Et glas Blod-rоde Roser.

      «Что за черт это только что был?!» — Дилан просто не мог поверить в то, что сейчас произошло. Рядом с ним сидел Томас…вроде, обычный и спокойный парень. — «Он же не мог испариться?! Ладно, он был немного странный, но не пропадать же так!»       — Томас? — парень осторожно подал голос, но ответа не последовало. Неужели это опять галлюцинации? Он только что говорил сам с собой? О’Брайен схватился за голову и закричал, что есть мочи. Родные всегда говорили ему, что, если тебе плохо, то кричи. Но даже сейчас это не помогало, тишина была громче его крика. Подняв голову к потолку, из его глаз хлынули горячие ручьи слез. Больно. Просто больно от того, что он умрет один. Умрет в муках и с галлюцинациями, истекая кровью или просто взорвавшись, как шарик.        «Еще бы чуть-чуть и я бы точно укусил его!» — Томас закусил свои пальцы, а затем закрыл лицо руками, пытаясь сдержать себя от невыносимой жажды. Он же ел, так в чем же проблема? Ему явно нельзя находиться рядом с ним, иначе это ничем хорошим не кончится. Вампир скрылся из дома и убежал так далеко, как только мог, но тело начало неприятно жечь, словно разъедать, отчего парень крикнул так громко, насколько хватило сил, что даже птицы разлетелись в разные стороны. Томасу было больно и физически, и морально. Он упал на землю и схватился за свое тело, продолжая громко и невыносимо кричать. Кожа буквально горела! Этот дом не хочет отпускать его, он не может! Сангстер начал ползти в сторону хижины, хватаясь руками за влажную землю и вырывая траву с корнями, но все же немного продвигаясь вперед. Все еще было больно, но надо стараться. Он не хотел умирать.       Дилан утер свои слезы, пытался взять себя в руки. Давно он так не рыдал, но тот парень… или иллюзия… все же сделали это с ним. Может, ему пора собирать вещи, чтобы поехать в психушку? Там хотя бы есть такие же психи, с которыми действительно можно будет поговорить. Слезы снова невольно начали стекать по разгоряченным щекам, обжигая их еще сильнее. Но та пустота, что ощущалась внутри, делала гораздо более, чем эти горячие слезы.       — За что мне это?.. Боже, если ты есть, если ты действительно есть, то почему это происходит со мной? Что такого я сделал? — Дилан положил голову на стол и зажмурился, сжимая кулаки. Парень ударил по столу и скинул кружку на пол. Та, естественно, разбилась вдребезги, а кофе было огромным пятном разлито по всему полу, смешиваясь с осколками. Но… вдруг О’Брайен что-то услышал… а, точнее, кого-то. Это был адский душераздирающий крик. Опять галлюцинации? Сумасшествие? Брюнет, надеялся, что нет. Вставая из-за стола, он совсем забыл, что кружка разбилась, поэтому осколков в ноге и кучу крови ему было не миновать. Дилан зажмурился и закричал от боли, когда почувствовал, как в плоть вошли мелкие, словно концы иглы, осколки, больно порезав грубую кожу на стопе. К моральной боли прибавилась физическая, поэтому их крики слились воедино.       — Томас… — почему-то вырвалось изо рта О’Брайена, когда он начал ковылять в сторону кричащего парня, который пытался ползти ему навстречу, не осознавая этого.       — Ди-дилан, — прохрипел парень, чувствуя, как внутри все буквально горит. Но теплая рука, пытающаяся затащить Сангстера поближе к себе, вывела его из этого состояния. Все будто снова стало так, как было — все перестало гореть, и он почувствовал запах крови, а затем увидел, что О’Брайен оставляет за собой кровавый след.       — Ты не иллюзия, — Дилан улыбнулся, смотря своими туманными глазами в глаза вампира, а тот, в свою очередь, смотрел на кровоточащую рану.       — Ты ранен… — Томас закусил нижнюю губу, а брюнет, кажется, уже начал терять сознание. И хорошо, ибо в следующую минуту вампир не сдержался и кинулся к его ране, жадно слизывая самую вкусную и горячую кровь. Только потом он понял, что в ноге осколки и стал аккуратно вытаскивать их ногтями, а затем зализывал рану, из которой буквально брызгала темная кровь.       — Черт… какой же ты вкусный, ты бы знал. Самый лучший, Дилан, — Том пытался насытиться и, кажется, у него это вышло. Парень был весь в крови, а кожа О’Брайена начала приобретать естественный оттенок. Сил было много, поэтому Сангстер поднял на руки бедолагу и быстро переместил в дом. Там он уложил его на диване в гостиной, а сам вытащил из-под стола аптечку. Вампир аккуратно сел на диван и поднял его ногу, начиная обрабатывать рану перекисью. Тот начал стонать и брыкаться.       — Ты точно в обмороке или спишь просто? — усмехнулся вампир, продолжая работать с раной. Вроде, кровь остановить удалось, осталось затянуть рану бинтами, что он и сделал.       — Томас… мне так одиноко… — бормотал брюнет.       — Мне тоже… — грустно выдохнул Сангстер, пряча аптечку, но не убирая ноги парня с себя. — Но ничего. Сейчас мы есть друг у друга. Считай, что я твой новый друг… — Томас посмотрел на его лицо и улыбнулся. Такой милый, когда спит, такой спокойный, красивый… аккуратные черты лица, родинки, которые специально осыпали его виски и щеки так, что это смотрелось невероятно и просто идеально; алые губы были чуть приоткрыты и редко, но жадно глотали кислород, а грудь то вздымалась, то опускалась. Темные волосы были растрепанные и, словно на голове произошел шухер, локоны «смотрели» в разные стороны, придавая парню еще более забавный вид. Из-за этого парня улыбка просто не слезала с лица. А ведь вампир давно не улыбался без повода. Наверное, это волшебный человек. Парень, у которого есть кровь. Много крови. Вкусной и теплой. Не животной. Но он болен и ему плохо… Сангстер снова поднял Дилана на руки и потащил его в спальню, чтобы уложить в кровать, а то не очень хорошо спать на жестком и не предназначенном для сна диване. Том уложил его на кровать и начал медленно и осторожно стягивать с брюнета футболку, а затем и джинсы, оставив его в одних боксерах. Это ничуть не смущало его, ведь он такой же парень, как и сам Томас и в этом нет ничего плохого, что тот хочет позаботиться о своем новом друге. Он накрыл его теплым одеялом, подоткнув одеяло, а затем пошел прибираться на кухне, так как уже успел рассмотреть осколки и кофе на кафеле, когда проходил мимо нее. Благо, вампирам не требуется сон — лишь кровь, чтобы восстанавливать силы, а у Сангстера теперь их было достаточно, чтобы за эту ночь прибраться в доме полностью, пока Дилан отдыхает. Этому месту давно пора стереть пыль, чтобы свободно дыхнуть. Этим Томас и занялся: он всю ночь бегал по разным комнатам дома, вытирал пыль с полок, столов и даже книг, чтобы те смотрелись так, словно они новые, а не старые; протер полы, в том числе и на кухне, убрал там осколки, все помыл, поубирал по местам разные вещи, все поскладывал так, чтобы это смотрелось идеально и гармонично. Но… что он утром скажет Дилану? Мол, я захотел прибраться, потому что это еще и мой дом, а хотел я это сделать давно, но только сейчас, благодаря твоей крови, у меня появились силы, поэтому я смог сделать это! Нет, так он точно не скажет, да и не поверит, посчитает психом или ненормальным. Хотя вряд ли О’Брайен будет считать его сумасшедшим после того, что сам рассказал ему.       Уже было раннее утро. Примерно четыре часа утра, которые медленно приближаются к пяти. Яркий красный рассвет освещал окна дома, пытаясь пробраться своими хитрыми лучиками в саму хижину. Птицы только начали просыпаться и будить остальную часть природы своим задористым пением. Речушка журчала и гнала по себе стайки рыбок, в ней же отражалось красное солнце и его рыжие хитрые лучики. Сангстер сидел на ступенях и встречал новое утро, вдыхал в свои легкие свежий запах нового дня. Закрыв глаза, вампир почувствовал влажность на своем лице и тепло улыбнулся обжигающему солнцу. Он мог какое-то время находиться под ним, но не очень долго, иначе кожа просто начинала медленно сгорать, а, чтобы ее восстановить, нужно очень много животной крови, которую в последнее время довольно трудно достать из-за нехватки сил, но совсем недавно… всего пару часов назад, Том выпил настоящую человеческую кровь. Это было невероятное ощущение. По холодной коже словно обдало теплом и будто по ней прошли мурашки, что фактически невозможно. Но, возможно, он будет чувствовать себя живым. Хоть какое-то время. Надо будет как-то отблагодарить Дилана, ведь уборка — это не совсем благодарность. Да и купить он ему ничего не может… Может, стоит рассказать всю правду? Истина — не самый приятный подарок, но самый лучший. Да, он все расскажет, но не сегодня… Сегодня, ровно пятнадцать лет назад, произошло то самое событие, которое бы не хотелось вспоминать Сангстеру, но и хотелось, ведь… это последнее воспоминание, которое связано с его родителями. Вампир опустил голову и грустно улыбнулся.