Алкогольные ночи.

Гет
NC-17
Заморожен
429
автор
Размер:
389 страниц, 24 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
429 Нравится 209 Отзывы 129 В сборник Скачать

YOU KNOW MY NAME.

Настройки текста
Чувство беспомощности порождает ненависть к самому себе. Ты больше не можешь управлять своим телом, больше не скрываешься от страшных последствий и следуешь чужим указаниям, отдаваясь запретным желаниям, делаешь это, а потом с ужасом осознаешь, что ты — страшнее любого титана. На руках густые капли, под ногами сверкающая лужа. Они смотрят и тихо смеются, отворачиваются, уходят во мрак. Теперь это твои проблемы, ты сам согласился на сделку с Дьяволом. Спрячь свою слабость в дальний угол сердца, прекрати ронять слезы и повторять «Я не хотел этого». Нет, ты хотел, даже очень, иначе оставил бы его в живых. А он лежит на холодной земле и смотрит на звездное небо, не двигается, больше не дрожит и не хрипит. Он мертв. А все из-за кого? Ты — причина его смерти. На следующую ночь они находят тебя, окружают со всех сторон и ставят перед фактом. Ты просто монстр. Кровожадный, ненасытный монстр.       — Я больше не хочу этого! Все, хватит! Я не стану следовать вашим прихотям! — мужской крик эхом проносится по улицам. Оказавшийся в бездне грехов человек испуганно отползает, глядя на темные силуэты. Они стоят напротив, словно призраки, в окружении дьявольской ауры, не шевелясь и не дыша.       — Мы никому не навязываем свои «прихоти», Вы сами сделали это. По собственной воле, — отвечает одна из ночных иллюзий. Ткань длинного одеяния развивается под легким порывом, слегка вздымается и опускается, вытягивая высокую фигуру.       — Это не моя воля! — слезы гнева блестят на щеках. — Вы хотели, чтобы я постоянно думал об этом, чтобы мучился и желал! И я желаю, очень желаю, настолько, что боюсь самого себя! Я боюсь смотреть на других людей, мне страшно с ними разговаривать!.. Я боюсь причинить вред своей семье!       — Вы знали о возможном исходе, отрицали и называли это «дикостью», но тем не менее Ваша роспись…       — Мне плевать на тот документ, ясно?! Идите к черту с вашими контрактами и «возможностями»! Можете своему ублюдку так и передать! Ты говорил, что больше не станешь этого делать, но ненависть к самому себе больнее сдавливает каждую клеточку. Грязный монстр живет в человеческом теле, дергает за тонкие ниточки, управляя своей жертвой. Не смей отрицать это, иначе в твоих руках не сиял бы острый кинжал. Страх будто с любопытством выглядывает из темноты. Ты надеешься справиться с ними? С Демонами, что породили тебя?       — Какие же… жалкие. Да, жалкие люди, которые не умеют ценить поистине важные вещи. Вам протягиваешь руку помощи, а Вы плюете прямо в душу. Когда же Вы перестанете бояться? Впрочем, сейчас уже не нужно… Хотите разорвать связь? Так и быть. Договор расторгнут. Яд произнесенных слов пронизывает быстро бьющееся сердце. Они уходят, бесследно исчезают в тумане, оставляя тебя наедине с ненасытными чудовищами. Но ты больше не слышишь их шагов, не чувствуешь присутствие таинственной сущности. Опускается мягкая вуаль, невидимой ладонью проводит по лицу и закрывает глаза. Никого и ничего больше нет. Только покрытый собственной кровью кинжал.

***

Маленькое пространство окунулось в утреннее сияние, и теперь казалось, что каждый предмет сверкал золотистым цветом: стеклянные баночки на полках, серебряный чайник и наполненная горячей водой чаша, скользящее по коже лезвие клинковой бритвы. Теплый пар поднялся вверх и окутал мужчину. Металлическая крышка звонко ударилась о поверхность тумбы, бутылка тускло блеснула в руках Аккермана. Напиваться с самого утра не входило в его планы, но желание ощутить горечь спиртного буквально выжигало изнутри. Да и напьется ли? Он прекрасно понимал, что алкоголь никогда не поможет ему избавиться от навязчивых мыслей и тем более от кошмарных сновидений: мало того, что сегодня его обезглавил Кенни, так еще паршивая девица явилась к нему в весьма необычном образе. Неосознанно повторяя вредную привычку дяди, Леви отпил с горла и на мгновение прикрыл глаза. Призрачные линии всплыли в сознании, постепенно приобретая форму полуобнаженного женского тела, нечто сладкое щекотало нос, а над ухом раздавалось соблазнительное «Господин Аккерман» — подобный сон можно назвать самым лучшим, но и ужасным, ведь после пробуждения мужчина не сразу пришел в себя и еще долго возился с нежданными «проблемами». Пытаясь отогнать воображаемые картинки, Аккерман открыл глаза и сделал еще несколько жадных глотков. Отдохнешь, говорили они, расслабишься после тяжелого дня. Поставив бутылку рядом с чашей, мужчина взялся за бритву. Отражение в зеркале не радовало: свежий порез отлично дополнял уродливый синяк, расплывшийся почти по всей щеке. Да, Кенни постарался на славу. Мысленно проклиная родственничка, Леви с предельной аккуратностью завершил утреннюю процедуру, дабы не наградить себя новыми ранами, навел порядок и вернулся на кухню. Яркие лучи, пробивающиеся сквозь белоснежную ткань, легкий аромат чая и идеальная тишина — бандит наслаждался последними секундами спокойствия. Сейчас он соберет необходимые вещи, натянет футболку и вернется в таверну, в пучину нескончаемых проблем и несмолкаемых песен, шума и ругани старого живодера, а также стройной фигуры в ночном блеске, тихого шепота и… Стоп. Опять это чертово отродье! Аккерман выругался, заметив собственную ладонь на ремне брюк. Нет, так дело не пойдет.

