***
«Здравствуйте. Я нашёл Ваш телефон» Чонгук пару раз моргает, затем трёт глаза и активно пытается соображать. Ему не показалось? За окном занимается ленивое воскресное утро, и Гук бы в любой другой день валялся в постели часов до двенадцати, но этой ночью он чертовски плохо спал. Точнее, почти вообще не спал. Голову каждую минуту атаковали мысли о телефоне и о том, как ему быть, если, перепробовав все варианты, предложенные интернетом, тот не найдётся. Видеть угрюмого отца и раздосадованную мать не хочется. А ещё не хочется объяснить им, где и как он умудрился его потерять. И вот сейчас Чонгук сидит за столом и тупо пялит в монитор компьютера, вглядываясь в сообщение, пришедшее ему на почту с того самого сайта, на который его вчера зарегистрировал Хосок-хён и подал объявление о потерянном айфоне. Парень смотрит на пустую аватарку и простой ник пользователя, затем быстро переходит на сам сайт и принимается писать ответное сообщение. Устроив в голове целую войну по поводу того, как лучше начать: «привет» или же «здравствуйте» и решив, что нашедший может быть человеком в возрасте и нужно проявить уважение, он останавливается на втором варианте. «Здравствуйте. Вы уверены, что это мой телефон?» «Да. На нём красивая девушка и подпись «IU»» «Это точно он! (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧» Чонгук надеется, что смайлик не был лишним. Спустя пару секунд до него доходит, что незнакомец описал телефон так, как уже написано в объявлении, и в душу прокрадываются сомнения. Собеседник какое-то время молчит, а затем приходит фотография с изображением шестого айфона, и Чонгук с восторгом узнаёт милую улыбку девушки на чехле. Значит, его телефон действительно найден! «Господи, я Вам так обязан... o(╥﹏╥)o» «Ох, Вы же не плачете?» Чонгук прыскает в кулак и убеждается, что по ту сторону экрана с ним переписывается действительно аджоси или аджума. Потому что кто-то из молодых вряд ли бы растолковал смайлик в конце, как настоящее проявление чувств Чонгука. «Нет~ Спасибо за беспокойство!» «Это хорошо. Так когда Вы заберёте свой телефон?» Парень смотрит на часы. Те показывают 10:09, и, наверное, сейчас слишком рано для встреч. «Я бы хотел сегодня, но не знаю, где и во сколько... (ಠ_ಠ)» «Вы не могли бы перестать использовать в нашем диалоге эти рожицы? Они меня, правда, пугают» Чонгук не знает почему, но он умиляется чужому страху смайликов. «Конечно~~~» «Спасибо. Если Вы не против, то я передам Вам телефон сегодня в 20:00 по адресу ****» Чонгук хмурится. Это же адрес того самого «проклятого» дома или, по крайней мере, этот дом рядом с тем местом, где ему назначают встречу. Как-то странно всё это. Неужели он потерял телефон где-то там? «Может, где-нибудь в кафе?..» Жутко хочется добавить какой-нибудь испугавшийся эмодзи, но Гук ведь мужик, а мужики своё обещание держат. «Вам долго ехать?» «Нет, просто... Тот дом, ну, он действительно пугающий...» «Мне жаль, но я не могу поехать в центр города. Я живу в частном доме от того "пугающего" места, поэтому назначаю Вам встречу там. Сегодня я занят весь день, смогу встретиться лишь вечером, а попросить кого-то другого передать Вашу потерю нет возможности» Чонгук кусает губу и, не моргая, смотрит на монитор. Чёрт побери, он и так должен этому человеку за то, что тот нашёл его утерянную прелесть и так просто собирается отдать её ему (как хорошо, что он поверил в слова Намджун-хёна о добропорядочных людях!). Так что он пишет короткое «хорошо, я согласен. до встречи» и с нетерпением ждёт наступления вечера.***
— Чувак, — тянет Хосок в динамике телефона, и Чонгук уже знает, что тот хочет сказать, — это капец как подозрительно и странно. Я бы никогда в жизни не пошёл в это место сам да ещё и вечером. Чонгук тяжело вздыхает и смотрит на горящий над ним фонарь. — Знаю, хён. — Может, я всё-таки приеду? — Нет. Не хочу, чтоб ты из-за пустяков отменял свидание. — Ты — не пустяк, — не соглашается Хосок, чем вызывает слабую улыбку у Гука. — Ладно. Как только встретишься с этим до пизды занятым чуваком и заберёшь свой любименький телефон, — позвони, понял? Они прощаются на словах «передай привет нуне», и Чонгук суёт свой старый Lg в карман ветровки, оглядываясь по сторонам и думая, как же всё-таки тихо в частном секторе. Он вместе с родителями живёт в квартире почти что в центре города, и в таком месте просто никак без шума. Лёгкие наполняются прохладным и свежим воздухом. Чонгук, вероятно, приехал слишком рано, но он не мог просто сидеть дома на одном месте, зная, что скоро ему нужно будет ехать в то жуткое место, из которого их компания буквально вчера драпала так, что пятки сверкали. Впрочем, парни пообещали друг другу больше не поднимать тему того, что им могло привидится в пыльной и тёмной гостиной, предпочитая забыть это как страшный сон. Вот только Чонгуку забыть немного труднее, потому что он снова стоит перед домом, который практически не видно из-за густо разросшихся деревьев и диких кустов. Чонгук трусом никогда себя не считал да и сейчас не считает, но то, что лишь от одного взгляда на крышу старого здания по позвоночнику бегут мурашки, заставляет нервничать. Улицу освещает парочка высоких фонарей, а в окнах ближайших домов горят приветливые огоньки, и если бы этого не было, парень давно бы ушёл отсюда. Дисплей телефона показывает 20:24. Чонгук закрывает глаза, сжимая корпус мобильного. Выслушав нотации от друзей (преимущественно от Намджун-хёна) о том, какой он наивный придурок, раз так просто согласился на встречу с незнакомым человеком да ещё и в таком месте, Чонгук уже не уверен ни в чём. Сомнения подогревают и мысли, почему незнакомец не отнёс телефон в полицию, ведь любой другой добропорядочный (вроде Юнги-хёна, ага) человек, не собирающийся присвоить себе чужую вещь, поступил бы именно так. И вот теперь этот человек ещё и крупненько так опаздывает, чем заставляет Чонгука нервничать ещё больше. Решив, что если незнакомец не появится в течении следующих десяти минут, он уйдёт, Чонгук принимается лениво раскачиваться на пятках взад-вперёд и мычать под нос какую-то биберовскую песню, название которой он не помнит, но слова прочно въелись в подкорку мозга. Незнакомца всё так же нет на горизонте, зато есть кошка, неожиданно выскочившая из кустов неподалёку и перепугавшая сейчас слишком впечатлительного парня. Животное останавливается рядом с Чонгуком, матерящимся на самого себя и на всю ситуацию в целом, смотрит блестящими янтарными глазищами с удлинённым зрачком прямо в чужие, человеческие и непонимающие, и тянет надрывное, но тихое «мяу». У Чонгука от этого «мяу» по позвоночнику мурашки такие, что спину сводит. Кошка (или кот, рассмотреть как-то не получается) смотрит на него ещё какое-то бесконечно долгое время, а затем шипит, встав на дыбы, и резко бросается к тому самому заброшенному дому. И что это такое было? Нет, блять, какого хрена? Чонгук сглатывает и призывает себя собраться и унять нервную дрожь по всему телу. А потом он зачем-то делает шаг вперёд. Ещё один, ещё, ещё и ещё. Где-то на краю сознания он понимает, что поступает, наконец, как один из тех самых тупорылых героев в ужастиках, прущих не известно к какой фигне, трясущихся, как осиновый лист, но упорно продолжающих свой идиотский путь. Но Чонгук всё равно руками убирает мешающие ветки и высокие заросли бурьяна, пытаясь взглядом в темноте отыскать силуэт удравшего животного. Зачем ему это надо? Да если б он знал. Его тянет туда. Не в дом, нет. Почему-то ему кажется, что кошка побежала в место за старым построением, туда, где должен находится заросший сад. Чонгук вспоминает о том, что, вообще-то, должен встретиться с человеком и забрать у того свой телефон только когда уже стоит на вымощенной потрескавшейся плиткой дорожке среди зарослей диких роз. Жутко? Да не то слово. Полумесяц блестит на небе, звёзды мигают (всего лишь спутник), а Чонгук находит беспокойным взглядом пятнышко, похожее на кота, и