П. И. Чайковский - Вальс цветов
Платье цвета весеннего неба расшитое цветочными узорами. Волосы собраны в высокий пучок, украшенный цветами в тон платью, несколько прядей выпущены наружу. Нежный макияж на лице и гвоздики-цветочки в ушах. Я чувствую себя Золушкой на балу. Вот только это не моя сказка, и я не та Золушка, что в конце обретет своё счастье. Ведь мой принц — вовсе не принц, да и не мой вобщем-то.
В таком большом скоплении незнакомых людей, я чувствую себя неуютно. И пусть моё лицо прикрыто изящной маской, а имя и вовсе мало кому известно — от этого мне не легче. Колючие взгляды дамы в алом, любопытные — пожилой четы, пристальные — молодого мужчины в темно-синем смокинге, откровенно неприязненные — стройной девушки в бирюзовом наряде: от этих взглядов по коже пробегают мурашки, а капельки пота скатываются по лбу. Лишь стоящая рядом Алекса придаёт мне силы.
— Ненавижу все эти сборища, — как-то нервно усмехается она.
— Почему?
Девушка хмыкает:
— Посмотри на всех этих людей. Кто они? Богатые, состоятельные, зажравшиеся… господа. Эти балы для них не столько развлечение, а скорее способ показать своё богатство и влияние, — Алекса поправляет прядь волос и складывает руки на животе, — А кто мы? Обычные девочки, пусть даже со связями и в туфлях от Джимми Чу. Девочки, которые абсолютно ничего не значат в их мире. Чужие, которые никогда не станут «своими» для них. Чувствуешь это холодок по спине, Скарлет? — Брич склоняет голову и заговорщицки подмигивает, — Это слухи, которые они ползут по залу.
— Слухи?
— Да слухи, — кивает Алекса, — Например, про меня говорят, что я любовница Дилана.
Эти слова повергают меня в шок. А ещё меня удивляет то, как просто даётся Брич это неприятная фраза.
Я пытаюсь задать логичный вопрос «а кто тогда я?», но непослушные губы не хотят шевелиться. Едва слышное, невнятное «а я?» вызывает на лице Алексы улыбку. Она красивым жестом берёт с подноса проходящего мимо официанта два бокала с шампанским и протягивает один мне.
— А ты новая пассия папаши Рины. И я не шучу. Сама слышала, как Альва в туалете обсуждала эту новость с подругой, — Брич слегка наклоняет свой бокал в мою сторону, а затем залпом выпивает алкогольное содержимое. — Пей Скарлет, пей. Трезвой на этом празднике жизни не выстоять, — добавляет, дергано усмехаясь.
Но я не пью, задумчиво вертя бокал в руках.
Алекса выглядит нервно, но невероятно притягательно. Темно-синее атласное платье с завышенной талией, добавляет её изящной фигрце немного веса, но нисколько не портит общее впечатление. Глубокое V-образное декольте не выглядит вульгарно, а лишь подчеркивает округлую женскую грудь. На выступающую ключицу спадает нитка жемчуга. Похожей ниткой увенчаны и волосы, собранные в замысловатую прическу. Часть лица прикрывает изящная коломбина — на темно-синей ткани капельками воды выделяются полупрозрачные жемчужины. Образ дополняют серебряные серьги-протяжки с жемчугом, изящный браслет, помада цвета чайной розы и сложный макияж глаз — целая картина, выполненная в сине-голубых тонах.
Алекса Брич выглядит словно Афродита, вышедшая из морской пены на песчаный берег. Несчастная, брошенная на произвол судьбы Афродита.
В зале стихает музыка, и смолкают разговоры — я понимаю, началось.
По лестнице под чарующие звуки скрипки спускаются Рина и Дилан. До этого момента я не видела платье ван Дай, но много слышала о его стоимости и неотразимой красоте. Не знаю, как насчет первого факта, но второй точно верен.
Платье состоит из двух частей: корсета и полупрозрачной струящейся к ногам ткани. Нежный розовый цвет, такой, какой обычно бывает на краях морских раковин плавно перетекает в молочный, а затем и вовсе превращается в прозрачный белый. Сзади подол платья намного длиннее, чем спереди. Он шлейфом тянется по ступенькам вслед за Риной и создаётся ощущение, что это волны океана на рассвете накатывают на берег. Рыжие волосы крупными локонами обрамляют прикрытое маской лицо. На бледной шее контрастом выделяется ожерелье из золота с какими-то сверкающими камнями.
