sugarless.

С самого дня возвращения в Сеул Бэкхён погрузился в работу с головой. В качестве извинения коротко поцеловал Чанёля и шепнул: «Мальчик мой, мне поработать надо, за неделю куча дел накопилась», и вот уже пятый день до позднего вечера находится в офисе, а потом приезжает домой и, хмурясь, продолжает разглядывать что-то у себя в ноутбуке часов до двух ночи. Чанёль точно знает — потому что без мужчины под боком просыпается постоянно и кидает взгляд на часы. Он надеялся провести последние дни каникул вместе с Бёном, желательно, обнимаясь в постели. А в итоге дико скучает в чужой квартире, всеми силами стараясь занять себя делами на весь день, но ночью всё равно не спится в одиночестве. Чанёль хмурит брови и кидает взгляд на Бэкхёна. Мужчина уже полтора часа без малейшего перерыва читает что-то по работе, изредка жмуря уставшие глаза, но лезть к нему Пак не рискует — Бэкхён сразу предупредил, что отвлекать его нельзя, а когда Чанёль всё же осмелился, заскучав в первые сутки после возвращения с отдыха, так прибил его одним только взглядом к дивану, что удалось только сдавленно извиниться и заткнуться. Громко вздохнув, парень закидывает ноги куда-то на стену. Наглость остаётся без внимания хозяина квартиры, даже когда Чанёль ёрзает, и его шорты сползают, оголяя бёдра, а футболка открывает широкую полоску смуглой кожи на животе. Сразу в голову заползают воспоминания с того времени, когда они ещё не встречались (точнее, встречались только как «спонсор и его мальчик»). Тогда Бэкхёна удалось спровоцировать. Он замирает, ожидая реакции мужчины, но тот будто не замечает, что его нагло соблазняют на его же диване. Продолжает следить взглядом по строчкам, иногда щурясь, а после потирая глаза. Чанёль же, умирая от скуки, начинает бездумно водить пальцами по внутренней стороне бедра, с опозданием фокусируя внимание на том, что у него бессовестно встаёт. Но трогать себя не прекращает, чувствуя себя так, будто ему пять и он нарушает какое-то очевидное правило поведения, установленное мамой. Однако ему уже далеко не пять, и никаких правил тут никто не устанавливал. Но по спине бегут мурашки от осознания того, что Чанёль нагло ласкает себя в полутора метрах от Бёна, а тот так увлечён работой, что даже не обращает внимания на еле слышные вдохи и выдохи, когда длинные пальцы на доли секунд скользят под шорты. Наконец, Бэкхён тихо вздыхает и переводит взгляд на Чанёля, который уже буквально растёкся по дивану, но тут же подобрался, всеми силами пытаясь прикрыть пах. — Ёл-и, можно тебя попросить? — дожидается короткого озадаченного кивка и продолжает. — Сделай мне кофе, пожалуйста. Без сахара и молока. Если я сейчас отвлекусь, чтобы самому сделать, потом не смогу сосредоточиться на документе, а там немного осталось. — Вы уже очень долго работаете, отдохните, пожалуйста, — но всё же послушно встаёт и поправляет шорты. — Не могу, — мотает тот головой со слабой улыбкой. И кажется действительно уставшим — даже не спрашивает, почему Чанёль опять к нему на «Вы». Нажать несколько кнопок на кофеварке и дождаться, пока кружка заполнится кофе, не занимает много времени. Чанёль ставит напиток на столик около мужчины и садится рядом. — Не нужно было брать тот отпуск себе в ущерб и ехать, если Вы заранее знали, что потом будет такой кошмар. А Вы точно знали, я уверен, — звучит с лёгким упрёком. И хочется размять чужие напряжённые плечи, хотя умениями в массаже Пак похвастаться не может. Или хотя бы просто как-нибудь отвлечь мужчину от бесконечной работы, но Чанёль понимает, что старший такое не одобрит. — Я просто хотел провести с тобой наедине немного времени и отлично понимал, чем мне придётся за это платить, ты прав, — терпение у Бэкхёна подходит к концу, судя по проявившейся жёсткости в голосе. Он даже не смотрит