Обещание

Сквозь сон слышался протяжный, громкий сигнал будильника. Он упрямо отказывался замолкать, чем невероятно раздражал Мако. С трудом разлепив глаза, Макото на автомате дотянулась до телефона и, не глядя на него, привычным движением отключила сигнал и откинулась обратно на подушку. Она решила, что может позволить себе поспать ещё пару минуточек. Вчера они с Масато сидели допоздна, а потому на сон осталось катастрофически мало времени. Вспомнив о Масато, Макото снова потянулась к телефону, предвкушая новое сообщение, заряжающее настроением с самого утра. Однако оповещений не было. Может он тоже проспал? Макото поднялась с постели и медленно направилась в ванную комнату. Прохладная вода помогла ей взбодриться и проснуться. Вернувшись в комнату, Макото снова проверила телефон — сообщений не было. Масато забыл написать или проспал? Недолго думая, Мако набрала знакомый наизусть номер. Она предвкушала разговор с Масато, хотела услышать его сонный голос, смех. Однако в трубке слышались лишь протяжные гудки, трубку никто не брал. Решив позвонить позже, Макото занялась повседневными утренними делами. Но и позже Масато не ответил на звонки. Отогнав прочь тревожные мысли, Мако отправилась в школу на двадцать минут раньше обычного, что-то мешало ей сидеть дома. Макото привычным быстрым темпом шла по улице, погода не радовала, день обещал быть пасмурным и дождливым, однако, мысль о том, что на первом уроке она увидит Масато грела душу. Макото вошла в полупустую аудиторию и села за привычное место у окна. От нечего делать она стала смотреть на школьный двор — серый и унылый, по нему шли ученики, кто-то торопился, кто-то не боялся опоздать на занятия. Масато видно не было. Может он уже был в школе? Через некоторое время в кабинет вошли Соноко и Нару, выражения их лиц были печальными, что не являлось свойственным ни для одной из них. — Привет! — они синхронно поздоровались с Макото, подходя к её столу. — Привет! — Мако повернулась к подругам. — Слышала последние новости? — Нару огляделась по сторонам, словно опасаясь, что её подслушивают. — Нет, какие? — Макото спросила из вежливости, она не была охотницей до сплетен, считая, что каждый имеет право на собственный выбор и ошибки. — Ночью было совершено нападение на Санджойна. Он в тяжёлом состоянии в больнице. Макото не поверила услышанному. Но уверенный голос Нару не оставлял сомнений. Мако показалось, что она упала с огромной высоты, дышать стало трудно. Она как рыбка, выброшенная на берег, хватала ртом воздух, но это не помогало. — Нападающего вроде не нашли, слышала, как учителя об этом говорили, — голос Нару звучал приглушенно, но Мако уже не различала слов. Подавив подступивший к горлу ком, Макото старалась выровнять дыхание, успокаивая себя тем, что с Масато все будет хорошо. Молясь о том, чтобы он поправился. — Будем надеяться, что он поправится, — сказала Соноко. Если девушки и заметили состояние Макото, то вслух они ничего не сказали. Раздавшийся звонок, и вошедшая почти одновременно с сигналом миссис Сакурада заставили Нару и Соноко занять свои места и оставить Мако одну. Сакурада, непривычно бледная, срывающимся голосом произнесла: — Доброе утро! Из-за сложившихся обстоятельств первым уроком у вас будет английский. Литературы сегодня не будет. В аудитории послышался гул недовольства, потому что многие любили литературу, и ещё больше было тех, кто не любил иностранный язык. Харуна стала рассказывать о теме урока, постепенно переходя к изложению нового материала, однако от аудитории не укрылась некоторая нервозность учительницы. Макото сжимала кулаки от бессилия, ее раздражал голос Харуны, яркий свет электрических ламп и смешки в аудитории. Она не могла просто спокойно сидеть в кабинете, когда где-то в больнице Масато боролся за жизнь, которую у него хотели отнять. Только бы он поправился! Только бы с Масато все было хорошо! Макото молилась, чтобы все обошлось, она пообещала, что если все обойдется, то обязательно съездит и поможет в приюте для животных, все же найдет для этого время. Мако решила, что испечет что-нибудь вкусное и раздаст это соседям, что сходит наконец в храм Хикава, только бы с Масато все было хорошо. Кому могло понадобиться отнимать у него жизнь? Для чего? Ответов не было. Да они и не были теперь важны. Только бы Масато поправился. Когда наконец прозвенел звонок, Макото стремглав покинула аудиторию, не обращая внимания на окружающих. Она быстрым шагом шла по коридору, обгоняя менее расторопных учеников, и внезапно врезалась в появившегося из ниоткуда парня — новенького из их класса. — Полегче на поворотах, — недовольно произнес он. У Макото не было ни времени, ни желания разбираться с ним. — Прости, я тороплюсь, — на ходу произнесла она, даже не