LOVE YOURSELF 'Tear'

«Please dont say anything Reach my hand out to cover the mouth» Run BTS! Ep. 47!AU, где есть место пока ещё не закрывшимся маленьким пекарням, зелёному чаю и разговорам о больном прошлом. Чонгук хмурится, глядя на дисплей телефона. До его ночной смены остаётся примерно час, а в животе так же пусто, как и на этой маленькой узкой улочке, посреди которой он сейчас стоит. Парень озирается по сторонам в поисках какого-нибудь круглосуточного магазинчика, но такового не находит, что, конечно же, разочаровывает. Молодой офицер вздыхает и плетётся дальше, думая, что идти в участок пока не стоит, ведь там его ждёт Намджун-хён, который хоть и в шутку, но будет подкалывать младшего насчёт его непунктуальности. Разве Чонгук виноват, что его будильник, оказывается, спешит на целый час? А додуматься взглянуть на телефон, когда в панике пытаешься натянуть на себя штаны и не свалить стопку книг со стола, — как-то времени не было. Что уж говорить о перекусе. Живот бурчит, напоминая, что он не собирается страдать всю ночь и его лучше бы подпитать чем-нибудь, иначе месть его будет страшна. Чонгук бредёт по неизвестной улочке вдоль уже закрытых магазинов, мигающих вывесками и фонариками, и в конце с трепещущей радостью обнаруживает пока ещё открытую пекарню. Мысленно прикинув, сколько в его кошельке имеется средств на потребности желудка растущего организма, и оставшись довольным, он практически забегает в небольшое и светлое помещение, встречающее его ярким и насыщенным запахом выпечки и кофейных зёрен. В пекарне все столики свободны и чисты, а место за кассой так же пустует, и Чонгук в панике думает, что заведение на самом деле собирается закрываться и ему скорее стоит убраться отсюда. Но он не успевает даже развернуться, как из-за деревянного прилавка с стеклянными витринами по бокам выныривает светло-каштановая макушка с усталым, но улыбающимся лицом. — Здравствуйте! Добро пожаловать! Чонгук моргает, расслышав тихое бормотание «надо было сказать либо только "здравствуйте" или же только "добро пожаловать"?..», и заторможено приветствует в ответ. Ему кажется, что голос незнакомца звучит отдалённо знакомо. — Простите, вы, наверное, уже закрываетесь, — неловко бормочет Чонгук и собирается наконец смыться из этого места, но его останавливают. — Нет-нет! — чуть ли не переваливаясь через прилавок, встревоженно отвечает парень, глядя на офицера большими карими глазами. Чонгук застывает на месте, смотря в ответ. — Ещё полчаса до закрытия, так что Вы можете занимать любой столик, господин полицейский! Если честно, Чонгук чувствует себя каким-то мальчишкой под этим пристальным взглядом, но просто так взять и уйти будет глупо, да? Поэтому он, кашлянув, согласно кивает и неуверенно присаживается за самый ближний столик. Парень за кассой, увидев, что клиент уходить не собирается, расплывается в ещё более счастливой улыбке и мигом подбегает к нему, обтирая руки о коричневый фартук и доставая маленький блокнотик с карандашом. Чонгук надеется, что рассматривает его не слишком пристально, иначе покажет себя ещё большим идиотом, чем он есть на самом деле. Юноша перед ним примерно одного возраста с Чонгуком, может, чуть старше. Каштановые пряди спадают на карамельные глаза с длинными ресницами, а пухлые губы изгибаются в тёплой полуулыбке. Чонгук никак не может понять, где видел эти тонкие пальцы, сжимающие исписанный карандаш. — Чего желаете? Чонгук выныривает из мыслей. — Зелёный чай и черничные капкейки. Парнишка согласно кивает, записывает