Её любимый Хокаге

Первые лучи восходящего солнца коснулись крыш домов. Но жизнь ниндзя не располагает к долгому сну. Привычки и чутье никогда не подводят. Какаши проснулся первым. Он еще не открыл глаза, но его чуткий нос уловил ее потрясающий запах. Он улыбнулся и слегка повернулся на бок. Сакура спала, прижавшись к его боку, и тихо сопела. Сейчас в солнечных лучах ее кожа казалась прозрачной и такой манящей. Волосы рассыпались по подушке, и в них запутались лучи. У Шестого сбилось дыхание, и пульс, словно безумный, выбивал свой ритм. Он отчётливо понял, что всегда, просыпаясь, хотел бы видеть рядом именно ее. Обманчиво хрупкую, нежную и такую родную и любимую. И все преграды вроде разницы в возрасте и того, что она его бывшая ученица, просто перестали существовать. Они больше не имели значения. Только она имела значение, только ее чувства для него были действительно важны. И что бы ни случилось, он обязательно сделает её счастливой. Это он себе пообещал. Решив не откладывать больше разговор со старейшинами и наконец решить все раз и навсегда. Он поборол желание остаться в кровати. Ему хватило лишь взгляда на ее обнаженное тело, чтобы его возбуждение достигло пика, и даже простынь не могла скрыть его каменную эрекцию. Он не стал тревожить сон девушки, потихоньку побрел в ванну и залез под холодный душ. Затем быстренько оделся и потихоньку поцеловал Сакуру в самый уголок губ, после чего тихо растворился за окном. Девушка заворочалась, но не проснулась. Кабинет старейшин был в самом дальнем уголке Конохи. Но Шестой добрался быстро и, тихо постучав, вошёл. Его уже ждали. Он понял это как только вошёл, его чутьё дернулось в предупреждении. — Доброе утро, Какаши. Как тебе спалось? — ехидная улыбка Кохару лишь сильнее убедила его, что старейшинам все известно. Он нахмурился, но проигнорировал вопрос: — Перейду сразу к делу. Я не женюсь на дочери феодала. Я сам сообщу ему свое решение и обсужу с ним дальнейшее сотрудничество с деревней, — его глаза подмечали все изменения чувств на лицах стариков. Он прекрасно видел, как исказились их лица в немом шоке. Первым не выдержал Хомура: — Ах ты дерзкий мальчишка! Вздумал ставить нам условия? Или ты забыл, что мы старейшины этой страны? А может ты забыл, чем грозит твое непослушанье деревне и девчонке? Так я напомню! Ее убьют первой. А вслед за ней и деревне придет конец, — его старое морщинистое лицо было красным и злым. Он кричал и не мог остановиться. Какаши посмотрел спокойно: — Я уверен, что могу решить все мирно. Что касается Сакуры, она героиня войны, ученица Пятой и самый сильный ниндзя-медик деревни. Не думаю, что вы готовы рисковать своими жизнями. Боюсь, вам такое не по силам, уважаемые Старейшины. Так что прекратите этот фарс, — лицо Хомуры перекосило. Холодные бесцветные глаза Кохару смотрели прямо на Шестого. Словно она знала, что план Хомуры провалится. Наконец она произнесла: — Ты так уверен в этом, мальчик? — ее губы сжались в тонкую линию. Глаза полыхнули злостью, но она быстро справилась с собой. — Абсолютно, — его голос звучал спокойно и размеренно. Сейчас в его душе царило умиротворение, и он как никогда был уверен в своем решении. — Тогда нам ничего другого не остаётся, как доверься тебе. Верно, Хомура? — она взглянула на своего соседа, тот, скрипя зубами, кивнул. По его лицу было видно, что он очень зол и недоволен. Однако Шестого это мало заботило. Главное сейчас разобраться здесь побыстрее и вернуться к его малышке до того, как она проснётся. В действительности он был слегка шокирован, что все получалось намного легче. Старейшины слишком быстро согласились, и это его сильно настораживало. Но он не успел как следует над этим подумать. Хомура поднялся первый и покинул помещение, даже не попрощавшись. Кохару обратилась к Шестому: — Присядь, Какаши. Разговор будет долгий. Выпей чаю. И расскажи