***
Закончил уже почти в полной темноте. Остервенело ударил плашмя по земле лопатой, чтоб наверняка — старик Маккарти был упёртой сволочью. Трою было почему-то необходимо похоронить его. Пока закапывал, мельком подумал, что его самого вряд ли ждёт такая роскошь. Слова на бумаге путались, не желая складываться в осмысленное. Трой всё зачёркивал, зачёркивал, пока не порвал карандашом плотный лист, почти вскипев. Отбросил блокнот — сегодня он не поможет ему успокоиться и во всем разобраться. Усталость закручивалась в голове муторными комьями, с трудом выплёвывая какие-то обрывки мыслей и воспоминаний. Его ранчо захватили чужаки, так любезно приглашенные Мэдисон и Джейком, и быстро почувствовавшие себя как дома. Индейцы, даже не потрудившиеся в своё время выкопать более-менее пристойный колодец у себя в резервации. Зачем? На ранчо ведь всё уже имеется, готовенькое. У них теперь все ресурсы, оружие и люди. Чтобы отбить обратно, нужна армия, не меньше. Под невесёлые мысли забылся в тяжёлой, неприятной дрёме до рассвета.***
Утром легче не стало, да и с чего бы? Время работало сейчас против него, постепенно ослабляя, решения нужно было принимать быстро. Взобрался на холм, усевшись на стул-трон, оттянул затвор пистолета. Один патрон в патроннике — одна пуля в чьей-то башке. И что, скажите, делать со всем остальным индейским стадом? Забить ножом? Выбрать кого-нибудь одного? Уокер? Мэдисон? Бешеный Пёс? Трой со смешком понял, что Нику и себя он не включил в этот список ни на секунду. Насчет себя всё было прозрачно — склонность к суициду отсутствовала, в вот Ника… ведь она совершенно хладнокровно призналась в убийстве отца. И была вполне готова получить пулю в лоб, но… нет. «Обещаю, что не причиню тебе вреда». Да, именно так. Ника, кстати, не давала ему подобного обещания. «Кто и что сделал с тобой такое? — Спросил он у чёрных глаз мысленно. — И что из этого ты сделала с собой сама?» Ника находилась в каком-то коконе, периодически шарахаясь от окружающих, перетирая мысли внутри своей вечно растрепанной головы, как будто застывая время от времени. Изворачивалась и хитрила, но иногда забывалась, показывая настоящую себя. Живую, от которой могло и в жар бросить. В режиме нон-стоп словно прогоняла окружающее пространство через какие-то собственные странные фильтры. Выводы, которые она при этом делала, просто вводили в ступор. Правда, после, её неожиданные взрывы эмоций быстро из этого ступора выводили, заставляя особо слабонервных отпрыгнуть. «Она ненормальная, — как-то отстранено подумал Трой, щелкая затвором, и продолжая рассматривать оружие, погладил рукоятку большим пальцем. — Она — моя». Сзади послышался отдалённый шепот-хрип. Трой оглянулся через плечо, вставая со стула. Улыбнулся во всю челюсть — а вот и армия! Отбить ранчо? Запросто! Или просто прогнать, Трою было без разницы: «А что, стадо на стадо, а? Кто кого перебодает? Устроим выпускной экзамен? А Нику я уведу, хотя она и сама сообразит — что к чему, Джейка опять же… эту младшенькую, чтоб потом не хныкали… » Еще немного помедлил и пальнул в воздух, привлекая внимание.***
В голове били в набат. Сон, вода, соль — ничего не помогало. Суфле из той душной будки намертво въелось и никак не хотело вытряхиваться, терзало. Ника сидела на крыльце дома в разлапистом кресле и оцепенело трогала языком постоянно мокнущие ранки на губах. Достала еще одну сигарету, сунула в рот, чуть прикусив фильтр. Одновременно с прогорклым привкусом табака почувствовала солоноватую нотку крови. Порох и кровь. «Я уже это проходила, достаточно, хватит… » Услышала тихие шаги сбоку — лисичка-кицунэ, не иначе. Точно, она. Деликатно хрустнула пачкой сигарет на перилах: — Не понравился стейк, Ника? — Я не голодна. — Облажалась по полной, сестрёнка? — Мгновенно сменив тему, Алисия прикурила, выпуская струйку дыма красивыми губами и получая в ответ лишь давящий чёрный взгляд. — И это еще далеко не финал. Трой ведь очень упоротый, да? Ему нужен упор, опора: это место, брат, отец, а сейчас — цель. — Может, и мне это нужно? — Ника возразила очень размеренно, Алисия хохотнула: — С какой это стати?! Ты же у нас вся такая лёгкая! Порыв, энергия свободы! — Резко понизила голос, чуть ощерившись. — Ты ведь словно на привязь его прицепила, понимаешь? Не боишься, что он этот поводок вместе с мясом оторвёт? Твоим мясом. Джеремайя хоть как-то его контролировал… — Ника вдруг, подорвавшись, подскочила к ней, цапнув за майку и нагибаясь прямо к уху: — Да насрать мне на себя, пусть делает, что хочет! А Джеремайя… контролировал он, хер