sugarless.

Чанёль крайне нагло и бессовестно валяется в квартире Бэкхёна уже больше недели. В университете каникулы, поэтому можно спокойно тратить время на всякую ерунду. Например, на попытку заставить Бэкхёна наконец посмотреть всю коллекцию фильмов о Гарри Поттере. Мужчина, стоит отдать ему честь, упорно не поддаётся на это. И почти всё время проводит на работе или работает дома, что безумно злит Чанёля — ему скучно и хочется провести время со своим мужчиной, а приходится часами лежать на диване с Котом, который явно нашёл в Чанёле подходящую жертву для звания «человек, который меня чешет и гладит». Парень через несколько дней начинает уже открыто дуться на Бэкхёна, который будто этого не замечает, почти не уделяя ему внимания, и соглашается взять выходной только после прямой и весьма жалобной просьбы парня. Почти весь день они проводят в постели, не найдя сил встать с утра, и выбираются из-под одеяла только ближе к вечеру, когда зацелованный и заласканный Чанёль ноет, что проголодался и хочет в душ. И встают они весьма вовремя — буквально через полчаса заявляется Чонин, который с порога говорит, что дома у него есть нечего, да и вообще скучно, поэтому он приехал к дяде. В итоге парень остаётся на кухонном диване, играя в какую-то онлайн-игру на фактически отобранном у дяди ноутбуке, а Чанёль под шумок уводит Бэкхёна в гостиную смотреть «Гарри Поттера». Кажется, мужчина не особо впечатлён фильмом — буквально через двадцать минут он уже лениво сминает своими губами губы сидящего рядом Чанёля, а Чанёль и не против. Кино оказывается напрочь забыто. Когда мужчина за затылок настойчивее притягивает к себе, Чанёль даже не сопротивляется — напротив, сам лезет на чужие колени, сжимая чужие бёдра своими. Лёгкая волна возбуждения приходится где-то по позвоночнику, когда ладонью мужчина лезет под кофту, касаясь кончиками пальцев немного выпирающих рёбер. Чанёль сдавленно выдыхает в губы Бэкхёна, отлично понимая, что шуметь нельзя — в соседней комнате Чонин. И по-хорошему надо бы вообще прекратить сейчас это непотребство, но хочется продлить момент ещё немного — Бэкхёна так приятно целовать. — Дядя, я тут… Ой… — слышится сзади, а Чанёль замирает, чувствуя, как по спине почти ощутимо струится фантомный холодный пот. Он осторожно оборачивается, а заторможенный разум даже не позволяет догадаться хотя бы элементарно слезть с колен мужчины. Чонин явно растерян и пытается молча найти объяснение происходящему — он обводит глазами представшую перед ним картину и в руках держит телефон, в который, по всей видимости, смотрел, пока шёл сюда. И пока не поднял взгляд. Чанёль соображает сползти с Бэкхёна, лицо которого, кажется, абсолютно ничего не выражает. А растерянность на лице Чонина сменяется на отвращение и злость. — Пиздец, — только и выдаёт он, прежде чем резко развернуться и выйти из гостиной. Бэкхён вздыхает и пытается подняться и пойти следом, но Чанёль останавливает его прикосновением к плечу. — Я сам с ним поговорю. Думаю, он Вас и слушать не будет сейчас. Мужчина кивает, ободряюще касаясь чужой ладони. А Чанёлю приходится глубоко вдохнуть и двинуться следом за психанувшим парнем. Чонина он находит на кухне. Тот ставит кружку на стол, едва ли не швыряя её, и наливает туда кипяток. А Чанёль всей душой надеется, что дальнейший пункт путешествия этого кипятка — не его собственный пах. — Чонин? Можно с тобой поговорить? — быть самым спокойным (хоть и только внешне) и рассудительным в беседе как-то непривычно. Обычно самого Чанёля все успокаивают. И теперь он едва ли не молится, чтобы разговор прошёл продуктивно. — Нет, — вполне ожидаемо. Чонин садится за стол, размешивая сахар, и демонстративно не смотрит на старшего. «Ладно, хоть не