облегчённо выдыхает. Животное найдено, теперь его неизвестный порыв должен сойти на нет, и нужно быстрее убираться из этого места. — Мяу. Боже, пусть ему всего лишь мерещится человек. Пожалуйста. Чонгук сильно жмурится, впивается ногтями в мягкую кожу на ладони и снова смотрит. Не мерещится. Под дальним деревом действительно стоит силуэт человека. Его практически не видно, так как парень или мужчина полностью одет в чёрное, теряясь в красках вечера. Но Чонгук замечает и не может двинуться с места. Тем временем кошка приближается к нему, снова смотрит пронзительно и изучающе, а потом сокращает дистанцию и трётся мордочкой о ткань адидасовских штанов. Хочется присесть, но мышцы по-прежнему ощущаются какими-то деревянными и недееспособными, и остаётся лишь тупо пялить вперёд себя пустым не моргающим взглядом под аккомпанемент мурчащих звуков снизу. Человек в чёрном оборачивается. Кошка куда-то снова пропадает, но это уже не так сильно волнует Чонгука. Точнее, совсем не волнует, когда он встречается с чужим взглядом даже с такого расстояния. По-хорошему снова бы удирать, прямо как вчера, или заорать на крайний случай, может, кто из жителей соседних домов услышит, но рот выдаёт какое-то хриплое на грани отчаянья: — Эй! — после чего голосовые связки перестают функционировать. Человек в смокинге и так не идущей к этому образу чёрной тканевой маске изучающе рассматривает застывшего на месте Чона, медленно приближаясь к нему и что-то нащупывая в кармане брюк. Как бы Чонгук не любил карманы, эти чёртовы сейфы в одежде, сейчас они ему совершенно не нравятся, потому что невозможно предугадать, что незнакомец вытащит из своего. Нож? Пистолет? Гранату?! Чонгук хлопает ресницами и не верит собственным глазам. Они точно всё видят правильно? Ему точно не нужно наведаться к окулисту? Незнакомец протягивает ладонь, на которой лежит его, чонгуков, телефон. Грёбанный шестой айфон. С улыбающейся IU на чехле. Из груди вырывается облегчённый вздох. — Так Вы человек с сайта! — Чонгук улыбается, и незнакомец кивает. — Вы даже не представляете, как меня напугали... Незнакомец склоняет голову к плечу и продолжает смотреть, держа руку всё в том же положении. Чонгук спохватывается и забирает телефон, сгибаясь в поклоне. — Честно говоря, ожидал увидеть человека постарше... — признаётся он, почёсывая затылок и суя свою вернувшуюся прелесть в карман штанов. Парень, не выглядящий намного старше самого Чонгука, никак не реагирует, и Гук стирает с лица улыбку, почувствовав себя идиотом. «Ты давно уже идиот», — припечатывает внутренний голос, и с ним трудно не согласиться. — Я должен Вас как-то поблагодарить. Что Вы хотите? — Незнакомец качает головой. — Так нельзя, Вы сделали для меня очень многое, найдя телефон и вернув мне его, я не могу оставить Вашу доброту просто так, не отплатив своей. В темноте и через ткань маски Чонгук видит, как чужие губы трогает улыбка. Парень снова суёт руку в карман брюк, достаёт из него своей телефон и начинает в нём что-то печатать. А Чонгук любуется чужими глазами, озарёнными светом от дисплея и слегка прикрытыми чёрными прядями. «Мне ничего не нужно, — в заметках. — И не обращайся ко мне на «Вы», мне неловко. Я совсем на немного старше тебя» Чонгук быстро-быстро кивает, сбитый немного с толку. — Ты не можешь говорить? «Не могу» Ну точно идиот. Раз человек не сказал тебе ни слова и отказывается от благодарности с помощью заметок на телефоне, то он, наверное, не может говорить. — Прости, — стушевавшись, мямлит Чонгук. «Не за что извиняться» Нет, есть. — Меня Чон Чонгук зовут, кстати. Кажется, наблюдать за тем, как длинные красивые пальцы быстро скользят по сенсорному экрану, можно вечность. Чонгук бы точно не отказался от десятичасовой записи этого момента. «Я знаю, на сайте написано. Я Тэхён» — Прости, Тэхён-ши, я, наверное отвлёк тебя от важных дел, — окидывая взглядом чужой наряд. — Я доставил много неудобств. «Не доставил. Это я ведь вынудил приехать сюда, хоть ты и назвал это место пугающим» — Кстати, об этом... — Чонгук оглядывает чёрные тени деревьев и шиповника и ведёт плечами. — Я ждал тебя возле этого дома, думал, ты уже не придёшь и меня надули, как и говорили хёны. А ты, оказывается, тут. «А я, оказывается, тут» Чонгук надеется, что улыбка напротив ему не мерещится. «Прости, что заставил понервничать, я пришёл сюда раньше и потерял счёт времени. Но мне действительно нравится это место» — Серьёзно? — не верит Чонгук. Тэхён кивает. — Но оно же... — на «пугающее?» на экране, он отвечает: — Да. Именно. В карих глазах виднеется нечто такое, что похоже на взгляд родителей, когда те смотрят на своё чадо, ничего не смыслящее и пытающееся выглядеть круто и по-взрослому. Снисходительно. — Ты можешь посчитать меня психом, но буквально вчера мой хён видел в этом доме призрака, и хён не стал бы шутить (наверное). Так что не считаю сад безопасным местом. «Может, в доме действительно жутковато, но в саду хорошо и тихо. Я люблю сюда приходить» — Не боишься? — Чонгук усмехается. Тэхён пожимает плечами. «Нет. Бояться надо живых, а не мёртвых» — Может, ты прав. Между ними повисает молчание, и Чонгук снова осматривается. Уже не так жутко, но комфортным и уютным это местечко язык назвать не поворачивается. Возможно, этот Тэхён фанат криповых местечек, но Чонгук явно здесь кайф не ловит. А если бы находился здесь в одиночестве, то давно бы сбежал. — Кстати, — он снова смотрит на Тэхёна, и тот смотрит в ответ, — а где валялся мой телефон? Тэхён чуть мешкается. Его пальцы на несколько секунд замирают над экраном. «В бурьяне нашёл почти у калитки. Шёл в сад и чуть на него не наступил» — Понятно, — кивает Чонгук и тянется к своей вернувшейся пропаже. 21:04. Пора домой возвращаться, ведь он так матери и не сообщил о том, что куда-то уходит. «У тебя очень красивая девушка» Чонгук в недоумении смотрит на экран чужого мобильника и пытается понять, о какой девушке идёт речь. Уловив непонимающий взгляд, Тэхён указывает пальцем на чехол. Чонгук расплывается в улыбке. — Она не моя девушка. «Нет?» — Нет, — улыбается шире, показывая ряд зубов. — Это известная певица, ты разве не знаешь её? Тэхён забавно хлопает длиннющими ресницами и машет отрицательно головой. Милый до безобразия, вот только маска мешает увидеть что-то кроме глаз, а смокинг ни к селу ни к городу вообще. — Я как-нибудь дам тебе послушать её песни, — обещает Чонгук и взъерошивает собственные волосы. — А сейчас мне пора. Меня дома ждут. Идём? — кивает в стороны выхода из этого неосвещённого участка. Тэхён прячет телефон в карман и плетётся следом. Кошка больше не показывается. Наверное, удрала домой. — Ещё раз спасибо за телефон. Было приятно с тобой познакомиться, надеюсь, ещё увидимся, — говорит Чонгук, когда они стоят за пределами заброшенной территории и он может в слабом свете ближайшего фонаря рассмотреть стройную фигуру получше. Тэхён снова достаёт свой телефон и печатает. «Мне тоже приятно, Чонгук-ши, и я тоже надеюсь на встречу» — Тогда увидимся. Он разворачивается на секунду, но когда поворачивается обратно спросить католк, у косой калитки никого нет. И немного похолодало. В руках вибрирует телефон, оповещая о новом сообщении.Хосок расстанется со своей девушкой сегодня
Чонгук решительно не знает, как реагировать на это заявление от неизвестного номера, поэтому он быстренько удаляет смс и быстрым шагом удаляется, направляясь к остановке под внимательным надзором янтарных глаз с вытянутым зрачком. ...23:57 AM от кого: Забавный хён
Она меня бросила, Чонгук-и У Чонгука холодеют кончики пальцев.***