заказ и быстро убегает, оказываясь вне зоны видимости. Чонгук провожает его рассеянным взглядом, а затем подпирает подбородок рукой и закрывает глаза. Этот бархатистый голос звучит в голове, постоянно повторяясь, как заевшая пластинка. Откуда же он его, чёрт возьми, знает? — Ваш заказ, — мурлычет вернувшийся парень, и Чонгук додумывается посмотреть на бейдж, висящий на кофте незнакомца, склонившегося над его столиком. «Ким Тэхён». Чонгука будто окатывает взрывной волной. Его взгляд, до этого полный вопросов и заинтересованности, становится осмысленным и резким, а сердце в груди заходится неспокойным быстрым стуком. Покоящиеся на светлом столике ладони дрожат. Он искал его так долго, а в итоге нашёл, всего лишь когда ему было необходимо поесть перед ночным дежурством? Судьба явно подыскала самый "лучший" вариант для их встречи. — Тэхён, — говорит Чонгук, а голос его слегка хрипит от волнения. Тэхён дёргается, едва не роняя чашку с зелёным чаем, которую он аккуратно ставил перед посетителем, и поспешно отводит взгляд, уловив на себе внимательные чужие глаза. — Я вижу, что ты тоже меня узнал, так что не прикидывайся. — Я и не прикидываюсь, — шепчет Тэхён, по-прежнему не смотря на молодого офицера, а у того в груди всё сжимается. Если бы он услышал этот шёпот минуту назад, то точно бы узнал и без бейджа. В прошлом Чонгук всегда слышал лишь его тихий звон голоса, часто хрипящий от боли. Чонгук смотрит на него так, как будто увидел призрака, и мысленно усмехается, потому что так и есть. Ким Тэхён — призрак из его прошлого. Гадкого и паршивого прошлого, которое он так сильно мечтает стереть из своей памяти раз и навсегда. — Сядь, пожалуйста, — просит Чонгук и держит за запястье как можно более осторожно, не давя и в любой момент давая вырваться. Вот только собирающийся уходить Тэхён, стоящий к нему спиной, тяжело вздыхает и разворачивается, садясь напротив удивлённого Гука. Он думал, что парень всё-таки не захочет с ним говорить и сбежит, но, видимо, время меняет людей. — Я слушаю тебя, — говорит Тэхён и на Чонгука всё ещё не смотрит. Последнего этого, на самом деле, задевает, но он знает, что не смеет ничего требовать. Особенно от Тэхёна. — Мне ещё нужно помыть полы на кухне, так что, если у тебя ничего серьёзного, то... Чонгук тяжёлым вздохом прерывает его. Тэхёновы губы смыкаются в ту же секунду, и больше Ким ничего не говорит. — Я всё равно не уйду отсюда до закрытия, — предупреждает офицер, глядя на ссутулившегося парня перед ним. Чёрт подери, это так напоминает прошлое... Чонгук снова вздыхает и потирает ладонями лицо. У него впереди ещё целая бессонная ночь, а он уже так устал. — Ты же знаешь, что я хочу тебе сказать. Тэхён всё ещё молчит, повернув голову в сторону витрин. Его волнение выдают подрагивающие ресницы на полуприкрытых веках и сжатая в кулак рука. Чонгуку правда жаль, что он одним лишь своим присутствием заставляет Тэ нервничать. — Прости меня, Тэхён, — наконец произносит Чонгук, кладя свою подрагивающую ладонь на чужую. Тэхён от прикосновения вздрагивает и тут же переводит на Чонгука шокированные глаза. Гук слегка улыбается, ведь парень наконец обратил на него своё внимание. Ким долго жуёт губу, прежде чем кинуть тихое: — Тебе не за что извиняться. — Нет, есть за что, — упрямо отвечает Гук, чем вызывает на лице напротив слабую улыбку. Всегда такой упрямый. Чонгук и правда считает себя виноватым. Он искал старшего все эти годы лишь для того, чтобы извиниться за то, что в прошлом был таким придурком и