клем подошла к полке с чипсами, взглядом выискивая любимый вкус. — Ты такое ешь? — неуверенно спрашивает Амбер и девушка кивает ей, — это же… вредно. — Неа, хочешь? — протягивает ей пачку, — вред вредом, но мой гастрит пока не жалуется. Хоть чуток попробуй. Насильно впихивает и идёт дальше, выискивая что-нибудь ещё из фастфуда, и всучивает это всё в руки Амбер. Та лишь хмыкает, но молчит, терпя выходки Клементины. — Так, что бы попить… — студентка стоит перед напитками, — не подскажешь, Амбер? — Ты же себе это всё берёшь, так выбирай сама. — Не только. Блондинка смотрит на неё и девушка чувствует, как она недоумевает. — Я хотела бы распробовать это всё с тобой, усевшись где-нибудь в парке. Ты же не против? Против, хотела бы сказать она, но что-то не давало сделать это. Клементина смотрела на неё, такая вся замученная и серая, что Амбер стало жалко её, чисто по-человечески. Хоть раньше они особо не общались, не сошлось, но сейчас захотелось нагнать всё то, что утеряно. Может, она бы и поняла, что брат находил в ней всё это время. А в это время Клем подошла к кассе и будит парнишку. Тот, со злостью, пробивает товары. Амбер хочет заплатить за них сама, но её знакомая насильно протягивает свою карту. Потом они держат направление к парку, который находится буквально в нескольких шагах. Идут по тротуару, освещённому редкими фонарными столбами. Клементина бросает пакет с едой на более-менее целую лавочку и плюхается на неё — блондинка же стоит, мнётся. — Садись, — приглашает студентка, хлопая по поверхности, — сейчас мы плотненько поедим. А она и рада, сидит, открывает пачки чипсов. — Бери, не стесняйся. Откормлю хоть, — говорит как бабушка. Амбер аккуратно присаживается рядом, берёт одну чипсинку, разглядывает, и медленно сует в рот, — ну вот, другое дело, как тебе? — Никак, — отвечает, стараясь прочувствовать вкус. На самом деле — вкусно, но она не признается в этом. Хочется взять ещё. — Не ври мне тут, ешь! — протягивает, просыпая пару чипсинок на землю, — иногда стоит себе позволять мимолётные слабости, и почему это должна я объяснять тебе? Жизнь в кайф, все дела. Блондинке кажется, что она уже слышала где-то это, и вспоминает брата. У него такая же жизненная позиция, в последнее время. — Клементина, — решается всё-таки спросить она, — что у тебя с Натаниэлем? А та начинает кашлять, подавилась. Блондинка аккуратно стучит ей по спине. — Ничего. Если бы я сама понимала, то с радостью ответила, — достаёт из пакета бутылку с газировкой и пьёт, пытаясь прийти в себя, — сложно всё что-то. Мы стали внезапно какими-то сложными и непонятливыми, аж бесит. И сейчас я не только про Натаниэля, кстати. Клем откидывается на спинку, прикрыв глаза. — В чего такого сложного и непонятливого в тебе? — Не знаю, могу ли разговаривать об этом с тобой, но, — задумывается, пристально смотря на бетонный асфальт, — чувства, может. Как видишь, мир не стоит на месте, и принять это порой бывает сложно. — Согласна, — добавляет Амбер, — вот, например, ты. Раньше ты была более открытой, а сейчас словно в себе. На мой взгляд, опять же. Девушка не знает, соглашаться ли с этим, поэтому молчит, обдумывая слова. Разве она и вправду стала замкнутой? Да вроде нет. Или только ей так кажется? Продолжать ли гнуть свою линию? — Да я, вроде, такая же, — смеётся, но глаза всё также остаются стеклянными, — может стала лишь взрослее чуток. — Может, — блондинка сильнее кутается в кардиган, — но только не всегда взросление — повод для перемен. Клементина переводит взгляд на Амбер. Она хорошая. Вразумительная. И просто чудесная. Открывает рот, хочет высказать всё ей в лицо, но крики, доносящиеся в другом конце парка, прерывают. — И какого чёрта ты тут делаешь?! — кричит Натаниэль, видимо, заметив только свою сестру. Клем завешивается волосами, надеясь, что пронесёт. Сейчас не то время, чтобы разбираться в отношениях. Блондинка улыбается, с распростертыми объятиями приближаясь к братцу. В данный момент девушка ощущает себя лишней, поэтому поступает как обычно — берёт пачку чипсов и начинает есть. — Прости, — Амбер произносит это всё чересчур мило и невинно. Натаниэль молчит, яростно оглядывая пространство. Его ноздри забавно расширяются, девушка не сдерживается и смеётся. Теперь он замечает и её. Остаётся лишь прикинуться дурой. — Привет! — раскинувшись на всю скамью, поднимает ладонь в воздух, — будешь? Протягивает картофельные чипсы. Амбер в этот момент меняется в лице. Ей неуютно, это видно. Клементина