— Ммм, — тянет Юнги сквозь сомкнутые губы и приоткрывает один глаз, глядя им на Чонгука, — итак, хочешь сказать, что ждал этого, несомненно, добропорядочного шкета, тот, козёл такой, не шёл никак, ты чуть от страха не обосрался из-за выскочившей из кустов кошки, за каким-то фигом потёпал за ней в колючки, а в тёмном-тёмном саду встретил чувака в тёмном-тёмном смокинге, который оказался тем самым добропорядочным шкетом, он отдал твой телефон, вы пять минут неловко болтали о всякой херне, точнее, говорил только ты, но из чувства такта ты не узнал, почему этот шкет не хочет с тобой языком чесать, предпочитая клацать на буковки в смартфоне, а потом вы вышли и он исчез. Я всё правильно понял? Чонгук хмурится и кусает нижнюю губу, сжимая маленького Кумамончика в руках. Из уст хёна эта звучит так паршиво и смешно, но тот ведь действительно всё верно сказал. По-своему правда, по-минюнгиевски, но суть передал. — Ну, я думаю, да. — Ты думаешь или всё-таки да? — Да, — бурчит младший в ответ. — Так «да» ты думаешь или «да, ты правильно всё понял, хён»? — Хён! — Ладно-ладно, — отмахивается Юнги, усмехаясь и вновь закрывая глаза. Он поудобнее устраивается в мягком кресле и закидывает ногу на ногу. — А от меня-то ты чего хочешь, мелкий? Чонгук смотрит в глаза Кумамона и взглядом спрашивает: «И правда, чего же я хочу?». — Не знаю, — признаётся на выдохе. — Просто хотелось поделиться. Ты же знаешь, Хосок-хёну сейчас не до этого, Сокджин-хён и Намджун-хён погрязли в учёбе, а Чимин... — Просто Чимин, — хмыкает Юнги понимающе, и Чонгук в ответ рассеянно кивает. — Меня больше волнует не вся эта хрень, что с тобой произошла, а то сообщение про девушку Хосока. Зря ты его удалил. — Я подумал, что это пранк какой-то... — Может и так, но этот кто-то знал об этом и ему зачем-то понадобилось написать именно тебе. Чёрт, эта курица ж реально его кинула. — А что, если это она и была? — предполагает Чонгук. — Или подружка её какая-то? — И что? Тебе-то зачем писать было? — не понимает Юнги. Чонгук хлопает глазами и выглядит растерянно, явно недоумевая, и Мин снова фыркает, откинув голову назад. — Слушай, хён, а что, если нуне я, ну, допустим, чисто теоретически, нравлюсь, вот? И она бросила Хосок-хёна поэтому?.. — мямлит Гук очень тихо, убирая чужую игрушку в сторону. Юнги от такого заявления даже садится и во все глаза смотрит на тонсена, сказавшего, кажется, самую большую глупость на планете. Впрочем, он её и сказал. — Ты-то? Из-за тебя-то? — ухмыляется Юнги уголками губ и смотрит совсем уж насмешливо. Чонгук ведёт плечами и в ответ не смотрит, предпочитая отвести взгляд. — Окей, не подумал. Тогда у меня нет никаких адекватных ответов. — У меня тоже. Хотя... — Что? — А что, если это призраки из того дома? Ну, души умерших ж там типа много чего знают, вот и решили тебя проинформировать, считав информацию или ещё чего, — в слух размышляет парень, а потом из задумчивого вида принимает тот самый насмешливый и скашиват взгляд на сидящего на кровати Чонгука. Тот смотрит на него перепуганными глазами, побледнев и стиснув самого большого Кумамона в спальне. — Эй, — нервно, — я же пошутил, ты чего? Придурок совсем, что ли? Чонгук еле сдерживается, чтобы не запустить в хёна его любимым мягоньким другом. — А что, если... — Не «если», Чонгук, — Юнги серьёзен. — Я неудачно пошутил (дурное влияние Джина), а ты впечатлительная пузатая мелочь. Всё. Никаких призраков и таинственных сообщений. Забудем об этом, раз уж ты никому больше не рассказывал. Чонгук слышит слова старшего, но мозг категорически отказывается осмысливать их в полной мере. Он может лишь кивнуть и уткнуться лицом в Кумамона под возмущённое ворчание, пробурчав: — Забудем. А в спину как будто снова веет холодком.***
Чонгук оглядывается по сторонам и утыкается носом в лёгкий шарф, обмотанный вокруг шеи. За прошедшую неделю погода ухудшилась, температура стремительно опускается вниз с каждым днём и настроение стремится также к нулю. На учёбе скучно, хёны все заняты кто чем, один Чимин балду гоняет, да и тот нашёл себе занятие, не просвещая Чона в него. Ну и ладно, больно хотелось. Фонарь, под которым парень стоит, светит по-прежнему тускло, в чужих зашторенных окнах всё тот же домашний огонёк, а вокруг пустынно и тихо. Чонгук до сих пор не может осознать до конца, что вернулся в это место. К этому дому. Он был здесь ровно неделю назад, за которую порывался вновь и вновь приехать в частный сектор, но из-за всяких внезапных дел не мог. Сегодня воскресенье, выходной. И он всё-таки стоит перед двухэтажным зданием, массивной тенью нависающим над ним. Ему просто нужно удовлетворить своё любопытство и проверить одну теорию. Пробираясь сквозь заросли по немного вытоптанной с прошлого похода дорожке и шипя от мазнувшей по щеке обломившейся ореховой ветки, он снова оказывается в темноте и полнейшей тишине. Лунный диск, открывшейся лишь на половину, позволяет увидеть тени от роз и даже собственную, а ещё различить блёклый белый комок, свернувшийся на лавочке и наблюдающий за пришедшим светящимися глазами. — Привет, — Чонгук кивает кошке, даже не удивляясь её нахождению здесь. Та машет пушистым хвостом и, положив мордочку на сложенные лапки, закрывает глаза. Как будто даёт разрешение на проход дальше. Под тем самым деревом, почти в самом конце огромного сада, Чонгук видит всю ту же одинокую фигуру, стоящую к нему спиной. Сердце в груди заходится взволнованным стуком, и Гук ускоряет шаг, желая быстрее добраться до нужного места. — Я знал, что ты будешь здесь, — дыша шумно, говорит он и не может оторвать взгляда от широких плеч. Тэхён оборачивается, и Чонгук с сожалением обнаруживает на чужом лице всё ту же чёрную маску, не позволяющую увидеть больше, чем просто глаза. Хотя эти глаза нельзя назвать простыми. Взглянув в них однажды, уже никогда не сможешь забыть. Вот и Чонгук всю эту неделю помнил. «Здравствуй» — Всё ещё находишь это место хорошим? — по-доброму усмехаясь, интересуется Чонгук и делает шаг вперёд. Тэхён ничего в телефоне не набирает, ограничиваясь кивком головы. Стоит на месте. — Неужели тебе после работы так хочется идти в такие места? «Если на мне подобный костюм, это не значит, что я работаю» Гук приподнимает брови в удивлении. — Серьёзно? Ещё скажи, что тебе нравится носить подобные шмотки из прошлого века и тебе в них удобно, — в его голосе так и веет скепсисом. «Но всё так и есть», — пишет Тэхён. Его глаза улыбаются, Чонгук в этом уверен. — Ты странный, — говорит он, — но мне нравится. ... — Что это за дерево? — Тэхён поворачивает голову в его сторону. — Мне в темноте не видно. «Клён» — Тебе нравятся клёны, да? Ты стоишь только под ним. «Мне нравится этот сад. Этот клён — его часть, поэтому он мне тоже нравится» Чонгук хмыкает и садится на холодную землю, подмостив под зад рюкзак. — Похоже, что это место дорого тебе, Тэхён-ши. «Очень. Просто «Тэхён», Чонгук-а» ... — Я обещал дать тебе послушать песни IU, — вспоминает Чонгук спустя полчаса тихого и уютного молчания. Рядом с Тэхёном, примостившимся рядом и отказавшимся от чего-либо, на что можно было сесть, лишь бы не на сырую землю, время протекает быстро и в то же время не спеша. Рядом с ним хорошо. Тэхён с любопытством наблюдает за ним, копошащемся в рюкзаке в поисках наушников. Когда те находятся, Чонгук вновь оборачивается к парню и протягивает ему одну из капелек. Тэхён, дрожа ресницами (Гук наблюдает за этим благодаря свечению телефона, и его сердце стучит очень быстро), протягивает свою руку и берёт предложенное, чуть касаясь подушечками пальцев руки Чонгука. — Ты не замёрз? — спрашивает обеспокоенно, почувствовав дикий холод в месте, где его коснулись. — Ты в одном этом своём костюме в середине октября, тогда как на мне и свитер, и куртка, и шарф. Тэхён дёргается от его слов и опускает голову, набирая сообщение в заметках. «Нет, не беспокойся» — Уверен? «Да» Чонгук вздыхает тяжело и протяжно, но не спорит, смотря, как парень осторожно вставляет наушник в левое ухо. Чонгук включает свою любимую песню и прикрывает глаза, погружаясь с головой в такой знакомый голос и текст. Тэхён сидит на одном месте, не шевелясь и выглядя весьма напряжённым, и Гук с печалью думает, что тому IU не понравилась. «Так красиво... Есть что-нибудь ещё в её исполнении?» — Если только позволишь кое-что сделать, — шкодливая