посмотрев на одноклассника. Улица встретила Макото сырой прохладой. Небо было затянуто пеленой серых туч, скрывающих яркое солнце. Накрапывал мелкий дождь, он был почти незаметен, лишь рябь, что появлялась в лужах от падающих капель, выдавала его. Не обращая внимания на холодные капли, Мако, воровато оглядываясь, торопливо пересекла школьный двор, направляясь к выходу. Во время урока миссис Сакурада проболталась о том, в какую больницу увезли Масато, и Макото не могла сидеть в школе, она хотела быть рядом. Пронизывающий ветер бил в лицо, раскачиваемые им старые деревья жалобно скрипели, склоняя ветви. Казалось, что погода тоже негодовала из-за произошедшего. Оказавшись за территорией школы, Макото остановила такси. Несмотря на то, что в автомобиле было тепло и уютно, Мако не могла согреться, от холода у нее едва не стучали зубы, но она так торопилась, что оставила новую куртку в гардеробе. Водитель ехал неторопливо, он насвистывал мотив какой-то давно позабытой мелодии, изредка поглядывая на Макото. Как назло, они попали в пробку. Рабочий и учебный день давно начался. Куда едут все эти люди? Почему на дороге такой затор? Макото сделала несколько глубоких вдохов, эмоции ничего не изменят, не помогут ей быстрее добраться до больницы. Когда автомобиль наконец остановился, Макото сунула водителю деньги, не беспокоясь о сдаче, и побежала к высокому зданию больницы. Холл встретил Мако запахом хлорки и лекарств. Запахом разлуки. Людей было мало, от этого просторный коридор казался огромным и ещё менее уютным. Шаги Мако гулко отдавались в тишине. Увидев стойку регистратуры, Макото направилась к ней. — Добрый день, подскажите в какой палате находится Масато Санджойн? Его доставили сегодня ночью, — голос Мако дрожал, с мокрой челки, прилипшей ко лбу, стекала вода, но она не обращала на это внимания. — Это конфиденциальная информация. Вы ему кто? — медсестра посмотрела на Макото поверх очков. — Девушка. — Вы не входите в круг родственных лиц, — равнодушно ответила медсестра, давая понять, что разговор окончен. — Но я… — Макото! Мако! — раздался громкий женский полувсхлип. Обернувшись, Макото увидела Калаверас — она была в домашней одежде, волосы, выбившиеся из прически, торчали в разные стороны, на опухшем и покрасневшем лице виднелись дорожки слёз. Макото не успела отреагировать. Стремительно подойдя ближе, Калаверас заключила её в объятья и разрыдалась. — Масато… Его больше нет… Макото почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Вместе с Масато умерла и душа Мако.

***

Масато медленно открыл глаза, пытаясь восстановить в памяти последние события и понять, где же он находится. В комнате было полутемно, несмотря на то, что лиловые занавеси на широких окнах были раскрыты. В воздухе стоял сладкий запах увядающих цветов, оглядев комнату, Масато не обнаружил источника запаха. Нахмурившись, он прикоснулся к спине, к тому месту, в которое пришелся удар ножа, но не почувствовал боли и не обнаружил раны. Может эти события ему приснились? Но тогда где он находился сейчас? Масато сел в постели и огляделся — комната оказалась незнакома. Отделка была выполнена в фиолетовом и сиреневом цвете, даже пушистый ковёр, что лежал на полу имел насыщенный фиолетовый цвет. Что за странное предпочтение у хозяина комнаты? Поднявшись, Масато подошёл к двери и дернул ручку — закрыто. Не понимая, что происходит, он снова сел на постель. Немного подумав, Масато подошёл к окну и взглянул на улицу — широкий двор с высоким забором и ухоженным газоном не прояснил ситуацию. Звук открываемой двери заставил Масато повернуться. В комнату вошёл Зойсайт Симидзу, один из новеньких учеников, он как-то странно посмотрел на Санджойна и закрыл дверь на ключ. Это действие насторожило. — Что происходит? — Масато стремительно преодолел разделяющее их расстояние. — Лучше присядьте, мистер Санджойн. Нужно многое объяснить. Масато показалось, что он совсем не знает этого парня. В школе Зой источал дружелюбие и жизнерадостность, но сейчас он казался взрослее и жестче, чем выглядел ранее. Что-то в тоне Зойсайта убедило Масато в необходимости присесть. — Так что вы хотели сказать? — спросил Масато, присев обратно на кровать. — Вам знакомо такое понятие как «психопомп»? — Зой оперся спиной о дверь, скрестив руки на груди. — Да, так называют проводников душ, обеспечивающих безопасный проход умершим. В греческой мифологии психопомпом был Гермес, в египетской — Анубис, в христианстве — Архангел Михаил, в исламе — Азраил, в нашей мифологии — Эмма Дай-О, хоть он и не переводит души, — по привычке Масато дал развернутый ответ, словно находился на уроке и слушал вопрос от ученика. — Какое это имеет отношение к происходящему? — Психопомпы — это не миф. Ими становятся люди с чистыми