sugarless.

— Очень интересно. Чанёль морщится, чувствуя, как чужой голос вырывает сознание из объятий сна. Кажется, это голос Бэкхёна, и… Глаза резко распахиваются. Взгляд падает на развалившегося на соседней подушке Кота, а самому Чанёлю страшно повернуть голову в сторону дверного проёма. Впрочем, в комнате стоит тишина. И Пак бы даже подумал, что голос ему приснился, но Кот продолжает пристально смотреть на что-то или кого-то. Значит, не приснилось. Беззвучно выдохнув, Чанёль всё же поворачивает голову и еле заметно вздрагивает, заискивающе улыбаясь, потому что Бэкхён подошёл уже вплотную к кровати и теперь стоит, пристально разглядывая лежащего парня с еле заметной усмешкой на губах. Мужчина снова в строгом костюме, который чуть помялся с дороги, но этим ничуть не портит внешность Бэкхёна, а пиджак и вовсе расстёгнут. — Здравствуйте? — Чанёль нарушает неловкую тишину, а Бэкхён чуть щурится. — А я думал, Вы через несколько дней вернётесь. — Хотел сделать сюрприз, но в итоге сюрприз ждёт меня в моей постели, не хватает только красной ленты с бантом, — Бён чуть приподнимает бровь и скидывает пиджак на спинку стула, садясь на свободный край кровати. Кот, видимо, обиженный на хозяина за долгое отсутствие, смеряет его наглым немигающим взглядом, так и не соизволив сползти с подушки. А Чанёль резко садится, сбрасывая одеяло до пояса, когда его окатывает волной стыда. — Чёрт, простите! У меня просто подушка намокла от волос, и… — А я уж думал, ты так впечатлился нашим телефонным разговором, что… — Бэкхён замолкает и хитро улыбается, а Чанёль громко стонет от бессилия, закрывая лицо ладонями. — Почему Вам так нравится меня смущать? — слышится приглушённо. — Потому что ты прелестен, когда смущаешься, — стоит только убрать руки от лица, как Бэкхён щипает Чанёля за щеку. — А вообще, у меня какое-то двойственное чувство, — Бён задумчиво оглядывает сидящего парня. — С одной стороны, в моей постели лежит красивый полуголый парень, а с другой, я к этому даже не причастен. Хватает нескольких секунд, чтобы Чанёль осознал, что светит голым торсом. Одеяло тут же натягивается почти до покрасневшего лица. — Простите. — А бельё на тебе есть, или слово «полуголый» не подходит? — на дне глаз Бэкхёна плещется еле заметное любопытство, которое Чанёль не замечает, натягивая одеяло выше. — Я не голый! — звучало бы очень возмущённо, не будь Пак так сильно смущён. — Мальчик мой, ты же вроде гей? А ведёшь себя так, будто в трусах в присутствии другого мужчины никогда не находился, будь проще, — пожимает плечами Бэкхён, тут же кидая на парня полный понимания взгляд. — Или ты девственник и гей только в теории? — У меня был секс с парнями! — серьёзно, Чанёлю никогда не было так стыдно перед другим человеком раньше. Но Бэкхён, хоть и уставший, в хорошем настроении, и он так просто не отстанет от него. — Пожалуйста, можно я просто оденусь и поеду домой, господин Бён, — к жалобному взгляду не хватает только скулежа. — Да ты шутишь? В моей кровати слишком давно не было такой красоты, чтобы я лишил себя удовольствия полюбоваться. — Господин Бён, я не Ваш любовник, — звучит немного грубо, и это Чанёль понимает, когда Бён мгновенно становится серьёзным и поджимает губы, переключая внимание на кота. Тот видит протянутую руку и сменяет гнев на милость, начиная ластиться. Кажется, через пару минут весь костюм будет в белой шерсти, но Бён не особо этим озабочен. — Я вроде просил тебя не впускать его в мою комнату, тем более, на кровать, — голос Бэкхёна уже привычно сухой и безэмоциональный. — Неужели так сложно было, Чанёль? Не дожидаясь ответа от растерянного сменой атмосферы в комнате Чанёля, мужчина встаёт и бессмысленно стряхивает с брюк белые кошачьи волоски. Затем уходит из комнаты, бросая через плечо: — Можешь одеваться, я не смотрю.