улыбка. Тэхён на неё неуверенно кивает и тут же чуть не вскакивает из-за неожиданности, потому что чонгуков шарф оказывается обмотан вокруг его шеи. — Вот, теперь точно не замёрзнешь. Карамельные глаза щурятся недовольно, длинные пальцы уже набирают текст на телефоне, и Чонгук морально готовится отстаивать свою точку зрения, но потом Тэхён расслабляется, стирает всё написанное и показывает вмиг напечатанное: «Включай уже песню» У Чонгука мышцы немного болят от улыбки. Совсем чуть-чуть (нет). ... — Могу я кое-что спросить? — Гук крутит в руках свой шестой айфон, а после суёт его в карман куртки. Тэхён, сидящий до этого момента с закрытыми глазами, склоняет голову к плечу и глядит из-под чёлки, давая разрешение спрашивать. Чонгук мнётся немного, но в итоге всё-таки спрашивает: — Мы ещё можем увидеться? Тэхён молчит и тянет руку в сторону его лица, касаясь ладонью щеки. Его кожа ледяная, тогда как скула Чонгука горит от прикосновения. «У тебя царапина, знаешь?» — Знаю, поцарапался, пока сюда добирался, — голос неожиданно хрипит. Глаза напротив смотрят прямо в собственные, и чисто физически не возможно разорвать эту связь, образовавшуюся за секунду. Большой палец очерчивает небольшую, но глубокую царапину, и Чонгук подавляет внутренний порыв поддаться вперёд, на встречу руке, ластясь. «Шрамы красят мужчину, но я бы предпочёл, чтобы на твоём лице их не было. Обработай, как придёшь домой» Чонгук опускает взгляд чуть ниже, где на чужом лице должны быть губы, скрытые тканью маски. — А ты... Он не успевает договорить, потому что холодная ладонь накрывает его рот. «Не спрашивай, я всё равно не отвечу. И ты спрашивал про встретиться в другой раз. Я смогу увидеться с тобой ровно через неделю, под этим же клёном. Приноси новые песни IU, хорошо?» Чонгук согласно кивает. ... Он трогает вернувшийся к нему шарф и ищет не добавленные в плей-лист песни IU, когда от неопределённого номера приходит сообщение:Береги Чимина
Чонгук до побелевших костяшек сжимает корпус телефона и впервые хочет так сильно его разбить. Тот самый шестой айфон и с кумиром на чехле. Теория, кажется, подтвердилась.***
Чимин выдавливает из себя улыбку и комкает край одеяла разбитыми пальцами. — Ну, по крайней мере, живой, — неловко шутит он, но, не встретив даже намёка на улыбку со стороны друзей, тушуется и опускает взгляд. В палате, пропахшей запахом медикаментов и острым страхом, повисает тяжёлая тишина. Чимин елозит по кровати, пытается умоститься так, как ему будет удобно, а Чонгуку больно смотреть на его осунувшееся лицо и побледневшую кожу. Сокджин, сидящий ближе всего к постели, вздыхает: — Мы за тебя очень сильно испугались. — Знаю, — Чимин кивает. — Простите меня, если сможете. — Да куда ж мы денемся, — хмыкает Намджун, и атмосфера становится легче. ... — У тебя взгляд такой, как будто ты что-то знаешь, — прищуривается Юнги, и взгляд у него слишком цепкий. Но у Чонгука за плечами годы тренировок, и этот взгляд из-под чёлки не способен разрушить его маску. — Ты о чём, хён? Юнги подходит ближе. Его руки в карманах узких джинс, а на лице стальная уверенность. — Говорю же: взгляд, Чонгук-и, взгляд. У тебя глаза бегают, прямо ты не смотришь. Может, ты знал, что Чимин поедет с этими ушлёпками вчера? Чонгук раздражается и переводит злой взгляд на старшего, смотря тому прямо в глаза. Орудовать словами они умеют плохо; жесты и взгляды всегда говорят больше, чем что-либо ещё. — Я не знал, — шипит Чонгук, сдерживая в себе желание схватить Мина за плечи и хорошенько встряхнуть. — Откуда мне было, а? Он же не говорил нам нихрена: ни мне, ни тебе, ни даже Хосок-хёну. Так откуда я, блять, мог знать, что он завёл дружбу с этими идиотами, возомнившими себя сраными гонщиками? И, тем более, откуда бы мне было известно, что Чимин вчера уехал с ними за город, где они решили устроить мини-гонки на неосвещённой дороге и с неотремонтированными тачками?! Грудь вздымается высоко, пальцы подрагивают от нервов, а зубы болят от того, как сильно Чонгук их сжимает. Да, он этого всего не знал. Но знал, что нужно беречь Чимина, он даже никому не рассказал об этом сообщении, хотя оно до сих пор висит в истории входящих. И он чертовски зол на себя за это. За то, что не доглядел за этим хёном, за то, что не прислушался к интуиции и не привязал того к себе, не отпуская ни на шаг. Чонгук этого не сделал, и теперь Чимин лежит с переломами и сотрясением в палате, где слишком сильно воняет лекарствами. Руки сжимаются в кулаки, когда Юнги тяжело вздыхает, отходит на пару шагов назад и рваными движениями пытается что-то достать из старой косухи. Чонгук округляет глаза. — Хён! — вскрикивает он и порывается подойти и отобрать, но выставленная вперёд ладонь останавливает. — Ты же бросил... Юнги невесело хмыкает и подносит зажигалку к зажатой меж губ сигарете. — Если я сейчас не успокою свои нервы, — выдыхая дым, — то пойду к тем уёбкам и надеру их задницы так, что перевёрнутая на дикой скорости машина покажется им раем. Как думаешь, сколько лет мне дадут, если я прикончу парочку человек, находящихся в реанимации? Чонгук закрывает глаза и отворачивается, пиная со всей дури стену больницы. Впервые в жизни он жалеет, что не курит. Успокоиться ему бы тоже не помешало. — Кстати, у тебя царапина на щеке какая-то. Где достал? — Да так, кошка соседская поцарапала. — Ммм, кошка, значит. — Ага, хён, кошка.***
Чонгук трусом никогда себя не считал да и сейчас не считает. Он не боится пауков, собак, высоты, трудностей в учёбе или спорте, потому что если приложить достаточно усилий, то со временем всё удастся. Не боится смотреть даже самые лютые ужастики ночью, не боится ходить по тёмным дворам в одиночку, не боится, что ему может понравиться парень (уже). Да, ему может быть жутко в каких-то моментах, но испытывать панический страх для него редкость. Но Чонгук боится, что с его родителями может что-нибудь случиться, боится и беспокоится за своих хёнов, боится ещё раз потерять телефон. И откровенно боится сейчас отодвигать старую калитку и идти по протоптанной дорожке. Он по ней и не идёт. В доме по-прежнему тихо, пыльно и темно. Чонгук включает на телефоне фонарик и светит им по всей гостиной. Что (кого) он здесь хочет найти, он и сам не знает, но два чёртовых сообщения, пришедших с неопределённого номера и содержание которых отобразилось на реальности, заставляют его проверить все свои догадки. Пускай даже они и кажутся полным бредом. Чонгук обшаривает всё здание, но ничего подозрительного и нового для себя не находит. Он снова стоит в той самой комнате на втором этаже, из которой в прошлый раз ринулся спасать Чимина от паука. Потрёпанные грязные шторы некрасиво свисают, и Чонгук осторожно отодвигает тяжёлую ткань, чтобы посмотреть на вид из окна. Сад. За спиной слышатся шаги. — Блять, я думал, что умру сейчас! — смотря шокировано на стоящего перед ним Тэхёна, выпаливает Чонгук и прикладывает руку к груди, где под рёбрами бешено колотится сердце. — Ты чертовски напугал меня! Тэхён морщится от направленного на него фонарика, поэтому Чонгук выключает его, перед этим заметив крутящуюся кошку возле чужих ног. Когда комнату освещает лишь свет от экрана телефона, кошки рядом уже нет. Какая быстрая и бесшумная, однако. «Что ты здесь делаешь?» пишет Тэхён, даже не здороваясь. Чонгук мысленно призывает себя не обращать на это внимание. — Тот же вопрос у меня и к тебе, — хмыкает Гук. — Решил кое-что проверить. Кстати, из этой комнаты прекрасно видно сад, особенно твой любимый клён. Здорово, да? «Кое-что?» Тэхён выглядит нервничающим. Наверняка под маской кусает губы. — Да. В моей жизни кое-что случилось, и я думаю, что это место как-то с этим связано, — не видя причин врать, пожимает плечами Чонгук и снова смотрит в окно. Луна выходит из-за тучи, освещая сад. Длинные пальцы касаются его плеча. «Уйдём отсюда?» — Ты хочешь уйти? — окидывая взглядом неизменный чёрный костюм, хмурится парень. Тэхён просто