Покровитель

К огромному облегчению Риты, ее не отвезли в Азкабан, а посадили в министерскую тюрьму, располагавшуюся на самом нижнем этаже, под помещениями Визенгамота. В камере сидели еще две женщины — старая карга, как Рита узнала позже, обвинявшаяся в попытке похищения младенца, и молодая женщина, которая все время плакала. Она тоже оказалась незарегистрированным анимагом, причем анимагической формой ее была слониха. «Не повезло, — подумала Рита. — С такой формой трудно остаться незамеченной, да и бесполезная она для человека… Разве что с троллями бороться…» И тут же вспомнила, как Абраксас заметил, что ее, Риты, анимагическая форма «очень удачная». Рита была с ним совершенно согласна — но надо же было так глупо попасться! Она думала, что завтра же ее поведут на допрос, строила в уме план разговора с чиновником, который будет вести ее дело — может быть, сказать, что она ведет журналистское расследование? Впрочем, поразмыслив немного, Рита отказалась от этой идеи. Ведь, как ни крути, она тайком влезла в кабинет Малфоя, ее взяли с карманами, набитыми его золотом… Разумеется, она не брала этих денег — но как докажешь? А вот его она ни в чем обвинить не может — все, что бы она ни сказала, будет выглядеть голословным наветом. Правда, он применил к ней Круциатус, однако Рита безнадежно упустила момент. Абраксас, небось, уже успел сделать десяток Репаро или Акцио — теперь никакое Приоре Инкантатем ничего не даст… И все же, почему Малфой умолчал о ее анимагии? Детские игры в шпионов — так он сказал. Рита со стыдом поняла, что он прав — ей действительно все это казалось в какой-то мере игрой, рискованным, но захватывающим приключением… Она вообще в последнее время постоянно была как будто слегка пьяна или под действием веселящего зелья — с тех пор, как начала встречаться еще и с Грегори, втайне от Малфоя. Она упивалась собой, своей ловкостью, своим очарованием, тем, что она кружит голову сразу двум мужчинам, таким разным… — Дура, — со злостью пробормотала Рита, обращаясь к самой себе, — это у тебя голова закружилась, а не у них. Они-то тебя использовали… Каждый по-своему. Тоже мне, Мата Хари… И Малфой ведь, застав Риту на месте преступления, припомнил эту знаменитую шпионку, которая в конце концов провалилась, и ее расстреляли где-то на границе Франции и Испании. И никто не спас ее, никто не пришел на помощь… Прошло три дня. Риту никуда не вызывали. Сначала она была этому рада, как отсрочке неизбежного заключения в Азкабан, но вскоре устала от напряженного ожидания. Хотелось хоть какой-то определенности. Рита могла бы превратиться в жука и вылететь из камеры, когда надзирательница откроет дверь — но это означало бы сразу стать вне закона… Ее соседки, карга и анимаг, сменились двумя воровками из Лютного, старой и молодой. Рита расспросила их, сколько лет могут дать за попытку кражи, и старуха успокоила ее — скорее всего, полгода, а может быть, год (1). Незаконная анимагия каралась несколькими годами заключения, да к тому же в особой камере. Что ж, полгода или даже год — это еще куда ни шло. Тем более, что, как сказала старая воровка, мелкие преступники сидят не в одиночках, а в камерах на несколько человек. Наверное, там все же можно выжить — старуха-то сидела несколько раз. Рита уже смирилась с тем, что Азкабана ей не миновать, и теперь главным было сохранить в тайне анимагию, чтобы отделаться меньшим сроком. Но все равно было страшно. Прошло еще два дня. Рите стало казаться, что про нее все забыли. Собравшись с духом, она спросила у надзирательницы — пожилой женщины в форменной мантии с нашивками младшего аврорского звания: — Почему меня не вызывают? — Подожди, вот очередь дойдет, и вызовут. Нынче в ДМП много дел пособников Сама-Знаешь-Кого, а мелкую сошку, вроде тебя, долго маринуют, — устало ответила та. Рита