Инцидент в Хорватии

В 52-м они, конечно же, выбрали Моррисона. Как выбирали множество раз до и множество — после. Кто бы не выбрал этого золотого мальчика: гладенький, чистенький, хороший сын, исполнительный подчиненный, не оспаривающий приказы. В этих сраных коридорах власти он разве что не надрачивал всем при встрече. Да разве и Гейб не сам его выбрал? Влюбленный идиот. — Ты забрал мой Overwatch! — кричал Гейб, брызжа слюной в их предпоследнюю встречу в той, уже прошлой жизни. Моррисон сидел спокойный, с прямой спиной, и взгляд его был точно таким же, как у всех чинуш ООН, которые ебали Overwatch своими указаниями и проверками в хвост и гриву чуть ли не каждый день почти четверть века. — Overwatch никогда не был твоим, — холодно ответил ему Джек. Только тогда Рейес с леденящей отчетливостью понял: все эти годы, пока он втрахивал Моррисона в постель, Моррисон имел его, его и всех его ребят, раз за разом каждую гребанную операцию. — Ах ты ж сука! — зарычал Рейес, с размаху ударяя по лицу со слащавых пропагандистских плакатов кулаком. И тут же задрожал, скривился от вполне ощутимой боли где-то глубоко в груди. Голова Моррисон откинулась на спинку кресла, но уже через мгновенье командир Overwatch резко встал из своего кресла, и Рейес узнал этот знакомый взгляд прежде никогда не смотревших на него так голубых глаз. Так Джек Моррисон смотрел только на противника, прикидывая, как с ним поступить в следующую секунду — применить болевой или выстрелить в голову. Холодный, анализирующий, расчетливый… — Ёбаная ты блядь, — прорычал Гейб, его колотило уже от ненависти — густой, яростной, темной, словно кровь из смертельной раны. — Габриэль Рейес, — слова командира падали тяжело, словно камни, — вы отстранены от работы, — Моррисон нажал на кнопку вызова охраны и наклонился, опираясь руками на стол, невозмутимый и уверенный, — Выйди сам, Габриэль, иначе тебя выведут. Через две недели весь этот кабинет осыплется кусками стекла и бетона, а Рейес будет умирать на его обломках в бесконечной агонии. С каждым толчком сердца жизнь будет покидать его, вместо крови оставляя лишь клубящуюся мраком пустоту из ненависти и боли. Тогда Габриель не мог видеть: Джек Моррисон лежал почти рядом — лицо и золотые волосы залиты кровью, глаза закатились, губы, которыми он целовал Рейеса, разбиты. Гладкая маска, наконец, треснула. *** Джек зашипел: боль в плече от того, как Гейб проявил гостеприимство — усадил его на видавший виды пластиковый стул — прострелила через спину чуть ли не в икроножную мышцу. Джек Моррисон все так же меток и быстр, как прежде, но вот держать удар ему со временем стало сложнее. На секунду он прикрыл глаза, находя боль внутри себя, как учили еще давно, в учебке. И дышать правильно — это тоже важно. Всего два выдоха, и он готов продолжать — что бы то ни было. Наконец он оглядел склад — большой пустующий короб с распахнутыми в солнца воротами слева и едва приоткрытыми в влажную легкую тень — справа. Около полудня, пахнет морем. Внезапно и в солнечных воротах появилась тень. Пехотинец Когтя явно торопился, но с секунду замешкался, разглядывая происходящее. — Сэр, позвольте доложить. Над городом замечен военный транспортник Overwatch. Жнец застыл, глядя на бывшего командира: всё-таки не расследование, а десант. — Что ж, Джек, сегодня ты довоевался, — а потом повернул маску к пехотинцу, — Что с грузом? — Только что ушел. Мы готовы выдвигаться. — Так выдвигайтесь! — Пехотинец молниеносно скрылся из поля зрения, а Жнец развернулся к пленному, едва не застонав: его месть не будет удовлетворена скомканным прощанием с бывшим любовником. Дать голодающему кусок сочного мяса и тут же вырвать из истекающего слюной рта и впившихся пальцев… — Я очень рад, что ты воскрес, Джекки. — почти мурлыкнул Рейес, наклоняясь к Моррисону. Пародия на близость, которая между ними была: как часто он склонялся к Джеку так прежде. Сейчас это стало неприкрытой угрозой. — Ты и представить себе не можешь, насколько. Я мечтал сделать это опять, и ещё, и снова, Джек, — как жаль, что умереть можно только один раз! Жнец расстегнул и рванул куртку пленника назад, а затем острие керамбита надавило меж ребер Моррисона в области сердца, и ткань на его футболке разошлась. Кровавый ручеек медленно потянулся вниз по груди Солдата. Джек стиснул зубы и склонил голову, но закрыв глаза, сам не ожидал, как подействует на него обжигающий шепот Жнеца: — Но ведь наш случай исключение? — голос друга, интонации, с которыми он обращался к Джеку, обещая, обольщая, словно змей из