кивает. — На улице холоднее, а ты снова не одет нормально. «Я не замёрзну, не переживай об этом» отвечает тот и кидает нервный взгляд на односпальную кровать в углу. — Уверен? «Пожалуйста, Чонгук» Чонгук не уверен, но ему кажется, что это «пожалуйста» было с ноткой отчаянья, хотя это всего лишь буквы в чужих заметках. ... — Теперь тебе спокойней? — интересуется Чонгук, привалившись спиной к толстому стволу дерева. Он внимательно наблюдает за подходящим ближе Тэхёном из-под чёлки, кусая щеку изнутри. Тэхён очень красивый. Буквально самый красивый из всех, кого Гук видел за всю свою жизнь. Его красота не такая, как у девушек, мягкая и нежная, она более утончённая. У Тэ плечи широкие, он высокий и статный, а лицо по-аристократически серьёзное и прекрасное. Хотя Чонгуку видны всего лишь глаза, но он почему-то уверен, что Тэхён действительно восхитителен. Тэхён очень близко. Отблески луны падают на его тёмные волосы, и те сияют. Чонгуку хочется к ним прикоснуться. «Да, спасибо, что ушёл вместе со мной из того п у г а ю щ е г о места» Чонгук улыбается, вспоминая, что он две недели назад называл и этот сад этим же эпитетом. — Так что ты делал в доме? — Тэхён вскидывает на него блестящий взгляд. «Я просто подумал, что ты мог быть там сегодня» Чонгук кивает и подносит руки ко рту, дыша на них тёплыми клубочками дыхания. Октябрь перевалил за середину, температура вот-вот снизится до нуля, а Тэхён продолжает разгуливать в своём смокинге. Он что, правда не мёрзнет? «Что у тебя случилось? Ты можешь не рассказывать, если не хочешь. Просто я переживаю» Луна снова скрывается за тёмными тучами, от чего волосы Тэхёна теперь не блестят. Но Чонгуку всё равно хочется пропустить их сквозь пальцы. Он тяжело вздыхает, роет носком кроссовка маленькую ямку в рыхлой земле и раздумывает над тем, как лучше преподнести информацию такого странного характера, а потом Тэхён становится рядом с ним в такую же позу и касается своим плечом чонгукова. Поддерживает. Слова неожиданно находятся сами собой. — После моего знакомства с тобой, — получается на рваном выдохе, — в первый же вечер мне пришла смс-ка, где было написано, что один из моих хёнов расстанется со своей девушкой, а он как раз в это время был с ней на свидании. Тем же вечером он написал мне, что она его кинула. — Чонгук поворачивает голову и убеждается, что его внимательно слушают. — А неделю назад, после того, как мы с тобой распрощались, мне написали, чтобы я берёг Чимина. Он сжимает в кармане свой телефон. Давление на плечо чужим становится ощутимее. Чонгук прикрывает глаза. — А позавчера вечером Чимин уехал со своими новыми знакомыми на импровизированные гонки за город. Одна из машин была не совсем исправна, и Чим ехал именно в ней... Чёрт. — На внутренней стороне век будто навсегда отпечатался образ лица друга, залитого кровью. — Машина перевернулась, слетев с дороги, покатившись по небольшому обрыву и врезавшись в дерево. Не знаю, как, но Чимин грёбанный счастливчик, раз остался жив. Водитель погиб. В полиции завели дело. Это просто пиздец. Его руки, не спрятанной в кармане, касаются холодные пальцы. Чонгук распахивает глаза и смотрит в полутьме, как тэхёнова рука успокаивающе поглаживает его собственную. «Ты винишь себя?» — Да. «Почему?» — Я знал, что с ним что-то случится из этого дурацкого сообщения, но ничего не сделал, чтобы защитить его, — низко опустив голову, отвечает Чонгук. — Он ведь в последнее время с нами почти не тусил, мало говорил о себе. Мы с хёнами решили, что у него помимо нас появилась ещё какая-то компания, и раз Чимин нам о ней не говорит, то давить на него не надо. А вот стоило бы! Чимин слишком легко попадает под чужое влияние, особенно под дурное. Мне надо было с ним нормально поговорить, если бы я только не засунул голову в задницу... — он с силой трёт виски и сжимает зубы. Лицо Тэхёна резко оказывается перед его, а холодные (ледяные) ладони обнимают за щёки. Чонгук сначала вздрагивает от будто обжигающего прикосновения, но затем ластится сам, потираясь щекой о мягкую и нежную кожу. У Тэхёна такие большие ладони. — Юнги-хён пошутил, когда я ему рассказал о сообщении про Хосок-хёна, что его прислал призрак из этого дома. Но мне не было смешно, когда и второе пришло сразу после того, как я покинул это место. — Большой палец проходится по ещё незажившей царапине. — Не обижайся, но я подумал сначала, что это ты пишешь и что ты можешь быть призраком. — Тэхён склоняет голову к плечу (у него такая привычка), и Чонгук выдаёт слабую улыбку. — Сам посуди: ты приходишь в такое место, да ещё и в тёмное время суток, тебе не холодно и ты носишь этот странный костюм. Но... Теперь уже очередь Тэхёна вздрагивать, потому что тёплые, буквально горячие ладони ложатся на его руки. Чонгук улыбается шире и смелее, ловя непонимающий взгляд. — Я могу тебя касаться. А призраки не материальны, да и вряд ли кто-то из мёртвых оценил бы IU. — Тэхён закатывает глаза, слыша хихиканье. — Я настолько был ослеплён злостью на самого себя и отправителя этих смс, что решил проверить теорию о призраках этого дома. Не знаю, что бы делал, если бы она подтвердилась. Наверное, меня бы прикончили. Ты бы приходил на мою могилу, а, Тэхён-а? Тэхён отскакивает, смотря разгневанно на забавляющегося парня, и достаёт телефон, агрессивно в нём печатая. «Дурак!!!! Не шути так!» Чонгук смеётся, обнажая кроличьи зубы, и пытается подойти ближе, но юноша убегает от него, раздувая щёки от обиды. ... «Не вини себя в произошедшем с Чимином» набирает в заметках Тэхён после десятиминутного забега вокруг старого клёна, в результате которого Чонгук ловит убегающего и прижимает к себе, впрочем, через секунду смутившись собственного же порыва и отпустив замершего парня. Чонгук лениво открывает глаза, удобно разместив голову на остром плече, и читает напечатанное в чужом телефоне. — Я всё равно виноват в том, что даже никому не сказал и не предупредил о возможной опасности, — он качает головой. Тэхён снова что-то пишет. «Послушай, Чонгук, каждый в этом мире совершает ошибки. И ты — не исключение. В конце концов, Чимин сам поехал с этими людьми, его никто не заставлял, тем более — ты. Так что перестань» — Почему? — тихо спрашивает Гук, заглядывая в глаза и наконец касаясь чужих волос. Мягкие. «Что "почему"?» — Почему ты такой потрясающий? Тэхён опускает глаза и мнёт пальцами ткань брюк. ... — Ты не можешь не мёрзнуть, — настаивает. «Нет, могу» отвергает. — У тебя плохое кровообращение, значит, — знающим тоном повествует Чонгук и переключает песню. — Руки холодные. «У людей с холодными руками самое доброе сердце» Чонгук улыбается и аккуратным движением убирает пару прядок со смуглого лба. — Это да, — не спорит он, подпевая голосу в наушниках. ... «Наверное, я тоже теперь фанат IU» признаётся Тэхён, когда Чонгук в панике обнаруживает, что слишком долго пробыл в этом месте, наслаждаясь чужой компанией. Дисплей айфона отсвечивает 22:56, и мама, наверное, уже беспокоится. На тэхёново заявление парень приподнимает уголки губ в слабой улыбке и суёт телефон в карман. Теперь он снова контролирует это действие на все сто процентов, так что очередной потери произойти не должно, ведь если она вдруг и случится, то на одного Чонгука вряд ли найдётся ещё один Тэхён. Да и не нужен ему второй. Для него этот Тэхён один единственный и другого такого в мире нет. — Да? Я рад, что она тебе правда понравилась. Они стоят друг напротив друга, выдыхая морозные облачка пара, а потом Чонгук, немного подумав и всё-таки решившись, подходит к юноше вплотную, не давая тому дёрнуться в сторону, и хватает за ладони. Они по-прежнему такие же холодные. — Не бойся, — доверительно шепчет он в чужое ухо, опаляя то горячим дыханием, от чего Тэхён дрожит и напрягается лишь сильнее. Чонгук утыкается носом в плечо, направляя чужие руки в захвате своих в карманы собственной куртки. — Раз твоё кровообращение не справляется, то я ему буду помогать, — неловкий