***

Уже в ранний час нещадно обжигало солнце, и на улицах поднялось недовольство. Люди носились с ведрами холодной воды, целыми толпами собирались под навесами торговых ларьков, размахивали влажными тряпками и снова возмущались, верещали так, будто испытывали адские муки; некоторые личности и вовсе не переживали, спокойно разгуливали в одних штанах и не боялись возможного выговора со стороны Полиции. Новый день — новые мучения. Добравшись до «Перевала Трины» пешком — вывести Моргана в пекло было бы издевательством, — Леви остановился у черного входа и тихо усмехнулся. После того, как вечер был прерван «огненным» представлением, на служащих таверны обрушилось множество проблем и забот: заменить столы, починить стулья, навести порядок в разгромленном баре и придумать способ убрать пятно со стены. Прямо сейчас они, объединившись с «подпольным» обществом, и занимались последним пунктом: взобравшись на балконы второго этажа, тройка бандитов и пара официантов тщетно пытались оттереть грязь.       — Да что вы там натираете? Здесь закрашивать надо! — громко возмутился представитель закона. Этот парень весьма удачно устроился в жизни: утром он верный подчиненный капитана Полиции, а вечером — напарник некогда знаменитого «Потрошителя». Несмотря на успех и безупречную репутацию в элитных войсках, Киллиан Гаусс оставался постояльцем «Перевала Трины», хитрым воришкой, что обеспечивал семью не только честным путем, но и нелегальным. — Эй, Бонди! Тащи краску! — прикрываясь ладонью от солнечного света, позвал он мужчину у лестницы. Но Бонди, не желая оказывать помощь, раздраженно махнул рукой и скрылся за дверью таверны. — Вот же ленивые черти…       — Килли, детка, а может ты сам хоть что-нибудь сделаешь за сегодня? — с язвительным смешком отозвался один из работников, и Гаусс фыркнул себе под нос. Малыш, солнышко, Киллюша и иногда Килька — у товарищей уже вошло в привычку всячески издеваться над самым молодым бандитом в группировке. Ну ничего, когда всех постигнет «старческая участь», кое-кто будет в расцвете сил.       — У меня выходной, — улыбнувшись, парень пожал плечами. — Так что, Майрон, — обратился он уже к притаившемуся за колонной бармену, — сходи-ка за краской, будете закрашивать это безобразие.       — А у меня перекур! — Майрон, который всегда предпочитал оставаться в стороне, выглянул из укрытия и развел руками. — Вон, пускай Ньют идет, он уже десять минут ничего не делает.       — Серьезно?! — от подобной наглости Ньют чуть не запустил в бармена отвертку и сломанную ножку стула, что удерживал в руках. Пока разбойники выясняли кто же отправится за нужным материалом, Леви, кинув короткий взгляд на Гаусса в знак приветствия, последовал примеру Бонди. В главном зале таверны развернулась настоящая командная работа: напарники Аккермана метались по всему помещению, галдели без конца, перетаскивая коробки с новыми товарами, на сей раз принадлежащими заведению; молодые официантки вместе с бойкой Пэтси Мич, женой Абелла, суетливо бегали за мужчинами, ругались, махая тряпками и швабрами, в спешке пытались привести кабак в божеский вид — никто не хотел закрывать заведение, поэтому все старались завершить «ремонт» как можно скорее, желательно к вечеру, когда нагрянут постояльцы. И в центре шумного круговорота, вооружившись губкой и бутылкой пенного напитка, кружила в танце неугомонная Фредди, попутно напевая песни, дабы поддержать товарищеский дух, и протирая столы. Аккерман взмолился про себя. Он с трудом одолел всеобщий хаос, спустился в «родной» подвал и провел ладонью по лбу. Честное слово, лучше бы дома остался, в тишине и спокойствии…       — Леви! — брюнет еще ничего не успел сделать, даже прийти в себя, как к нему с быстротою молнии подлетела Изабель с покрасневшими от волнения щеками. — Боже, как хорошо, что ты пришел! Тут такое!..       — Давай ты позже скажешь? — не имея на данный момент желания вслушиваться в рассказы, да и вообще кого-либо слушать, Леви скинул с себя прилипчивую разбойницу и прошел к столам. — Просто дай мне пару минут…       — Но это важно! — вспыхнула та, с силой дернув мужчину, медленно закипающего от гнева, за руку. — Там девушка!..       — Надеюсь, она умерла, — перебил собеседник, на что в ответ получил удар по плечу. Отлично, теперь Магнолии важнее всякое отродье.       — Фарлан и та девушка… — с многозначительной паузой начала Изабель, — там… В общем, они ждут тебя в кабинете Кенни… И сам Кенни. После упоминания «любимого» дяди, Леви вмиг изменился в лице. Его взгляд скользнул на темную дверь в конце коридора, ведущую в тот самый злополучный кабинет. Кажется, день становится все хуже и хуже.       — Можно я с тобой… — только хотела попросить Изабель, как ее прервали грубым «Нет». Не стоит ей соваться к старшему Аккерману в лишний раз. Оставив подругу в коридоре, младший Аккерман без приглашения прошел в кабинет, и как только он остановился посреди ненавистной комнаты, понял, что пропустил кое-что важное и очень интересное. Леви сразу встретился с встревоженным взглядом Фарлана, слегка запыхавшегося, будто явившегося с этажа выше. За его спиной, на старом диване сидела знакомая девица, низко опустив голову, подрагивая либо от прохлады, повисшей в помещении, либо от тихого плача. А вот за рабочим местом, закинув ноги на поверхность стола, гордо восседал сам Кенни. При виде нового гостя его лицо озарилось хищным оскалом.       — И кто тут явился! — воскликнул мужчина, едва сдерживаясь от смеха. Уж слишком жалкий видок у племянника. — Ух, какой синяк! Болит щечка, да?       — Сойдет, — огрызнулся брюнет, замечая на щеке собеседника странное желтоватое пятно. — А ты как? Челюсть не болит?       — Сойдет, — Кенни инстинктивно потер щетину и еле слышно шикнул от боли, в очередной раз подмечая, что племянник выучил его «уроки» на отлично. — По крайней мере, есть и разговаривать могу.       — Жаль. В следующий раз я учту это. В воздухе просочилось напряжение, тягучую тишину нарушал лишь гомон на верхнем этаже и шумное дыхание девушки. Леви взглянул на нее — та, боясь поднять голову, буравила суровым взглядом половицы и прикрывала руками шею. Что же здесь произошло?..       — Кое-кто пропустил множество интересных вещей, — будто прочитав мысли, Кенни хохотнул и вновь шикнул от острой боли в челюсти. — Пока ты отдыхал без моего разрешения, мы с гостьей успели и познакомиться, и узнать много нового, и даже подружиться. Оказывается, у нас столько общего! Ну, думаю, она сама тебе все расскажет, так ведь? Про работорговцев, про военных. Расскажешь моему племянничку, лапка? — обратился он к девушке, но та, сохраняя холодную маску, никак не отреагировала. — Куда денется… Кстати, мы решили один волнующий вопрос! Вспомнили вчерашний пожар… Леви снова оглядел брюнетку, и в голове всплыла не совсем хорошая мысль. Теперь ясно, почему она держится за шею и почему Фарлан весь растрепан.       — Лапка дала обещание, что больше не будет хулиганить, и я очень на это надеюсь. А также мы заключили маленькую сделку, — после сказанного собеседник напрягся. И о чем же они успели договориться за его спиной? — Видишь ли, с утра пораньше ко мне заскочил Абелл, сказал, что раз мы фактически устроили пожар, то будем расплачиваться. Если ты заметил, я уже отдал часть из общего бюджета на новую мебель. А вот остальное… — Кенни зловеще ухмыльнулся. — Остальным займется девка. Именно по ее вине мы и встряли, не буду уточнять куда. И почему Леви не удивлен?       — Что ты предлагаешь? — сдерживая себя в руках, брюнет сразу перешел к делу. Еще одно предположение медленно воплощалось в реальность: Кенни превратит жизнь девицы в ад, заставив ее плясать под свою дудку.       — Я много чего предложил! Она может подрабатывать официанткой, петь песни с Фредди, Абелл не против. Но это при условии, что она будет отдавать чаевые и ничего не получать взамен. Или… Есть вариант заработать больше и быстрее. Девка симпатичная, если отмыть и приодеть, да и в моде нынче брюнетки… — подняв голову и открыв чужому взору новое ранение, возникшее в результате «сражения» со старшим Аккерманом, девушка блеснула яростным взглядом. — Любителям молоденькой плоти только в радость, а если учитывать, насколько она умело будет работать язычком… О-о, да лапка сможет расплатиться с Мичем уже на этой неделе! У Микасы больше не осталось сил терпеть поганую морду и слушать поганые речи. Она подскочила с дивана и вылетела из кабинета, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью, отчего на полках задрожали папки с документами, а на стене заскрипела картина. За новой подругой ринулся Фарлан, оставляя Леви наедине с дядей.       — Какой характер, — с ухмылкой подметил Кенни, открывая бутылку спиртного собственного производства, — ничего, мы еще усмирим зверя. Спустя некоторое время, как завершилась беседа с родственником, Леви покинул кабинет не в самом хорошем настроении, и от вида тройки, что ожидала мужчину за одним из столов, желание сотворить греховное деяние усилилось в разы. Если бы взглядом можно было убить, то брюнеты давно бы отправили друг друга в иной мир, еще при первой встречи. Аккерман хмыкнул: зрительная схватка с отродьем напоминала вечную борьбу с Кенни, в которой по сей день нет победителя.       — Условия ты знаешь, — твердо произнес мужчина, словно оглашая приговор. Фарлан и Изабель облегченно выдохнули, а девица, промолчав, опустила ладони, тем самым открывая то, что так настойчиво скрывала — темные пятна на шее, оставленные крепкими руками Аккермана-старшего. В следующий раз Леви останется в таверне.

