Илья, проснись

Илья Давыдов, в прошлом известный видеоблогер по прозвищу Мэддисон, подошел к своему тридцатилетию с грузом проблем, главной из которых стало ощущение, будто все вокруг с молниеносной быстротой скатывается к косности и религиозному мракобесию. Шутка о Коране, произнесенная на скромном стэндапе шесть лет тому назад, вдруг стала причиной не просто угроз со стороны религиозных фанатиков, а даже потянула на уголовное дело за оскорбление чувств верующих. А потом угрожать стали и его родителям. Как?! Как до такого дошло? Куда катится эта планета, и конкретно эта страна? Место Сталина занял Аллах с Христом и прочими Иеговами? За анекдот — в тюрьму, и вот это вот все? К счастью, в дверь к ним никто не стучал, а угрозы были комментариями в ютубе на канале Ильи. Он быстро распустил слух, что родители съехали из своей квартиры, и живут где-то в другом, неизвестном никому месте. А их самих Илья попросил не открывать дверь незнакомым людям, которые будут спрашивать о нем. На большее они не соглашались. Да и кто бы на их месте согласился оставить свой дом из-за такого? А вот они с Ксюшей решили сменить место жительства, и никому не давать новый адрес. Как раз поэтому с Ксюхой он стал часто ссориться, несмотря на ее искреннее сочувствие и сопереживание, и, в конце-концов, попросил оставить его в покое. Но она, конечно, не послушалась. Поэтому он ушел от нее сам, тайком, чтобы избежать слез и уговоров. Это было ради ее же блага. Ни к чему ей проблемы с оголтелыми исламистами. Тем более, она была тут вовсе ни причем. Он снял какую-то задрипанную однушку в спальном районе, и целыми днями играл в хорроры. Особенно в Алана Уэйка. Почему-то ему нравилась эта игра про писателя, который борется с темной сущностью, чтобы спасти свою жену. Он заказывал на дом еду с выпивкой, чтобы никуда не выходить, и сменил номер телефона, дав его только родным и близким. Между тем приближалось восьмое марта — которое, по иронии судьбы, было его днем рождения. Посыпались звонки и сообщения с вопросами о том, как он собирается отмечать, и не пора ли уже выйти из добровольной изоляции, на что он отвечал по-разному, в зависимости от личности вопрошавшего. Ксюхе сказал, что будет мероприятие такого рода, куда свою женщину приводить зазорно, с толпой уебанов и алкотрипом на несколько суток, поэтому она, как человек понимающий, дальше ни о чем спрашивать не стала. Собственно, уебанам сказал, что собирается отпраздновать со своей женщиной, «простите парни, но как-нибудь в другой раз, вы ж понимаете». Конечно, кое-кто немного повизжал о ебаных подкаблучниках, но всё же соизволил дать своё нахуй никому не нужное прощение. Родителям сказал то же, что и Ксюхе, благо они знали, с каким усталым смирением он относится к своему дню рождения, приходящемуся на международный женский день. А сам, отключив телефон и интернет, остался дома, отмечать наедине с собой. Тридцатилетие следовало встретить с ясной головой и безмятежностью на душе, а создавать себе такое настроение лучше не отвлекаясь на суету. Он лежал в постели, и думал, думал, думал. Как так получилось, что он забился в эту дыру, как мышь в нору? Почему все дошло до такого маразма?! Он ведь не экстремист какой-то, он просто саркастичный атеист с широкими взглядами. И ведь он не один такой, так почему удар пришелся именно по нему? Вот Вихлянцев, например, целый цикл передач создал про оскорбление чувств верующих, где весьма тупо высмеивал православие. Правда, про ислам он шутил осторожно и мало. Подумав про Руслана, Илья вдруг понял — вот с кем он хотел бы увидеться. Они давно не виделись, но воспоминания никуда не исчезли.