психанул и никуда не ушёл из квартиры». И, пока Чанёль думает, что ему вообще нужно в такой ситуации сказать («Извини, я трахаюсь с твоим дядей» тут явно не подойдёт), тишину нарушает сам Чонин. — Так я при нашей первой встрече угадал, и ты действительно подстилка моего дядюшки? — звучит очень грубо, и это заставляет Чанёля поморщиться. Будто перед ним снова тот Чонин из клуба. — Нет, — получается резче, чем хотелось, и Пак продолжает. — Тогда мы с ним вообще не имели никаких отношений. Мы до этого… Были знакомы. И впервые за долгое время встретились в том клубе. Так что, объективно, нет, ты был не прав. — А сейчас ты всё-таки раздвигаешь перед ним ноги? — довольно буднично, будто обсуждает погоду. — Во-первых, абсолютно не твоё дело, перед кем я что раздвигаю, — Чанёль начинает терять терпение, хоть и сразу жалеет об этом. Потому что Чонин в ответ кидает злой взгляд. — Во-вторых, да, мы с ним состоим в отношениях. И это не равносильно фразе «раздвигать ноги». — И с тех самых пор, как я приехал в Сеул, ты с ним… — видимо, Чонин всеми силами пытается не грубить, и в итоге ему приходится просто замолчать. — Ну, примерно да. С моего дня рождения, — столько событий произошло с того дня, что Чанёлю кажется, прошло уже очень много времени. Хотя это далеко не так. — Просто пиздец, — Чонин нервно отталкивает от себя горячую кружку, чудом не обжигаясь. — Я думал, ты нормальный. А ты трахаешься с моим старым дядей, причём за моей спиной, и даже не думал меня как-то об этом уведомить. — А ты не думаешь, почему тебе никто ничего не говорил? — Чанёль уже тоже злится из-за упрямства младшего. — Потому что ты слишком агрессивно на всё реагируешь. Твой дядя не старый и заслуживает любви. Тебя вообще волновать не должно, с кем он спит, если уж на то пошло. — Да я бы в жизни сюда не приехал или попросил бы отца сразу снять мне отдельную квартиру, а не жил бы там, где мой дядя трахает парней, — теперь Чонин уже неотрывно сверлит Чанёля взглядом, отчего тому откровенно неудобно. Кажется, ситуацию в свои руки взял младший, и это не радует. — А тебе бы я нос сломал при первой же встрече. — Можешь сделать это сейчас, если считаешь, что это как-то поможет делу, — пожимает плечами Пак, отлично понимая, что как бы ни злился Чонин, он его не ударит. — Но этим ты покажешь отношение не ко мне, а к своему… Блять, Чонин! — потому что очень ощутимо прилетает по лицу, отчего Чанёль падает с не особо устойчивого стула — он не ожидал удара. И едва находит секунду коснуться рукой лица, чтобы после этого обнаружить на ладони кровь (радует, что совсем немного), как Чонин садится сверху, а Чанёль едва успевает перехватить чужой кулак, морщась от боли. — Какого хрена? Из коридора слышатся быстрые шаги — видимо, до мужчины донёсся шум. И Чанёль выдыхает, когда с него едва ли не за шкирку стаскивают парня, который упорно сопротивляется и пытается ударить ещё раз. — Чонин, ты с катушек съехал? — Бэкхён ощутимо встряхивает племянника, отчего тот кривит губы. — Ты что творишь? — Заслужил, — выплёвывает Чонин, перестав, наконец, пытаться вырваться. И только сверлит злым взглядом встающего с пола Чанёля. — Быстро иди в гостевую спальню, я через пять минут буду и мы поговорим. И даже не смей пытаться сейчас сбежать, — сквозь холодный тон просачивается ярость. — Если тебя там не будет, когда я приду, ты завтра же окажешься дома. Поверь, я найду аргументы, чтобы убедить твоего отца, почему тебе не нужно учиться в Сеуле. — Я скажу отцу, чем ты развлекаешься, и он быстрее меня отсюда заберёт, чем ты успеешь отсосать своему малолетнему па… — через долю секунды голову Чонина откидывает в сторону, отчего чёлка закрывает покрасневшие глаза, а Чанёль поражённо замирает — он