совсем приуныла. Сколько же ей еще здесь сидеть? И главное — знают ли в редакции о том, что с ней случилось? А может быть… Грегори попытается ее вызволить? Он-то знает, что никакая она не воровка. Хотя что он может сделать, если она попалась с поличным? Вскоре Рита поняла, что думает о Грегори с досадой и раздражением. Но на Малфоя она злилась еще больше — хотя и понимала, что он был в своем праве, когда сдал ее аврорам. Наверное, ее измена сильно задела Абраксаса. Гораздо сильнее, чем он хотел показать. Конечно, они больше не будут любовниками, даже если Рита как-то выкарабкается… А Грегори… нужна ли она ему, сама по себе? Рита не была уверена… Из газеты ее уволят — и куда ей тогда деваться? Кто ее примет на работу? Ей ведь не удастся утаить, что она сидела за кражу. Можно попробовать устроиться среди магглов. Разумеется, там придется скрывать, что она не такая, как все. В какую-нибудь маггловскую газету или журнал ее вряд ли возьмут. Правда, можно выйти замуж. И она в конце концов станет такой же, как мама… И это еще при относительно благополучном исходе, если она переживет Азкабан, если ей дадут небольшой срок… Ну что ж, сама виновата. Заигралась. Иногда Рите непреодолимо хотелось перекинуться в анимагическую форму и полетать, хотя бы по камере — она уже давно заметила, что превращение в жука успокаивает, помогает отвлечься. Наверное, человеческие печали и заботы просто не вмещаются в голову насекомого. Но нельзя — вдруг соседки донесут? Неизвестность выматывала нервы не хуже дементора, и Рита то ходила из угла в угол, пока кто-нибудь из соседок не начинал ворчать: «Хватит тебе мельтешить перед глазами. Думаешь, если ты ходишь, то ты не сидишь?», то беззвучно рыдала, сунув голову под подушку, то лежала в полной апатии, равнодушно глядя в потолок. В голове непрерывно крутились одни и те же мысли — замкнутый круг мрачной безысходности. «Ох, ну почему же я вовремя не обвинила его в непростительном? — в который раз спрашивала себя Рита. — Правда, меня вряд ли отпустили бы, но и он бы тоже сейчас сидел… За Круциатус Малфой дешево не отделался бы… Ох, и дура же я!» В памяти отчетливо возникла рука Абраксаса, сжимающая волшебную палочку — крупная, холеная, красивой формы, к которой так шли и властные жесты, и перстень с большим изумрудом. А еще эта самая рука ласкала ее… Рита закусила губу и едва сдержала стон — так внезапно, так живо и почти осязаемо было воспоминание — до дрожи в коленях, до жара внутри… «Еще чего не хватало! — рассердилась она. — Томиться по нему, млеть, как мартовская кошка — и где? В тюрьме, куда он же меня и посадил! Ненавижу…» Она пыталась думать о Грегори, но его лицо всплывало перед мысленным взором каким-то бледным, размытым пятном. А Малфой — с этими его руками и со всем остальным — виделся как будто вживую. В конце концов, устав сопротивляться, Рита закрыла глаза и отдалась во власть чувственных грез. Очень хотелось потрогать себя рукой, но соседки не спали, шептались о чем-то. Ах, чертов, чертов Малфой! Рита долго ворочалась с боку на бок, но потом все же задремала. Проснулась она разбитая и в дурном настроении, даже толком не позавтракала. А днем ее наконец-то вызвали на допрос. Следователь, когда ее ввели в кабинет, встал из-за стола и, виновато улыбаясь, объявил: — Мисс Скитер… прошу принять наши глубочайшие извинения за необоснованное задержание. Рита, лишившись дара речи, захлопала глазами. И только сейчас заметила, что в кабинете у следователя сидит Абраксас Малфой. Аврор продолжал: — Вы садитесь, мисс Скитер, прошу вас. Сегодня в Аврорат явился с повинной Мундунгус Флетчер, хорошо известный нам вор и мошенник. Он уже заключен под стражу, а вы свободны. — Мисс Скитер, — заговорил Малфой, тоже поднявшись с места, — со своей стороны, я тоже прошу принять мои извинения. Я был