Чтобы зверь всегда был поражаем

      Я почти не помню, как они тащили меня куда — то, стаскивали рюкзак и одежду. Помню лишь странное ощущение от их прикосновений, каждое из которых отдавалось во всем теле горячей волной. Что со мной? Что мне вкололи? Ответа не было. Я почти не мог двигаться, мое тело не подчинялось мне. Единственное, что я мог — это отрывисто и громко дышать, как после длительного бега. Мне было до безумия горячо, и все тело просто трепетало от возбуждения. Из глаз градом лились слезы.       — Смотрите-ка, слезы! — воскликнул Пак Ки Бом, проделывая что-то с моим анусом. — Он плачет! Никак не хочет ложиться под нас! Ну да от тебя уже ничего не зависит. Эй, поднимите ему голову, чтобы не задохнулся и видел в деталях, как я буду это делать. Хочу, чтобы он запомнил!       Кто-то приподнял мне голову, но я и так уже знал, что мое достоинство давно отвердело.       — Видишь, тебе тоже нравится, — распалялся Ки Бом, орудуя пальцами. Про себя я отметил, что, из-за введенного наркотика, хотя бы не чувствую боли.       — Начинайте уже, не тяните, — откуда-то слева распорядился Им Чу Хек.       — Я первый! — крикнул Пак Ки Бом. — Никто не возражает? Только предупреждаю — одного раза мне может не хватить, запасайтесь терпением!       Проклятье, как я хотел потерять сознание, чтобы не слышать и не видеть всего этого!       А Ки Бом, тем временем, сбросил рубашку и терроризировал меня, сжимая и облизывая соски. А я… Я не мог ничего сделать, кроме как шумно дышать, потому что тело извивалось против моей воли.       — Нет, посмотрите только, какие мы чувствительные, уже целая лужа натекла! — он провел какой-то тряпкой по моему животу. — Теперь я понимаю, почему этот ублюдок, Кан Му, выбрал именно его.       — Пак Ки Бом, неужели ты и правда решил сделать все по полной программе? — раздался из угла голос Чу Хека.       — Конечно, нельзя же допустить, чтобы эта шлюшка осталась неудовлетворенной, — отозвался мой мучитель, расстегивая штаны. — Так что смотрите и завидуйте!       Я не желал видеть, что будет происходить, когда он задрал мои ноги себе на плечи, но мою голову держали, не позволяя закрыть глаза.       — Что же делать? — копаясь, выдал Ки Бом, — будет обидно, если все закончится одним разом…       — Давай быстрее! — прикрикнул на него Им Чу Хек. — Иначе наша очередь никогда не настанет!       Дальнейшее я помню слабо, поскольку Ки Бом вошел в меня, и тяжелая волна боли накрыла с головой. Помню лишь, что он крикнул:       — Как приятно! Я сейчас кончу только от того, что вошел!       Мысль о самоубийстве больше не казалась мне такой уж абсурдной. Жить с таким я не хотел, понимая, что чувствовала моя бедная сестренка. Прости, я не смог отомстить за тебя…       Но тут случилось неожиданное. Дверь распахнулась от мощного пинка, звякнули отлетающие петли и выбитый дверной замок, и на пороге возник Кан Му, за спиной которого кто-то маячил.       — Пак Ки Бом! Если не хочешь, чтобы я кастрировал тебя здесь и сейчас немедленно оставь его! — зло прокричал он.       — Чего? — изумленно спросил Ки Бом и… получил мощный удар, заставивший его отлететь к стене, а мое тело — изогнуться от боли, когда он резко вышел из меня. Кажется, контроль понемногу возвращался ко мне, но боль возвращалась вместе с ним.       — Кто позволял вам делать такое с моим партнером? — прорычал Кан Му, подхватывая меня и заворачивая в простыню.       — Успокойся, — Им Чу Хек сидел в кресле у самой двери с непринужденным видом.       — Члены клуба были недовольны проведенной церемонией вступления…       — И вы решили провести эту мерзкую церемонию без моего согласия? — Кан Му взял меня на руки и прижал к себе. Это было благо, поскольку я был абсолютно беспомощен.       — Да расслабься, подумаешь, фигня какая, — Им Чу Хек примирительно улыбался. Проклятье, зачем Кан Му стоит так, чтобы мне было видно. — Ну, кто он такой? Подумаешь, поимели! Радоваться надо, что мы на него внимание обратили. Мы всего лишь хотели развлечься.       Кан Му уже хотел что-то возразить, но Чу Хек продолжил:       — Одно мне не дает покоя. Вчера, отец очень сильно рассердился на меня из-за того незнакомца в балахоне.       — Это же был сам Мессир Д’Арлок! Мы с дедом далеко не последние люди в государстве, но таких высот нам не достичь! — возмущался он.       — Если только не сменить Президента, — меланхолично проворчал дед.       А дальше из-за спинки его кресла раздался голос, от которого вздрогнул даже я:       — Вы, кажется, что-то сказали, господин председатель?       Это был один из тех, что сопровождали того незнакомца. Вроде тот, что тянул ко мне свои лапы. Я никогда не видел таким своего деда, поскольку он поспешно ответил:       — Нет, ничего. Вам послышалось.       Мой дед, черт возьми! Человек, от одного слова которого зависит едва ли не вся экономика! А тот воспринял такое поведение как должное.       Дьявол, я отчетливо увидел, как мой дед выдохнул с облегчением! Кто это был? Телохранитель? Наемный убийца? Он вел себя так, как будто имел на это право! Что может связывать твою «девочку» с этими людьми?       — Парень выиграл какой-то студенческий грант и ему дали подписать бумаги о получении. Не более, — зло ответил Кан Му. — И еще: И Ки Рин — не «девочка». Особенно для вас. Запомните это хорошенько.       — Ишь, как ты за него цепляешься! — рассмеялся Чу Хек. — Я-то думал, вдруг чего, ан нет! Он обычное ничтожество, случайно прикоснувшееся к высшему свету. Не жадничай, Кан Му, поделись его сладкой дыркой!       Боги, я не мог это выносить, глаза вновь наполнились слезами от обиды, но тут в поле зрения, рядом с креслом Чу Хека, возник силуэт в черном костюме. Человек поднял левую руку к лицу Чу Хека и тот вздрогнул, увидев у самого глаза тонкий металлический стилет. Пытаясь рассмотреть человека получше, я сморгнул, но глаза были наполнены слезами, поэтому удалось заметить лишь бритый череп, немного вытянутое лицо и пышные усы, показавшиеся мне смутно знакомыми.       — Перестань, Гван, — распорядился Кан Му. — Собери вещи и следуй за нами на выход.       Человек кивнул, убрал руку от лица Им Чу Хека и я готов был поклясться, что, на пределе слышимости, услышал слабый металлический шелест. Чу Хек же, наверняка не расслышал его, поскольку рядом с ним поднялся с полу Пак Ки Бом, держась за ушибленное плечо.       — Твою мать, Кан Му, кто так бьет? — выдал он.       — Радуйся, что еще жив, — отрезал Кан Му, вынося меня из спальни, пока его слуга собирал мои вещи, разбросанные по комнате.       Когда Кан Му нес меня, сквозь отель, к машине, я старался вжаться поглубже в простыню, но получалось не очень. Хотелось надеяться, что на мое лицо никто не смотрел. Мне был просто необходим обморок, но возбудитель в моей крови не давал мне такой возможности, так что я ощущал, как вместе с болью из меня толчками выходит какая-то горячая жидкость и стекает к копчику.       Слуга вел машину, а Кан Му сидел, держа меня на коленях и, глядя в лицо, рассказывал:       — Прости И Ки Рин, я не смог ответить на звонок, и увидел лишь пропущенный вызов от тебя. Но твой телефон не отвечал. А потом мне позвонил вот этот новый слуга, которого отец нанял только сегодня утром, и я распорядился найти тебя. Он-то и сообщил мне о том, что тебя увез незнакомец, в котором я опознал Им Чу Хека и заподозрил неладное. Мы опоздали совсем чуть-чуть. Прости, Ки Рин, за эту боль.       Я не знал, куда меня привезли, но когда Кан Му положил меня на большую кровать, я, в ужасе дернулся. Постель? Снова постель?       — Эй, спокойнее, я не трогаю тебя, — воскликнул он, заметив мое беспокойство и отстраняясь.       Не представляю, сколько времени я лежал, завернутый в простыню и плакал от боли и унижения, пока Кан Му вновь не подошел и не присел у кровати на корточки. Дьявольское вещество еще действовало на меня, так что я мог только моргать глазами и облизывать высохшие губы. И Кан Му молча смотрел на это, слушая, как воздух, со стонами, вырывается из моих легких. От этого становилось не по себе.       Внезапно я почувствовал, что ногам стало свежо — кто-то убрал с них простыню. Я хотел закричать, но лишь промычал что-то неразборчивое, когда почувствовал холодящее прикосновение на бедре и укол иглы. Неужели снова? Неужели меня привезли сюда, чтобы Кан Му сделал то, что не закончили его приятели?       — Что ты делаешь, Гван! — Кан Му вскочил.       — Ничего особенного, — ответил мягкий, но, в то же время, суровый голос, — просто препарат на основе В12. Он поможет нейтрализовать наркотик. И то возбуждающее, что ему вкололи ваши дружки. Посмотрите — вся кровать, того и гляди в крови будет, а у него такой стояк, что едва не звенит.       — Крови? — Кан Му удивился, будто сам этого не заметил.       — А ты как думал? Сам же порвал парню задницу недавно. А теперь ему, по едва зажившим ранкам, добавили, — этот голос казался мне все более знакомым.       — Откуда ты знаешь старик? — возмутился Кан Му. — Кто позволил тебе говорить со мной в таком тоне и своевольничать?       — А ты что, хотел подождать, пока парень проникнется благодарностью за спасение, и сам им попользоваться, благо возбудитель еще действует и сопротивляться он не сможет?       — Да как ты? Да я же… Черт… Откуда ты свалился на мою голову… — казалось, что Кан Му обескуражен, — Надо спросить у отца, из какого дерьма он тебя достал.       Он пропал из моего поля зрения, и я, наконец, понял, что слуга в это время без дела не сидел. Ниже пояса ощущалась какая-то активность, но увидеть, что происходит, я не мог. Только притупившееся ощущение боли говорило о том, что ничего плохого со мной не делали.       — Чего дрожишь, Ки Рин? — человек присел напротив моего лица, вытирая слюну, сочившуюся из уголка моих губ. — Я, всего лишь, смакнул кровь, стер ее с твоего тела и обработал рану, чтобы ты не истек кровью. Эх, мальчик, не повезло тебе.       Черт побери, я знал этот голос, этот лысый череп, эти пышные усы и золотистые глаза! Не знаю, как он здесь оказался, но, собравшись с силами, ухватился за его руку, как за последнюю соломинку.