на Чанёля, только говорит краткое «Спасибо», кивая на напиток. Чанёль тихо сопит. Остаётся только надеяться, что скоро Бён сможет отдохнуть, а пока он сползает с дивана и молча уходит в гостевую спальню, чувствуя лёгкую обиду, хоть и понимает, что обижаться тут не на что. Возникает желание уехать домой, но к этой мысли парень решает вернуться с утра, а сегодня уже спокойно лечь спать и не срываться никуда в полночь. С Чонином они так толком до сих пор не помирились. Лезть к Чондэ, который вообще в другом городе у родственников, тоже не хочется. И Чанёль с тоской, в огонь которой только подливает масла безучастное поведение Бёна, понимает, что у него толком нет близких, которым можно написать или позвонить в любое время дня и ночи. Успевает даже мелькнуть тупая мысль всё же по-детски уехать домой и встретиться с Юкхэем, но сразу приходит осознание, что Бэкхёна это расстроит или даже разозлит. Да и как-то факт того, что Юкхэй, хоть и давно, спал с нынешним мужчиной Чанёля, совсем не добавляет желания общаться. Прикрыв за собой дверь, Чанёль на живот падает на идеально разглаженное покрывало, прикрывая глаза от блаженной прохлады и приятного запаха. Утыкается лицом в подушку и замирает. В квартире тишина — отсюда не слышно даже тихого клацанья клавиш в гостиной. Чанёль чуть ёрзает и морщится — возбуждение до сих пор до конца не спало, и хочется элементарно потереться пахом о постель. В итоге в голове совсем некстати всплывают воспоминания о недавней поездке. — Господин Бё… Блять, Бэкхён! — Чанёль резко дёргается, пытаясь уйти от прикосновения влажного языка к анусу, но чужие ладони крепко удерживают за бёдра. Парню невероятно неловко — он только что буквально сидел на горячей груди, чувствуя касания губ к спине, а потом бездумно поддался чужим рукам и привстал, позволяя подтянуть себя ближе к лицу Бэкхёна и прогибаясь в спине. И только он наклонился, чтобы обхватить губами весьма соблазнительно стоящий перед ним член, как его сразу попытались нагло поиметь языком. — Видишь, опять же, совсем нетрудно назвать меня по имени, — чуть ли не мурлычет мужчина, снова касаясь чувствительной кожи кончиком языка. — Вы разговариваете с моей задницей? — не сдерживается Чанёль от шутки, но мягко раздвигающий стенки язык, медленно погружающийся внутрь, заставляет ещё больше прогнуться в пояснице, фактически ложась на чужое тело. Чанёль укладывается щекой на напряжённое бедро и смотрит на эрекцию перед собой, не находя в себе сил приподняться и всё же коснуться губами и языком. — Мальчик мой, ты везде такой гладенький, что я готов обласкать каждый сантиметр твоего тела и не могу удержаться, прости, — пальцы мужчины вдобавок обхватывают член Чанёля, касающийся груди Бэкхёна и пачкающий его смазкой, и Пак громко стонет, когда большой палец с нажимом проводит по чувствительной головке. — А ещё я по-прежнему жду, пока ты назовёшь меня папочкой, мне просто интересно, как это будет звучать. «Невыносимо», — думает Чанёль, содрогаясь в оргазме и обмякая. От таких мыслей член становится ещё твёрже, и парень закусывает губу, чтобы не застонать. Хочется просто лежать под мужчиной, принимая приятные ласки, а не мучиться от такой несвоевременной эрекции в одиночестве, пока Бён сидит через комнату. Перевернуться на спину просто лень. Парень находит в себе силы, чтобы немного приподняться и согнуть ноги, становясь на колени, но по-прежнему утыкаясь лицом в подушку. Самому перед собой стыдно, а ещё доходит, что дверь в комнату не закрыта на замок, но вставать не хочется, а Бэкхён явно в ближайший час не оторвётся от работы. Чанёль стягивает шорты и бельё до колен и расставляет ноги настолько, насколько позволяет одежда. Рука тянется к члену, блестящему от естественной смазки, и пальцы обхватывают ствол, а изо рта вырывается тихий