***
От лица Авроры Только попрощалась с Одиннадцатой по громкой связи, как в комнату управления входят Курояма и какой-то парень лет двадцати шести. — Курама - это Аврора Куронеко, она помогает мне с моим исследованием. Куронеко - это Курама, я тут ему рассказывал про наш проект, — представил нас друг другу Акихиро. Хм, Курама… Это его к нам профессор Какудзава сагитировал? — Рада знакомству, Курама-кун, — как-то наиграно улыбаюсь я, склонившись в стандартном японском приветствии. — Взаимно, Куронеко-сан, — отзывается этот молодой человек, в ответ поклонившишь мне в знак приветствия. — Так, заканчиваем эти формальности. Куронеко, я к номеру 11, а вы тут пока ещё поболтайте. Как наговоритесь, Курама, тоже зайдёшь к Одиннадцатой, — влез Курояма и быстренько скрылся в камере диклониуса. Кажется, Курояма-сан и обращение на «вы» - это несовместимо от слова совсем… — А правда, что… — Курама замялся. А я сдуру додумала про себя «…что она действительно ваша дочь?» и чуть не ляпнула, что так и есть. Идиотка! Хотя… Курояма мог и проболтаться об этом. Но в итоге вопрос Курамы оказался совсем иным. — Правда, что она действительно, в отличии от других диклониусов, абсолютно не агрессивна? Уф… Аж легче стало. — Не совсем. Одиннадцатая не способна на бессмысленную агрессию и пока ещё никого не убивала, но боль дорогим ей людям лучше не причинять. Хотя, вы слишком хороший молодой человек, чтоб у неё были причины нападать на вас, — сказала я чистую правду. Вот сердцем чувствую, что он хороший, в отличии от обоих Какудзав. А материнское сердце, как известно, не обманывает… — Вот как… Спасибо, — коротко кивает мне Курама, прежде чем войти непосредственно в камеру к номеру 11 вслед за Акихиро.***
От лица Одиннадцатой Сегодня тот день, когда я останусь совсем одна. Та женщина за стеклом, и то уходит, о чём и сказала мне недавно. Ну, и пусть! Я уже давно не ребёнок, в конце-то концов. Да, будет одиноко, но с такой жизнью, как моя, иначе и быть не может. И тут меня из мыслей выдёргивает тот факт, что кто-то освобождает от кандалов сначала одну мою материальную руку, а потом и другую. Медленно открываю глаза, привыкая к этому треклятому яркому свету, и вижу давнего знакомого в лице всё того же мужчины с длинными чёрными волосами. Только на этот раз он пришёл не один, с ним был парень ненамного старше меня. — Ну, что, Курама, пообщаетесь с номером 11? А я пока побуду в комнате управления, — ухмыльнулся старый знакомый и добавил уже еле расслышанным мной шёпотом — Её зовут Клариссия, если что. Коротко - Клара, — а потом тут же ушёл. Курама, значит? Что ж, будем знакомы… Стоп! Он, что, моё имя сказал? Ладно, поздно уже дёргаться, раз ужин увезли… — Клариссия-сан, значит… — проговаривает оставшийся парень, какого-то ёкая садясь со мной рядом на этот жутко холодный пол. — А вы, стало быть, Курама-сан… Рада знакомству, — сдержанно улыбаюсь я, невольно поёжившись. Бр-р-р, как всё-таки холодно! Да висеть на стене и то теплее! И тут как раз меня вздумал обнять этот… этот Кур-р-рама! Но хоть теплее стало, и то неплохо. — Замёрзли, Клариссия-сан? — интересуется он вроде как сдержанно, но вот чует моя интуиция, что в мыслях лыба до ушей, а в глазах сверкают озорные искорки. Хотя, может я и не права… — Ещё бы… — недовольно фыркаю я в ответ, — И вообще, ваше, Курама-сан, уважительное ко мне обращение как-то совсем не вяжется со столь тесным телесным контактом, — не могла не намекнуть я на эти обнимашки. И вдруг поворачиваюсь к нему лицом, неумолимо утопая в этих бездонных синих омутах, что зовутся глазами. А потом, сама не понимая что творю, касаюсь пальцами его лица, стараясь запомнить наощупь каждую чёрточку, словно слепая, что видит предметы лишь прикасаясь к ним. — Курама… — заворожённо шепчу я буквально на одном дыхании.***