введен в заблуждение — Флетчер рассказал, как влез в поместье во время свадебного торжества, воспользовавшись суматохой, как обворовал мой дом, и как, встретив вас в коридоре, обманным путем заманил вас в мой кабинет. Он сказал, будто я приглашаю вас к себе для интервью, верно? — Угум… — издала неопределенный звук Рита. — Тем самым, — продолжал Абраксас, — он привлек мое внимание к вам, а сам беспрепятственно скрылся. И он же подсунул вам часть украденных у меня денег. — Исключительно ловкий вор, — вставил следователь. — И после этого сам явился с повинной? — недоверчиво спросила Рита. Ей пришло в голову, что Малфой над ней просто издевается. — Да, — невозмутимо кивнул Абраксас. — Совесть замучила. Итак, — повернулся он к следователю, — мистер Аткинс, я вам больше не нужен? Благодарю вас, что сообщили мне обо всех этих обстоятельствах, и я смог лично принести извинения очаровательной мисс Скитер. — Это мой долг, — браво расправил плечи следователь. — Мисс Скитер, вашу волшебную палочку и остальные вещи вы можете получить у дежурного. — Тогда разрешите откланяться, — Малфой протянул Аткинсу руку. — Мисс Скитер, позвольте вас проводить. — Да, конечно… Спасибо, — поблагодарила следователя Рита. Они с Абраксасом вышли за дверь — Малфой впереди, Рита за ним. У дежурного аврора она получила свои вещи в целости и сохранности и расписалась в какой-то ведомости. В холле Министерства Абраксас, на ходу вальяжно кивая знакомым, прошел к лифту, ведущему на улицу маггловского Лондона — снаружи тот выглядел как телефонная будка. У двери Малфой замедлил шаг, оглянулся и, пропустив Риту вперед, вошел вместе с ней в лифт. Сняв мантию и перебросив ее через руку, как плащ — под мантией у него был костюм, строгий, элегантный и явно дорогой, — Абраксас велел Рите привести себя в порядок и сказал, что они идут обедать. Рита в последний раз ела утром, и то не досыта, и сейчас она непроизвольно сглотнула слюну, торопливо очищая и разглаживая платье — то самое, в котором была на свадьбе Малфоя-младшего. В недорогом и уютном маггловском кафе, расположенном близ входа в Министерство магии, Абраксас заказал обед из нескольких блюд. Рита, отощавшая на тюремной баланде, ела за троих, и ее переполняло теплое чувство благодарности, смешанное с презрением к себе. «Как животное, — думала она. — Как собака, которую побили, а потом накормили и приласкали. Еще руку его лизни». Абраксас, будто почувствовав ее настроение, ласково накрыл ее ладонь своей. — Ешь, детка, и ни о чем не думай. Все позади. Я слишком сурово обошелся с тобой. Но мне кажется, мы сможем понять друг друга… У Риты предательски защипало в носу, и она уставилась в свою тарелку, чтобы не встретиться с Абраксасом взглядом. Но любопытство недаром было ее второй натурой, и, когда им принесли десерт, кофе и рюмки с ликерами — Рите «Кюрасао», Абраксасу «Егермайстер», — она спросила: — А вы мне не расскажете, что произошло на самом деле? Я же не поверю, что какой-то воришка вдруг ни с того ни с сего взял на себя чужую вину. Абраксас удовлетворенно рассмеялся: — Вот теперь, наконец, я вижу прежнюю Риту, — и, внезапно посерьезнев, добавил: — Да, Рита. Давай поговорим. Я знаю, зачем ты забралась в мой кабинет. И я мог тебя прямо там, на месте, убить. Да, меня подозревали бы — но никто бы этого не доказал. Есть масса способов надежно избавиться от трупа. Я мог, в конце концов, сообщить аврорам, что ты анимаг. И тогда ты несколько ближайших лет провела бы в Азкабане. Но ты мне… небезразлична. Хотя ты мне и изменила, причем изменила вдвойне — как мужчине, и как политику… Однако я считаю, что ты девушка неглупая и сама поймешь, как будет лучше для тебя. Я просил следователя Аткинса — это мой давний приятель — заняться твоим делом. Я также просил его пока не допрашивать тебя, но сообщать мне, кто