***

Когда Илья позвонил, что приедет, Руслан не стал поздравлять его по телефону. Лучше непосредственно при встрече, как бы между прочим. И заодно заказать по телефону в соседнем кафе торт-мороженое. А вино есть и в мини-баре. — Как меня всё это заколебало, — сообщил Мэддисон с порога. Выглядел он не просто заколебавшимся, но и жутко уставшим. — Я тоже рад тебя видеть. — Лучше дарили бы деньги. Я же не алкаш столько выпить! — С днём рождения, Илья. — А… забудь. Руслан достал из бумажника красноватую пятитысячную купюру, протянул Мэду. — И ни в чём себе не отказывай. Мэд с довольным видом посмотрел на купюру, однако в руки не взял. — А можно я куплю твоё время? Просто побуду здесь пару-тройку часов. — Мне сегодня всё равно нечего делать, — соврал Руслан. Илья сделал вид, что поверил. Вообще-то чисто технически враньём это не было. Просто был план сделать видеопоздравление на Международный Женский День. Но, в принципе, можно и обойтись старым. Он выключил ноут, и обернулся: — Знаешь, у меня есть… Мэддисон беспардонно дрых, обняв подушку. Выглядел он при этом таким беззащитным, что не хотелось его будить. Фиг с ним, с вином. Похоже, сегодня Мэд выпил достаточно. Руслан достал плед, и укрыл спящего именинника. И почему-то от вида такого Ильи настроение стало ласковым и спокойным. Как бы он потом ни ехидничал, но сегодня ничто не нарушит этого настроения. *** И пусть все думают, что в жутком загуле Ты празднуешь с дамами по кабакам Забыв о приличиях и о культуре В свой день рождения, парам-пам-пам — Чё делаешь? — спросил Илья, высунув из-под пледа взлохмаченную голову. Руслан быстрым движением стёр всё написанное, перешёл на вкладку со своей страницей вконтакте, и скучно ответил: — Да вот, решил не заморачиваться, и воспользоваться своим старым поздравлением. Девушкам. — Вот как. У Мэддисона почему-то было плохое настроение. Даже хуже, чем когда он позвонил, и напросился в гости, ни с того ни с сего. «Нужно где-то перекантоваться несколько часов». — Да-а, хуёвое у тебя поздравление, Руслан. Это всё равно, что прийти в гости к именнинику, украсть свой старый подарок, и подарить его снова тому же человеку. И кто виноват, что времени на новое поздравление не было, хотелось бы спросить Руслану, однако он промолчал. — Но с другой стороны, это ловкий ход. Такой чёткий наёб, а людям всё равно нравится, ведь это же няшка Усачев. — Похмелье? — Оно. Вот за что я тебя люблю, Вихлянцев, так за эту твою женскую проницательность. Молча встать, аккуратно отодвинуть стул, и пойти к холодильнику. Поставить минералку и пластиковую коробку на столик рядом с кроватью. И сесть обратно. — Это что, торт? — Пломбир. Хорошо помогает от похмелья. Но ты ведь только притворяешься, что страдаешь похмельем? Илья открыл глаза, и улыбнулся так светло и мягко, что Руслан непроизвольно ответил улыбкой. — Привычка. Знаешь, иногда так достаёт бухать в компании, что притворяешься пьяным, а потом незаметно включаешь звонок своей мобилы, и типа тебя срочно вызванивают. И всё лишь бы свалить подальше, чтобы не доставали. Ненавижу свою денюху. Руслан только вздохнул, и вернулся к монитору. Мэд изучающе посверлил взглядом спину новоявленного доброго самаритянина. Сел, откинув плед, перед столиком с тортом и минералкой. — Я так не могу. Хватит сидеть в сети, один я столько не съем. Спросонья он имел помятый вид, ибо спал прямо в одежде. Однако, сильно же он устал. Интересно, сколько времени провёл без сна? Лучше, наверное, не спрашивать, похоже это не слишком приятные для Мэда воспоминания. Лучше просто сидеть рядом и есть один пломбир на двоих. С мармеладными дольками, и политый клубничным джемом в виде надписи «С 8 марта»… А, да, он ведь забыл предупредить при заказе насчёт надписи, вот они автоматически и решили, что это само собой разумеется. Илья с усталой печалью взглянул на Руслана. Видимо уже не впервые путали его день рождения с этим праздником. — Минуточку. Насколько Руслан знал, в его холодильнике чего только не было. — Где же… а, вот. Мэддисон с некоторым интересом следил за действиями владельца квартиры. Тот достал какой-то тюбик, открыл, и начал колдовать над тортом. — Это что? — Шоколадная паста. Теперь под надписью «С 8 марта» красовалась более корявая, и мелкая, но вполне различимая вязь «сднемрождениямалыш» полукругом. Мэд не выдержал, спрятал лицо в ладонях и тихо рассмеялся. — Заебись. А ты умеешь поднять настроение. Не зря я всё-таки к тебе пришёл. Как знал… — растроганно произнес он, медленно повалившись на подушку. У Руслана было такое чувство, будто только что где-то бесследно пропал вагон заготовленных Мэдом издёвок. Он потянулся, сложив ладони на затылке, зевнул и покосился на Илью: — Слушай, я так устал сидеть за компом. Ты не против, если я прилягу рядом? Илья улыбнулся из-под ладони, произнеся мягким, тягучим как мед, мэдовским голосом: — Я только за. В конце-концов, торт можно съесть и растаявшим. Руслан лег с края, и стал разглядывать белый потолок. Теперь самый удобный момент начать жаловать на жизнь, подумал Илья. — На самом деле я пил один. Ты ведь слышал эту историю про муслимов? — Какую историю? — Забей. — Илья отвернулся к стенке. — Как тебе удается всегда выкручиваться из неприятностей? — Что у тебя произошло? — Руслан попытался вспомнить, что ему говорили про Мэддисона, но последние новости о нем были так давно, что надежно скрылись под целым пластом новых впечатлений. Тем более, они вроде как перестали общаться, причем непонятно почему, а простой питерский хипстер не собирался никому навязываться. — Много чего. — Неохотно процедил Илья. Вдруг у Мэдисона зазвонил телефон. — Что? Срочно? Ладно, скоро буду. — Он обернулся к Руслану. — Ксюха звонит, говорит, ее родители меня ждут. Руслан засмеялся, накрывшись пледом с головой. В трубке не звучало никакого голоса. Он был совсем близко, и ничего не слышал. Мэд такой Мэд.