На её фоне Дилан ничуть не меркнет. Костюм-тройка тёмно-красного цвета и белоснежная рубашка, словно кричат о том, что их обладатель не привык находиться в тени. Маска, прикрывающая лицо расшита красными камнями. В моей голове почему-то возникает мысль, что это капельки крови. По коже пробегают холодные мурашки и я вздрагиваю. А пара тем временен спускается в зал и замирает у подножия лестницы.
Из толпы гостей выделяется фигуры родителей Дилана и Рины и медленно движутся в их сторону. К скрипке подключается струнный квартет, и музыка звучит уже громче, призывнее.
Словно сквозь туман я наблюдаю, как Дилан надевает на пальце ван Дай сверкающее кольцо. Как та кокетливо отбрасывает прядь волос на спину и торжественно поднимает левую руку вверх. Как медленно снимаются маски лиц дорогих мне людей, а затем…
Я прикрываю глаза, чтобы не видеть то, как Дилан целует Рину.
По залу пролетает восторженный вздох, а затем слышаться аплодисменты.
Теплая ладонь Алекс опускается на моё плечо, и я вздрагиваю, открывая веки. В уголках глаз начинают накапливаться не прошеные слёзы. В ушах — шумит море.
Отец Рины произносит торжественную речь, с улыбкой поглядывая на «молодых». Сама ван Дай сияет от счастья и лишь Дилан почему-то напряжен. Он крепко сжимает талию Рины, улыбается, но его глаза… Его глаза, пустые и абсолютно бесцветные, направлены куда-то вдаль.
Within Temptation - All I Need
Видеть свою любовь в чужих объятиях — достаточно больно.
Не выдержав, я сбегаю.
Душу терзают сомненья: правильно ли я вообще поступила, ввязавшись в отношения с Диланом?
В соседней комнате полумрак, лишь желтая дорожка света тянется от двери вглубь. Я плюхаюсь в мягкое кресло, совершенно забывая про мнущуюся ткань платья и срываю с лица маску.
Я не Золушка.
И это не мой бал.
И не моя сказка.
Это сказка Рины ван Дай. И она тут главная принцесса.
Закрываю глаза, часто дышу в попытке успокоиться. Но это не помогает.
Больно.
Но не так, как от предательства Йена или пощёчины отца. Это другой сорт боли, от которой ты не можешь сделать вдох полной грудью.
От этой боли есть лишь одно спасение. В объятиях человека причиняющего тебе эти мучения. Но стоит ли оно того? Не проще оборвать все связи с Диланом, чтобы больше не испытывать это раздирающее чувство?
Но… Хочу ли я этого?
Слёзы скатываются по щекам.
— Скарлет, ты где?
Брич появляется в дверном проёме и встревожено всматривается в темноту. Я не вижу выражение её лица, но нервные жесты и частые повороты головы выдают её состояние — она напугана моим побегом из зала.
Тихо всхлипнув, я отзываюсь:
— Я тут.
Алекса резко поворачивает голову в мою сторону и направляется ко мне. Подол её платья шуршит по мягкому ковру. И по этому звуку я определяю скорость движения девушки.
— У тебя что-то случилось? Ты плачешь?
Она замирает напротив, сняв маску и сложив руки на животе, и пристально вглядывается в моё лицо. В полумраке я смутно вижу, как выгибаются в удивлённом жесте тонкие брови, и как на лбу появляется, глубока складка. Выражение лица Алекс показывает, что она не нуждается в моём ответе. Брич итак понимает, что что-то случилось.
— Чтобы у тебя не случилось, ты можешь мне все рассказать, — вкрадчивым тоном, произносит Алекса. — Я пойму. Я всё пойму Скарлет, — она присаживается рядом и берёт мою руку в свою.
От Брич пахнет алкоголем, цветочными духами и ещё усталостью. Странно, что этот факт я замечаю только сейчас, сидя в слезах в полутёмном помещении. Хотя, кажется, это про темноту говорят, что она срывает с людей маски, обнажая их истинные лица. В таком случае Афродита вполне может оказаться Апатой.
Но только не в случаю с Алекс.
