sugarless.

Кажется, у Чанёля с господином Бёном началась игра — кто сильнее смутит другого. Точнее, это Бэкхён постоянно пытается смутить младшего, а Чанёль каждый раз, отходя, возмущённо фыркает и придумывает план мести. Получается не всегда, но иногда внезапные нежности (которые и самого Чанёля вгоняют в неловкость, только тс-с-с) выбивают мужчину из колеи. От очередного размышления на тему того, как отомстить Бёну за утренний шлепок по заднице (нет, вместе они не спят, но Чанёль едва ли не переехал к мужчине, элементарно ленясь ездить домой после учёбы, потому что квартира Бэкхёна ближе к университету) Пака отвлекает телефонный звонок. От матери. За те пару секунд, что он пытается отогнать неладное ощущение и понять, почему она ему звонит, приходит осознание того, что со своими личными переживаниями он действительно забыл про маму. Чанёль оглядывается на дверь гостиной, убеждаясь, что мужчина где-то в спальне или на кухне, выдыхает и проводит по экрану, принимая входящий вызов. — Привет, мам, — становится понятно, что разговор предстоит долгий. Парень вытягивается на диване, одну ногу задирая на спинку — шорты неприлично сползают с бедра, но плевать, Бэкхёна в комнате нет. — Доброе утро, Ёлли, — несмотря на то, что по голосу матери слышно, как она соскучилась, в интонации есть что-то подозрительное. Долго ждать не приходится. — Ты где? Я приехала в гости утром в выходной, тебя дома нет. «Блять». — Я у друга ночевал, мам, — Чанёль проводит рукой по лицу. — Позвонила бы мне вчера, я бы остался дома, извини, что так получилось. — Твоя соседка, та милая тётушка, сказала, что тебя давно уже не было дома, — в голосе слышится подозрительность. — Мам, ну, ты нашла, кого слушать, — парень фыркает, надеясь, что дар убеждения его не подведёт. — Я просто целыми днями на учёбе, и с ней не сталкиваюсь, когда возвращаюсь домой. — Я слышала, ты с работы уволился. Где теперь работаешь? Тебе же нужно как-то платить за жильё, — уже чувствуется напор женщины. — Я бы предпочла обсудить это лично, а не по телефону, конечно. — Да пока нигде, — выдавливает Чанёль, судорожно думая, стоило ли это говорить. — У меня были сбережения, пока ищу работу, которая будет ближе к моей специальности в университете. — Хорошо, Чанёль, твоё дело, — Пак беззвучно выдыхает сквозь зубы. — Но у меня есть ещё один вопрос. Мне сказали, что за тебя просил по телефону какой-то мужчина, который фактически заплатил за то, чтобы тебя отпустили с работы без лишних вопросов. И коллега с работы, с которой мы общаемся хорошо, сказала, что видела тебя в компании взрослого хорошо одетого мужчины, когда вы вместе выходили из дорогого автомобиля. Ты от меня ничего не скрываешь, Чанёль? — Это… — почему-то у Чанёля постоянно в самые неподходящие моменты жизни пропадёт дар речи. И очень не вовремя не получается ничего ответить матери. В гостиную заходит Бэкхён, несущий в руках две кружки чая. При виде растерянного и побледневшего Чанёля он хмурится и ставит кружки на журнальный столик. Садится рядом, не обращая внимание на чужое оголённое бедро, и громким шёпотом просит включить громкую связь. — Чанёль! — в голосе женщины, которая, как догадывается Бэкхён, является матерью Пака, слышится смесь злости, испуга и неверия самой себе. — Я очень надеюсь, что придумала лишнего! Но если ты… Ты… Ложишься под взрослого мужчину ради денег, я… — внезапно слышится всхлип. — Я же пыталась тебя воспитать так, чтобы… — Мам! — паникующий Чанёль перебивает женщину, стараясь не смотреть на мужчину, который внимательно слушает. — Ну ты чего? Ты действительно думаешь, что я стану ложиться под кого-то из-за денег? Мне даже обидно, мам. Секс за деньги — последнее, чем я буду заниматься в этой жизни. Кажется, женщину это немного успокаивает. Она пару раз вдыхает и выдыхает. — Правда, Ёлли? — Конечно, мам, — Чанёль и сам пытается успокоиться. Чем спокойнее он, тем спокойнее мама. — Пожалуйста, рассказывай, если у тебя проблемы. Я помогу деньгами. Но не надо вот этих вещей, — у женщины не хватает сил повторить. — Не переживай, всё хорошо. Этот мужчина — мой хороший знакомый, я потом тебе о нём расскажу. Но я не сплю с ним ради денег, — хочется добавить «я вообще с ним не сплю, но если бы и делал это, то не из-за денег». Но это явно лишнее. — Хорошо, — помолчав пару секунд, прощается. — Испортила настроение с утра и тебе, и себе. Не обижайся, я же переживаю. — Всё нормально, — Чанёль расслабляется, осознавая, как напряжено было тело. — До встречи. Приезжай как-нибудь ещё, только предупреди, пожалуйста. Я же взрослый человек, у меня есть дела, я не всегда дома. — Ой, взрослый человек, — фыркает мама. — Хорошо. Пока, Ёлли. Позвоню, когда решу заехать. Чанёль сбрасывает вызов и откладывает телефон