Дым и Зеркала

Человек прятался в темноте и внимательно смотрел в пространство перед собой. Он знал, кто там, впереди. Знал, кому принадлежит это быстрое дыхание. Он слышал, как она тихо плакала и как цепи на ее лодыжках позвякивали, когда она двигалась. Человек медленно закрыл глаза, встречаясь с прежней темнотой и глубоко вдохнул. Он и не предполагал, что будет так сложно просто стоять и наблюдать за игрой, которую он сам затеял и уже не мог прекратить. Якен провел там несколько часов, являясь ее невидимым молчаливым спутником. Казалось бы, так легко сделать шаг в темноту, взять ее за руку и показать, что с ним все в порядке, прекратив тем самым ее страдания. Но это было бы слишком рискованно теперь, когда так много удалось провернуть прямо у них под носом. Однако, цена оказалась намного выше, чем он ожидал. В конце концов Якен зашевелился и тихо побрел прочь. Выбрав наиболее короткий путь, вышел из храма и, смешавшись с толпой, добрался до моря. Там, стоя на каменной пристани и глядя на горизонт, он не испытывал того укоренившегося чувства отвращения, что обычно возникало в нем при взгляде на море. Потому что все его мысли занимала она. И то, как сильно он любит ее. Якен вновь и вновь прокручивал в голове свой план, выискивая в нем слабые места. Но план был уже настолько продуман, что все должно было пройти удачно, начиная от разговора с Лиджероном и до конца. Так и было до сих пор. Даже несмотря на то, что он чуть не выдал себя перед Советом, когда Арья впала в отчаяние, поверив, что он мертв. Действия на время казни были заранее тщательно спланированы. Якен отлично знал храм, помнил каждый его коридор и закуток. Прямо напротив маленького двора находилась комнатка, где он мог спрятаться. Там было окно, откуда он мог видеть все и вмешаться при необходимости. Якен пробрался туда ночью, а потом начались самые долгие часы ожидания в его жизни. Когда Арью привели, он испытывал какие-то непонятные чувства. В какой-то миг рука непроизвольно дернулась к кинжалу, в любой момент готовясь запустить им в грудь женщины. Убедившись, что лук и стрелы стоят рядом, прислоненные к стене на тот случай, если произойдет что-нибудь подозрительное, он опустил руку. Зарядив лук стрелой, Якен прицелился в Безымянную Жрицу. Он изо всех сил пытался не смотреть на Арью, но ничего не мог с собой поделать. Ее огромные глаза были широко распахнуты от ужаса, губы слегка приоткрыты, грудь быстро вздымалась, кулаки сжимались до побелевших костяшек пальцев, а по бледным щекам катились слезы. Он почти отвернулся, крепче сжимая лук и даже не осознавая, что его рука задрожала, когда Арью заставили выпить яд. Он видел, как она замирает, как умирает свет в ее глазах, и словно миллионы маленьких ножей пронзили его. Что-то кошмарное разбилось внутри, расползаясь по груди ледяным холодом и самой сильной болью из тех, что он когда-либо испытывал. Ее тело забрали и оттащили прочь. Якен наблюдал за ними все время, пока ее тело несли к кладбищу. Несколько раз он был на грани того, чтобы забрать ее и разбудить, и лишь огромнейшее усилие воли заставляло его ждать. Они должны были поверить, что в ее смерти нет ничего странного и получить от кладбищенского сторожа полный отчет о том, что похороны прошли успешно. Конь уже был подготовлен и нагружен всеми необходимыми в пути припасами. Когда смотритель ушел с кладбища, Якен спрыгнул со стены и быстро вытащил ее из могилы. Арья была легкой, почти как ребенок. Сжав ее в объятиях, он заставлял себя верить в то, что она жива, несмотря на остывшую кожу, темные круги под глазами, бескровные губы… Быстро опустив девушку на землю, он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что там никого нет. А потом вытащил из кармана меленькую бутылочку и отвинтил крышку. Мягко открыв рот девушки, Якен влил жидкость в ее горло и отчаянно уставился на нее, надеясь увидеть хоть какой-то признак жизни. Очнись, Арья… Любовь моя, очнись… Он словно услышал тихий дрожащий вздох. Но не мог сказать, на самом деле это было или это лишь игра его воображения, его отчаянного желания услышать это, увидеть… Якен взял ее ладонь в свою руку, коснулся ее щеки, не отрывая глаз от спокойного лица. А внутри тем временем что-то орало от боли. Наклонившись, он поцеловал ее губы. Холодные, как камень. Очнись… Но смысла ждать не было. Их могли раскрыть в любой момент. Подняв Арью, Якен отнес ее к лошади. И вот они снова понеслись верхом сквозь ночь. Она безвольно лежала в его руках, ее голова покоилась на его плече, глаза были закрыты, а грудь не двигалась. — Тива аннат, тасаши… — прошептал Якен. Держись, моя любовь.