Демонолог

      В это время года в Великобритании всегда шли дожди, и это обстоятельство заставляло многих людей откладывать любые большие планы просто по привычке. Это было особенно актуально для Шотландии, и могло бы доставить уйму проблем, если бы не тот факт, что привычные к погоде местные находили себе занятие «не благодаря, а вопреки».       Но для скрытой общины волшебников этот дождь фактически становился двойным благом, так как он не только позволял местным ведьмам и волшебникам жить своей обычной жизнью, пока их соседи-магглы прятались от дождя за закрытыми дверями, но и удерживал чрезмерно любопытных исследователей подальше от магических мест, которыми были богаты шотландские нагорья. Это было особо актуально для территории Хогвартса, так как в подобную дождливую погоду область вокруг окружавшего замок леса печально славилась своими оползнями.       Конечно, отгоняющие магглов чары тоже помогали, особенно против этих назойливых туристов, до которых никак не доходило, что стоит отсюда сваливать и желательно побыстрее, но ничто не удерживало любопытные носы от влезания в дела на территории Хогвартса так надежно, как гнев матушки-Природы.       Именно в эту мрачную погоду, дорогой читатель, мы уделим внимание делам в школе волшебства и чародейства, а именно единственному одиночному огоньку, сиявшему из окна на вершине одной из высоких башен замка. За этим окном находилась комната, а именно кабинет, и в этом кабинете, глядя на дождь с нечитаемым выражением лица и без обычной искорки в голубых глазах, сидел нынешний директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, и, вполне возможно, самый могущественный из ныне живущих чародеев Великобритании, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.       Если отсутствие привычной искорки в глазах не было достаточным указателем на настрой директора, тот факт, что его домашний феникс и верный пернатый друг, Фоукс, тихо ворчал со своего насеста в глубине кабинета, явно указывал на то, что настроение директора было нехорошим.       Причиной этого был Фадж — смешная фамилия, вызывавшая ассоциации с вкуснейшими молочными тянучками — но в абсурдных идеях дурной головы под фирменным котелком нынешнего Министра магии, Корнелиуса Фаджа, ничего смешного и приятного не было.       Этот мелкий неблагодарный засранец, несмотря на то, что он годами подлизывался к Дамблдору, тревожа его со своими просьбами о совете в любой час дня и ночи, отказывался признавать, что Том Реддл, или, как парнишка предпочитал пафосно называть себя в последнее время, Лорд Волдеморт, восстал из мертвых, причем судя по всему — сильнее чем раньше и полностью готовый довести до конца свое дело, то есть «зачистку» магического мира от мусора, коим являлись магглы и магглорожденные. Короче говоря, готовый действовать по типичной схеме среднестатистического диктатора.       Фадж настолько засунул голову в песок, что имел наглость сместить Альбуса с поста Верховного чародея Визенгамота, приняв этот титул сам, несмотря на протесты многих членов уважаемого собрания. Однако, даже Министру магии было невозможно побороть влияние, которое Дамблдор имел на других членов этой магической ассамблеи, несмотря на все свои старания, и именно поэтому профессор смог посетить предполагаемое «слушание» по делу небезызвестного Гарри Джеймса Поттера, также известного как «Мальчик, который выжил», прибыв как раз вовремя — до того, как Фадж смог бы провернуть какой-либо грязный трюк.       Само слушание было смехотворным — если бы Дамблдор желал именовать мероприятие иначе как фарсом (чего он не желал), он бы сравнил его с пресловутой «охотой на ведьм». Молодого Гарри притащили в суд по обвинению в незаконном использовании магии в присутствии маггла, да еще и собственного кузена — преступление, за которое могли привлечь, в сущности, и более взрослого волшебника, но для несовершеннолетнего ученика это было действительно тяжким обвинением.       Тот факт, что Гарри смог, с его слов, отогнать стаю дементоров, в основном вызвал у судей насмешки, в конце концов, все ЗНАЛИ, что эти презренные твари работали на Министерство, хотя тот факт, что мальчик мог материализовывать полноценный патронус, и продемонстрировал это Элис Боунс, заставил некоторых возможных обвинителей пересмотреть свой вердикт. Разумеется, заветным желанием Фаджа было выставить Гарри из Хогвартса, так как он, без сомнения, полагал, что избавленный от «опеки» Дамблдора мальчик куда больше пригодится министерству.       