***

Прохладная вода не только смыла с лица засохшую кровь и двухдневную грязь, но и отогнала волнующие мысли. Склонившись над серебряной чашей, Микаса провела влажными пальцами по лбу, коснулась нижней губы, ощущая шершавость маленькой раны, опустилась к шее. Удивительно, что Кенни сжалился над ней и оставил в живых.       — Размерчик Фарлана для тебя великоват, но пусть будет, — послышался знакомый голос за спиной. Изабель вернулась на террасу таверны со стопкой чистой одежды — для первого «рабочего дня» необходимо хоть немного привести себя в порядок. — Ну, как ты? — поинтересовалась она, присаживаясь на скамью.       — Будто тяжкий груз сбросила с плеч, — вновь умыв лицо, брюнетка попыталась выдавить улыбку, но из-за состояния, в котором она сейчас пребывала, получилось весьма жалко.       — О-о, знаю. Всегда, когда мы возвращаемся с резн… — словив на себе взгляд, разбойница невинно пожала плечами. Как всегда: хотела поддержать, а в итоге все испортила одним словом, — специального задания, то первым делом бежим в ванную комнату. Знаешь, если бы не старый психопат, то я бы тебе такие водные процедуры организовала!.. Надеюсь, вечером он отпустит нас и мы пойдем к Фарлану, не будешь же ты все время спать в той грязной камере…       — К Фарлану? — удивленно протянула Микаса. — А разве мы не?.. Ты ведь говорила, что я смогу пожить у тебя, если коротышка отпустит.       — Понимаешь… — Изабель виновато взглянула на собеседницу из-под прилипшей ко лбу челки, никак не решаясь произнести вслух волнующую с самого утра новость. — Кое-что случилось и планы несколько поменялись. Фарлан и Леви пока не знают об этом, — она перевела дыхание. — Ну, так получилось, что хозяин рано вернулся с Орвуда и выгнал меня за неуплату, — брюнетка вопросительно подняла брови. — Да, я понимаю, что про такое нельзя забыть, но… У меня просто вылетело из головы! Я забыла про эти деньги! Хотя, у меня их и не было. Мы ведь собирались ограбить Вайс-Элизе, но по стечению обстоятельств ничего не прихватили с собой. А потом, сама знаешь, было не до этого. Ужасно получилось… Теперь придется жить в подвале. Микаса простояла в одном положении еще несколько секунд; ей не дано понять всю трудность спокойной жизни, где главной проблемой является доход и налоги, а не поиск безопасного места.       — Думаешь, отчитают? — в ответ разбойница качнула головой. Если бы Микаса знала, каких трудов стоило заполучить ту квартиру. — Может, коротышка что-нибудь и ляпнет, но Фарлан… Пусть я и знакома с ним день, но я считаю, нет, знаю, что он плохого слова не скажет, не допустит, чтобы ты оставалась здесь или хуже того — на улице. Тем более, он так смотрит на тебя, сразу видно, ты ему небезразлична.       — Мы как бы встречаемся, — краска смущения залила лицо, и Магнолия, стараясь скрыть улыбку, торопливо опустила голову. «Встречаемся» — громкое слово, ведь в действительности прогулки и редкие встречи, которые всегда прерываются внезапным появлением какой-нибудь лишней персоны.       — Тогда все понятно, — Микаса слабо улыбнулась. — Просто скажи ему, не тяни момент до вечера. Время близилось к обеду, и сухая жара лишь сильнее выжигала тех, кому не сиделось в спасительном укрытии. До ушей доносился шум рабочих, металлический лязг и тяжелые удары, веселые песни и громкий смех. Ремонтные работы были в полном разгаре.       — Знаешь что?! — резко подскочив со скамьи, Магнолия радостно налетела на девушку. В рыжей голове созрела новая безумная идея. — Я помогу тебе!       — Поможешь мне сбежать?       — Если я помогу тебе сбежать, то меня точно отправят жить на улицу, — хохотнула разбойница. — Я буду работать вместе с тобой и отдавать чаевые. Все равно делать нечего, после маскарада меня не берут на общие «задания». Да и Кенни плевать, кто и как будет расплачиваться, главное — деньги. Мы быстро управимся!       — Не думаю, — огорченно ответила Микаса. — Фарлан успел мне рассказать, сколько здесь получают официанты на чай — сущие копейки, если и то повезет. Так что, ближайшие сорок лет я буду работать на живодера.       — Сущие копейки получал Фарлан, когда сам подрабатывал барменом и одновременно официантом. Если мы будем уделять каждому посетителю должное внимание и мило улыбаться, то справимся за… три недели? К тому же никто не сможет устоять перед такими красотками, как мы, — Магнолия едва не залилась смехом от собственных слов. Уж слишком печальное зрелище: две потрепанные девчонки с россыпью синяков и порезов, а у одной еще и следы попыток удушения. — Все вмиг распахнут свои кошельки и будут кидаться деньгами, умолять, чтобы мы их обслужили или песню спели. Микаса горько усмехнулась. Завела судьба в тупик: от бандитов невозможно скрыться, невозможно ослушаться их предводителя, ей придется расплачиваться за свои поступки. Вариантов нет, пусть лучше в таверне, нежели на черном рынке. И раз на свободе опасно так же, как в пределах стен мрачного замка, то идти и спешить некуда. Больше некуда.       — Так, переодевайся и пошли знакомиться с коллегами. Кстати, они намного добрее, чем наши, — решив оказать помощь новой подруге, Изабель принялась расстегивать ее рубашку, больше походившую на грязную тряпку.       — Прямо здесь? — брюнетка застыла в изумлении. Оголяться посреди открытой террасы, несмотря на липкую духоту, не очень уж и хотелось.       — Не переживай, все заняты ремонтом, никто не придет сюда. Да и на тебе повязка! Смех и разговоры кружили по воздуху, и наивные девушки даже не догадывались о существовании одной таинственной, скрытой в тени персоны, все это время наблюдавшей с балкона таверны. Став свидетелем весьма пикантной картины, мужчина прислонился к стене и заинтересованно наклонил голову, дабы получше рассмотреть важные детали. «Старый извращенец» — звонко раздалось в сознании. Но в сознании ли? Голос показался живым, совсем близким, будто его обладатель стоял прямо за спиной. Но Леви и бровью не повел, совершенно спокойно обернулся к незваному бандиту, когда тот выдохнул что-то вроде «Не удалось».       — Ты громко топаешь по полу, — ответил Аккерман, и Фарлан, закатив глаза, присел на деревянное ограждение балкона.       — А ты остаешься извращенцем, — пристальный взгляд Черча скользнул вниз, на террасу, а затем на лицо друга. Идеальная маска. — Истинные джентльмены не подглядывают за дамами, — теперь уже Леви закатил глаза, как только его товарищ завел речь о вчерашнем вечере, вспоминая каждую высказанную со злобой фразу в адрес пленницы и с ехидством добавляя свое мнение.       — Она что-нибудь рассказывала вчера? Или вы с Изабель просто так отсидели ночь в подвале? — пропустив словесный поток мимо ушей, поинтересовался мужчина. Собеседник усмехнулся.       — «Я не хотел ее спасать, я передумал, давайте избавимся от нее»… Леви, я ведь вижу тебя насквозь, помнишь?       — А помнишь, что я тебе обещал, если ты еще раз…       — Все, молчу, — Фарлан взмахнул рукой, тем самым закрывая данную тему разговора. Вновь устремив взор на террасу, на этот раз уже пустующую — девушки завершили свои дела и скрылись в помещении, — он коротко поведал о секретах жертвы преступной группировки. Работорговцы и пролитая кровь, работа на военных, на легионеров, если быть точнее. Но эту информацию уже выудил Кенни сегодня утром. Немного о грязном месте, именуемом красивым «Вайс-Элизе», и ничего про дорогого господина Фицджеральда. Личность любителя аукционов покрыта чернильной мглой.       — А с именем что? — осмыслив сказанные слова, брюнет устало потер переносицу. Убивала черных торговцев, подрабатывала на солдат… Да, это отродье еще принесет колоссальные проблемы, и маленький пожар на общем плане покажется сущей мелочью.       — С именем?.. — переспросил мужчина с таким ошарашенным видом, будто у него потребовали раскрыть сокровенные тайны не какой-то там простой девчонки, а самого Короля. Картинки ночной беседы промелькнули перед глазами, и горестная усмешка вырвалась из груди. — Мы забыли спросить имя.