Моё лицо наверняка припухло, а красивый макияж размазался. Но меня это уже мало волнует. Я заливаюсь слезами, а Алекса молчит и, кажется, все понимает без слов. Она крепко сжимает мою ладонь, и я в какой-то момент, выдыхаю, наконец, решаясь рассказать то, что так мучает моё сердце:
— Я влюбилась в одного мужчину, но он уже принадлежит другой. И мне, — всхлипываю, — мне так больно.
Лицо Алексы сначала становиться удивлённым, а затем… Понимающим? Девушка тяжело вздыхает и обнимает меня за плечи. И в это момент до меня доходит, что у Брич тоже есть своя история любви.
И словно в подтверждении моих мыслей, Алекса начинает говорить:
— Однажды я влюбилась, — медленно, практически по слогам произносит она. — Сильно влюбилось. Это было похоже на солнечную вспышку: раз, и весь твой мир повернулся на девяносто градусов. И самое обидное, что законы логики прекратили вдруг работать. Это было двойным ударом. Я больше не могла просчитывать свои ходы наперёд. Просто не знала, что ожидать от самой себя в следующий раз.
Она грустно усмехается. Отпускает мою руку и прикрывает ей глаза.
— Но самым ужасным был тот факт, что для этого человека я была всего лишь другом. Я знала все его тайные секретики, грязные мыслишки и планы на жизнь. Знала всё, но не знала главного — что он на самом деле чувствует ко мне. И это было мучительно и смешно одновременно.
Тихо всхлипываю, смотря на девушку удивлёнными глазами, а Алекс продолжает говорить, смотря перед собой «в пустоту».
— Когда мы первый раз переспали, я ощутила себя самой счастливой девушкой в мире. А он, — она грустно усмехается, — Он был слишком пьян, чтобы что-то чувствовать. Что-то помимо животной страсти. А я была влюблённой дурой, настолько влюблённой, что однажды предала свою семью, ради НЕГО. Глупо, правда? — она всхлипывает, слабо улыбаясь.
— Однажды я всё же приняла решение прекратить эти недо-отношения. Объявила ему — он только посмеялся.
Алекса ненадолго замолкает, переводя дух. Я вижу, как подрагивают её губы, как блестят в полутьме глаза. Рассказ даётся ей с трудом.
— Поначалу мне казалось, что я не смогу. Однако, отпуск и любимое вино сделали свою дело. И я смогла. Вернее я думала, что смогла перебороть в себе это чувство. Поехала на отдых. Встретила совершенно противоположного ему человека. Снова влюбилась. И это было также ярко и обжигающе больно.
Её голос дрожит. Кажется, ещё чуть-чуть и она заплачет. А вместе с ней и я зайдусь в новом приступе истерики.
— Я вернулась в город с твердой уверенностью, что больше никогда не вернусь к прошлому. Про вторую любовь я приняла решение забыть, с первой — установить лишь рабочие отношения. И все снова получилось. Я снова почувствовала себя нормальной, — Алекса замолкает, горько усмехаясь, — А потом его отец, шантажом заставил снова лечь к нему в кровать. И все завертелось заново.
— А сейчас что? — спрашиваю, потирая пальцами глаза.
— Всё также. Я по-прежнему завишу от отца своей первой любви.
Я молчу, осмысливая услышанное. Уже несколько лет Алекса Брич живёт не своей жизнью. Она марионетка в чьих-то умелых руках, исполняющая коварный замысел режиссера на своей кукольной сцене. Помню, я как-то сравнила Алексу с изящной фарфоровой куклой. Оказалось — сравнение не только про кукольную внешность. Судьба у Брич тоже фарфоровая.
— Зачем ты мне это рассказала?
Алекса усмехается:
— Не знаю. Наверное, просто хотела таким способом сказать, что боль, которую ты сейчас испытываешь, будет не единственной. В мире много людей и каждый из них будет стараться хоть как-то задеть тебя. Не стоит зацикливать на этом. Однажды, твоё счастье тебя найдет и не будет больше боли.
— А ты… Ты найдешь своё счастье?
— Уже нашла, — Алекса тепло улыбается. — Моё счастье и мой смысл жить теперь всегда со мной.
Она поднимает на ноги и, поправив подол платье, медленно идёт по «световой» дорожке в зал. А я остаюсь одна, пытаясь понять смысл сказанных Брич слов.