вздох, тонущий в подушке. То, что сейчас парня никто не видит, придаёт смелости — и уже даже стоять в такой позе не столь неловко, как минуту назад. Лежать головой на подушке, не опираясь на руки, не очень удобно, но хочется именно так. Вторая ладонь незаметно для самого себя оказывается на ягодице, чуть оттягивая её в сторону. Средний палец касается сжатого ануса, а спустя секунду Чанёль тихо стонет от досады — здесь нет смазки, они ничего не оставляли, чтобы случайно не обнаружил какой-нибудь племянник мужчины по имени Чонин. Слюной пользоваться не хочется. И остаётся только собрать немного естественной смазки с члена, чтобы влажными пальцами огладить и помассировать сфинктер. Для проникновения этого мало, будет неприятно, и приходится довольствоваться малым. Совершенно внезапно в голову приходит мысль о том, что хочется когда-нибудь попробовать с Бэкхёном игрушки, хотя бы безобидные, и на этой ноте Чанёль молча кончает, пачкая ладонь спермой и проникая в себя пальцем буквально немного. Ощущения не очень приятные, он впервые трогает сам себя так, и в голове ставятся галочки напротив «осмелиться спросить у Бэкхёна насчёт игрушек» и «попросить его научить растягивать так, чтобы было приятно», потому что от пальцев самого Бёна Чанёль считает звёзды перед глазами. А затем он валится на бок, запоздало думая, как уничтожить улики на кровати в виде спермы, которую на тёмном покрывале очень даже хорошо видно. «К чёрту, скажу, что он сам виноват, что его парню приходится дрочить в практически соседней комнате». На пальцах блестят белесые капли. И, прежде чем вытереть руку об уже испачканное покрывало, Чанёль с опаской лижет мизинец. И хмурится, затем морщась. Сперма отвратительно-тёплая и вообще какая-то... — Как-то фу, — бормочет вслух, остатки растирая по постели. — Как вообще можно сперму глотать, она мерзкая… — вкуса спермы Бэкхёна в памяти нет — парень был тогда безбожно пьян и помнит только, что выплюнул её обратно, прям под ноги мужчины. В итоге снова приходит страх оказаться застуканным (будто Чанёлю пятнадцать, а в соседней комнате сидят родители), остаётся быстро натянуть шорты и убрать покрывало с кровати. Его парень заботливо складывает и затем озадаченно замирает, не зная, куда деть. Выйти к Бэкхёну с покрывалом в руках и фразой «Я тут дрочил и кончил на постель, это куда деть?» кажется не очень хорошей идеей. Взгляд падает на настенные часы, а брови удивлённо приподнимаются. Прошло уже больше сорока минут с тех пор, как он ушёл из гостиной, и нужно в очередной раз пойти и попытаться образумить мужчину. А возможно, удастся уговорить его на подобие массажа. Или на что-нибудь ещё. Чанёлю и самому стыдно за то, каким озабоченным он стал после того, как их отношения дошли до горизонтального положения, но ничего с этим поделать не может — кажется, организм пытается взять своё за такой огромный срок воздержания. Бросив покрывало на пол, Чанёль осторожно выходит в коридор. Там абсолютная темнота, как и в гостиной, а мужчина обнаруживается в спальне, уже спящий. Он оставил рядом место для Чанёля, и тот уже мысленно хочет возмутиться, что Бён его даже не попытался поискать и сразу пошёл спать, а потом становится стыдно. Наверняка мужчина просто дико устал, а Чанёль ещё выпендривается. Ладно хоть перед самим собой, а не высказывает ничего Бэкхёну. «Блять, Чанёль, какой смысл тебя искать, если ты в квартире и никуда отсюда не денешься». Хочется лечь рядом, на свободное место, но тогда мужчина точно проснётся. А этого Чанёль себе не простит. Поэтому парень тихонько, стараясь не издавать ни звука, выходит обратно из спальни и возвращается обратно в гостевую — спать будет одиноко, но Бён наконец лёг пораньше, и разбудить его будет просто кощунством. А наверстать упущенное за эти дни они ещё успеют.