***

Охваченный яркими красками Стохес окунулся в атмосферу праздника. Голоса и веселые песни тягучим потоком проносились вдоль оживленных улиц, воздух был напоен множеством самых разных, пряных и сладких ароматов. От непомерного количества цветных вспышек кружилась голова, но рыжеволосая девушка, сияя от переполняющего ее восторга, лишь шире улыбается уличным артистам, глубже окунается в радужный круговорот и тянет за собой мрачную женщину.       — Госпожа Аккерман, — отвлекаясь от музыкального представления, развернувшегося в центре ярмарки, Петра обернулась к темному пятну, что резко выделялся на фоне нарядных горожан, — Вам не душно?       — Мне вполне комфортно, — поблескивая светлыми радужками из-под элегантной шляпки, с улыбкой ответила Кушель. Кто знает, что в голове у этой безумной женщины, раз в жару она решила облачиться в черное платье, а поверх еще и жилет натянуть. Помощница пыталась вразумить хозяйку, предлагая надеть более легкий и открытый наряд, но та не желала отступать от своих замыслов, ворча про старческое ощущение вечного холода. С каждой минутой народ прибывал на площадку, где с новой композицией выступала группа музыкантов, и дамы, выбравшись из толпы, решили продолжить свой путь. Выйдя на увешанную разноцветными флажками улицу, перед ними с обеих сторон раскинулись торговые палатки. Дух праздника вселился в людей, и те, обезумев, носились от одного шумного торговца к другому, настойчиво торговались и скупали товары по низкой цене пока позволяет момент. Уже завтра завершится ярмарка, улицы опустеют, а цены взлетят выше великих Стен. И вновь серые дни.       — Вы только взгляните! — внимание Рал привлек расшитый мелкими бусинами зеленый платок. Накинув его на плечи, девушка закружилась перед зеркалом, что висел рядом с прилавком. — Какая красота!       — Этот оттенок тебе к лицу, — не скупилась на комплимент женщина, любуясь помощницей. Петра редко наряжалась в яркие цвета, отдавая предпочтение простым и скромным, такие как белый и коричневый, но сейчас нежно-зеленый отлично гармонировал с рыжими локонами и сверкающими глазами. Лицо Рал озарилось улыбкой, и Кушель в очередной раз подметила про себя, что несносный сын упускает кое-что важное. Как только навеяли болезненные воспоминания, до слуха донеслись обрывки очень интересного, откровенного разговора. Дабы не привлекать лишнее внимание, Аккерман отошла в сторону, ближе к соседнему ларьку, и начала с «интересом» рассматривать ворох платков в корзинке, одновременно подслушивая беседу мужчин, спрятавшихся под полотняным навесом.       — А где нашли? — с интересом спросил первый.       — Да прямо здесь, в Стохесе, — ответил второй, сверкая хитрыми глазенками. — Неподалеку от его же предприятия. Я когда узнал, то меня сразу в жар бросило! — он перешел на шепот. — Мне тут один знакомый рассказал, как видел его, весь изуродованный, страшнющий, даже живого места не осталось. Хотя другой говорил, что был цел, будто он сам того. Когда на место прибыли военные, они сразу начали всех выгонять, а набежавших журналюг так вообще, чуть не застрелили!       — И что они сказали? — парень буквально сгорал от любопытства.       — А ничего! Пригрозили всем, забрали его и ушли. Гниды те еще… Говорили, мол, они даже одного гражданского увели, когда тот начал поднимать панику.       — Как это? Человека убили и всем плевать?!       — Плевать? — мужчина прыснул гадким смехом. — Да поебать им! Сидят там на золотом троне и ничего не делают, лишь изредка мусор в виде трупов убирают, чтобы никто и ничего не знал. Здесь маньяк бродит, режет всех направо-налево, а они «Еще одно слово — будешь возмущаться на веревке перед всеми». Собеседник тяжко вздохнул.       — Да, жалко Хедри… Хороший был мужик. Еще и так сдохнуть…       — Так, закрой варежку и уматывай отсюда, иначе спугнешь мне костлявую, — прервав коллегу на полуслове, мужчина приметил темноволосую даму, разглядывающую платки и наверняка имеющую неплохую сумму в кошельке, судя по богатому внешнему виду. Пусть это было сказано шепотом, но Кушель все прекрасно расслышала, и от подобного обращения она едва не поперхнулась от возмущения. Во времена «подземной» жизни женщина вела ожесточенную борьбу с одной болезнью, и ее последствия зримо отразились на облике. Аккерман сама понимала, что собственным уродством отталкивает людей, и какие только прозвища не улавливала за спиной. Но «Костлявая», нет, так еще не называли. Кушель, сдерживаясь от рвотного порыва, попыталась улыбнуться торговцу, уже приготовившему свои лучшие товары, но вдруг перед лицом образовалась рыжая девушка.       — Идем? — Петра как-то печально взглянула на брюнетку. На ее плечах больше не было шелковой ткани.       — А ты купила? — Аккерман опустила взор на плетеную корзинку, что удерживала помощница, надеясь увидеть там аксессуар. Однако кроме недавно приобретенной краски для рисования и некоторых продуктов она ничего не увидела.       — Нет, — вздохнула Рал, уводя женщину подальше от торгового ларька с ненавистными платками. Продавец из соседней лавки тихо пробормотал ругательства. — Он мне не подходит.       — Не подходит? — Кушель недовольно покачала головой. Вопрос ситуации стоит иначе, ведь не может быть, чтобы такая изысканная работа и не «подошла». Распахнув черный жилет, Аккерман вынула из кармана кошелек, и Петра, увидев купюры, тревожно замахала ладонями. — Сколько?       — Нет, что Вы! Не нужно! — начала она, но женщина настояла на своем и вложила деньги в девичью ручку.       — Если ты его не купишь, то я не знаю, что сделаю с тобой, — угроза, пропитанная стальными нотками, напомнила, что пойти против воли Аккерманов — самоубийственное решение, и девушка неуверенно приняла пару купюр. — Иди, иначе та дамочка… — Рал заметила нового посетителя у лавки и, бросив напоследок радостное «Спасибо!», помчалась забирать свою прелесть.       — Добрый день, мадам, — лицо торговца засветилось фальшивой, мерзкой для Кушель улыбкой, как только она остановилась напротив стеллажа с украшениями. Женщина наградила мужчину ответным оскалом, фирменным в семье Аккерманов, и тот смахнул пот со лба. Если бы он знал, что подобной мимикой пользовался один кровожадный убийца из городских легенд, то никогда бы не привлек внимание этой особы.       — Какое дивное украшение, — своим восхищением Аккерман предотвратила попытку торговца высказать парочку неискренних комплиментов. Она взяла в руки драгоценное ожерелье, но в действительности жалкую подделку, дешевку, которую видно невооруженным глазом. Когда твоя семья — сплошная преступная организация, то не составит труда постичь азы мастерства различать хороший товар от плохого. — Правда… слишком тяжелое и громоздкое.       — Не любите притягивать к себе взгляды? О, я знаю... — тихий смешок. Достав таинственный предмет, коим оказалась деревянная шкатулка, мужчина открыл ее, и стеклянные «капельки» заблестели на солнце. — Брошь — идеальное сочетание красочности и утонченности. Как Вам такая? — он предложил первый товар. — Мне кажется, этот насыщенный цвет создан для Вас. От него веет силой, таинственностью, а может и нечто большим… Кошмары прошлого подобрались со спины.       — Красный — не мой цвет, — мускулы дрогнули на женском лице, взгляд похолодел. Мерзкое чувство вспыхнуло в душе ненавистным оттенком. — Определенно не мой.       — Как жаль, — с наигранным разочарованием протянул торговец, показывая новое украшение, на сей раз нежно-голубого оттенка. — А голубой? Только взгляните, как все аккуратно, гладко, проработана каждая мелкая деталь. Такая брошь изумительно бы смотрелась с Вашим галстуком.       — Против такого цвета ничего не имею, — оглядев мерцающие узоры, Аккерман натянула улыбку. — Да, она прекрасна. Пожалуй, я куплю ее.       — Отлично! Знаете, у нас есть еще кое-что. Например, как Вам?..       — Ох, а что это? — резко перебила Кушель, восторженно указывая пальчиком на стеллаж, находящийся за спиной у продавца. Отвлекающий момент. Чувствуя, как гнев вместе с «Костлявой» стучит в висках, женщина воспользовалась секундным замешательством мужчины, и тот, обернувшись обратно, ничего не заметил странного.       — Серьги ручной работы. Если хотите, я могу показать.       — А, серьги, — томно вздохнула покупательница. — Не люблю. Давайте только брошь. Оплатив покупку — противный торговец решился на щедрую скидку ради «обворожительной» леди, — Кушель встретилась с рыжим солнышком. Девушка не успела похвалиться новой покупкой, как женщина, взяв ее за руку, повела в самую гущу шумной толпы.       — Смотри, что я тебе купила в подарок, — в руках брюнетки появилась переливающаяся яркими бликами брошь зеленого оттенка. Да простят ее святые, сегодня вечером она вновь отправится на «духовное очищение», ведь когда твоя семья — целое воплощение грехов, то это уже становится вредной привычкой. — Как раз к твоему платку.       — Госпожа Аккерман, — изумленно произнесла Петра, чувствуя, как щеки вспыхнули румянцем, — это… Это так дорого, не нужно было!       — О-о, поверь мне, — женщина не сдержалась от странного, даже зловещего, как показалось Рал, смешка. Она с материнской любовью погладила помощницу по голове и тепло улыбнулась. — Для тебя ничего не жалко. Дамы исчезли в пучине праздника, а торговец, завидев коллегу, взял в руки шкатулку и уже собрался спрятать ее в ящик, как вдруг:       — Стоп, — глаза мужчины полезли на лоб. Его товарищ озадаченно почесал затылок. — Где зеленая брошь? Совершать преступления — дело семейное.