***
— Ты даже не улыбнёшься? Мы теперь официально помолвлены, — Рина дерзко ухмыляется, крепко прижимаюсь к мужскому телу.
Дилан шумно вздыхает, прикрывая глаза. В голове мелькает образ маленькой, светловолосой девочки, так трогательно смотрящей на него из толпы зрителей.
— Ты же рад? Или… — Рина подозрительно щурится, — Погоди-ка. Да ты не рад.
— Я устал, — немногословно отзывается О’Брайен.
— От меня?
— Нет, просто устал, — мужчина чувствует нарастающее в груди раздражение. Он хочет заключить в свои объятия свою принцессу, вдохнуть аромат её пшеничных волос, а не отвечать на бессмысленные вопросы Рины.
— Просто устать нельзя. Можно устать от кого-то, — философски тянет рыжеволосая, касаясь пальцами его щеки. — Но впрочем, я знаю, как тебе помочь снять эту усталость.
Дилан не успевает ничего ответить. Рина целует его. Дерзко, страстно, с довольной улыбкой на лице. А затем быстро отстраняется, не оставляя шанса мужчине, сделать это первому.
— Что… это сейчас было? — он хмурится. Касается пальцами своих губ, вытирая липкую помаду.
— Разряд положительных эмоций. Думаю, это поможет тебе снять усталость.
Ван Дай подмигивает, а затем, развернувшись, скорым шагом покидает общество своего жениха. Дилан смотрит на уходящую Рину шокировано. Он, черт возьми, не понимает, что твориться в голове этой девушки? Она, то царапается, не позволяя приблизиться к себе; то заходится в истерике; то ведёт себя так, словно Дилан пустое место. А иногда делает вид, что его общество ей приятно или вовсе целует.
— На каких таблетках она сидит? — хмурясь, спрашивает в пустоту, а затем усмехается, — Впрочем, мне её поведение только на руку.
О’Брайен отмирает и делает шаг вперёд.
В конце концов, он все еще хочет увидеть Скай.
***
К концу вечера, а точнее к началу ночи, у меня начинает болеть голова. На ватных ногах я слоняясь среди толпы гостей в попытке найти Алекс или выловить вечно занятую Рину. Но темноволосая Афродита исчезла, словно морская пена, а ван Дай банально не до меня. Она принимает поздравления, не переставая улыбаться.
Дилан тоже улыбается, но это выглядит так, словно он улыбается сквозь зубную боль. Мужчина находит меня глазами и его улыбка становиться чуть мягче. Несмотря на приступы ревности, я улыбаюсь в ответ и тут же прячу глаза — отец Дилана переводит на меня внимательный взгляд.
Он о чем-то догадывается?
Я вздрагиваю и спешу затеряться среди гостей. Иду спиной назад, смотря через левое плечо, но все равно натыкаюсь на кого-то.
— Извините. Извините, — лепечу, оборачиваюсь и тут же облегченно выдыхаю, — Алекса.
— От кого бежишь, Скарлет? — интересуется она, сверкая глазами, — Поклонники преследуют?
— Да… То есть нет. То есть…
— Расслабься, — улыбается Брич, кладя ладонь на моё плечо, — Сильно устала? — добавляет серьёзным тоном.
— Очень хочу домой, — честно признаюсь я.
Губы Алексы трогает улыбка.
— Я вызову тебе такси. Сама понимаешь, из меня же водитель никакой, — усмехается она, приподнимая вверх пустой бокал. Интересно, какой по счету за этот вечер? — В этом доме есть шикарная библиотека. Если не хочешь лицезреть этих, — Алекс обводит ироничным взглядом людей вокруг себя, — можешь подождать там. По коридору прямо, затем вниз по лестнице. Дверь в полуподвал, поняла?
Я киваю, внутренне радуясь перспективе провести остаток вечера среди книг, с которым мне комфортно. Может быт в библиотеке семьи ван Дай, я найду новую сказку, способную перебить горький привкус этого вечера.
Поблагодарив Алексу, я покидаю душный зал. Коридор встречает меня прохладой и полумраком: основной свет здесь выключен и лишь винтажные светильники приглушенно мерцают. Я осторожно ступаю, придерживая подол платья руками. Вращаю головой по сторонам, рассматривая интерьер — дорого, изыскано и со вкусом.