От лица Авроры — Не, Куронеко, ну ты глянь что Одиннадцатая вытворяет! — с довольной улыбкой от уха до уха прокомментировал Курояма-сан. Ну, я и буквально прилипла к стеклу, отделяющему непосредственно камеру диклониуса от комнаты управления. А посмотреть там было на что… Клара… Нет, номер 11. В общем, она чуть ли не полезла к Кураме-куну с поцелуями, а он просто тупо сидел как вкопанный, видимо, очень уж сильно удивлённый её действиями, при этом, правда, умудряясь ещё и обнимать Одиннадцатую. Хотя, нет. Пожалуй насчёт «чуть ли не с поцелуями» я преувеличила… — Пхах! Да уж… Не, ну чуяло же моё сердце, что они поладят, — не смогла я сдержать смешок и довольную улыбочку. — Ой, и не говори! — Акихиро тоже расхохотался. Но нашу эдакую идиллию нарушил бешеный рявк Какудзавы-младшего — «Курама, зар-р-раза, да где ты, блин, шастаешь?!» — донёсшийся с коридора. — Так, я сейчас, — предупредил Курояма, ускользая в камеру номера 11. Я просто без особой пользы наблюдала сквозь стекло за происходящим в камере, пока Курояма-сан не вернулся в комнату управления вместе с Курамой, который, кажется, ещё до-о-олго будет отходить от этих вольностей Одиннадцатой. — Курама-кун, там вас ищет профессор Какудзава, — поспешила сообщить я. — Скорее всего, этот сын старого козла собирается показать как выясняют длину векторов диклониусов, — разозлённо прошипел Акихиро сквозь зубы. — Ладно, я пойду. Рад был познакомиться с вами и, как ни странно, с Клариссией-сан, — попрощался с нами Курама и ушёл. И вот чует моё сердце, что при всём этом напускном спокойствии в мыслях у него крутилось что-то возмущённо-удивлённое, вроде «Да что этот диклониус себе вообще позволяет?!» Хотя, какое мне до этого дело… — Я тоже пойду, проконтролирую этих представителей молодёжи. А ты, Куронеко? — Да уже тоже ухожу, — отозвалась я, и мы с Куроямой вышли в коридор.***
Через некоторое время От лица Одиннадцатой На душе какое-то противное чувство, а сердце будто стиснул в своих лапах какой-то монстр. Что-то случилось… А ещё есть ощущение чего-то, вроде, родственного, но до жути противного. Встаю с пола и, повинуясь своеобразному притяжению, просто иду. Сначала покидаю привычную белую комнату, потом прохожу какое-то помещение, что было там, за стеклом. А там… Никого. Пусто. Странно всё это… Абсолютно не понимая, что тут вообще творится, продолжаю и дальше идти куда-то на полном автопилоте.***
В итоге, доверившись интуиции, прихожу туда, где, видимо, и должна была оказаться. А тут… Какая-то мелкая зар-р-раза тянет свои прозрачные ручонки к Кураме. Да я никогда не злилась так, как сейчас! — А ну-ка быстро убрала от него свои дополнительные конечности, соплежуйка мелкая! — рявкнула я, чудом только не попытаясь прикончить эту малявку сразу при помощи своих невидимых рук. — Что ты там сказанула, дефектная? — интересуется эта наглая мелочь, поворачиваясь ко мне лицом. Блин, всё-таки дотянулась своей ручонкой невидимой… Стоп. А с какого перепугу я вообще за Кураму беспокоюсь? Ладно. Сначала с мелкой разберусь, потом уже о нём подумаю… И сразу направляю все свои четыре доп.конечности к этой нахалке с одним-единственным намерением — прибить её уже нафиг к ёкаям. Она в ответ тянет свои, но в итоге они всё-таки до меня чуть-чуть не дотягиваются. — Что, съела? Малявка. Как же тебя убить… Бошку открутить, шею сломать или просто сдавить в твоей головушке сосудик до предела, чтоб ты умерла без лишней крови? — победно ухмыляюсь я, чувствуя себя хозяйкой положения. А потом перевожу взгляд на Кураму и, видя как его лицо исказилось от шока и страха, теряю как-то весь свой маньячный энтузиазм, что был до этого. — Ладно, третий вариант, — и после этих слов моя невидимая конечность проникает в голову малявке, чьё тело уже через несколько секунд падает на пол, а у меня неожиданно темнеет в глазах.***