смех. Тэхён стоит на месте, не рыпаясь и не отталкивая, и Чонгук воспринимает это как сигнал к действиям, поэтому прижимается ещё плотнее и переплетает пальцы в захвате тёплой ткани. Всё-таки карманы — штука невероятно удобная. Хочешь, телефон в него положи, хочешь — семечки насыпь, можешь в них спрятать конфетки. А ещё они отлично греют холодные руки людей с самым добрым сердцем. Чонгук набирает в лёгкие побольше воздуха и с удивлением отмечает, что от Тэхёна не исходит совершенно никакого аромата. ... Тэхён смотрит в спину удаляющегося парня взглядом, не выражающим никаких чувств и эмоций. Выглядит со стороны наверняка очень отстранённо и холодно. Смешок. Холодный, как его руки; как и всё его тело. Он шумно выдыхает и разворачивается на пятках, минуя кустистые заросли и направляясь прямо к тёмной дубовой двери. Дом встречает его шорохом и приглушёнными разговорами, которые моментально стихают, стоит Тэхёну пройти сквозь массивную дверь и оказаться в прихожей. На него направляются сотни глаз, и кто-то очень смелый возобновляет шёпоток. Тэхён скашивает ленивый взгляд в сторону шума и едва заметно усмехается. Конечно, это же тётенька. Ей весьма трудно держать язык за зубами даже после смерти. Даже заметив на себя взгляд объекта своих сплетен, она не смолкает, а с ещё большим упорством начинает что-то талдычить своему мужу. Тэхён отворачивается и большими шагами направляется в строну лестницы. Его никто не останавливает, что, несомненно, радует. На втором этаже блуждающих гораздо меньше, чем на первом, но и эти сканируют тэхёнову фигуру внимательным взглядом. Зайдя в спальню, он первым делом подходит к окну и смотрит на висящий в небе диск луны. По позвоночнику бегут мурашки от воспоминай, в которых Тэхён так же много лет назад стоял у большого окна в этой же комнате и коротал своё одиночество, считая звёзды. Он знает, что сейчас здесь не один. — Сахён. На кровати сидит кошка. Её янтарные глаза сверкают, и стоит Тэхёну, повернувшему в её сторону голову, моргнуть, как та исчезает. Вместо животного на пыльной постели восседает молодая и красивая девушка с длинными чёрными волосами в голубом платье. На её миловидном лице красуется наигранная улыбка. — Надо же, братик второй раз за вечер посещает наш дом, — хмыкает Сахён, заправляя прядь волос за ухо. Тэхён сжимает зубы. — Это и мой дом тоже. Девушка хмыкает и встаёт. — Был. Когда ты был жив. Ты умер не здесь, так что ты очень рискуешь, тратя силы и покидая своё место так часто. Ты что-то хотел, я права, Тэ? Сахён подходит ближе и тоже смотрит на высокую тень дерева вдали. Парень вздыхает. — Не притворяйся дурочкой, я знаю, что это ты, — говорит он, но Сахён лишь хлопает ресницами, строя непонимающее выражение. Раздражает. — Зачем ты слала те сообщения Чонгуку? Сахён подмигивает и закрывает шторы одним движением. — А что, твой суженный-ряженый наябедничал? — насмехается девушка, но, получив в ответ тяжёлый взгляд, серьёзнеет. — Было скучно, вот и решила развлечься, что не так? Я же не делала плохо твоему этому Чонгуку или как там его. — Ты чуть не убила его друга. — И что? Не убила же. — Сахён. — Да что?! — взрывается та, сжимая кулаки. — Ты не привязан к этому дому и не выслушиваешь каждый день одно и то же от этих стариков, я здесь с ума скоро сойду! Я смогла научиться питаться энергией и могу приходить к тебе, но ты предпочитаешь своей сестре какого-то парня! Мне одиноко, Тэ... — она обнимает себя за плечи. — Я чувствую, что такими темпами раньше времени стану полтергейстом. Тэхён кладёт ладонь на чужую макушку, ласково поглаживая. Сахён всхлипывает. — Прости, — искренне говорит он и смотрит в влажные от слёз глаза. — Я привык быть один, да и не хочу, чтобы ты тратила свои силы на посещение меня. — Но парня ты этого ждёшь каждое воскресенье, — бурчит Сахён, подставляясь под ласку брата. Тэхён нежно улыбается и щёлкает девушку по носу. — Это другое. Пообещай мне, что ты больше не будешь портить жизнь близким Чонгука и слать ему сообщения. Как ты вообще научилась пользоваться телефоном? — У тебя очень способная сестра, — усмехается Сахён. — Хорошо, я обещаю прекратить. С мамой увидеться не хочешь? Тэхён хмурится и качает головой. Чужие пальчики касаются ткани на его лице, оттягивая маску вниз. — Эх, скрываешь такую красоту. — Так надо. — Не сомневаюсь. Иди уже, иначе истощишь все свои запасы. Уже сидя под клёном, Тэхён рассматривает маску в своих руках, а затем натягивает её обратно.***
— Гук-и, — щебечет мама, ставя на стол пока ещё пустые тарелки. На плите стоит вкусно пахнущее рагу, и Чонгук не сразу отзывается, погрузившись в этот аромат. — Ты в последнее время витаешь в облаках. Даже с телефоном своим не ходишь везде. Чонгук слегка улыбается, ровняя палочки. — Просто скоро каникулы, вот и расслабился. — Да? — женщина прищуривается. — А я думала, что влюбился. Влюбился? Он-то? — Не говори глупостей, мам, — бурчит Чонгук, низко опустив голову и делая вид, что чрезвычайно занят разглаживанием скатерти. Лицо пылает. Надо же, он и не думал, что как-то выдаёт себя. — Ох, значит, мне показалось, — говорит мать совершенно неубедительно, кидая на него хитрый взгляд из-под растрёпанной чёлки. — И ты каждый вечер воскресенья идёшь гулять со своими друзьями, с которыми и так каждый день видишься. Наблюдательность — одна из сильных сторон женского пола, что ли? — Я их очень люблю, ты же знаешь. — Знаю. ... Половина октября, ноябрь и начало декабря проходят слишком быстро. Шесть дней в неделе проходят в университете и за зубрёжкой домашки дома, сидя с чашкой какао и закутавшись в одеяло. Реже удаётся выбраться из кучи дел и провести время в любимой компании, благо, что хотя бы с Намджун-хёном и Джин-хёном удаётся чуть ли не каждый день пересекаться в коридорах из-за учёбы в одном здании. Хосок-хён иногда приезжает вместе с Юнги, а Чимина меньше недели назад только выписали из больницы. Полиция дело закрыла, посчитав виноватым погибшего водителя. Остальные пассажиры о неисправности автомобиля не знали, а доказать, что на пустой дороге молодые люди устроили гонку, не удалось. Вспоминая об этом сейчас, Чонгук думает о тех двух странных сообщениях. Подобные к нему больше не приходили, и от этого смешанные чувства. С одной стороны, конечно, хорошо, что подобная хрень в его жизни не происходит, но с другой — он так и не узнал отправителя смс. Теория о призраках, вооружившихся гаджетами и строчащих ему сообщения, теперь вызывает смех. Смешные у Юнги-хёна шутки всё-таки. Чонгук широко зевает и удобнее устраивается щекой на жёсткой парте, глядя на зубрящих одногруппников тоскливо. Все люди из группы, не желающие заваливать экзамены и зачёты, сейчас сидят в этой пропахшей пылью и древностью университетской библиотеке и отчаянно пытаются что-то да выучить. Печаль и грусть сплошная. Чонгуку вот совсем ничегошеньки не учится. В голове пустота и тишина и вздремнуть кажется очень хорошей идеей. Поэтому он, подложив под голову рюкзак, закрывает глаза и пытается абстрагироваться. В голову лезет стройный тёмный образ, а на губы так и просится улыбка. Чёрт, его мама реально наблюдательная дама. Тэхён прекрасный. Очень-очень прекрасный. Они видятся в восемь часов вечера каждое воскресенье. У Тэхёна на лице всё та же маска, немодная причёска с ворохом чёрных волос, дурацкий смокинг и холодные пальцы, которые Чонгуку до одури приятно сжимать и переплетать со своими, горячими и пылающими. Тэхён не может говорить, но Чонгуку не важно; он справляется с пониманием чужих эмоций с помощью текста в заметках телефона и ему нравится, как внимательно Тэ слушает всё, что он ему рассказывает. Чонгуку впервые захотелось класть в свои любимые карманы не конфеты, телефон или наушники. Он каждый раз с улыбкой до ушей аккуратно берёт ледяные ладони в свои и суёт их в тёплые сейфики на одежде. И ему так хо-ро-шо стоять вплотную к человеку, к которому невероятно сильно тянет, и утыкаться подбородком в