Дым и Зеркала

Арья не понимала, где она и что происходит. Она словно очнулась после очень долгого и странного сна. Все тело онемело, замерзло и казалось каким-то нематериальным. Но кое-что было неизменно и постоянно. Это голос, говоривший на древних языках. Она их знала, но не понимала полностью. А главное, она знала, кому принадлежал этот голос. Знала и любила его. Он был самым важным в ее жизни и, слыша его, она ни о чем не беспокоилась, потому что звук этого голоса рядом означал, что все будет хорошо. Арья окончательно очнулась ночью, спустя две недели после того, как Якен забрал ее с кладбища. Она не пыталась двигаться (и вообще не думала, что могла), просто глядела на звезды в небе, словно видела их в первый раз в жизни, наслаждалась запахом ночного воздуха и звуком морских волн неподалеку. Моргнув несколько раз, Арья глубоко вздохнула. Онемение в костях и мышцах постепенно проходило. Она слышала, как бьется ее сердце, наполняя ее силой и радостью. Мое сердце бьется… Я все еще здесь… — Висия, тасаши. Арья почти машинально повернула голову на голос и увидела лицо Якена, освещенное костром. Арья молчала, растягивая этот момент, глядя ему в глаза, скользя взглядом по его волосам, бровям, четким скулам, губам, и каждая черта его знакомого лица казалась ей новой… Арья не знала, что сказать, да и нечего было говорить. Он смотрел на нее с обожанием и облегчением, и глаза Арьи вдруг наполнились слезами. Якен, наклонившись, медленно и нежно поцеловал ее, обхватил ее лицо теплыми ладонями, запуская пальцы в ее волосы, наслаждаясь каждым дюймом ее тела. — Якен… — шепнула она, где-то глубоко в душе радуясь тому, что слышит свой собственный голос. Она видела, дышала, говорила… Она жила… — Я боялся, что ты не очнешься, — произнес Якен слегка надломленным голосом. Арья чувствовала, что слезы катятся по щекам. Якен поднял ее на руки. Арья прижалась головой к его груди, вслушиваясь в биение его сердца, и этот звук был самой прекрасной музыкой в ее жизни. Якен поцеловал ее в лоб. Они молчали и стояли вот так, пока не наступил рассвет и чайки не принялись носиться по небу, встречая новый день.

***

На самом деле Лиджерон никогда не собирался помогать им, и Якен быстро это понял. Лиджерон продумал план и собирался привезти их к Рутрая и к Ордену, потому что защита себя и Анвина всегда была у него в приоритете. И Якен решил использовать такой шанс… — Я убил Лиджерона в пещере и взял себе его лицо. Но это была самая легкая часть плана. Потому что потом я должен был схватить тебя и доставить в Браавос на суд. Не было и дня, чтобы я не корил себя за то, что делаю это с тобой, — помолчав, Якен продолжил. — Я должен был доказать что Лиджерон — это я, и надел свое лицо на его голову. Кроме того, мне нужно было уничтожить все другие лица, которые у меня были. Позже я выкрал свое лицо из могилы. Я знаю методы Ордена, знаю их способы наказания, но… Разве я мог быть уверен во всем? Я всегда был рядом, даже в темнице, следил за тобой и всегда готов был вмешаться… В ночь перед твоей казнью я подлил особое зелье в твою воду и проследил, чтобы ты выпила его. Раньше я проделывал это уже тысячу раз и был уверен, что оно сработает, но… Наблюдать, как они забирают тебя и заставляют выпить яд и при этом не пытаться их остановить, было самым тяжелым, что мне когда-либо приходилось делать… Я несколько раз был близок к тому, чтобы убить их… А потом я забрал тебя с кладбища и дал тебе другое зелье, которое должно было тебя разбудить. Я знал, что это займет некоторое время… Но ожидание было мучительно. Они сидели в маленькой роще, греясь у костра, и Арья слушала его, прислонившись к стволу дерева. С тех пор, как она очнулась, прошло три дня, и Якен наконец рассказал ей правду. Он сидел напротив, и отблески огня плясали на его лице. — Ты сможешь когда-нибудь меня простить? — спросил Якен, посмотрев на нее. — Я сожалею об этом каждое мгновение. Я лишь хотел освободить тебя. Арья покачала головой. — Ты же меня знаешь. Ты единственный человек, который знает меня полностью и видит меня насквозь. Значит, ты должен знать, что я не задумываясь согласилась бы с твоим планом. — Да, о таком раскладе я тоже думал, — улыбнулся Якен. — Но от этого было не легче. — Ну, не сказать, что мне было приятно… Если честно, это было самое ужасное время в моей жизни. — Знаю, — тихо сказал Якен. — Мне жаль, тасаши. Глубоко вздохнув, Арья задержала взгляд на пламени. Как метафорично: жизнь и силы медленно возвращаются в ее тело и вены, словно это огонь согревает их. Воспоминания о казни и о том, что было до нее, становились все более размытыми и далекими. — Но в итоге я забуду, — отозвалась Арья. — Не думаю, что это будет очень сложно. В конце концов, оно того стоило. Мы свободны. — Да, — улыбнулся Якен. — Но ты все еще можешь менять лица, да? — спросила Арья, склонив голову набок. — В какой-то степени, — согласился Якен. — Есть особый способ хранить на себе разные лица, под этим… — он провел рукой по своему лицу. — Прежде, чем я убил Лиджерона, он рассказал мне, как от этого избавиться. Я должен был это сделать, чтобы оправдаться перед Орденом. Теперь у меня лишь одно лицо. И если я сниму его, то я стану действительно безликим. Я потерял способность хранить лица на себе, а другого способа нет. В карманах их не поносишь. Арья потребовалось некоторое время, чтобы переварить все сказанное, а потом она улыбнулась. — Не важно. Это твое лицо. Для меня оно всегда было твоим. — Это тот, кто я есть рядом с тобой, — сказал Якен, посмотрев на нее с благодарностью и облегчением. — Ну, другие лица теперь тебе не нужны, — Арья слега приподнялась. — Потому что я всегда буду с тобой. Так что попрощайся со своим одиночеством. — А тебе и правда полегчало, да? — Якен весело фыркнул. — Намного, — Арья искренне улыбнулась. Якен, поднявшись, склонился над ней, снова обхватив ладонями ее лицо, как делал уже так много раз в последние пару дней, словно пытаясь уверить себя в том, что все происходит на самом деле. — Итэ дорлахт иэт эвин-тил, — прошептал он, поглаживая ее лицо пальцами. — Наначи. Никогда больше не покидай меня, моя любовь.