давно покинутого личного рая… Джека пронзила стрела болезненного удовольствия. Нечто сильнее страха смерти, что издревле толкало людей на неоправданные жертвы — похоть это, или любовь, неважно — влекло поддаться гипнотизирующему его голосу. Джек словно на миг вернулся в то время, когда слушать Рейеса было самым естественным, самым правильным из возможных решений. Он был моим командиром, — эта мысль мгновенно погрузила Джека Моррисона в болезненное оцепенение. — Я ведь могу надеяться, что ты воскреснешь для меня опять, Джекки? Я бы хотел, чтобы удовольствие… — Гейб налег на рукоять ножа и чуть провернул лезвие в ране. Усилившаяся боль вернула Джека в реальность — он вскрикнул и, широко раскрыв глаза, увидел прежде, чем почувствовал, как футболка начинает слишком быстро окрашиваться в красный. — … никогда не заканчивалось, — улыбнулся под своей маской Габриэль. Джек поднял на неё потерянный взгляд: улыбка в голосе Габриэля, его нарочито теплый тон с холодными нотками не сочетались с тем плещущимся в темных глазах яростным бешенством, которое Джек увидел у бывшего друга. Эти глаза — с ними что-то было не в порядке. — Если бы у меня было немного больше времени, — два когтя с перчатки Жреца опасно надавили под нижним веком Джека, размазывая кровь, стекающую из раны на лбу, — но его нет. Ну же, командир, наш хороший мальчик, скажи свое последнее слово! Ты ведь заготовил речь на любой случай? — Жнец резко полоснул ножом по груди Моррисона, тут же перехватывая седые волосы на затылке, когда Моррисон инстинктивно отпрянул, застонав. — Итак? Джек сглотнул, а затем подался на встречу, настолько сильно и неожиданно для Габриэля, что тот лишь видимым усилием воли сдержался, чтобы не отстраниться. Окровавленные губы мазнули по холодной маске, когда Жнец наклонился ближе, чтобы расслышать шепот. Это почти поцелуй, почти объятья, первые с тех самых пор. Шепот Джека моментально вернул Габриэля из мыслей о прошлом: — Солдаты Overwatch, — холодно произнес Моррисон, — только что взяли тебя в прицел. Надо было отдать реакции Габриэля Рейеса должное: когда спустя всего пару секунд его тело пробили две точно отправленных пули, Жнец уже был призраком. Еще несколько секунд спустя черный смерч оставил склад превосходящим силам нападающих. Джек лежал на боку. Падение со стулом будет стоить ему гематомы плеча, но голова не пострадала, разве что щеку слегка припудрил местной пылью. Солдаты Overwatch промчались к воротам, за которыми растворился Жнец — собранные, молчаливые. Мимо Джека прошел и их капитан — кто-то из новеньких, это точно. Не глядя, отправил к Моррисону двух подчиненных. Отлично. — Сэр, как вы, сэр? — Стул с Джеком бережно подняли. Младший лейтенант обеспокоенно заглянул ему в лицо. С какой поры в офицеры отряжают так рано? — Не беспокойтесь, скорая уже вызвана! Седой старик закашлялся: — Бойцы, это террористы. Я узнал одного — это Аканде Огундиму, — проскрепел его голос. — Спасибо, сэр, мы в курсе. Как вы здесь оказались? — второй боец возился с веревками, пока лейтенант с опаской косился на окрашенную кровью футболку незнакомца. — Да вот… любопытство сгубило кошку — хотел понять, не ошибся ли перед тем, как звонить куда следует… Видите, как вышло… — Все будет хорошо, скоро… — начал лейтенант. Сначала к Моррисону неудачно склонился освободитель. Парень был здоровей лейтенанта, но бороться с ним не пришлось. Джек просто придал ускорение его движению и чуть скорректировал траекторию, по которой здоровяк пошел на посадку. Надо отдать пареньку-лейтенанту должное — он знал как избавляться от удушающих захватов, упрямо тянулся к спусковому крючку винтовки и пистолету, так что Моррисону пришлось изрядно потрудиться, прежде чем тот согласился отключиться. Когда ты подпускаешь кого-то слишком близко к себе, ты даришь ему свою жизнь, — сказал бы Джек лейтенанту, если бы тот попал к нему на обучение. Увы, Моррисон знал, что первым бы не сдал свой зачет. Солдат аккуратно уложил младшего лейтенанта на землю рядом с товарищем, стянул свою футболку и завязал в нее ранее отобранные у себя вещи. — Отличная камера хранения у Когтя, но пользоваться больше не буду, — подытожил Моррисон вслух. Собственные раны не сильно тяготили его, и несмотря на оставшиеся заряды биотического поля, терять время на лечение было попросту опасно. Джек хорошо изучил эвакуационные тропы из растревоженного хорватского улья. Трусцой, едва заметно прихрамывая, он направился к воротам, через которые ранее зашел отряд Overwatch. Сегодня ему предстояло немного поплавать.