мне, что ты намерен делать? Думаю, я имею право знать, как глава совета старейшин, — мужчина присел напротив собеседницы, с сомнением взглянул на чай, но все же решил, что отравить его будет глупо даже для них. Он рассказал ей немного о своей задумке, решив не вдаваться в подробности. В конце концов, это касается только его и лорда. Неожиданно он почувствовал головокружение. В глазах начало темнеть, и во всем теле ощущалась слабость. Чашка с чаем выпала из ослабевших пальцев, мысли путались. «Что это? Яд? Нет, я бы почувствовал...» Он бессильно обмяк в кресле, когда Кохару улыбнулась: — Ты не оставил мне выбора, мальчик, поэтому пришлось идти на крайние меры. Ты сам нас вынудил. Теперь все будет так, как мы решили, — она сложила какие-то печати, сквозь пелену Шестой не мог их разобрать, а затем его поглотила тьма. Сакура проснулась, когда солнце было уже высоко. Она сладко улыбнулась и потянулась. Но, не обнаружив рядом Какаши, резко села в кровати. Решив, что он просто не стал ее будить и скоро вернётся, она направилась в душ. Стоя под теплой водой, она вспомнила все мелочи прошедшей ночи и улыбнулась. Ее тело все ещё помнило сильные руки и горячие губы. Девушке казалось, что запах Какаши теперь навсегда въелся в ее кожу, и это был самый желанный аромат. Она успела убрать постель, разбитый бокал и приготовить ужин. Надеясь, что Какаши вернётся вечером, и они обо всем поговорят. Теперь, когда он наконец-то перестал закрываться от нее, они обязательно будут счастливы. Весь день она бродила по дому, осмотрела каждый уголок и с замиранием сердца поняла, что хотела бы жить именно в этом доме. Именно с этим мужчиной, что заполняет сейчас все ее мысли. Но вот солнце зашло за горизонт, а Шестой так и не появился. В душе девушки поднималась волной паника и смятение. Решив наконец узнать, где он пропадает, и не сидеть в ожидании больше ни минуты, она переоделась в свое вечернее платье, и, бросив на кровать рубашку Какаши, в которой ходила весь день, направилась в резиденцию. Какаши проснулся в своем кабинете. Как всегда он встретил его тишиной и кипой бумаг. Голова почему-то ужасно болела. А в груди словно образовалась огромная пустота. «Видимо, уснул за бумагами». Он выпил кофе и принялся разбирать завал. Не прошло и получаса, как он обессиленно откинулся на спинку кресла. У него перехватило дыхание, и он замер, не в силах вздохнуть желанный кислород. Это было очень странно. У него никогда не было проблем с сердцем, да и со здоровьем в целом. Сейчас же внутри образовалась пустота, острая, болезненная. Словно часть его души была вырвана наживую. Сердце снова болезненно сжалось и отпустило. Он снова мог нормально вздохнуть. Спустя пару минут в кабинет зашёл Шикамару: — Оу! Доброе утро, Шестой. Вы сегодня рано, — гений Конохи зевнул и прошел к соседнему столу. Шестой посмотрел на него хмуро, новый приступ боли застиг его. — Шикамару, доброе утро, — он тяжело вздохнул. — Как продвигается подготовка к свадьбе с дочерью феодала? — Он снова склонился над бумагами, но когда ответа не последовало, поднял глаза. Гений Скрытого листа смотрел на Шестого как на умалишённого. Но, видимо, немного придя в себя, парень, запинаясь, ответил: — Но Хокаге-сама, вы же просила пока ничего не готовить, — Шестой немного задумался, способность снова нормально дышать вернулась. — Да, наверное, говорил, но теперь я хочу, чтобы вы все подготовили. К приезду Лорда все должно быть готово. Шикамару был просто в шоке. Он прекрасно видел, что Какаши не был в восторге от предстоящей свадьбы, более того, он почти был уверен, что Шестой питает чувства к Сакуре. «Тогда что сейчас происходит? Поссорились?» — Я понял, Шестой. Отдам распоряжение, — решив для себя, что эти двое разберутся сами, он промолчал, и они продолжили работать. На работе у Шестого так и не получилось сосредоточиться. Он пытался вспомнить вчерашний день, но память не давала ничего разумного. В голове был сплошной туман и тяжесть. И ничего не помнить из прошедшего дня было по меньшей мере странно. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая весь мир за окном багряным. Шикамару уже ушёл домой, а Шестой все никак не мог решиться покинуть кабинет. Слишком много мыслей крутилось в его голове. Внезапный звук открывшейся двери привлек его внимание. На пороге стояла Сакура. Ее волосы были распущенны и струилась по плечам и спине. Вечернее платье казалась ему очень знакомо, но он никак не мог вспомнить, откуда. Он поднял на нее глаза и замер, встречая ее взгляд полный обиды и непонимания. — Ёу, Сакура. Что-то случилось? — он нарушил тишину первый. В конце концов, она ведь явно пришла не просто так. И он должен выяснить, что она делает такая нарядная под вечер в его кабинете с таким выражением лица. Но после его приветствия она не ответила, а ее лицо побелело. Глаза распахнулись ещё шире, и в них застыл океан непонимания, отчаяния и страха. Все это он прочел за доли секунды и нахмурился. Девушка по-прежнему молчала. Его это насторожило, он в два прыжка оказался возле нее и встряхнул ее за плечи: — Что случилось, Сакура? Тебя кто-то обидел? — конечно, он понимал, что обидеть ее вряд ли кому-то было под силу. Но ее поведение было очень странным. Она вскинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и улыбнулась. И эта улыбка была отнюдь не веселой. Он отступил на шаг, она заговорила, и в ее голосе было все: обида, злость и неприкрытая боль. — Значит, ты решил делать вид, что ничего не произошло? — ее голос звучал сначала тихо, а потом срывался на рык. — Значит, так ты решаешь проблемы, Какаши? Переспал и решил делать вид, что ничего не было?! — она перешла на крик. Он замер и глядел на нее в немом изумлении. Она обращалась к нему по имени и без приставок. Обычно она никогда не нарушала правила субординации. И сейчас он до конца не верил в то, что это его ученица, та самая Сакура, стоит перед ним и обвиняет его в том, что они переспали. Спустя пару секунд он произнес: — Я не знаю, что у тебя случилось, но тебе явно лучше сейчас же пойти и отдохнуть. Ты не в себе. Когда станет получше, мы обсудим все, что у тебя случилось. А сейчас...— он не успел договорить, истерический смех Сакуры его перебил. Она смеялась, а по ее щекам текли слезы, так отчётливо видные на бледном лице. Он замер и ждал, когда она успокоится, чтобы он мог спокойно с ней поговорить. У него был не самый хороший день. И сейчас вникать в бред, что говорила девушка, он не собирался. — Ты после всего считаешь себя мужчиной? А как же те слова, что ты говорил вчера? Неужели и они были ложью? Все это с самого начала было ложью и твоим отлично разработанными планом? Отвечай, Какаши! — она стукнула его в грудь, но он даже не пошатнулся. На его лице появилась тень злости, он даже не пытался ее скрыть: — Ты что несёшь, Сакура? Я не видел тебя вчера. С тобой был кто угодно, но не я, — в его голосе звучали стальные нотки. Вся эта ситуация начала его злить, к тому же в груди снова стало нестерпимо больно и воздуха едва хватало на то, чтобы нормально дышать. После этих слов девушка замерла. Она смотрела прямо ему в глаза и не понимала. В его глазах не было фальши, и голос выдавал едва ощутимую злость. Словно он действительно не понимал, о чем она говорит. И это обстоятельство сбивало с толку и ставило в тупик. Сейчас в ее душе царил хаос, хотя всего час назад все было прекрасно. Она буквально светилась от счастья. И сейчас, стоя здесь и смотря в такие любимые серые глаза, ставшие снова холодными и непроницаемыми, она хотела, чтобы этот кошмар закончился. Последнее, что она видела перед тем, как провалиться в темноту, его хмурое лицо и взгляд из прошлого. Того прошлого, где он был лишь ее учителем и другом, но не более.