***

Все с замиранием сердца ожидали самого лучшего момента: когда чернота скроет небо, и шумные улицы засияют желтыми огнями. Ночь — лучшее время для всех, особенно для постояльцев таверны. Это хлюпающий в кружках алкоголь, веселые песни и совершенно новые истории, кружение в общем круге и легкий взмах под новый аккорд. Ночь — это миг, когда проблемы уходят вместе с солнцем за нерушимые Стены. Действительно, ночное время скрыло в себе тревожные мысли, и Микаса смогла вздохнуть спокойно. Оказавшись в людном месте, она будто позабыла о пережитом, и о том, что совсем рядом блуждал человек, внушающий леденящий ужас. Работать на Кенни, а точнее на Абелла Мича, оказалось не так уж и трудно, ведь посетители и новоиспеченные коллеги, как уже говорила Изабель, отличались от «подпольных» бандитов. Хотя, первые гости не вызвали восторга…       — Ух ты, глядите! — появление новой личности вызвало целый ажиотаж у столика, расположившегося неподалеку от входа в таверну. Компания мужчин отвлеклась от беседы и разом уделила внимание. Один из них, с хитрыми глазенками и пугающей ухмылкой, оглядел девушку снизу вверх. — Ты новенькая?       — Скорее временная, — сохраняя маску безразличия, ответила брюнетка. Компания оценила «шутку» и вернулась к увлекательному разговору.       — Держи. Мы всегда рады новым лицам, — как только Микаса собрала грязные кружки, тот самый мужчина, отблагодарив пьяной улыбкой, протянул смятую купюру с парой монет. Девушка сдержанно улыбнулась в ответ, взяла чаевые и быстро скрылась в теплом помещении, дабы больше не ощущать на себе жадный взгляд. Обычно, когда работники получают дополнительный заработок, они уже раздумывают куда или на что его потратить. Однако Микаса не задавалась подобным вопросом, ведь решение давно принято, и чтобы не держать у себя «чужие» деньги, она решила сразу отдать их предводителю преступной группировки и по совместительству личному надзирателю.       — Уже? — взобравшись на балкон второго этажа, Микаса встретилась с фирменным оскалом. Кенни, наслаждаясь любимым временем, принял у молчаливой девицы первый «взнос» и едко усмехнулся. — Честно, я удивлен, что тебе вообще удалось заработать, пусть и копейки. Эх, а могла бы получить больше… Помни, предложение всегда в силе, может еще передумаешь. После того разговора, от которого на душе осталось чувство омерзения, девушка больше не поднималась на балкон. Когда ночная прохлада просочилась сквозь дымок, мужчины налегли на согревающее спиртное, а женщины начали плотнее кутаться в платки, то празднование «дня рождения» таверны перешло с улицы в главный зал, и тогда Микаса поняла, что поспешила с выводами. Находиться в пучине смешанных запахов и сухой духоты оказалось опасным для здоровья, и девушка, прихватив с собой гору грязных кружек, с трудом добралась до барной стойки.       — А это Майрон! — после экскурсии по таверне, Изабель привела Микасу в самое «святое» место — барную зону. Темноволосый мужчина, протиравший серебряный стакан, оставил свое занятие и пожал руку в знак приветствия. — Наш бармен, спаситель от похмелья и просто джентльмен. Может накормить, напоить, рассказать анекдот…       — И даже сделать комплимент, — Майрон подмигнул. — Надеюсь, мы подружимся.       — Как тебе вечер? Жарковато? — несмотря на то, что у стойки беспрерывно крутились официанты, требуя заказы для клиентов, и Майрон едва не разрывался на части, он еще успел завести разговор — вот что значит находиться в сердце хаоса целых два года.       — Очень, — выдохнула новенькая, пытаясь унять сердцебиение после безумной пробежки от стола к столу. В толпе показался знакомый отблеск, и Микаса, прищурившись, разглядела Изабель, что радостно размахивала чаевыми.       — Поверь, это еще ерунда. Вот после полуночи… Ох, что начнется! — позволив себе секундную паузу, бармен пригубил из полупустой бутылки. Одна из официанток, завидев это, начала возмущаться, требуя свой заказ. — До чего же грубо! Смотри, доведешь меня, яд тебе подсыплю! — повысил он тон в ответ. Мужчина не по-джентльменски отдал надоедливой девушке кружки с пенным напитком и, уловив смешок брюнетки, вернулся к спиртному. — Я тоже имею право на отдых. И он будет у меня тогда, когда захочу. С высокими нотами музыкального инструмента усилились голоса, и Микаса обернулась к гостям. Окружив небольшую площадку, возбужденный народ громко подпевал и хлопал в такт мелодии, любуясь плывущей в танце рыжеволосой бестией. Женская энергия чувствовалась в каждом жесте: взмах сверкающей от множества браслетов руки, плавные движения ногами и резкий стук каблука, новый взмах ладони и поворот головы — длинные локоны ударили по улыбчивому лицу.       — Видишь ту кучерявую? — пальчик Магнолии указывал прямо на высокую фигуру, облаченную в разноцветный из-за заплаток наряд. — Это Фредди, самый верный постоялец таверны.       — Постоялец? Я думала, что она из служащих.       — Не-ет, что ты. Она приходит сюда потанцевать, спеть песню, выпить… На самом деле, — приблизившись к брюнетке, разбойница перешла на шепот. Зеленые глаза заблестели от азарта, — никто не знает, кто она. Однажды, когда таверна только-только открылась, на пороге появилась таинственная особа с мужским именем. Кто такая, откуда, без понятия. Приходит к вечеру и уходит под рассвет. Хотя, нет… Исчезает, вот! Так что, — она усмехнулась, — и здесь есть тайны. Наблюдая за Фредди, Микаса и не заметила, как начала постукивать пальцами по барной стойке. Вдруг в дальнем углу помещения поднялись радостные вопли, прерываемые звоном бутылок и топотом ног, и девушка взглянула на группу мужчин за «опасным» столиком.       — О, и эти здесь, — фыркнула Изабель, кидая гневный взгляд на стол у лестницы. — Прошу представить, — она кивнула в сторону потрепанных мужиков, — настоящие свиньи и клиенты Кенни. Покупают у него всякие тряпки, алкоголь, оружие… Лучше к ним не соваться. Вон, одна уже обслужила, а теперь с пузом ходит. Погрузившись в собственные раздумья, брюнетка не сразу услышала грозное рычание у себя за спиной. Лишь с появлением черной тени, объятой свечением, она встретилась со знакомой, вновь пронизывающей до костей сталью. Еще один Демон вернулся с подземного царства.       — Какого хера ты здесь прохлаждаешься? — Леви точно не назовешь джентльменом, учитывая сколько яда он вложил в свои грязные слова. — Почему Изабель должна пахать за тебя? Встала и пошла работать. Кулак угрожающе опустился на поверхность стойки, рядом с тяжелой кружкой, и Микаса стиснула зубы. Кто там троицу любит? Ах, точно, девичье лицо. Вспомнив, с какой «лаской» этот мужчина обращается с женщинами, брюнетка поднялась с места и, позволив себе маленькую смелость, взглянула на бандита свысока. Когда таверна только была готова принять посетителей, Изабель и Микаса, встав рядом с официантами, слушали речь миссис Мич. Тогда были и «подпольные» личности: четверка полицейских, семерка простых лентяев, что не принимала участие в ремонте, Фарлан, а также племянник главного чудовища. Пока женщина вела буйный монолог, все это время брюнетка ощущала на себе убийственный взгляд, и в какую-то секунду у нее даже закружилась голова. В один момент она решилась на отважный шаг и обернулась к мужчине — яростные огоньки в глазах, пронизанные напряжением мускулы, холодная маска. Но вдруг весь страх отошел на второй план... Она выше его. И не на каких-то два-три сантиметра, а на целых десять. За тот день, что пленница провела в подвале, она ни разу не стояла лицом к лицу с мужчиной: либо сидела на грязном полу, либо вновь сидела на полу, но уже с наручниками на запястьях, либо извивалась под его телом — от последней отвратительной мысли Микаса скорчила гримасу. А сейчас, когда она почти рядом с ним, то позволяет себе нагло усмехнуться, расправить плечи и