козлом. Но два года назад он узнал, что Тэхён из города давно уехал, а писать ему было как-то неловко, ведь Чонгук всегда предпочитал проводить подобные разговоры глаза в глаза. — Ты ни разу и пальцем меня не тронул, так что я всё ещё не вижу причин для твоих извинений, — пожимает плечами Тэхён и убирает чёлку с глаза. Нервничает. Возможно, что до сих пор боится. Чонгук сжимает зубы. Да, не тронул, но и ни разу не пресёк издевательства над Тэхёном, которые сыпались на того со всех сторон. Особенно ему доставалось от компании, в которую на первом году обучения старшей школы попал и сам Чонгук. В эту своеобразную банду входило около десяти человек, в том числе и девушек, и они являлись самыми отъявленными хулиганами школы. Думая об этом сейчас, Чонгук искренне не понимает, как он смог попасть под влияние тех людей, но факт остаётся фактом: он был там своим, хотя в драках особо не участвовал. А Тэхён был мишенью. Экая груша для битья, как, гадко, смеясь, называли его девушки из той самой компании. Тэхён был единственным ребёнком из богатой семьи, но Чонгук до сих пор не знает, почему его родители ни разу не пришли в школу для разборок, ведь не заметить побои на собственном сыне было просто нереально. Похоже, что им было просто плевать. Как и Тэхёну. Он никогда не сопротивлялся, когда его неожиданно брали с двух сторон под локти посреди оживлённого коридора и тащили на задний двор школы, где уже ожидали начала зрелища главный в их компании и вся его свита. Чонгук на таком «шоу» побывал лишь однажды. И тот пустой взгляд карих глаз, когда парню точным ударом тяжёлых ботинок сломали ребро, навсегда отпечатался на сетчатке чонгуковых глаз. Тогда их всех поймали. Вызвали родителей в школу, устроили скандал. Но родители Тэхёна в кабинет директора так тогда и не заявились, как и сам Тэхён больше никогда не пришёл на уроки. Мать Чонгука долго плакала, причитала, что недосмотрела за свои сыном, а когда Гук захотел ей перечить — влепила пощёчину. Тогда и до самого Чонгука дошло, что он что-то не то делает со своей жизнью, ведь разве не он ещё полгода назад с широкой улыбкой говорил, что хочет стать полицейским ради установления порядка и справедливости в их городе? Разве должен просто стоять в стороне, когда на его глазах избивают ни в чём не повинного человека, при этом слыша на ухо довольное: «Смотри, у этого мусора сейчас все зубы повыпадают»? На следующий же день после разговора с матерью он искал по всем кабинетам и коридорам Ким Тэхёна, «ну высокий и красивый такой, на год старше меня, как это ты не знаешь такого», но поиски удачей не увенчались. Тэхён в школу не приходил. Просто исчез. Это потом ему Чимин, его лучший друг, сказал, что его семья уехала в другой город. А сейчас этот самый Ким Тэхён сидит перед ним и опускает красивые глаза на их руки, лежащие на столе. Чонгук, заметив направление чужого взгляда, лишь сильнее стискивает его ладонь своими пальцами. — Ты даже снился мне, — решает признаться Чонгук, прикусив щеку изнутри. — Почти каждую ночь на протяжении месяца я видел, как тебе снова и снова ломают ребро и ударяют головой об стену. Знаешь, не самое лучшее зрелище. — Знаешь, ощущения тоже так себе, — горько усмехается Тэхён. — Я искал тебя, чтобы извиниться за то, что был таким же подонком, как и другие из той банды, — продолжает офицер уже более увереннее. — Я никогда не хотел быть тем, кем был те полгода. Я должен был прекратить те издевательства над тобой и другими учениками. — Вижу, что теперь ты поступаешь именно