в сторону, откидываясь на подушку. — Почему такие стрессы с утра, — на недоуменный взгляд мужчины, который слышал не весь разговор, объясняет. — Начальник с моей работы, который мамин знакомый, рассказал, что Вы ему заплатили за то, чтобы он меня отпустил с работы без претензий. И её знакомая увидела, что мы с Вами выходим из дорогой машины. Вот мама и устроила панику. Мужчина задумчиво хмыкает, позабыв про принесённый чай. — И про то, что я пообещал маме рассказать о Вас… Я не расскажу. Я понимаю, что Вам важна репутация, а даже если мама будет считать, что мы с Вами просто хорошо общаемся, может повредить имиджу. — Спасибо, Чанёль, — Бэкхён улыбается. — Это не критично, но… На данном этапе будет лучше так, да. Чанёль переводит взгляд на окно. Присутствие мужчины рядом иногда до сих пор почему-то очень сильно смущает. Это происходит обычно тогда, когда Чанёль в очередной раз осознаёт, насколько они разные и что встретились они едва ли не по чистой случайности. Просто Чанёль послушал своих друзей с их советами насчёт богатого папочки, а Бэкхён написал именно ему. Понимание того, что в ином случае они бы никогда не познакомились — это так… Странно. И именно в такие моменты Чанёлю немного неловко рядом с Бёном. Касание пальцев к оголённому бедру посылает мурашки по коже. Чанёль нервно дёргает ногой от щекотки, но оставляет всё, как есть, после негромкого: — Не убирай. Я не буду трогать больше. Просто у тебя очень красивые ноги. Чанёль не успел ещё за утреннее отомстить со всеми этими разборками с мамой, а господин Бён снова это делает. Смущает его. — Да обычные ноги, — чуть возмущённо фыркает он в попытках скрыть, как ему неловко. — Моя бывшая и единственная девушка вообще сказала, что они кривые. А парни никогда ни слова про них не говорили. Значит, обычные. — Они глупые и не понимают, что такое красота, — Чанёлю хочется начать спорить, потому что сам он ничего в себе красивым не считает, ну, разве что лицо немного, но… Слова приятные. И он сдерживается. А Бэкхён так смотрит на его голую кожу, и это сильно льстит, что шило в заднице просыпается, и Чанёль делает самую глупую для самого себя вещь. Он сгибает ногу сильнее, так, что шорты опускаются ещё ниже. Почти до самой ягодицы. И с лёгким волнением и удовлетворением отмечает, как немного тяжелеет чужое дыхание, пока глаза неотрывно следят за сползающей тканью. Кажется, у Бэкхёна нервно дёргаются пальцы на руке, и это Чанёлю окончательно сносит крышу. Сердце дико колотится, а язык проходится по пересохшим губам, прежде чем вырывается безотчётное: — Можете потрогать. Мужчину дважды просить не надо, и ладонь тут же аккуратно приземляется на заднюю сторону бедра, замирая. Чанёль молчит и лишь громко дышит, поджимая пальцы на ногах, а ладонь медленно поднимается к колену, отчего становится щекотно, а потом так же медленно спускается к ягодице, замирая у края одежды. Кажется, внутри мужчины происходит борьба за то, чтобы запустить пальцы под ткань, но в итоге он лишь крепче сжимает пальцы, до лёгкой боли. А Чанёль чувствует, как у него встаёт просто от того, что его гладят по бедру. Докатился. Но гладят так, что хочется стонать. Приходится сдерживаться, однако в удовольствии наблюдать за эмоциями на лице мужчины он отказать себе не может. Глаза того будто потемнели, и в них читается почти неприкрытое желание, которое только разгорается от того, что ему так бесстыдно предлагают себя. Но прежде чем он всё же решается запустить пальцы под шорты и бельё, звонит телефон, заставляя остановиться. Чанёль, тяжело дыша и чувствуя переизбыток адреналина, ожидает продолжения, но мужчина смотрит на собственную руку на чужом бедре несколько секунд и через силу отворачивается, отстраняясь от горячей кожи. Чанёль обиженно стонет, когда Бэкхён встаёт и отходит к окну, отвечая на звонок. Кто знает, может, в следующий раз смелости и любопытства у Чанёля не хватит? Мужчина о чём-то тихо говорит по телефону пару минут, Пак даже не слушает, пытаясь усмирить организм. И когда тот возвращается, на смену возбуждению частично приходит стыд. — Мне нужно на работу, — кажется, Бён старается не смотреть на лежащего парня, покрасневшие щёки которого наталкивают совсем не на невинные мысли и желания. — Хорошо. Простите за это, господин Бён, — Чанёль понимает, что до сих пор лежит, подняв ногу на спину дивана, и с громким «Ой» ложится прилично, а затем и вовсе садится. Собственная эрекция доставляет дискомфорт. — Всё нормально, мой мальчик, — Бэкхён наконец-то смотрит на Чанёля и подмигивает, затем уходит переодеваться в рубашку и костюм. А Чанёль даже после хлопка входной двери ещё думает о том, в какой момент его принципы и попытки закончить эти отношения пошли по пизде на фоне низменных желаний.