Время не лечит

      Приглушенный свист чайника, звон посуды и три стука в дверь. В слабо освещенную настольной лампой комнату вошёл его младший брат.       — Вставай скорей, дурилка, — черноволосый мальчик со смехом прыгнул на широкую кровать. 6 января 1971 года. Пятнадцать минут седьмого. Рождественское утро. За окном ещё не рассветало, а мелкий негодяй уже прибежал его доставать.       — Регулус, отвали! Сколько раз тебя просить, трутень? — буркнул Сириус и, перевернувшись на бок, закрыл лицо огромной подушкой.       Казалось, это действие Сириуса только подлило масла в огонь. Младший из Блэков ещё больше развеселился и запрыгнул на брата, стиснув лицо того подушкой.       Неимоверных усилий Сириусу стоило не прибить его там же.       — Чёртов Лус! Ты сам напросился, мелочь, — злобно шикнул мальчик.       Мальчишки схлестнулись в «жестокой» битве. Старший то и дело отбивал польку на голове брата, пока тот тщетно пытался прицелиться в него. Уже через пять минут в воздухе повисли пуховые перья, которые были яростно выбиты из подушек братьями, пока они сами прыгали по всей комнате, еле успевая отдышаться. Каждый день победитель был очевиден и каждый день, с головы до ног покрытые пухом, они оказывались бессильно лежащими на полу.       Небольшая рука Сириуса потрепала голову брата.       — Эй! Что ты делаешь? — возмутился Регулус и чихнул.       Старший уже собирался подняться, как резким движением маленькие ручки повалили его обратно, — Подожди-ка!       — Тебе что, мало показалось, Лус? — посмеялся Сириус, но сразу наткнулся на обеспокоенный взгляд.       — Потрепли мою голову ещё раз, — хмуро сказал малыш.       — Что? — Сириус усмехнулся, но повторил своё предыдущее действие. Не успел он убрать руку, как брат схватил его за запястье.       Глаза Регулуса были прикованы к большому синяку на тыльной стороне кисти брата. Его взгляд медленно пополз по всем незажившим порезам на руке Сириуса. Старший сразу понял, в чём дело, и тут же вырвал свою руку.       — Сириус…       Спустя несколько секунд молчания он ответил:       — Что?       — Он опять это сделал?       — Не знаю, о чем ты, — бросил Сириус и встал, чтобы заправить постель.       — Ты никогда не заправляешь кровать, забыл? — послышалось где-то с полу.       — Захочу — и заправлю, тебя не касаются мои дела.       — Но они и мои тоже, — тихо сказал Регулус.       — Нет, — отрезал мальчик.       — Но… Сириус?       — Чего ты от меня добиваешься, Лус? — он развернулся и хмуро посмотрел на брата.       — Это он? Отец опять… — Сириус неожиданно перебил брата, так жёстко кинув в него подушку, что Регулус опять повалился. Но это было совсем не игривое действие.       Минуту спустя Сириус начал:       — Клянусь, брат. Однажды я уеду отсюда и больше никогда не вернусь, — четко сказал мальчик и вернулся к делу.       — А я? — воскликнул младший, уже поднявшись на ноги.       Недолго думая, Сириус ответил:       — Обещаю, что заберу тебя с собой, если не передумаешь…       — Обещаю, что не передумаю, — улыбнулся Регулус.       В тот вечер он был любимым братом Сириуса Блэка, а не мальчиком-примером-для-подражания, отличником, слизеринцем, блестящим игроком в квиддич и всеобщим любимчиком.