там! Использовал по назначению! Жестокий, злой старик — плевать на всех, принципы важнее! — Зашипела, вспоминая тот разговор в компании черепа. — Сказал, что Трой будет воевать до смерти, а после — и всех остальных в расход. И я это сделала. Не ради нашей прекрасной мамули. Я захотела его убить! За то, что он сделал и… продолжал делать с ним… с Троем. За то, что хотел сделать со всеми нами! Алисия даже невольно отступила на шаг от совершенно разъярившейся сестры, но Ника уже отцепилась, опустив голову, остывая, и снова усаживаясь в кресло. Лиша поправила растянутую майку и спокойно констатировала: — Я так и поняла, что у тебя заёб случился. Можно было и по-другому всё разрулить, но ты взбесилась, сорвалась. Ох-х-х, как же вы с ним похожи, — оценивающий зелёный взгляд словно ниточки изнутри вытягивал. — Одинаковая склонность к разрушению. И к саморазрушению. У обоих. Расфигачиваете всё вокруг, гнобите себя. Как будто всё ждёте — когда же вас громом и молнией поразит, наконец? Ведь последняя черта уже давно была пройдена. Но потом появляется ещё одна «последняя», и ещё. Сколько у вас этих чёрточек было и будет? Чёрточки. Черти… — Что ты хочешь сказать мне? — Ника подняла на сестру тяжёлый взгляд, подавляя поднявшуюся внутри волну муторного раздражения на слишком умную младшую. — Ты ему нужна, а это место… уже не особо, — Алисия сделала глубокую затяжку, ей вдруг стало не по себе. — Люди не меняются — он вернётся, и мы все хлебнём. — Фу-у-у, ну хватит, сбавь обороты. Мы даже не знаем — жив ли он, — Ника снова глянула на сестру. — Ты слишком много думаешь. — А ты нихера не думаешь! — Алисия почти брызнула на неё слюной. — И это ранчо, блядь, я уже боюсь здесь находиться! Всё прикидываю — а не включит ли этот псих режим «Выжженная земля»? Или, может, он заберёт только тебя? Или убьёт только тебя, предлагаешь мне посмотреть на это?! Ну что? Сбавить обороты, или тебе и так нормально?! Ника открыла было рот, но ничего не сказала, снова щёлкая зажигалкой. Алисия, угомонившись, вдруг нахмурилась, заглядывая ей в лицо: — Хотя… ты ничего ему не должна, если что. — Не пори уж такую-то чушь. Я забрала у него отца, — чёрные глаза опустились, пряча нервные искорки. — И я не жалею от этом, представь. Может, я такая же больная, м-м-м? Лиша помолчала, потом дрогнула и потупилась, ей стало сложно подобрать слова: — Ника, он тебе нравится? Даже более того, да? Просто, после… того случая, ну, у тебя только девушки были — Гло и Люси. Я думала, ты не сможешь… и поначалу предполагала, что ты с ним для дела, а ты просто… Совсем запутавшись в показаниях, младшая затихла. Ника лишь еле заметно кивнула ей и продолжила курить, равнодушно уставившись вдаль. В груди слишком остро заворочались тяжёлые горячие шестерёнки, больно задевающие сердце, нужно было задержать дыхание и переждать немного. Алисия хотела уйти, но вдруг припомнила кое-что. Сверкнула глазами и потихоньку подошла к Нике, усаживаясь на подлокотник кресла. Глянула хитро — ей давно был любопытен один вопросик. Повздыхала, наклонилась и спросила на ухо: — И как с ним было? Круто? — Ника ухмыльнулась, оттаивая. Малявка в конец оборзела, надо было приструнить: — Желаешь в подробностях? — Суфле поддалось и начало медленно оседать, уступая место другим эмоциям. Получилось даже сделать полноценный, не зажатый вдох. — Коне-е-ечно, в мельчайших и даже незначи-и-ительных деталях, пожалуйста, — промурлыкала Алисия в ожившие чёрные глаза, приподняв бровь. — А что, давай… хм, сравнительный анализ проведём, а? Кто из братьев погорячее? Или… больше? — Они обе уже откровенно прыснули — никогда не могли долго злиться друг на друга. Ника обняла свою солнечную девочку, словно спрятавшись в её руках и тёплом родном запахе. Но Алисия всё не унималась, поглаживая сестру по голове и допрашивая: — Просто скажи мне — он тебя… не обижал? Трой такой жестокий и грубый, я боялась, что… — М-м-м, значит сестринская месть была на подходе? — Ника отсмеявшись, серьёзно глянула на неё снизу вверх, уверяя. — Всё было хорошо, даже очень. И если что — не надо ложку в глаз, нож в печень, и прочие наши семейные способы разборок применять, хорошо? Иди, давай, хватит задушевных разговоров, — выпустила из объятий, выпихивая под зад с подлокотника. Алисия покивала и отошла. Оглянулась — Ника снова прикуривала. Третья сигарета за полчаса. Всё ясно — не только Трой попался на эту привязь. Как два волчонка на одном поводке — перетягивают, пытаясь вырваться, и только душат друг друга. «Кто кого?..» Время покажет. «Только будет ли кому показывать?»