К счастью, план предсказуемо провалился, так как Дамблдору потребовалось всего лишь зайти в зал суда, чтобы до нахального маленького бюрократа дошло, кто тут хозяин. Не то, чтобы директор получил от этого какое-либо настоящее удовольствие.       Ну, надо признать, что он всё же ПОЛУЧИЛ некоторое удовольствие, наблюдая, как Фадж кипит в собственном соку от бессильной злости, пока Дамблдор выводит Гарри из зала суда, но это было сущей мелочью по сравнению с дилеммой, с которой сейчас столкнулся директор. Попытку дискредитировать Гарри можно было просто замести под ковер, но тот факт, что в Хогвартсе все еще не нашли достойного кандидата на вакансию преподавателя защиты от тёмных искусств на новый учебный год, создавал куда более серьезную проблему.       Обычай, пусть и сомнительной давности, что, если кандидат на вакансию преподавателя не будет найден, Министерство предоставит кандидата на вакантный пост до тех пор, пока школа не найдет нового профессора. В обычной ситуации Альбус согласился бы на такое без вопросов, но в обычной ситуации он держал Фаджа прижатым к ногтю, и получил бы возможность сам выбирать кандидата из рядов опытных авроров.       В текущей же ситуации Дамблдор имел достаточно информации о возможной кандидатуре, которую Фадж направит в Хогвартс, и мысль о том, что эта женщина, которая продвинулась по карьерной лестнице в Министерстве за счет шантажа и злоупотреблений «законом об Империо», будет преподавать в ЕГО школе, заставляла директора нервно дергать бороду. Учитывая длину этой бороды, в ней завязывался тот ещё гордиев узел.       -Ах, Фоукс… — промурлыкал старый маг, глядя на неутихающую бурю за окнами кабинета со вздохом. — В трудные времена мы живем, дружище. Мне приходится думать на три шага вперёд Тома — это еще ладно, но теперь я должен думать на шаг вперёд Фаджа и его приспешников, не говоря о наблюдении за юным Гарри.       Несколько минут Дамблдор смотрел на дождь с выражением мрачного дискомфорта на лице, но эта маска вскоре разрушилась улыбкой, в которой изогнулась губа директора.       -Давненько я так не веселился, — признал он с усмешкой, а знакомая искорка вернулась в глаза директора, когда Фоукс за спиной Дамблдора пропел согласную трель.       Но если забыть о веселье, занятие Долорес Амбридж поста профессора защиты от тёмных искусств не было чем-то, на что Дамблдор был готов согласиться без боя, особенно, если он желал подготовить Гарри к грядущим испытаниям. Он видел список книг, которые запросила эта женщина, и в этом списке не было ничего, что не было бы пройдено еще на первом году обучения или признано мусором еще тогда же. Явная попытка дискредитировать школу и через нее самого Дамблдора. Сказать по правде, единственное, на что назначенные министерством книги пригодились бы Гарри против Тома — это врезать самозваному тёмному лорду по голове.       Проблема заключалась в том, что, хотя Фадж был, без сомнения, некомпетентным бесхребетным бюрократом, слишком поглощенным собственной манией величия и цепляющимся за кресло, которое он получил просто потому, что Дамблдор не желал быть слишком на виду, он ВСЁ ЕЩЕ был Министром магии, и потому мог с легкостью устроить так, чтобы все возможные кандидаты на преподавательский пост были либо заняты другими делами, либо находились на жаловании Министерства. Проблем добавляло и то, что многие полагали, что должность была проклята — что подтверждалось тем, что в Хогвартсе приходилось нанимать нового преподавателя защиты от тёмных искусств каждый учебный год.       — Как иронично, что больше всего о защите от тёмных искусств Гарри выучился у оборотня и Пожирателя смерти… — задумчиво протянул под нос Дамблдор, качая головой от иронии того факта, что Барти Крауч-младший научил врага своего господина заклинаниям, которые, возможно, когда-нибудь окончательно упокоят Тома. НАСТОЯЩИЙ Аластор никогда не стал бы учить учеников чему-то настолько опасному. — Если бы я не знал лучше, я бы заподозрил, что единственные, кто что-то понимает в том, как учить защите от тёмных искусств — сами тёмные… Так, стоп!       Дамблдор вскочил со стула, нахмурив седую бровь, так как озарение ударило его с силой полноценного Редукто. Директор повернулся спиной к дождю, быстрым взмахом палочки захлопнув наглухо шторы, и начал мерять кабинет шагами. Фоукс с любопытством смотрел за действиями старика.       — А это вообще сработает? — задумался Дамблдор с серьезным взглядом в голубых глазах, поглаживая усы и ловя отблески камина в очках-полумесяцах. — С одной стороны, я абсолютно уверен, что Фадж не сможет на них повлиять, — он внезапно скривил губы в ухмылке. — С другой стороны, факт остается фактом — они вообще вряд ли будут слушать КОГО-ЛИБО. — Дамблдор фыркнул с выражением веселья на лице, явно предаваясь каким-то давним воспоминаниям. — Упрямцы, как и их мамаша… — усмехнулся он, поморщившись и покачав головой, возвращаясь к более неприятным мыслям.       — Но кто из двоих подойдет лучше? — пробормотал он, снова зашагав по кабинету, «переваривая» в голове имеющуюся скудную информацию о возможных кандидатах. — Младший, конечно, больше стремится к свету, но его методы и манеры слишком уж отдают магглами, чтобы так просто взять и назначить его на пост преподавателя… — он внезапно поморщился. — а что до старшего… если бы ему не были безразличны люди, я бы не удивился, если бы он стал новым Тёмным Лордом, свергнув Волдеморта.       — Однако, — отметил директор, снова погладив усы, остановившись в раздумьях. — В отличие от младшего брата, у старшего есть амбиции… — он повернулся к книжному шкафу. — И как в случае с любыми амбициями, ему потребуются надежные инструменты для их реализации…       Приняв решение, Альбус подошёл к письменному столу, магически вызвал из воздуха лист пергамента и чернильницу, и начал составлять письмо кандидату, который, как он надеялся, пожелает встретиться с ним, чтобы обсудить возможность занятия вакансии преподавателя защиты от тёмных искусств.       Он составлял письмо в формальном стиле, хотя и без лишних уклонений от темы, так как хотя кандидат не любил ходить вокруг да около, он все еще требовал определенного уровня уважения и осторожности в общении с собой — и был явно не тем человеком, которого было бы разумно непреднамеренно злить.       Подписав письмо своей обычной искривленной подписью и быстро запечатав конверт каплей воска и печатью Хогвартса, старый директор начал накладывать на адрес стандартные чары доставки, обычно накладываемые на письма о зачислении в школу, а затем передал письмо Фоуксу, который исчез во вспышке пламени, спеша доставить послание адресату.       — Теперь все, что мне остается — это ждать, — вздохнул он, закидывая в рот лимонную дольку и счастливо посасывая кисло-сладкое лакомство. Дамблдор сложил руки на животе, откинувшись в своем большом и удобном кресле и переключившись на новый список задач и испытаний для юного Гарри. — Хммм… возможно… немного эгоистичной мотивации не помешает? — задумался директор, повернувшись к списку новых префектов, которых планировалось назначить на этот учебный год, а конкретно — кандидатур от Гриффиндора и Слизерина.

***

      На темной, пустынной улице…       Мужчина остановил свой шаг, сузив глаза в подозрительном выражении и потянув руку к бедру, пока глаза смотрели на конкретную точку в воздухе перед ним.       За внезапной вспышкой огня, которой предшествовала еще более внезапная вспышка стали, последовал оборвавшийся пронзительный птичий крик шокированного негодования. А когда пламя угасло, большие хлопья пепла упали на землю к ногам мужчины — а на кучку пепла спланировал из воздуха небольшой конверт.       Заинтригованный мужчина опустился на одно колено, подняв пыльное послание из пепла, скривив бровь на раздраженный писк новорожденного феникса, а затем перевернул письмо. Глаза снова сузились, изучая необычный адрес, в котором было указано не только его имя, но и точные координаты, вплоть до фонарного столба, под которым он стоял.       — Какого чёрта? — пробормотал он, разрезая конверт и доставая содержимое, игнорируя беспорядочный писк феникса с отчужденным выражением лица, пока мужчина просматривал письмо. — Интересно…       Не прошел даже полный день с тех пор, как письма с назначением префектов были отправлены вместе со списками книг на новый учебный год в Хогвартсе, как Дамблдора, который вернулся в уют своего кабинета после ОЧЕРЕДНОЙ попытки вправить Фаджу мозги, пробудили от его дрёмы… МЕДИТАЦИИ, тяжелые шаги, настолько тяжёлые, что они заставляли пыль прошлых веков падать с потолка коридора, приближающиеся к его кабинету.