***

      Ярко-серые глаза распахнулись, когда тело свело судорогой. Холодный пот проскользнул по лицу.       Сириус встал с постели, чтобы выглянуть в чёрное окно; голова слегка кружилась. На часах 1:08. Учащенное сердцебиение постепенно сбавило ритм. Он оглянулся на общую спальню. Питер мирно посапывал на соседней койке. В другом конце комнаты Ремус…       — Твою же мать, Хвост! – выругался юноша.       — А?! — сонный Питер подскочил с кровати. — Что стряслось, бродяга?       — Какое сегодня число? — спросил Сириус, яростно растирая лицо руками.       — Э-э-э… Кажется, двадцать восьмое, — он поймал злой многозначительный взгляд Блэка спустя долю секунды. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!       — Надо спешить. Думаю, Джеймс уже давно там, — бросил Сириус и на ходу подхватил куртку.       На пороге спальни он остановился и обернулся на копошащегося Хвоста, судорожно пытающегося скинуть с ног тёплые тапки.        — Хвост! — рявкнул Блэк и его друг, плюнув на всё побежал к нему.       Каково было их облегчение, когда они, поменяв свой облик, уже через два километра наткнулись на друзей. Но смирённый взгляд Сохатого, которым он оглядел только что прибывших друзей, несмотря на облик оленя, не внушал спокойствия.       Несколько часов они дурачились, бегали и гуляли по Запретному лесу. Пока в один момент Ремус не поменялся в лице. Встав на задние конечности, он оскалился и вытянул острые, как лезвие, когти.       Все сразу поняли. Парень решил вернуться в детство, когда он постоянно драл их в обличии оборотня. Подыграв ему, Бродяга утробно зарычал, Хвост притаился, чтобы подкрасться, а в глазах Джеймса заметался огонь. Вот так из лёгкой игры их забавы время от времени превращались в нешуточные схватки.       Но что-то было не так. Это чувствовал каждый. Особенно явно это стало, когда оборотень встал на четыре лапы и, рыча и брызгая слюной, стал вынюхивать что-то у сырой земли. Тогда остальные остановились в замешательстве. Такого ещё никогда не было. Разве что…       «Человек в лесу!», — Бродяга и Сохатый одновременно переглянулись. После понял и Хвост. Но было слишком поздно, ведь в ту же секунду оборотень развернулся и рванул в обратную сторону со скоростью света — так, что не оставил ни секунды своим друзьям на раздумья.        Естественно, они бросились в погоню за чёрным, мелькающим в ночи между деревьев хвостом.       Казалось, полуторакилометровая погоня пролетела мигом, когда троице наконец удалось окружить оборотня с разных сторон. И в тот момент, когда они уже были готовы наброситься, оборотень резко остановился напротив высоченного дерева. Как в ступоре.       Остальные проследили за его взглядом, к корням широкого дуба. И там они увидели нечто. Почти незаметно в темноте, неподвижно и, кажется, бесчувственно лежала девушка, их ровесница на вид, на лице которой была смазана сажа и кровь, а по всему телу были разбросаны большие и не очень ранения, каждое из которых выглядело «очень больно». Одна её нога даже лежала настолько неестественно, что можно было подумать, что она сломана. Хотя, скорее всего, так оно и было.       Теперь все почувствовали то, что почувствовал Лунатик.       Безумный запах крови и пота. Но хуже всего то, что вокруг неё ужасно смердело.       Смердело болью, страхом, отчаянием, некой опустошённостью… Но самое ужасное то, что вокруг этих чудовищных запахов было настолько до черта, что у Сириуса невольно сжались зубы, а у Сохатого покосились ноги.       Непонятна была только реакция оборотня. Резким махом его будто бы отбросило от того дерева на полметра — так, что на земле осталась борозда от его когтей. Тело его затряслось, а изо рта отвратительно полилась пена. И было непонятно, то ли он выл, то ли злобно рычал.       Бродяга почему-то захотел оглянуться на звёзды, но их там не было.        Из-за горизонта медленно начал подниматься жёлто-алый шар, который потихоньку стал освещать Запретный лес.       Лунатик медленно возвращал своё человеческое лицо. Эта трансформация была не такой, какие были обычно.       Даже при таком лёгком освещении тело девушки стало выглядеть в тысячу раз хуже. Казалось, ран стало ещё больше.