В восторге я брожу между стеллажей сверху до низу заставленных книгами. Касаюсь пальцами их корешков. Достаю некоторые, рассматриваю их обложки и ставлю на месту. Здесь много классической литературы, книг по истории искусств и научно-популярных романов. Интересно, кто-нибудь пользуется этой библиотекой?
Love Like This (Acoustic) - Kodaline
Я заворачиваю в очередной книжный «лабиринт», когда за спиной раздаётся, приглушенное:
— Тебе очень идёт это платье.
Не смотря на то, что владельца голоса я определяю безошибочно, по моему телу пробегает мелкая дрожь. Я вздрагиваю, дергаю головой в сторону, а затем оборачиваюсь.
— Ты меня напугал, — произношу, как можно спокойнее, пытаясь скрыть охватившее меня волнение.
— Это претензия? — Дилан улыбается, походя поближе.
— Нет, просто констатация факта, — пожимаю плечами.
Я стараюсь сохранить беспристрастное лицо, но внутри, всё разрывается от желания кинуться к О’Брайену на шею, зацеловать его лицо, а затем разрыдаться.
Делаю шаг навстречу Дилану и сдержано улыбаюсь:
— Ты тоже шикарно выглядишь. Это образ вампира? — я касаюсь пальцами ворота мужской рубашки и вопросительно смотрю в его глаза.
— В точку, — Дилан облизывает губы, внимательно следя за моими движениями.
Поправляю пальцами стойку воротника, а затем касаюсь выпирающего мужского кадыка.
— И почему я думала, что ты будешь прекрасным принцем? — выдыхаю, ненадолго задерживая свой взгляд на губах О’Брайена, а затем отступаю. — Зачем даёшь ты мне надежду. Что вместе вечно будем мы?
Мужчина удивлённо выгибает бровь:
— Это намёк?
— Нет. Просто строчки, сгенерированные в моей голове, — я пытаюсь улыбнуться, как можно беззаботнее.
— Скарлет, я, кажется, уже говорил тебе, что Рина это просто долг, — устало, вздыхает Дилан.
— Говорил. Говорил, — тяну задумчиво, — Но мне все равно как-то не по себе.
— Принцесса… — с укором тянет мужчина. А затем делает шаг навстречу мне, а затем целует.
Уже знакомые фейверки разлетаются по всему телу, опаляя каждую клеточку, насыщая кровь дефамином и эндорфином. Дыхание сбивается и учащается. А внизу живота разливается тепло.
Пальцы Дилана крепко сжимают мою талию. Сквозь поцелуй я чувствую его довольную улыбку, а ещё… Вкус фруктовой помады. Фруктовой помады Рины?
Поцелуй становиться настойчивей, кольцо рук вокруг моей талии крепнет. А в голове всплывают тревожные мысли. Я вспоминаю, как Дилан склонялся над губами Рины во время церемонии. Логично же что они поцеловались, сразу после того, как я закрыла глаза. Но разве может вкус помады так долго храниться на его губах? Ведь Дилан наверняка пил и облизывал губы, следовательно, фруктовый привкус должен был уже исчезнуть. Значит О’Брайен целовался с Риной после церемонии? Но разве так могло быть?
Я внутренне передёргиваюсь, ведь поцелуй уже не приносит мне наслаждения. А хватка на талии и во все мешает мне дышать.
Дилан целовался с Риной.
Хотя… это же логично? Они «пара» и скорее всего им пришлось это сделать.
Да! Конечно, пришлось! Ведь для Дилана ван Дай всего лишь долг?
Вот только от этого мне никак не легче.
Я осторожно отстраняюсь от его теплых губ и виновато прячу глаза.
— Мне пора.
— Что-то случилось? — подозрительно щурясь, спрашивает мужчина.
— Меня уже ждут дома, — я старательно выпутываюсь из кольца рук Дилана, не поднимая взора.
— Подожди, я отвезу, — он придерживает меня за локоть.
— Нет спасибо, я доберусь сама. Алекса уже вызвала мне такси.
Я немного грубо вырываю свою руку из мужской хватки и. не поднимая глаз, пячусь к выходу. Мне стыдно за собственные мысли. Но ещё более мне страшно. Страшно, что Дилан сделает мне больно.
А боли я боюсь.
Ведь раны на моей душе заживают очень долго.