гордо поднять голову, всем видом показать, что гнусные коротышки ее больше не пугают. Но Леви, оценив действия своенравной девицы, лишь хмыкнул. Время давно перевалило за полночь, и «праздник», как предупреждал Майрон, только набирал обороты. Песни становились все громче, танцы все безумнее, а мокрых следов алкоголя на половицах и не сосчитать. Поразительно, что делает ночь с людьми, ведь с восходом солнца все поменяется, и каждый вернется к привычному образу. Микаса, уже не зная, куда спрятаться от шумного круговорота, — кто там говорил, что работать на Абелла легко? — начала раздумывать новый план побега. Казалось бы, сейчас единственный шанс, чтобы слиться с толпой и незаметно покинуть заведение. Но разве была возможность? Когда за тобой неотрывно наблюдают сразу два монстра и пара военных, то уже не хватает смелости даже выйти на улицу. Видимо, не суждено ей спастись. Ближе к пяти стихла буря. По помещению, в котором остались самые стойкие посетители, слабо витали обрывки песен. Официанты устало смахнули пот с лица и заняли свободные столики, устроив себе заслуженный отдых. За одним из таких мест тихо беседовали девушки, иногда отвлекаясь на легкое звучание музыкального инструмента.       — А ведь это только первый день, — откинувшись на спинку стула, Изабель зевнула и с наслаждением потянулась. Ее голос охрип после долгих попыток перекричать вой толпы, щеки покраснели, короткие хвостики растрепались.       — Только первый… — от понимания предстоящего ужаса Микаса горько усмехнулась. Она сама выглядела не лучше: влажная челка прилипла ко лбу, щеки так же покраснели, а бинты на запястьях почернели — одна из немногих причин, по которым гости со смешком пускали «Твой хахаль любит погрубее?». Вывалив в центр стола заработанные деньги, брюнетка пересчитала сумму и тихо выругалась. Да, с такими темпами сорок лет жизни точно пройдут в стенах «Перевала Трины».       — Для начала неплохо, — донесся позади голос, и девушки синхронно обернулись. — Вы не против, если я тут… — Черч, наконец вернувшись с подвального помещения, тяжело опустился на стул и с хрустом размял шею. — Спасибо.       — Господи, Фарлан… — Магнолия подвинулась ближе к товарищу. — Тебе нужно домой, срочно.       — Да скоро пойду, — лениво отозвался Фарлан. Темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он «весело» провел свое время: оказывается, мужчина всю ночь разгребал бумаги Аккермана-старшего в качестве наказания за утреннюю помощь пленнице, за которую, кстати, та уже и поблагодарила, и попросила прощения. — Разберусь с последним делом, тебя провожу… Изабель, резко застыв на месте, встретилась с вопрошающим взглядом подруги. Кое-кто снова забыл о важном…       — Ты ему не рассказала?! — шепотом возмутилась Микаса. Заинтересовавшись, Фарлан вмиг взбодрился.       — Что вы там не рассказали? — сразу начал он, и Магнолия наигранно засмеялась, поговаривая «Ничего особенного». — Не пугай меня, пожалуйста. Что произошло?       — Да клянусь, сущий пустяк…       — Теперь мне еще страшнее, — заметив, как Изабель начала нервно барабанить пальцами по столу, бандит напрягся. Он удивленно взглянул на брюнетку, и та развела руками, показывая, что не будет вмешиваться в чужое дело. Разбойница сама должна раскрыть свои «секреты».       — Пообещай, что ты не будешь сильно ругаться, не бросишь меня, не убьешь… В общем, — от подобных условий задергалось веко. Девушка глубоко вдохнула воздух, и слова нескончаемым потоком полились из ее уст. — Я забыла заплатить за квартиру, меня вышвырнули на улицу и теперь мне негде жить. Прости меня, пожалуйста! Я тебя люблю, слышишь? Я больше так не буду, обещаю! Фарлан, умоляю, только-не-кричи. Проглотив подступивший к горлу комок, Черч уставился на Магнолию. Он, беззвучно шевеля губами, видимо, проговаривая страшную сумму денег, старался держать себя в руках, однако все нахлынувшие эмоции были написаны на его лице. Это как бомба замедленного действия: одно неверное движение — все, жди беды.       — Изабель, — прошипел мужчина, и девушка прижалась к нему, лепеча «Прости-и!». Микаса почувствовала дрожь в пальцах — если что, она уже готова спасать подругу от страшных последствий. Но Фарлан, со сдержанной улыбкой погладив Магнолию по голове, лишь тяжело выдохнул накопившееся. — Я слишком тебя люблю… Радостно заключив в объятия возлюбленного, Изабель оставила на его щеке легкий поцелуй. Благо все закончилось на счастливой ноте. И никто не пострадал.       — Спасибо… тебе, — разбойница подмигнула подруге, и та тепло улыбнулась в ответ. «Тебе» — звучит слишком странно. Брюнетке хотелось засмеяться от неловкости положения, возникшего по собственной вине. Нужно срочно это исправить…       — Микаса.       — Что?.. — вопрос застучал в висках. Разбойники уставилась на девушку широко раскрытыми глазами.       — Мое имя. Меня зовут Микаса. Фарлан и Изабель обменялись удивленными взглядами и вновь перевели внимание на бывшую пленницу, что настойчиво скрывала простое имя.       — Микаса… — лицо Магнолии засияло от восторга. Она налетела на брюнетку и стала нещадно дергать за руку. — Приятно познакомиться, Микаса!       — Тише, Изабель, ты оторвешь ей ладонь, — Черч залился смехом.       — Так! — разбойница подскочила с места и хлопнула по столу. — Мы просто обязаны за это выпить! Фарлан, будь любезен, сходи за выпивкой, — мужчина жалобно простонал, но все же лениво поднялся с места и отправился в сторону барной стойки. — А я… — девушка метнулась к соседнему столику, дабы выпросить у официантов чистые кружки. Микаса с улыбкой наблюдала за товарищами, пока резко не затаила дыхание. Пугающее ощущение растеклось по телу, знакомая сталь просочилась сквозь жилки. Глаза широко распахнулись, как только собственное имя донеслось до слуха. Леви произнес имя ледяным тоном. Растягивая слово, будто пытаясь распробовать на вкус каждую букву, а может и задеть чувствительные нервы, он неотрывно, с идеально скрываемым наслаждением наблюдал за эмоциями брюнетки: сначала она раскрыла рот, затем судорожно выдохнула и гневно блеснула взглядом, бросая вызов мужчине. Только на сей раз зрительная «дуэль» продлилась не больше секунды, ведь к столику вернулись товарищи, а в конце зала раздалось нечто забытое, пугающее.       — Аккерман! — в дверном проеме, за которым следовала лестница в подвал, застыл один из бандитов. — Тебя босс зовет! Леви Аккерман раздраженно рыкнул и, не замечая, как девица резко вскочила на ноги, направился к двери. Голоса долетали до сознания тихим гулом, силуэты расплылись в темные пятна, и теперь казалось, что все окружающее пространство уменьшилось до размеров круглого стола. Микаса, провожая бандита изумленным взором, не сразу расслышала вопрос Изабель.       — Микаса, все в порядке? — Магнолия тревожно оглядела подругу.       — Пить уже не будем? — как бы невзначай поинтересовался Фарлан, но в ответ получил лишь недовольное шипение.       — Слушайте… — голос девушки дрожал. Неужели ей послышалось? — А… А какая фамилия у Леви?       — Аккерман. А что? — ответила Изабель и вмиг пожалела об этом — лицо Микасы побледнело еще больше. — Хэ-эй, да что с тобой? Вернувшись из забытья, брюнетка заметила в руке Магнолии стакан со спиртным. Ей нужно выпить, срочно. Разбойница удивленно подняла брови, когда девушка, бросив короткое «Если ты не против», забрала у нее стакан и залпом осушила. Черч последовал примеру, отпив прямо из бутылки.       — Все хорошо, — с натянутой улыбкой попыталась уверить Микаса.       — Тогда, — с неким подозрением протянула Изабель. Уж не понравилась ей эта реакция, — давайте выпьем за… за такую чудную ночь! Звон стекла слился с тихим пением рыжеволосой женщины. А также с болезненной пульсацией, волнующим вопросом, проклятой, но родной фамилией. Значит, Аккерман…