будет тобой интересоваться. И знаешь, что? Абраксас сделал паузу, словно ждал, что Рита что-то скажет. Но она промолчала. — Тобой никто не интересовался. Твой Аберкромби и не думал тебя искать. Не далее как вчера Аткинс вызвал его на допрос, сказал ему, что тебя поймали за руку на воровстве в моем доме. Аберкромби ответил, что он тут ни при чем, и не понимает, с какой стати его о тебе спрашивают. А ведь это он тебя послал следить за мной. Сукин сын знал, что ты со мной спишь, и знал, что ты в него влюблена по уши — и решил этим воспользоваться? Как они говорят, «для общего блага»? Так? Нечего сказать, очень красиво! Рита снова не сказала ни слова. Крыть ей было нечем. — Кстати, он знает, что ты анимаг? — Нет, — Рите стало горько. Но она все же вступилась за Аберкромби: — Может быть, он просто не хотел, чтобы знали о нашем расследовании? Абраксас пропустил возражение мимо ушей. — А Варнава Кафф тебя уволил, как только узнал, что ты в тюрьме. — Как?! — вскрикнула Рита. — Пусть тебя это не беспокоит. Ты сегодня-завтра отдохни, а послезавтра как ни в чем ни бывало приходи в редакцию. Он отменит свое решение. А что касается Флетчера… с ним все просто. Я поймал его в Лютном, когда он пытался залезть ко мне в карман. И предложил выбор — либо я его убью на месте, либо он идет в Аврорат и признается в попытке ограбления моего дома и в том, что подставил тебя. Отсидит — и получит достаточно крупную для него сумму. Абраксас отпил кофе и, помолчав, сказал: — Короче… буду откровенен. Я предлагаю тебе быть на моей стороне, Рита. Но целиком и полностью, чтобы никаких интриг, никаких расследований за моей спиной… И никаких Аберкромби и прочих… Моя женщина должна принадлежать только мне. — Быть на вашей стороне… Что это значит? — осторожно спросила Рита. — О, это совсем не сложно. Иногда напишешь статейку, о чем и как — я тебе скажу. Вот и все. Ничего противозаконного — даже если я сяду в Азкабан, тебе ничего не будет. И, возможно, когда-нибудь я попрошу тебя о более серьезной услуге… а возможно, и не попрошу. Подвергать тебя опасности я и сам не хотел бы. — Почему в Азкабан? — прошептала Рита. — Это связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть, да? Вы предлагаете мне стать на его сторону? — Рита… — Абраксас устало махнул рукой, потом велел официантке принести ему сигару. Рита вынула из сумочки свои сигареты и закурила тоже. Собравшись с мыслями, он снова заговорил: — Я понимаю, ты день и ночь слышишь о Том-Кого-Нельзя-Называть. Послушать Дамблдора и его приспешников, так все беды Британии происходят по его вине. Но вот что я тебе скажу, Рита. Темный Лорд… вернее, борьба между его сторонниками и противниками, которая сейчас идет — а она, если я правильно оцениваю обстановку, в ближайшее время только сильнее разгорится… Все это — следствие, а причина — в упадке, в котором давно находится Магическая Британия. И довело ее до этого упадка слабое, коррумпированное, некомпетентное руководство. Помимо внутренних угроз, по-прежнему существует и внешняя, она никуда не делась. Внешняя угроза — это магглы, перед которыми волшебный мир становится все более беззащитным. И в такое время к власти пробрались люди, которым нельзя доверить даже лукотрусов пасти. А они страной управляют. При этом тащат из казны, кто сколько может… Я тебе больше скажу — они продадут нас магглам, рано или поздно. А развитие маггловской цивилизации, Рита, идет к тому, что... — он ненадолго задумался, потом вздохнул. — Ладно, это долгий разговор, в двух словах не объяснишь... Однако, вне всякого сомнения, от магглов нам надо держаться подальше, ни о каком сближении не может быть и речи, и кто этого не понимает — тот или дурак, или предатель. И если Темный Лорд положит всему этому безобразию конец (2)… Он был сейчас абсолютно серьезен и так