в будущем обязательно извиниться за это, но, как она говорила минут пять ранее, жизнь в кайф, все дела. — Прости, что похитила твою сестрёнку, — склоняет голову вбок, поддаваясь своей внутренней безрассудности. Или всё ещё не прошедшей обиде? Его утренние обвинения в анорексии, задели её до глубины души, и, как бы девушка не старалась это спрятать, всё было на поверхности. Натаниель внимательно осмотрел её внешний вид и громко рассмеялся. Амбер, стоящая всё этом время немного в стороне, с ужасом взглянула на него. — Нашла способ ходить ночью нетронутой? — Агась, — пожимает плечами студентка, откинувшись на скамью, — я ещё учла твои замечания по поводу моего внешнего вида, и, как видишь, навёрстываю. Махает этой многострадальной пачкой. — Какими такими замечаниями? — Амбер поворачивается к нему лицом, сложив руки на груди, — и чего ты ей такого наговорил, м? И тут оказалось, что совесть у блондинчика, всё-таки, была. Он замялся, как-то слишком странно взглянул на свою сестру, и произнёс тихо-тихо: — Ничего особого. — Да, ничего, — поддержала его Клементина, — но, как думаешь, Нат, может мне ещё записаться в зал? Там, как ты говорил, задницу подкачать, раз я такая плоская? Только набор массы же мне не сильно поможет. Девушка достала из пакета газировку, откручивает крышку и рвано пьёт, переводя глаза с Амбер на Натаниэля, и словно в слоумо наблюдая, как меняется лицо его сестры, как она, активно жестикулируя, пытается вдолбить в своего брата какие-то простые истины. Клементина их не слышит, или только делает вид, отвлекается на почти закончившиеся чипсы. Выбрасывает пустые пачки в ближайшую мусорку, и думает, что своей цели добилась. Пусть даже всё пошло не так, как планировалось. Она всего лишь хотела раскрыть для блондинки мир вредной и очень привлекательной пищи, а сейчас ещё получилось, опять же с помощью Амбер, промыть Нату мозги. Убила двух зайцев одним выстрелом. — Я сама дойду! — доносится где-то на периферии, и Клементина оборачивается. Блондинка подходит к скамье, берёт свою сумку, скомкано извиняется, и уходит к выходу из парка. Натаниэль уже хочет бежать вслед, как вспоминает о ещё одной девушке, в это время мирно сидевшей и ожидавшей его реакции. Абсолютно любой. — Ладно, — запускает ладонь в волосы, и плюхается рядом, — прости если что. Не думал, что это тебя так сильно оскорбит. Девушка склоняет голову набок, задорным взглядом смотря на парня, тем самым показывая, что уже не злится. Ему хватило того, что Амбер отчитала его, словно нашкодившего котёнка. Встаёт со скамейки, не отводя взгляд от Натаниэля, смотрит на его сверху вниз и говорит: — Проехали. Ещё один раз такое повториться — я вылью тебе суп на голову. — Так здесь же нет супа? — Не придирайся к моим словам! — Так я и не придираюсь, а лишь констатирую факт. — Боже, Нат, заткнись! И так они доходят до общежития, дружески препираясь по дороге, и уже на самом пороге комнаты, остановившись у двери, Клем хочет подметить кое-что, чтобы развеять оставшееся недопонимание. — Я обещаю набрать какую-то массу, — поворачивается к нему лицом, наблюдая, как в темноте ярко сверкают его янтарные глаза, — а ты присмотри за Амбер. Я волнуюсь. Она мне показалась слишком… — Худой и слабой? — цитирует он свои слова, которые говорил утром, и студентка не может сдерживать вымученную улыбку, — я бы с радостью, но она более упёртая, чем ты. Забила себе голову этим модельным бизнесом, этими глупыми стандартами, и я не могу выбить это из неё. Она уже взрослая девочка, в любом случае. — А я нет? — провокационно спрашивает она. — А тебе пора спать, — Натаниэль подходит слишком близко, вжимая девушку в дверь, тянет за дверную ручку, и Клементина буквально вваливается на порог своей комнаты. Пока она смотрит на потолок и недоумевает, дверь захлопывается. Избежал ответа, мерзавец. Элин сидит на своей кровати, видимо, ещё не думая ложиться, и вставляет свои пять копеек. — Я думала, тебя там уже прикончили в переулке. Вставай, блудница. Девушка встаёт, морщась, и начинает протирать ушибленный локоть, аккуратно присаживается на диван, и решает спросить у своей соседки кое-что. — А я правда слишком худая? — Заткнись и ложись спать. И ответ её полностью устроил. Она сбрасывает с себя кожанку, кидает её куда-то в сторону своего рабочего стола, стягивает потертые кеды, и залезает под одеяло, выключая на своей половине свет. Элин поступает абсолютно также. Что она говорила там Натаниэлю? Может, реально записаться в зал?