***

Вроде бы, Чанёль ничего плохого не сказал, но внутренности царапает острое чувство вины. Бэкхён никак не показывает внешне, что что-то не так, но снова разговаривает с Чанёлем столь же холодно, как говорил с самого их знакомства — будто его совершенно не волнует его общество. Чанёль каждый раз еле заметно морщится, когда Бэкхён обращается к нему с полным внешним отсутствием интереса — ему гораздо больше понравилось их общение с момента примирения после скандала на том ужине. Казалось, что Бён начал ему открываться, хотя бы немного. А теперь снова закрылся. «Но я ведь всё правильно сказал. Я ему не любовник, надо было вовремя его затормозить, пока он не перешёл границу, так ведь?», — крутится в голове Пака без перерыва уже часа два, с тех самых пор, как мужчина вышел из спальни и оставил его переодеваться. Разговор всё это время не вяжется — вроде бы, только Бэкхён разобрался с работой в Японии, как приехал домой и снова работает, что-то сосредоточенно читая на экране ноутбука. Во время работы дома он надевает очки, и Чанёль упорно не может понять, зачем они ему — зрение у мужчины отличное, насколько он понял, а для имиджа дома очки носить бессмысленно. Но такая вот у мужчины есть странная привычка. Пытаться разговаривать с работающим Бэкхёном бессмысленно — даже если он отвечает, создаётся впечатление, будто он где-то не здесь. Не говоря уже о том, что Чанёль просто боится его отвлекать. Но домой в пустую квартиру ехать не хочется, поэтому приходится достать свой ноутбук и заняться учёбой, сидя в другом конце гостиной. Конечно, злоупотреблять гостеприимством Чанёль тоже желанием не горит, но Бэкхён вроде не выгоняет, и хотя в другое время Пак бы сам уехал, чтобы не мешать мужчине (который, по его убеждению, просто слишком хорошо воспитан, чтобы прямо сказать Чанёлю оставить его одного), но сейчас включилась какая-то природная вредность, и парень упорно сидит в кресле, подогнув под себя ноги, и изредка кидает короткие взгляды на мужчину, лицо которого освещает лишь экран ноутбука — жалюзи плотно задвинуты, а на улице пасмурно, поэтому в комнате царит полумрак. Надолго увлечься рефератом не выходит — запутанная тема окончательно выводит Чанёля из себя, и он сохраняет документ, после этого громко вздыхая и закрывая ноутбук. Взгляд снова упирается в мужчину, который точно слышал этот вздох, но предпочёл никак не реагировать. Не зная, то ли всё же ехать домой, чтобы избежать этой гнетущей атмосферы, то ли нагло остаться и попытаться разжалобить Бэкхёна после собственных грубых слов, Чанёль снова вздыхает и откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза. Почему-то снова в голову забирается мысль, которая не даёт ему покоя уже несколько недель — разве богатые папочки разрешают своим девочкам и мальчикам так много времени проводить у себя дома? Ну, по мнению Чанёля, их отношения должны выглядеть как-то из разряда «папочка даёт мальчику деньги, мальчик ходит с папочкой на мероприятия, папочка дарит мальчику подарки, мальчик ужинает с папочкой, они иногда занимаются сексом, и далее по кругу». Места для «сидеть молча в гостях или даже жить по несколько дней дома у папочки» в понимании Чанёля в таких отношениях нет. Конечно, он не особо в них разбирается, но всё же. По его мнению, Бэкхён слишком много неформальных вещей ему позволяет. Сам Чанёль, наверное, на месте старшего не дал бы своему «нахлебнику» столько времени проводить у себя дома. Тем более, что Бэкхён даже секса от него не требует. И ему, по логике вещей, нужно время и пустая квартира без всяких бесполезных Чанёлей, чтобы приводить сюда своих пассий. При мысли об этом почему-то становится неприятно на душе. Чанёль морщится. Но Бэкхён ни разу не пытался его спровадить домой, давая понять, что Чанёлю в этой квартире рады далеко не всегда. Наоборот, часто предлагает остаться. И они, как кажется Чанёлю, проводят время почти как… Парочка? Если для парочек нормально отсутствие половой жизни, безразличные интонации в голосе и почти полное незнание чего-либо друг о друге. И гробовое молчание в комнате, когда оба там сидят. А ещё до ужаса формальное общение (во всяком случае, со стороны Чанёля), будто они престарелая супружеская пара из семнадцатого века. Когда Бэкхён не реагирует уже на второй громкий вздох, Чанёль решает идти в наступление. — Господин Бён? Ответом служит молчание. Через несколько секунд Бэкхён вопросительно мычит, давая понять, что слушает. Но теперь замолкает Чанёль, недовольный тем фактом, что мужчина даже взгляд от ноутбука не поднял. «Какой ты наглый, Пак. Недавно боялся глаза на него поднять». Не получив объяснения, Бэкхён, кажется, даже не обращает на это внимания, продолжая работать. Но проходит несколько минут, и он отставляет в сторону ноутбук и снимает очки, пальцами одной руки потирая уставшие глаза. — Чанёль, я тебя внимательно слушаю. Пак теряется от столь же холодной интонации, которую он получает с самого утра. И всё желание разобраться в произошедшем и причинах такого пренебрежения к себе пропадает. — Ничего, всё в порядке, извините. — Не испытывай моё терпение, пожалуйста, — мужчина снова надевает очки и поворачивается к Чанёлю, внимательно смотря на него в ожидании. — Я хотел извиниться. Кажется, я Вас обидел утром, — еле слышно бормочет Чанёль, понимая, насколько это глупо и бессмысленно. Сейчас Бэкхён скажет, что всё нормально, и снова всё пойдёт так же холодно. — Ты меня не обидел. Мне не десять лет, и даже не двадцать, чтобы обижаться. Это всё? — Нет, — парня начинает душить обида. Бэкхён приподнимает брови, ожидая продолжения. — Тогда я не понимаю, почему Вы так со мной разговариваете. Что я сделал не так? Мужчина вздыхает. Тихо, но недостаточно для того, чтобы парень его не услышал. — Чанёль, я разговариваю с тобой обычно. Я ещё в самом начале нашего общения сказал тебе, что я не умею говорить сладкие речи и сюсюкаться. Но это не значит, что я на тебя обижен или мне вдруг на тебя плевать. Просто… Меня никто не научил быть обходительным и делать людям приятно в моральном плане. — Какой-то Вы не «шугар» тогда, а просто «дэдди», — Чанёль обиженно сопит, а после фыркает, осознав, какую ерунду сказал. Мужчина тоже улыбается. — Какой есть, — пожимает плечами. — Я не обещал, что буду петь тебе дифирамбы. Я обычно безэмоциональный и иногда могу показаться довольно грубым, я не привык размениваться на нежности с кем-то, веселиться и шутить с ними. Вся моя жизнь сосредоточена на работе, мне не до налаживания взаимоотношений с людьми. Я не хочу тебя обижать своим отношением, но действительно не умею по-другому. И да, я тебя предупреждал об этом. В комнате повисает тишина. Бэкхён снова тянется к ноутбуку, когда её нарушает хриплый голос Чанёля. — Так давайте я Вас… Научу?