увлекся, будто произносил речь, стоя на трибуне Визенгамота. Рита не могла вставить ни слова. Но, когда Абраксас все же прервался, словно сомневаясь, стоит ли ему договаривать до конца, она воспользовалась возникшей паузой: — А Дамблдор? Неужели он не в состоянии справиться? Или он тоже ворует и берет взятки? Не могу поверить. — А что — Дамблдор? — пожал плечами Абраксас. — Безответственный болтун, если не хуже. Прекраснодушными речами он лишь разжигает вражду. И при этом пытается отвлечь внимание от истинных виновников плачевного положения Магической Британии… и не только Британии. Он не видит — или не хочет видеть, — куда все катится. К падению Статута — вот куда. Но Дамблдор — это еще не все. Те документы, что ты у меня нашла — это не улика против меня. Там названы некоторые фамилии, если помнишь. Мной выявлены коррупционные схемы, махинации с золотом, которое потом исчезает из оборота. Галлеоны скупаются по низкому курсу и оседают в маггловских банках. И все это ведет к подрыву экономики. Недавний кризис — это результат их деятельности… — И вы хотите их разоблачить? — Всех разоблачим, когда придет время. Сейчас у нас мало возможностей. Но сразу хочу тебя предупредить, Рита — ты в эти дела не лезь. И фамилии, которые видела в моих бумагах, забудь. Там люди совсем без сантиментов, у них разговор короткий — крылышки твои в порошок сотрут, лапки оторвут по одной… — его голос снизился до шепота, он сильно сжал в пальцах пустую кофейную чашку, она треснула и раскололась на множество осколков, поранив ему руку. — Ой! — вскрикнула Рита. — Пустяки, — отмахнулся Абраксас, вытирая руку салфеткой. — Так о чем я говорил? О кризисе. Курс галлеона, как тебе отлично известно, упал так, что много волшебных семей — те, бизнес которых связан с магглами и маггловскими деньгами — оказались на грани разорения. Того и гляди, придется им наниматься на работу к магглам. Либо сворачивать свой бизнес и начинать заниматься торговлей: покупать у магглов и продавать нам маггловские товары. А это тоже, по большей части, невыгодно, и многих окончательно разорит. Производство зелий и артефактов — вот и все, что останется от экономики Магической Британии. А государство без экономики — не государство. Конечно, Магическую Британию в строгом смысле слова государством назвать нельзя, мы не имеем своей, отдельной территории. Скорее, мы являемся государством в государстве… Но мы и это потеряем. Растворимся среди магглов. И в конце концов сами станем магглами с палочками. Но, может быть, тебе это трудно понять… Ты ведь как раз такая — маггла с палочкой, хоть и не грязнокровка… — Никакая я не маггла, — обиделась Рита. — И не ругайтесь… — Я не ругаюсь, — усмехнулся Абраксас. — Я констатирую факт. — Но, постойте… — Рита подняла руку, как в школе, — вы говорите о коррупции… А разве вы сами не пользуетесь тем, что Министерство коррумпировано? — Пользуюсь, конечно, — легко согласился Абраксас. — Иметь возможность и не пользоваться к своей выгоде — было бы глупо, разве не так? Однако, когда я был советником предыдущего министра, мадам Дженкинс — курс галлеона поднялся, а цены, напротив, перестали безудержно расти, и даже где-то снизились… Но Минчум (3) со мной работать не захотел — его, видишь ли, не устраивают мои политические взгляды. А я не намерен ждать, пока эти болваны, которые научились у Дамблдора лишь демагогии и пришли к власти под магглолюбивыми лозунгами, снова развалят все, что мне с таким трудом удалось поправить… — с этими словами он отсалютовал Рите рюмкой с ликером. — Ну так что, Рита? Ты со мной? — Да… — она тоже взяла свою рюмку. — Выпьем за это. Потом Малфой бросил на стол маггловскую купюру: «Этого хватит, и за разбитую чашку тоже. Пойдем», поднялся с места и, подхватив Риту под руку, вышел из кафе. Завернув за угол, они аппарировали