Прихожу в себя уже на руках у Курамы и, как ни странно, совсем не в привычной белой комнате, о чём узнаю, тут же оглядевшись. Стоп. Что? Я на руках у Курамы? Да как это вообще понимать?! — Очнулась? — слышу сразу с двух сторон несколько взволнованные мужские голоса. Так… Тот, что прозвучал прямо буквально у меня над головой — это точно Курама. А второй, чуть-чуть поодаль и, наверно, справа, только не от меня самой, а от того, кто меня держит (от меня это сзади будет, если что) — тоже знакомый… Но кто? А, точно! Всё тот же старый знакомый, мужчина с собранными в «хвост» чёрными волосами и льдисто-голубыми глазами. — Ага… И что это было? — интересуюсь у старого знакомого, но вот смотрю-то на Кураму. Так и хочется взглянуть в эти синие омуты, чтобы вновь в них утонуть… Так и хочется снова изучить подушечками пальцев каждую чёрточку этого лица… Да ещё в его объятиях так тепло… Приятно… Стоп. О чём я вообще думаю?! — Если б я только знал… — возвращает меня из мыслей в реальность голос того длинноволосого. — А? Что? — поначалу удивлённо хлопаю глазами, но потом всё-таки соображаю, что это всё-таки ответ именно на тот вопрос, который я задала вслух. Да что со мной творится-то?! И всё из-за этого… этого… этого Кур-р-рамы, блин! — Получается, не только я не в курсе как это понимать и что это вообще было, — сделала я вывод из слов старого знакомого. — Гораздо важнее то, как вы, Клариссия-сан, умудрились выбраться из своей камеры. О, наконец-то и виновник всего этого бардака в моих мыслях всё же снова подал голос! — Эй, Курама! Я уже у тебя, вообще-то, на руках сижу… Так что какая, к ёкаям, Клариссия-сан? Скорее уж просто Клариссия… — не удержалась я от возмущений вслух. А то, ишь, взял моду обращаться на «вы», а вести себя при этом так, будто мы давно на «ты» перешли. То обнимает, то на руках таскает… Так пусть уж и обращается ко мне соответственно! А то всё Клариссия-сан… — Хорошо, Клариссия… Так как вы… Кхм, то есть ты всё-таки смогла покинуть камеру? — тон всё так же сдержан, но поднятый к потолку взгляд уже о многом говорит. Хм… Чего это он? До этого, вроде, не стеснялся, что я, как-бы, без одежды. Или, может, я просто смотрю сейчас как-то не так? Да в чём вообще проблема?! — Как, как? Молча. Никто за этим не следил, вот и смогла уйти. А вообще, радуйтесь, что не сбежала, — деланно равнодушно отвечаю я. Вообще-то, я плоховато помню и как ушла из белой комнаты, и что было между этим и тем, как я очнулась у него на руках… Но им об этом знать не обязательно. И тут тихий смешок со стороны длинноволосого… — Ой, не могу! Голубки, блин! — ржёт с нас старый знакомый. — Курояма-сан, это не смешно! Я женат, вообще-то, — Курама пока ещё сохраняет спокойный тон, но вот чует моя интуиция, что это ненадолго. Так. Стоп. Ч-ч-чего?! Женат?! Бли-и-ин, вот зас-с-сада-то! Э-э-э?! О чём я опять думаю, ёкай меня побери, а?! В итоге просто не выдержала и многозначительно хлопнула себя ладонью по лицу, ибо это уже ни в какие рамки, знаете ли. И понимайте как хотите. А, стоп, тут же разборка назревала… Надо вмешаться. — Братик Курама, отнеси меня, пожалуйста, в мою… э-э-э… камеру, да, — вот специально сказала «братик», чтоб лишний раз не злить того, у кого, вообще-то, на руках сижу. — Хорошо, Клара, — быстренько соглашается «братик». Эм-м… Ч-ч-чего?! Клара? А, точно. Это он мне так подыграл, скорее всего. Ну, отлично. А теперь обратно в белую комнату!