мягкую макушку, слушая чужое дыхание. Очень прохладное. Как жаль, что Чонгук не такой дурак, каким бы он хотел быть в этой ситуации. Тэхён не просто странный человек. Может, вообще не человек. Видятся они только ночью, чужое лицо наполовину закрыто, запаха никакого нет, тепла тоже. Чонгук усмехается, думая, что Тэхён, возможно, вампир. Ну а что? Может, он за маской клыки скрывает? — Что-то вы не то совсем смотрите, — недовольно шепчет один из одногруппников, посматривая в папку к двум девушкам. Те шипят на него и отодвигают папку, на что парень супится и отступает. — Не твоё дело, к себе смотри. Чонгук приподнимает голову и смотрит на этих дамочек. Тупое ленивое любопытство бурлит в нём, когда он выдаёт милую улыбку (знает, что сработает) и спрашивает: — А что вы смотрите, девочки? «Девочки» вскидывают на него поражённые взгляды и сразу как-то преображаются, натягивая на лица улыбки и добрые выражения. — Да так, Чонгук-оппа, ничего особенного, — воркует одна из девушек, краснея, когда вставший со своего места Чон оказывается за её спиной. — Нашли папку с известными историческими лицами нашего города. Чонгук удивлённо приподнимает брови. — Вам такое интересно? Другая девушка неловко пожимает плечами и признаётся: — Тут наряды красивые. И парни тоже. — А, вон оно что, — по-доброму хмыкает Чонгук и уже хочет вернуться к своему рюкзаку, но взгляд неожиданно даже для него цепляется за чёрно-белую потрёпанную фотографию на одном из листков. — М, а это кто? — он склоняется, чтобы повнимательней посмотреть, и девушки как по команде отклоняются в разные стороны и смотрят на него смущённо. — Вау, красавчик, — выдыхают они одновременно, глядя на указанную фотографию. Чонгук читает написанную рядом с фото информацию. Был старшим ребёнком семьи Ким, глава которой был знатным чиновником. Имел проблемы со здоровьем, из-за чего практически всю жизнь провёл в своей комнате. А в 1963 году умер из-за несчастного случая: закружилась голова и он упал животом прямо на оставленные садовником вилы. Чонгук передёргивает плечами. Жесть, конечно. Он ещё раз смотрит на парня и замечает под фотографией подпись. «Ким Тэхён» Пальцы замирают на фото с двухэтажным домом и садом, полным роз. — Чонгук-оппа? — обеспокоенно зовут его девушки. Он не отзывается и не перестаёт смотреть на чужие глаза с длинными ресницами. Чонгук, сглотнув вязкую слюну, медленно подносит ладонь к папке и с тихим хлопком опускает её на нижнюю часть фотографии. К горлу подкатывает истеричный смех, который Чонгук еле успевает подавить. На него смотрит Тэхён. Его Тэхён. В своём смокинге и наверняка в то время ещё с тёплыми руками. Наверное, они могли быть у него даже горячими. Какая, блять, ирония. Он влюблён в человека, который умер 55 лет назад.***
Кошку с янтарными глазами Чонгук уже давно не видит, кажется, она пропала насовсем. Он проходит по разбитой плитке, дышит тяжело и сбито из-за продолжительного бега, пока сердце отбивает бешеный ритм. Вот только оно замирает, стоит взгляду наткнуться на до боли знакомую фигуру, стоящую под голым деревом и смотрящую на чистое зимнее небо. Чонгук выравнивает дыхание и медленно двигается по заученному маршруту. — Тэхён. Тэхён слегка поворачивает голову и смотрит на него в ответ, и на дне этих глаз Чонгук читает приветствие. Чёрт, даже не верится, что перед ним стоит тот, кого уже давно нет в живых. Вот же он, его Тэ, стоит прямо перед ним, сделай ровно два шага и сможешь коснуться холодных рук. Холодных. В том-то и дело. Чонгук сокращает расстояние между ними, а Тэхён уже настолько к этому привык, что сам протягивает ладони вперёд. Но Гук не берёт его за руки, а тянется к удивлённому лицу и осторожно (хотя хочется рывком сорвать) снимает чёрную тканевую маску. — Ты так глупо умер, Тэхён, — судорожно выдыхает Чонгук, бегая глазами по всему красивому лицу, наконец открывшемуся перед ним. Родинка. У Тэхёна на кончике носа очаровательная родинка. Хочется разрыдаться. Тэхён как всегда молчит, но смотрит прямо в глаза. А потом облизывает пухлые губы и выдыхает: — Матушка часто ругала садовника за халатную работу, а меня она всю жизнь держала в четырёх стенах. И стоило мне всего лишь однажды выйти в этот сад, как два её несчастья нашли друг друга. Что? Чонгук едва сдерживает крик и отшатывается назад, роняя маску куда-то на чёрную и холодную землю. Бархатный голос вливается в его сознание, которое отталкивает возможность происходящего сейчас. — Ты... ты можешь говорить? — хрипит он. Тэхён слабо улыбается в сумерках, и его улыбка, кажется, способна исцелять смертельные болезни. Вот только Чонгуку хочется от неё как раз-таки умереть. — Могу. Я же не немой. А ты так нормально ни разу об этом и не спросил, — хмыкают в ответ. — А зачем маску носил? — дрожа то ли от холода, то ли от нахлынувших эмоций, спрашивает Чонгук, не переставая рассматривать парня. Тэхён ничего не говорит, лишь подходит ближе и протягивает в чонгукову сторону свою руку. Тому сначала хочется уйти от прикосновения, но ноги не двигаются, да и прикосновения не происходит. Рука просто проходит сквозь его тело, отдаваясь едва ощутимым холодком в районе несостоявшегося соприкосновения. Волосы на затылке встают дыбом. — Поэтому, — выдыхает Тэхён и снова облизывает губы. — Я не могу касаться материальных вещей, людей и животных, если мой рот на виду — через него выходит слишком много энергии. У Чонгука начинает кружиться голова. — Какая энергия? Чёрт подери, Тэхён, я сейчас умру, если ты мне всё нормально не объяснишь. — Торопишься ко мне? — усмехается тот и кивает в сторону дерева. — Я умер возле этого клёна; его посадили, когда я родился. Я был слабым, любая простуда могла подкосить или даже убить, поэтому я сидел всё время в комнате и только и делал, что учился. И смотрел в окно на этот сад и это дерево. — Та комната на втором этаже... — осеняет Чонгука. — Моя спальня, — кивает Тэхён, отводя взгляд и закусывая нижнюю губу. — В мой день рождения меня наконец выпустили на улицу. Ты даже не представляешь, Чонгук-а, как я был тогда счастлив. — Чонгуку хочется обнять его, но не получится, чёрт, не получится. — Был так рад, бегая по заснеженному саду, и мой организм, конечно, не выдержал, не привыкший к таким нагрузкам. Меня искала семья и прислуга, а я был на этом самом месте. Голова закружилась так неожиданно, что я не успел ничего предпринять и просто упал. Прямо на засыпанные снегом сломанные вила. Правда, узнал я об этом только после моих похорон, когда очнулся здесь. Больно. Чонгук не выдерживает. Он приседает и ищет маску, а когда находит, цепляет на растерянного Кима, тут же прижимая к себе до хруста костей. Гук жмурится, хочет впечатать в себя и никогда и никуда не отпускать. Ему мало, всегда было и будет. Но Тэхён упирается ладошками в его грудь и несильно отталкивает, снимая маску. — Ты хотел услышать от меня правду, но самолично закрываешь мне рот. Я не могу говорить и одновременно контролировать материальность своего тела, — поясняет парень. — Ты говорил когда-то, что я точно не призрак, потому что ты можешь меня касаться. Как видишь, ты ошибся. Горькая улыбка отражается болью на сердце. — Но как? — только и может выдавить из себя Чонгук. — Всё просто, — пожимает плечами. — Мир вокруг — это сплошной поток энергии. Любая эмоция несёт в себе долю энергии, а люди, как ты знаешь, существа весьма эмоциональные. В течении всей недели я копил энергию, чтобы в воскресенье ты мог прийти и дать мне послушать свою любимую музыку, попутно безрезультатно согревая мои руки в твоих карманах. Слышать это почему-то невыносимо. Чонгук глотает горький комок, вставший поперёк горла, и отчаянно заглядывает в такие родные и знакомые глаза. — Но ты ведь умер 55 лет назад... Откуда у тебя телефон и как ты научился им пользоваться вообще? Тэхён на этот вопрос шкодливо улыбается. — Но накапливать нужную мне энергию я научился ведь давно, а в наш дом любят приходить. Я много телефонов стащил