прямо в ее квартирку. — Кстати, я твою сову забрал, — сказал Абраксас. — Мой эльф ее кормил, я ее завтра пришлю к тебе. Это проявление заботы так тронуло Риту, что она расплакалась, уткнувшись в грудь Абраксаса. Он весь напрягся, но не обнял Риту, а просто положил руки на ее локти. Потом, мягко отстранив ее, озабоченно покачал головой: — Совсем у тебя нервы сдали. Есть в доме успокоительное зелье? А лучше — зелье сна без сновидений, — Рита кивнула, шмыгнув носом. — Выпей и ляг, отдохни. А я к тебе вечером загляну. Зелье принимать Рита не стала, вместо этого она прежде всего постирала белье и одежду, пропахшие тюрьмой, потом долго мылась в ванне, затем сбегала в ближайший магазин, и только устроившись у телевизора с чашкой кофе, сигаретами и коробкой конфет, наконец по-настоящему почувствовала, что она дома, что все действительно обошлось. Вечером ее начало одолевать беспокойство — что, если Абраксас не придет? Не потерял ли он к ней интерес после всего произошедшего? Однако он пришел и даже остался ночевать, и не дал Рите уснуть почти до рассвета. Ей казалось, Абраксас задался целью доказать, что он лучше Аберкромби, хотя тот и моложе в два раза. «Да не нужно тебе ничего доказывать», — думала Рита, в блаженной истоме, положив голову на его грудь, густо поросшую светло-золотистыми волосами. Она устала так, что лень было пошевелиться, и вскоре заснула крепким, спокойным сном. А утром ощутила, что у нее все болит — чего и следовало ожидать. «Что ты со мной сделал…» — томно промурлыкала она, потягиваясь. И тихо хихикнула, заметив его самодовольную улыбку. «До чего же все-таки мужчины одинаковы — с этим их вечным стремлением утвердить свое превосходство…» В редакцию Рита пришла через три дня. Варнава Кафф очень ласково поздоровался с ней и дал интересное задание. Грегори Аберкромби, увидев ее, ошарашенно вскочил с места: — Как, тебя выпустили? — Малфой как-то это устроил, — пожала плечами Рита. — Это почему? — встревожился Грегори. — Кстати, ты нашла что-нибудь? И что ты Малфою сказала? — Не нашла. Там сплошь деловые бумаги, и ни одной, имеющей отношение к Сам-Знаешь-Кому. А Малфою я ничего не сказала, он решил, что я работаю на его конкурентов. А потом пожалел, — Рита подумала, что звучит это на редкость глупо, но Аберкромби, кажется, принял все за чистую монету. «Дурак», — горько усмехнулась она про себя. — Ну что ж… это хорошо, что он не понял, что ты на самом деле искала. Вообще-то ты слишком грубо действовала, надо было тоньше… самой как-нибудь вызвать его на откровенность, выбрать благоприятный момент. А ты просто залезла в его кабинет… Рите стало обидно — она так рисковала, чуть не попала в Азкабан, а он еще и недоволен! — Ну, знаешь… — начала она, но Аберкромби ее перебил: — Только я не верю — Малфой, да вдруг кого-то пожалел?! Быть такого не может! — Я же с ним все-таки сплю, — напомнила Рита. — По-прежнему спишь? — поразился Грегори. — После того, как он тебя сдал в Аврорат? — Он сдал, он и вытащил, — парировала она. — А вот ты пальцем о палец не ударил, чтобы мне помочь. Хотя сам меня в это и втянул. — Это тебе Малфой сказал? — взвился Грегори. — Да он врет! Я беспокоился, когда ты не пришла на работу… Я с Дамблдором собирался посоветоваться, как тебя освободить… — Ну и как — посоветовался? — язвительно спросила она. — Я не успел… Дамблдор очень занят сейчас, его нет в Хогвартсе… — Я так и поняла, — усмехнулась Рита. — Да он, между прочим, сейчас как раз пытается освободить из Азкабана одного человека! — Вот как? Что за человек? — Ну, между нами говоря, он вообще-то вор… Но он нашему делу очень полезен. Некий Флетчер… «Интересно… Уж не тот ли это Флетчер? И чем вор может быть им полезен? Надо будет Малфою рассказать», — подумала Рита, а вслух сказала: — Ясно. Ну ладно, Грегори, мне работать надо, извини.