впервые с того самого момента на яхте видит, чтобы Бэкхён занимался рукоприкладством, даже если это просто пощёчина, причём за дело. И Пака разрывает между желанием пожалеть Чонина, он же ещё ребёнок, и желанием успокоить Бэкхёна, который явно на взводе, и это мягко сказано. Собственное саднящее лицо отходит на задний план. — Быстро пошёл в комнату. Кинув обиженный взгляд слезящихся от глаз, Чонин резко разворачивается и почти выбегает из кухни. А Чанёль делает нерешительный шаг к Бэкхёну, боясь его даже тронуть. — Господин Бён? Мужчина, кажется, глубоко задумался — смотрит в никуда и не реагирует на попытку его окликнуть. Поэтому приходится коснуться чужой руки, чувствуя, как она напряжена. Только тогда Бэкхён отмирает и кидает на Чанёля осознанный и обеспокоенный взгляд. Осторожно касается пальцами лица, которое Чанёль ещё даже в зеркало не видел и поэтому не знает, в каком оно состоянии. Но вроде терпимо, даже прикосновение не делает сильно больно. — Вот, Вы говорили, какой я красивый, а теперь не сможете такого сказать, — фыркает Пак, пытаясь разрядить обстановку. — Сильно ужасно? — Нет, не сильно, — слабо улыбается Бён. — Видимо, он не хотел тебя оставить со шрамами на лице. Ну, или просто так перенервничал, что не смог нормально ударить. А ты всё равно красивый, даже так. Садись, нужно обработать ссадины, а потом я пойду воспитывать противного ребёнка. Кивнув, Чанёль неловко садится на стул, оставшийся стоять после их односторонней потасовки, наблюдая, как Бэкхён достаёт из шкафчика аптечку. — Простите. Это всё случилось из-за того, что я не удержался и полез к Вам. Что теперь будет? Он расскажет своему отцу? — Не переживай, ты не виноват, — качает головой мужчина, осторожно касаясь чужого лица ватным шариком, пропитанным антисептиком. — Скорее, это моя вина. Я сейчас с ним поговорю, надеюсь, он успокоится. Парень просто в шоке, мне кажется. Так ещё и тебя ударил, — Бэкхён хмурит брови. — В этом виноват точно я, я сказал, что он может меня ударить, если хочет, но я не думал, что он действительно это сделает, — Чанёль тихо смеётся, чуть кривясь от боли. — Ты осторожнее с ним, Чонина дважды просить не надо. На будущее — никогда не давай ему волю в таких вещах, — Бэкхён берет в руки обычный пластырь, секунду думает, а затем меняет его на пластырь… С персонажем какого-то аниме? — Господин Бён, Вы сейчас серьёзно? — Чанёль обречённо скулит, кивая мужчине на рисунок на пластыре, но не мешает наклеить его куда-то себе на нос. — А насчёт Чонина — сомневаюсь, если честно, что он ещё захочет со мной контактировать. Я же раздвигаю ноги перед его старым дядей. Бэкхён хмурится, чуть резче, чем следовало бы, закрывая аптечку. — Всё будет в порядке. Он отходчивый. Ещё извинится и будет бегать хвостиком за тобой. А теперь я пойду к нему, — мужчина аккуратно целует Чанёля прямо в покалеченный нос, оставляя парня на кухне, а сам выходит. Чанёль устало прикрывает глаза. Ещё проблем с племянником Бёна ему не хватало для полного счастья. И ведь обидно — парень в рот ему заглядывал и просто обожал, пока не узнал, что Чанёль спит с его дядей. И упрямому ребёнку плевать, какие там чувства — для него теперь Пак, как и сам Бён, просто какой-то больной ублюдок. Остаётся только надеяться, что это действительно только лишняя эмоциональность Чонина, и он успокоится после разговора с Бэкхёном. И даже думать не хочется, что из-за этой ситуации Чанёлю придётся расстаться с мужчиной. Нет, он не думает, что Бэкхён его так просто бросит. Но мало ли. Собственную эмоциональность тоже никто не отменял. Поэтому приходится тихо вздохнуть и направиться в спальню мужчины — там сейчас наверняка уютнее, чем на кухне, где десять минут назад Чанёлю прилетело по лицу.