и научился ими пользоваться, — подмигивает Тэ и наблюдает, как от догадки округляются чонгуковы глаза. Тэхён разражается громким басистым смехом с невероятной квадратной улыбкой пухлых губ. — Да, твой я тоже стащил, а силой мысли внушил, что ты держал его в руке, а потом где-то потерял, поэтому ещё ты так долго не замечал его пропажу. Чонгук шокировано открывает и закрывает рот, поражённый этой новостью. Что там Намджун-хён говорил о добропорядочных людях? — Тогда, — он прочищает горло, — это всё-таки ты слал те сообщения? Зачем? Тэхён качает головой. — Не я. Моя сестра. — Но она же... — Да. Её убили, как и всю мою семью, через пять лет после несчастного случая со мной, — отвечает тихо. Взгляд наполняется горечью и болью, а руки обнимают себя за плечи. — Я до сих пор помню все крики и мольбы о помощи, но я ничего не мог сделать... Я просто стоял здесь и плакал, молясь, чтобы их души отправились в Рай, чтобы их не постигла такая же судьба, как и меня. Молитвы, правда, не помогли, и сейчас все они здесь. Дует холодный ветер, забирающийся под одежду и разносящий мурашки по всему телу. Чонгук искусывает губы в кровь, не отводя взгляда от застывшего Тэхёна и не решаясь задать интересующий его вопрос. — Спрашивай, — вдруг говорит он. — Я чувствую, что ты хочешь ещё кое-что узнать. Руки сжимаются в кулаки. — Почему ты здесь? — получается слишком надрывно, но Чонгуку откровенно плевать на то, как сейчас звучит его голос. — Ты не самоубийца или что-то вроде того, так почему твоя душа осталась здесь? — Сначала я тоже не знал. Да что уж там, я только через пару дней понял, что нет меня уже как нормального человека, потому что Сахён приходила под этот клён и только плакала, не обращая на меня никакого внимания. — Ветки клёна качаются под напором холодного воздуха. — А потом... У меня осталось незаконченное дело. — Месть? — Если бы, — хмыкает Тэхён, вздыхая. — Садовник едва ли прожил больше меня: через неделю замёрз на морозе: перепил. Я все эти годы бился над ответом на вопрос, что же я не успел сделать при жизни. Но недавно до меня дошло. Чонгук задерживает дыхание и делает по глупости шаг вперёд, слишком поздно одёргивая себя. — И что же? Тэхён дарит нежную полуулыбку и пытается коснуться кончиками пальцев чужой щеки, но те ожидаемо проходят сквозь. Губы сжимаются в тонкую полоску. — Я так и не завёл друга. Первая искорка загорается на ухе, вторая — на подбородке, и следом они начинают оплетать всю кожу. — Что это?.. Чонгук пугается и растерянно смотрит на то, как Тэхён начинает светиться, как новогодняя ёлка. Тот сам поначалу кажется непонимающим, но затем его взгляд проясняется, и Ким выдавливает слабую улыбку. — Я завершил своё дело, — просто отвечает он, а у Чонгука внутренности завязываются в тугой узел. — Больше меня в этом мире ничего не держит. — Не держит?! — Чонгук внезапно чувствует прилив злости и обиды. — А я?! Ты стащил мой телефон, потом специально мне его вернул, привязал меня к себе, а теперь говоришь, что тебя ничего здесь не держит?! Какой же ты сраный эгоист, Ким Тэхён! — А ты повышаешь голос на старшего, — пытается пошутить Тэхён, с каждой секундой становясь всё светлее и светлее, вызывая у Гука откровенную панику. — Я не планировал с тобой дружить, это оказалось не под моей властью. Прости меня, Чонгук-а. — А я не планировал в тебя влюбляться! — выпаливает тот, не замечая, как в глазах скапливаются слёзы. — Не планировал, но влюбился! И не сдались мне твои извинения, просто останься рядом! Не так он планировал признаться. Совсем не так. Тэхён и сам вот-вот заплачет. Он тянет руки к чужому лицу, но всё безрезультатно. Чонгук машет руками, пытается ухватиться, но Тэхён ускользает сквозь пальцы, и сердце разрывается на куски от боли. — Не плачь, — просит Тэхён с улыбкой, хотя по собственным же щекам бегут несдержанные слёзы. — Я не могу остаться, я не контролирую это. Я очень устал от этого мира, но... Я так люблю тебя, чёрт. Чонгук всхлипывает, снова находит маску, пытается её надеть на заплаканное лицо, но и та проходит сквозь. От бессилия подкашиваются ноги, и он падает на колени. — Не оставляй меня... — Если позовёшь, я всегда приду. — Тэхён, пожалуйста... — Найди себе кого-нибудь, чьи руки ты тоже захочешь согреть. Чонгук поломано улыбается. — Мне нужны только твои руки. — Не правда. — Правда. — Я сейчас навсегда исчезну, а ты хочешь спорить со мной, мои руки или другие тебе нужны? — Ты же сказал, что если позову... — Приду. Но видеть ты меня не сможешь. Просто я всегда буду рядом. ... Чонгук кричит и комкает в руках тонкую ткань маски, когда к оставшемуся белой полоской шраму на щеке прикасаются горячие пальцы. Маска промокает от слёз. В саду тихо и темно.***
— Мне очень интересно, — шипит за спиной Юнги, очевидно, снова чуть не поскользнувшийся на узкой дорожке, — какого хрена мы забыли на кладбище 30 декабря в девять часов утра? Чонгук к нему даже не оборачивается, когда отвечает лаконичным: — Я тебя не звал с собой, ты мог продолжить сидеть в машине. Юнги нагоняет его и несильно пихает локтём в бок, вызывая у Чонгука слабую улыбку. — Вот ещё, любопытно же. На самом деле это нонсенс — бодрствующий по собственной воле ворчливый хён, который предпочёл машине Хосок-хёна и теплу минусовую температуру и сугробы по колено. Чонгук его правда не звал, но если бы Юнги хоть кого-то слушал. Они пробираются среди старых и новых могил, пока не доходят в самую старую часть кладбища. Там Гук останавливается, и Юнги чуть не врезается в его спину, но столкновения удаётся избежать. Он очерчивает внимательным взглядом старые могилы и подходит к одной из них. Бинго. — Хён, — обращается Чон, — не хочешь уйти? — А что, прогулка закончилась? — ехидничает тот в ответ и трёт замёрзшие руки. — Нет, я лучше тут постою. — Как знаешь, — Чонгук кивает, присаживаясь на корточки, и разгребает слой снега на загробной плите. Читает «Ким Тэхён» и снизу «30.12.1945-30.12.1963». На губы так и просится улыбка, хотя она выходит совсем уж больной и перекошенной, но Чонгук её не убирает. Он тянется к карманам пальто, своим любимым карманам, в которые семечки и телефон, тот самый, который шестой айфон с чехлом с улыбающейся девушкой. Чонгук усмехается собственным мыслям и вынимает маленький плеер. — Тэхён, — хрипло зовёт Чонгук. Вокруг полнейшая тишина. — С Днём Рождения. Принёс с собой маленький подарок, надеюсь, что ты оценишь. Здесь все песни IU, что мы успели послушать. — В глазах собираются слёзы, но Чонгук их смаргивает и шмыгает носом, стараясь успокоиться. — Ты сказал, что тоже стал её фанатом, так что слушай в своё удовольствие. Сердце болит ужасно, а собственную израненную душу хочется вытянуть, выкрутить и поставить обратно, потому что за три недели она рыдала и кровоточила слишком сильно. — Гук, — тихо зовёт Юнги, и Чонгук оборачивается, встречаясь с поражённым взглядом. — Всё нормально, хён, — вытирая с щёк всё-таки упавшие слёзы, заверяет младший и даже искренне улыбается. — Всё просто отлично. — Да пиздец просто, — настороженно выдыхает Мин и подходит ближе, сжимая пальцами чужие плечи. — Рыдаешь тут над могилой какого-то чувака, который давно рипнулся. Ты заболел, что ли? — Да, — кивает, потому что действительно болен. — Пошли, — Юнги тянет за руку, — сейчас в больницу съездим. Знал же, что никакой нормальный человек не попрётся в подобное место перед Новым годом. Температура высокая, наверное. Чонгук не сопротивляется, идёт следом и очень сильно хочет избавиться от тянущего чувства тоски. — Чонгук-а! Чонгук резко поворачивается обратно, потому что голос принадлежит не хёну, стоящему рядом. Этот бархат он слышал так мало, но его невозможно забыть. Тэхён улыбается, сидя в своём дурацком смокинге и смотря блестящими глазами на лежащий на надгробии плеер. Ловя отчаянный взгляд, тот лишь нежно улыбается и шепчет одними губами: — Спасибо. Чонгук улыбается в ответ. — Не за что. «И я знаю, твоё тепло — оно настоящее»