***

Ночной мрак окутал кабинет, скрывая два высоких силуэта, мерцающих при тусклом свете. Тишину прервал шелест бумаг и тяжелый вздох, скрип деревянного кресла и звук тихих шагов.       — Самоубийство? Вы серьезно? — фраза эхом отскочила от стен, и мужчина, устало склонившись над письменным столом, снял очки и потер переносицу. — Это ведь смешно.       — А что Вы предлагаете, капитан Кирштайн? Честности? Хорошо, раз Вы так жаждите справедливости, то прошу, пишите. Пишите все, что вздумается. Только вот разгребать образовавшееся дерьмо в городах я не стану, этим займетесь Вы. По правде говоря, мы уже и так окунулись в грязь с головой, хотите еще? — теплое свечение скользнуло по вытянутому лицу Теманна, закрадываясь в морщинки у глаз и путаясь в жестких усах.       — Все же видели, — Жан прервал зрительный контакт, опуская взор на исписанные мелким почерком бумаги. — Это убийство, он ведь был…       — Плевать, кем он был, — грубо отрезал начальник, сжав ладони в кулаки. — Мелкие торгаши и все, кто последовал вслед за ним, те помеченные бедняки без пальцев, остаются на втором плане. Тут дворцовый переворот намечается, с паршивыми легионерами нужно разобраться, а мы здесь думаем, кто и зачем вырезает доходягам органы. Считайте, что командир дал Вам это задание как «побочное».       — Получается, жизнь государства важнее жизни всех граждан? — волнующий вопрос сам слетел с губ, и Кирштайн, уловив яростные искорки в глазах Барнабаса, затаил дыхание. Вдруг тот скривил рот в зловещей ухмылке.       — Закон жизни, пора уже запомнить. Мы не должны допустить, чтобы одна мелочь положила начало всеобщего хаоса. Все и без серийного убийцы живут в страхе, молятся, дабы сегодняшний день не стал последним, так зачем накалять атмосферу? Они уже прекрасно знают, что нужно обходиться осторожнее. Поверьте, мы обязательно найдем этого живодера и отправим прямиком в ад, где ему самое место. Вновь шелест бумаг и тихий звук шагов. Кирштайн, поглядывая на высокую фигуру в тени, удивленно поднял брови.       — Сэр, Вы… — холодно начал он, заметив одну важную деталь. Ему кажется или тот действительно? — Вы почти не хромаете.       — Лекарство, капитан, лекарство, — Барнабас обернулся к полицейскому с гордо поднятой головой. От его едкого смешка холодок пробежал по спине. — Впрочем, Вас не должно волновать мое здоровье. Спокойной ночи. Короткая полоска света, скрип двери и темнота, полная тишина, нарушаемая потоком призрачных голосов. Капитан Полиции остановился у высокого окна и взглянул на темное, блестящее звездами небо.       — У этой жизни слишком поганые законы…

***

Лунный блик замер на темном пятнышке, спрятанном в углу грязного, заброшенного чердака. Треск бинта, шумное девичье дыхание, золотистый отблеск упавшего на юное лицо локона. Девушка откинула тонкую прядь, взглянула на перевязанные запястья и, судорожно выдохнув, прижала их к груди.       — Он не найдет нас, — шепотом произнесла Хистория. — Не найдет.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.