так, — ласково улыбается парень, намекая на форму Чона. Тот отдаёт в ответ смущённую улыбку. — Раз ты правда считаешь себя виноватым, то тебе станет легче, если я скажу, что никогда на тебя не злился? — Не совсем, — признаётся Чонгук и, получив нахмуренный вид напротив, спешит добавить: — Я хотел спросить ещё кое-что. Почему ты никогда не сопротивлялся? Тэхён снова отводит взгляд. Чонгуку это не нравится. — Я пытался, а толку? Родителям на меня всегда было плевать, другие ученики никогда бы не пришли мне на помощь, ведь сами могли получить, а сам я мало чего мог сделать целой толпе людей. Разве не проще было терпеть? Чонгук чувствует, как злоба на себя и на всех тех тупых жестоких идиотов поднимается в нём пламенем ярости, но поздно корить себя и тех, с кем он вряд ли уже встретится, нужно было думать головой раньше. — Чёрт, мне так жаль, что они и я вместе с ними портили тебе жизнь, — трёт он устало виски. — Без причины выбрали именно тебя жертвой... — Неужели и правда у вас не было причин? — Ну, — неуверенно тянет Гук, пытаясь что-то вспомнить, — кто-то говорил, что тебе, кажется, парни нравятся или подобный бред. — Не такой уж это и бред, — лукаво замечает Тэхён, поймав непонимающий взгляд своего клиента. — Парни мне всё-таки нравятся — в том самом смысле, — так что руку убрать не хочешь? — намекая на ладонь Чона на своей, которую тот на протяжении всего этого неловкого разговора не убрал. Чонгук глупо хлопает глазами и выпаливает честное: — Не очень. Тэхён глядит в ответ так же непонимающе, а затем заливается смехом, чем полностью дезориентирует пытающегося соображать Чонгука. — Я же не так могу понять Вас, господин полицейский, — щуря свои карамельные лучистые глаза, говорит Тэхён, а до Гука, наконец доходит. Наверное, он краснеет так сильно, как никогда в жизни, поэтому Ким снова смеётся. — Тогда, — прочистив горло, неуверенно сипит Чонгук, уже переплетая с вмиг замолчавшим пекарем пальцы, — могу я пригласить тебя на чашечку кофе? Тэхён улыбаться не перестаёт. — Учитывая то, что самый вкусный кофе у меня в пекарне и что я не люблю кофе... — Я сказал глупость, да?.. — ... я приглашаю Вас, господин полицейский, на чашечку зелёного чая и черничных капкейков. Чонгук растерянно смотрит на стоящие перед ним чашку с уже остывающим чаем и три заказанных капкейка, а Тэхён в это время ловко выпутывает свою руку из переплёта с чужой и встаёт. — Но, Тэхён... — Ни слова больше, Чонгук-а, — смеётся Тэхён, обтряхивая фартушек от невидимых пылинок. Чонгук хмыкает, пододвигая к себе кексы. — Тогда закрой мне рот, чтобы я не сказал ничего лишнего, — уверенным тоном говорит он и чуть не падает назад прямо со стулом, когда тёплая и мягкая ладонь накрывает его губы. Тэхён смотрит прямо в глаза, пока офицер, не растерявшись, отнимает его руку от своего лица и, прикрыв глаза, нежно касается тыльной стороны сухими губами. ... Чонгук приходит на свою смену на десять минут позже под недовольный взгляд Намджун-хёна, но какая вообще разница, если он сыт и, кажется, немного влюблён в того, кого так долго хотел увидеть? На его рабочем столе кипа бумажек, а перед глазами всё ещё пунцовые тэхёновы щёки, когда Чонгук целовал каждый его палец. А ещё «ты ведь не наелся, да?» и впихнутый пакетик с мини-пиццей, на которую прямо сейчас облизывается сонный Хосок-хён. Чонгук с дурацкой улыбкой на пол-лица представляет, что в следующий раз Тэхён накроет его рот не ладонью, а своими губами. «Прошу тебя, ни слова больше Закрой мне рот, чтобы я не сказал лишнего»