сердцами, которые при жизни не раз подтверждали это своими поступками, — Зой смотрел на Масато испытывающе. — Ближе к делу, — Санджойну стали надоедать эти игры-загадки, он задал вопрос и хотел получить вразумительный ответ. — Вы должны были стать психопомпом в старости, на пороге смерти. Но вчерашнее нападение вынудило нас к тому, что привлечь вас раньше. Мы не могли допустить вашего перехода в мир душ, нас итак слишком мало. Я психопомп, как и вы теперь. Проанализировав услышанное, Масато пристально посмотрел на Зойсайта, но не заметил признаков алкогольного или наркотического опьянения — речь четкая, взгляд ясный, ничем особым не пахло. Может Зой страдает каким-то психическим заболеванием? — Я не пьян, не обкурен и не под наркотой. И с психическим здоровьем все в порядке, — как-то устало произнёс Зойсайт. Масато что, высказал свои предположения вслух? — Я умею читать мысли. Также как и вы теперь. Наша миссия — переводить души умерших в колесо перерождений. И да, вы не слышите мои мысли, потому что я поставил блок, — предвосхищая его вопросы сказал Зой. Масато видел, что Зойсайт не врёт, но привычка мыслить логично мешала ему поверить в услышанное. Может Зой не казался лгуном, потому что верил в сказанное? Санджойн не мог понять и это ему не нравилось. — Почему я должен вам верить? «Потому что я говорю правду.» Масато вздрогнул от неожиданности. Он видел, что Зой ничего не произносил вслух. «Я убрал блок, и сейчас вы слышите мои мысли.» Разве сумасшествие заразно? Что за игры творит с Масато его разум? Санджойн на секунду допустил мысль о правоте Зоя. Но даже если он прав, то почему Масато должен менять свои мечты и планы по чьей-то прихоти? Он не любил, когда в жизнь вторгались, решая за него, что делать и как. — Предположим, что я верю в ваши слова. Но я не хочу быть никаким психопомпом. У меня есть собственная жизнь, — твёрдо сказал Масато. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Жизнь у вас отнял неизвестный преступник. И теперь путь только один — в психопомпы, для окружающих вы умерли, — Зойсайт говорил так уверенно и нагло, что это разозлило Масато. Да кто этот Зой такой, чтобы распоряжаться его жизнью? — Вы правы, я лишь тот, кто спас вас. Но у повелителя другая манера переговоров, не думаю, что она вам понравится. — Спас?! — Масато поднялся с места и двинулся к Зою. — Это ты и твоя шайка стоите за нападением, — он приблизился, нависая над Зойсайтом. — У меня своя жизнь, и связывать её с служением какому-то там повелителю я не намерен! Что себе позволял этот Зой и его повелитель, и вся шайка, вместе взятая? Как один человек может повелевать другим? Есть начальники и подчинённые, есть ранги, чины. Но повелитель! В каком веке они живут? На каком основании Масато должен слушать непонятно кого? — Это пройдёт, — ничуть не удивляясь его реакции ответил Зой. Развернувшись к Масато спиной, он открыл дверь, намереваясь выйти. Масато резко дернул его назад, но Зой словно уже ожидал этого, и оттолкнул его. Масато пошатнулся. Восстановив равновесие, он нанес удар. — Ах, ты! — Зой прикоснулся к месту ушиба, словно не веря в произошедшее. Масато снова замахнулся. Он не любил насилие, но и позволить удерживать себя не мог. Он обещал Макото, что они будут вместе! Он столько ещё не успел! Зойсайт легко ушёл от удара и нанёс ответный. Ударил в челюсть. Резко. Без замаха. Масато почувствовал металлический привкус крови. Он начал бить в ответ от ярости не различая ни лица, ни фигуры Зоя. Молотил обеими руками по очереди. Если бы Масато мог ясно мыслить, он бы понял, что подобный стиль драки свойственен скорее его маленькому племяннику, но никак не ему. Не знал он и того, что возрождение в новой сущности требует адаптации, и может поначалу сопровождаться вспышками агрессии. Тот, кто должен был это все объяснить, сейчас отчаянно парировал его удары, нанося собственные. — Ты хочешь убить нашего новенького? — вдруг раздался тихий голос. Масато отвлекся на звук, а Зой не воспользовался этим для нанесения удара. Он тоже переключил внимание на говорящего — молодую, хрупкую девушку, с тёмными бездонными глазами на бледном лице. — Всего лишь хотел усмирить, — тяжело дыша, ответил Зой. — Ну-ну, оставь нас наедине, — девушка с не прикрытым любопытством смотрела на Масато. — Спасибо, — Зойсайт неожиданно тепло улыбнулся девушке. — Всему то вас, мужчин, учить нужно, — ответила она. Когда Зойсайт направился к двери, Масато поспешил за ним, но холодная ладонь, сомкнувшаяся на руке Санджойна, помешала ему. Он посмотрел на девушку. Откуда в ней столько силы? — Я Хотару. Богиня возрождения и смерти. Нам есть что обсудить. Голос Хотару, тихий и бесцветный, подействовал на Масато как холодный душ. Он был готов к ведению переговоров.