***

      Хогвартс, несколько дней спустя…       — Входите, Хагрид, — позвал директор, открывая дверь беспалочковой аллохоморой перед Рубеусом Хагридом, лесничим Хогвартса, одетым в свой обычный полушубок из кротового меха, и уже успевшим поднять руку, чтобы постучать в дверь.       — Никак в толк не возьму, как это у вас так ладно получается, профессор, — пробормотал полувеликан, когда на его лице, ну, или на том, что было видно под гривой черных волос и бороды, появилось выражение шокированного восторга, когда он вошел под арку двери. — Мне даж’ пароль говорить не пришлось, вот!       — Мой дорогой Хагрид, — усмехнулся Дамблдор, глядя на добродушного, пусть и не отличающегося манерами лесничего, с выражением лица веселого дедушки. — Разве я не говорил всегда, что мои двери всегда открыты для тех, кому я доверяю?       Хагрид усмехнулся под бородой, кивнув головой в знак согласия почти так же, как когда он был сам учеником. Дамблдор присматривал за Хагридом с той поры, как последнего исключили из школы, причем исключили несправедливо, в основном следя за тем, чтобы власти игнорировали то, что полувеликан зачастую пользуется магией, несмотря на то, что его палочку сломали.       — Но не будем об этом, — произнес директор, глядя снизу вверх на гиганта, изогнув седую бровь от любопытства, — что конкретно привело вас сюда?       — Ну, — пробормотал Хагрид, нервно переминаясь с ноги на ногу и посмотрев за плечо на кого-то, кого от взора директора закрывала его обширная туша. — Тут какой-то парень пришел вас увидеть, профессор, говорит, дела к вам или чё-то такое…       — В самом деле? — спросил Дамблдор, в душе вздыхая с облегчением от того, что Хагрид в этот раз хотя бы не попытался притащить очередного «питомца» из числа опасных тварей Запретного леса, в то время как во взгляде директора снова появился интерес, — Это случайно не молодой человек благородных манер и облика?       — Ага, этот сэр…- признал Хагрид, склоняя голову в восхищении перед дедуктивными способностями директора, — Разодет в шелка, и выглядит как…- полувеликан слегка дернулся. — Прошу прощения, сэр, но он выглядит, как Малфой, который оторвал свою задницу от стула и честно поработал денек-другой.       — Я полагаю, что вы не пригласили меня для того, чтобы критиковать мой внешний вид, — раздался холодный голос с нотками явного аристократизма и привычки повелевать из-за спины полувеликана. От неожиданности Хагрид даже подпрыгнул, от чего ряд безделушек со стола Дамблдора с грохотом упали на пол, и шум разбудил портреты многих бывших директоров. — Если вы пригласили меня за тем, чтобы попусту терять время…       — Уверяю, что я позвал вас не за этим, — произнес Дамблдор, вставая из-за стола, в то время как Хагрид отступил в сторону, пропуская говорящего в кабинет.       Директор кивнул полувеликану с благодарностью. — Прошу, входите; благодарю за то, что сопроводили моего гостя, Хагрид.       Хагрид кивнул и покинул помещение без лишних слов, без сомнения, желая убраться подальше от загадочного молодого человека, который, хотя и был одет как вельможа, вселял полувеликану такой ужас, на который не были способны даже самые свирепые лесные звери.       — Вы собрали тот еще зоопарк, как я погляжу, — отметил мужчина, повернув голову слегка в сторону, прислушиваясь к утихающим вдали тяжелым шагам полувеликана. — Прогулка по лесу получилась занимательной, надо сказать. Вы знаете, что акромантулы создали колонию почти у вашего порога?       — Хагрид что-то такое когда-то вроде бы говорил… — признал Дамблдор, а сверкнувшие в его глазах искорки показали, что молодой человек не получит от директора больше никакой информации.       — Понятно, — отметил мужчина, чей тон давал понять, что на деле тема ему безразлична, словно вопрос был своего рода испытанием, а затем подошел к креслу перед письменным столом Дамблдора, двигаясь с кошачьей грацией. Она проявлялась даже в том, как он садился, так, чтобы на одежде не осталось ни складочки, но на посторонний взгляд это выходило само собой без усилий.       — Я полагаю, ЭТО принадлежит вам, — отметил мужчина, протянув директору руку с завязанным в узел носовым платком. Директор принял узелок, в котором оказался раздраженный крошечный Фоукс, буравящий своего хозяина злобным пронзительным взглядом. — Ваш питомец меня немного напугал, и если бы он не был фениксом — я бы стал причиной его скоропостижной смерти.       — Во всем есть свои маленькие радости, — усмехнулся Дамблдор, успокаивающе гладя Фоукса по голове, пока он нес перепуганного птенца на его насест, а затем убрал заклинанием всю грязь с носового платка мужчины, вернув тот владельцу. — И я предполагаю, что придя сюда, вы, по крайней мере проявили интерес к моему предложению?       — Возможно, — произнес мужчина, откидываясь в кресле и встречаясь с Дамблдором взглядами. Синие глаза директора не мигая смотрели в льдисто-голубые глаза его гостя. — Хотя, если честно, я очень-очень сомневаюсь, что «информация», которой вы, как говорите, обладаете, стоит того, чтобы быть наседкой кучи молокососов, учащихся махать палочками.       — Ваши подозрения делают вам честь, — Дамблдор зааплодировал, хотя его тон оставался вежливым и привычно-дружелюбным. Директор встал и подошел к своему объемному книжному шкафу. — Не могу сказать, что я не ожидал чего-то такого, потому позволил себе принести вот это как подтверждение.       Гость выгнул бровь, взглянув на маленький томик в пурпурном переплете, который директор извлек из обширной коллекции своего шкафа. Он был старинным, на что указывал стиль переплета и цвет пергамента, но помимо этого ничем не выделялся.       — Прошу, — предложил Дамблдор, положив книгу на стол перед собой и вернувшись на место, вытянув перед собой руки. — Считайте это добровольно предлагаемым авансом.       Мужчина ничего не сказал, но тем не менее, взял книгу, лениво покрутил ее в руках, а затем открыл на первой странице. Внезапно гость директора замер, а его взгляд был прикован к написанному там тексту настолько пристально, что, казалось, он прожжет дыру в обложке тома.       — Я пригласил несколько экспертов, и они подтвердили подлинность текста, — проинформировал Дамблдор гостя, хотя то, услышали ли его, было спорным — мужчина не реагировал на голос. — Текст явно имеет инфернальную природу, хотя пергамент и чернила — маггловского происхождения.       — Где вы это взяли? — тон молодого человека стал требовательным. Он отвел взгляд льдисто-стальных глаз от книги, которую держал в руке, в то время как другая рука медленно потянулась к мечу в ножнах у подлокотника кресла. — Где?       — Я вам с радостью расскажу, — признался Дамблдор, спокойно улыбаясь видимо возбужденному молодому человеку, в то время как в его глазах блистали искорки, выражая победу. — Все, о чем я вас прошу, это стать преподавателем предмета защиты от темных искусств на этот учебный год. Сделаете это — и я вам охотно расскажу, где я наткнулся на этот конкретный текст.

***

      Начало учебного года       Гарри Джеймс Поттер вздохнул, усаживаясь за стол Гриффиндора, и ожидая, пока рассортируют первокурсников, чтобы наконец нормально поесть перед сном.       Пока что пятый учебный год молодого волшебника явно не задался. Сначала ему и Дадли практически высосали душу дементоры, и Гарри пришлось призвать патронуса, несмотря на закон о запрете магии для несовершеннолетних. В результате, его притащили в Визенгамот, суд волшебников, где Корнелиус «не могу найти свою жопу обеими руками и заклинанием высшего уровня» Фадж сделал все, чтобы добиться его исключения.       Единственным хорошим результатом этого злоключения стало то, что Гарри убрался с глаз Дурслей несколько раньше, чем он ожидал, и провел остаток лета в родовом особняке его находящегося вне закона крестного, Сириуса Блэка, по которому Гарри очень скучал, хотя они регулярно обменивались совами. Хотя радость момента слегка испортил тот факт, что, несмотря на то, что Гарри сделал, и на все испытания, с которыми он сталкивался, на то, что юный маг многократно доказывал свою верность идеалам Гриффиндора, Дамблдор не сделал его префектом.       Даже тот факт, что Рон и Гермиона, его лучшие друзья в течение более чем пяти лет, были назначены префектами, не улучшил настроения «мальчика, который выжил», так как Драко Малфой, его заклятый враг вот уже более пяти лет, был назначен префектом Слизерина, что означало, что этот чистокровный урод сможет превратить жизнь Гарри в ад с полной поддержки и разрешения преподавательского состава Хогвартса.       Не то, чтобы Гарри хоть на мгновение поверил, что преподаватели, особенно Минерва Макгоннагал, поверят этому мелкому гаденышу, а не ему, но следовало учитывать тот факт, что к Малфою хорошо относился Северус Снэйп, который, казалось, ненавидел Гарри просто потому, что ненавидел его отца. В минус тут играл и тот факт, что за исключением глаз, Гарри был почти точной копией покойного Джеймса Поттера.       Однако, когда Гарри уже морально готовился к учебному году, который, без сомнения, окажется таким же суматошным, как все другие вместе взятые, он заметил знакомое, неприятное лицо среди преподавательского состава. Эту женщину, похожую на надутую лягушку-быка в плохо сидящем свитере, он уже видел на слушании Визенгамота по его делу. Тогда она сидела по правую руку от Фаджа.       Вся болтовня в большом зале стихла, когда Дамблдор встал, широко протянув руки в стороны, словно желая обнять каждого ученика, новичка и старожила, приветствуя их всех и вновь, и впервые в самом магическом месте Британии.       — Нашим новичкам я говорю «Добро пожаловать!» — произнес старый директор, а его сияющая улыбка утешила чувство горечи в сердце Гарри, когда тот взглянул на старика. — А «старичкам» — рад вас всех снова видеть! Есть время для длинных речей, но сейчас явно не оно. Так что присаживайтесь и налетайте!       Если честно, Гарри не возражал против еще одной длинной путаной речи, так как даже Распределяющая шляпа уже дала ему подумать о многом, и все это было явно лучше, чем смотреть, как Рон набивает рот едой, словно поросенок.       Может быть, Рон и был лучшим другом Гарри, но не за какие галеоны Гарри не положил бы сейчас руку рядом с тарелкой рыжего — можно было остаться без пальца, а то и трех. Кроме того, было достаточно противно постоянно вытирать с мантии куски картофеля и других овощей, когда юный Уизли совершал великую ошибку, пытаясь говорить с набитым ртом.       К счастью, трапеза кончилась своевременно, тарелки исчезли, телепортированные прочь домашними эльфами, которые, как обычно, в самом зале не появлялись, а Дамблдор снова встал со своего места и обратился к собравшимся ученикам, произнеся ставшую уже привычной речь, состоящую из пунктов вроде «держаться подальше от Запретного леса», и снова указав, что смотритель Хогвартса, Аргус Филч, мрачный старый сквиб, ходивший по коридорам в поисках учеников, которых можно было бы наказать, вывесил на двери список запрещенных к проносу в школу предметов, в основном включавший все, что можно было расценить как «источник веселья».       — У нас произошли два изменения в преподавательском составе в этом году, — произнес директор, кивая в сторону стола учителей. — Мы рады снова приветствовать профессора Граббли-Планк, которая будет проводить уроки ухода за магическими существами, — послышался шум аплодисментов, в основном от учениц, которые не забыли, что именно этот профессор познакомила их в свое время с единорогами. — Наш преподаватель защиты от тёмных искусств несколько запаздывает, но он пообещал мне, что прибудет до конца дня. Отбор в команды по квиддичу пройдет в…       Гарри моргнул, взглянув с интересом, когда голос Дамблдора внезапно прервался на середине фразы, и глаза директора широко раскрылись, когда женщина-жаба, Долорес Амбридж, встала со своего кресла, вызывая удивленные взгляды учеников. Но эти взгляды были ничем по сравнению с тем, как на нее смотрел преподавательский состав — от шокированного выражения профессора Спраут до плотно поджатой губы профессора Макгоннагал, что у этой обычно спокойной ведьмы обычно означало еле сдерживаемый гнев. Гарри также заметил, как Снейп посмотрел на женщину так, как он на памяти Гарри смотрел только на НЕГО — взглядом, полным отвращения, как будто преподаватель зельеварения наступил во что-то особо гадкое.       — Ах, да, — произнес Дамблдор, которого на первый взгляд совершенно не побеспокоила наглость женщины, посмевшей его прервать, хотя веселье его тона не соответствовало его глазам. — Позвольте также представить вам Долорес Амбридж, представителя Министерства магии, которая будет выступать наблюдателем в течение этого года в качестве жеста доброй воли в отношениях между Хогвартсом и Министерством.       В зале воцарилась тишина, словно Амбридж ждала аплодисментов после своего представления. Когда таковых не последовало, она прочистила горло, натянув на лицо подобие дружелюбной ухмылки, за которым спрятался легкий оскал, украшавший ее физиономию лишь секунды назад.       — Благодарю вас, директор, — произнесла она, и ее голос звучал полным одышки и фальши, — за теплые слова приветствия.       Она прочистила горло снова и обратилась к аудитории:       — Что же, приятно вернуться снова в Хогвартс, что же еще я могу сказать! — она улыбнулась, показав оскал явно острых зубов, — И такие милые юные лица смотрят на меня…       Двери в большой зал распахнулись с такой силой, что профессор Флитвик, преподаватель чар, взвизгнул и упал со стула. Все в зале повернулись к дверям и широко раскрытыми от изумления глазами уставились на стоящую в проходе фигуру.       Мужчина, стоящий в дверях, был одет в длинный, расшитый золотом плащ, под которым он носил темную кожаную рубашку и жилет. Его леггинсы, также тёмного цвета, были подогнаны под его высокую стройную фигуру, и аккуратно заправлены в черные сапоги для верховой езды.       Стать мужчины была величественной, аристократической, пока он рассматривал собравшихся волшебников и ведьм своими холодными, стальными голубыми глазами. Его белые волосы, зачесанные назад, сияли в свете свечей, когда он посмотрел на стол преподавательского состава, и взгляд незнакомца задержался на Дамблдоре.       В большом зале царила тишина, когда двое мужчин смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Затем незнакомец кивнул, проходя к столу преподавательского состава. Глаза Гарри расширились, когда он заметил меч — катану, как он понял, вспоминая некоторые видеоигры, в которые играл Дадли — который незнакомец держал в своей левой руке.       Мужчина прошел по проходу, не обращая внимание на полные восхищенного замешательства взгляды учеников, пока он не добрался до ступеней, ведущих к преподавательскому столу. Он поднялся по ним таким же спокойным, но уверенным шагом, каким он прошел через зал, а поднявшись к столу, он встал перед Дамблдором.       — А, добро пожаловать, — поприветствовал молодого человека директор с дружелюбной улыбкой, протянув руку для рукопожатия, которую мужчина пожал после секундного молчания. — Прошу, присаживайтесь.       Мужчина ничего не сказал, но сделал, как велели, усевшись между Макгонагал и самим Дамблдором, прислонив свое оружие к столу, несмотря на неодобрительный взгляд, который он получил от преподавателя трансфигурации.       — Что же, мне кажется, что мне следует представить вам еще кое-кого, — Дамблдор усмехнулся, и в его глазах плясали искорки веселья, когда Амбридж, на которую все перестали обращать внимание после явления новоприбывшего, уселась на свое место с громким фырканьем, выглядя абсолютно раздраженной, — Дорогие ученики, позвольте представить вам нового преподавателя защиты от тёмных искусств. Профессора Вергилия.