Соски и бутылочки

Беременность действительно была настоящим испытанием. Кит постоянно чувствовал тошноту, усталость и раздражение. Его мучила противная изжога, странные предпочтения в еде и позывы тошноты в строго отведенные три часа ночи. Из-за появившегося живота стало трудно сгибаться в талии. И он был по уши влюблен во все эти неудобства. Что ж, можно было бы обойтись без рвоты и слишком быстрого изнурения, но суть оставалась прежней. И самой любимой частью этого процесса была реакция Лэнса. Его и так любвеобильный альфа стал в разы заботливее и нежнее за последние шесть месяцев. Когда у Кита болели ноги, он садился на диван и массировал ноющие конечности омеги. Когда Кит склонялся над унитазом, опустошая желудок, каждое утро, он заваривал чашку имбирного чая с лимоном и помогал своему мужу привести себя в порядок. Когда гормоны брали свое и вынуждали своего носителя испытывать крайнюю степень возбуждения, Лэнс отводил его в спальню и заботился о нем во всех мыслимых и немыслимых смыслах. Однако беременность также подразумевала ужасно слабую иммунную систему. Не взирая на все их усилия, неделю назад омега проснулся и понял, что он заболел. И сегодня был самый худший день. Кит лежал в постели, свернувшись на боку и зарывшись лицом в подушку. Лэнс взял выходной на работе, чтобы поухаживать за своим больным мужем. Альфа беспокойно шастал по дому все утро, несмотря на заверения врачей, что в спокойной обстановке и с не выходящей за пределы тридцати восьми градусов температурой, Кит будет в порядке. Пока что его температура не достигала опасных отметок. Ребенок был более подвижным, чем обычно, за неимением активности со стороны своего родителя, что приносило некоторый дискомфорт и сложности с поиском удобной позы для отдыха. Даже не взирая на то, что заботливая пара Кита построила ему самое приятное гнездо в мире. — Лэнс, — вяло бормочет Кит, когда его альфа проходит мимо открытой двери спальни в третий раз за последние десять минут, теребя в руках градусник. Лэнс подпрыгивает и застенчиво ежится. — Да? — Полежи со мной, — просьба сопровождается усталым зевком. Ранее он не позволял Лэнсу вторгаться в его миниатюрное убежище. Его тело болело так сильно, что не оставляло мысли на то, чтобы добавить сюда еще одного человека. Двоих и так было достаточно, однако теперь… Альфа словно зажигается изнутри, бежит к краю кровати и, немного поколебавшись, осторожно перелазит через мягкие, выложенные одеялом стенки гнезда. Кит лениво наблюдает за ним из-под полуприкрытых век тягучим, как магма, взглядом. Если бы магма могла быть фиолетовой. В то же время его запах излучает манящие и мягкие нотки, несмотря на горький след болезни. Лэнс ложится на спину и притягивает омегу к себе, утыкаясь носом в пахучие железы на его шее. План состоит в том, что окружить Кита своим запахом и помочь ему расслабиться. Судя по тихому, удовлетворенному мычанию, у него это получается. — Как ты себя чувствуешь, солнце? — спрашивает Лэнс, удовлетворенный небольшим прогрессом. — Ребенок не перестает пинаться, — ворчит Кит. — Маленький инопланетянин хочет, чтобы я двигался. Альфа фыркает и оглаживает заметный изгиб живота. «Идеальный, — с каким-то восхищением думает он. — Кит идеальный». — Думаю, наш маленький инопланетянин переживет это, — отвечает он, прижимаясь к шее своей пары долгим поцелуем. Усмехнувшись, омега перекатывается на спину и смотрит на своего мужа. — Скажи это ему, — с притворным недовольством проговаривает брюнет. — Он слушает только тебя. Лэнс морщится и опускает взгляд на руку, что лежит на большом животе. Он запускает ее под подол футболки — с гордостью и малой долей восторженности замечая, что предмет гардероба принадлежит ему, — и проводит рукой по обнаженной, натянутой коже. Под пальцами ощущаются небольшие пинки и движения. Как будто внутри Кита растет маленькая летучая мышь, а не человеческий детеныш. Спустя несколько минут малыш успокаивается. Кит с удивлением переводит взгляд на свой живот и затем раздраженно фыркает. — Почему он тебя слушает? — Я его любимчик, — самодовольно протягивает Лэнс, целуя свою пару в тут же сморщившийся нос. — Но это я здесь живой инкубатор! — восклицает Кит, обессиленно откидываясь на изголовье кровати. Он трет нос и рассеянно качает головой. Лэнс нежно улыбается и, убрав руку с обнаженного живота, проводит пальцами по черным волосам. — У тебя еще болит голова? Омега кивает, закрывая глаза и поддаваясь навстречу ласке. — Да, — голос звучит немного хрипло. — И такое чувство, будто меня переехал грузовик. — Хотел бы я как-то помочь тебе, — бормочет Лэнс, целуя Кита в красную от температуры, горячую щеку. — Лучше бы вместо тебя болел я. — Нет, — категорично отрезает брюнет. Он открывает один глаз и скептически смотрит на другого мужчину. — Когда ты болеешь, ты ведешь себя как большой ребенок. — Неправда! — взвизгивает Лэнс, выпячивая нижнюю губу. — Еще как правда, — возражает Кит. — Ты ноешь, всхлипываешь и достаешь меня, пока я не соглашаюсь лежать с тобой в постели всю неделю. И это, скажу тебе, не очень продуктивно. Дом не убирает себя сам. — Но сейчас я же лежу с тобой, — немного обиженно замечает альфа. — Да, потому что я разрешил, — с зевком отвечает Кит. — И потому что ты отпросился с работы. — Только потому, что ты кашлял так сильно, что тебя стошнило, — в свою защиту подмечает Лэнс. — Я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Кит поднимает на него нежный, немного вялый взгляд. — Глупый альфа, — и со вздохом проводит подушечками пальцев по мягкой щеке. — И что мне с тобой делать? — Любить, — без раздумий предлагает шатен. Немного подумав, все же ухмыляется: — В конце концов, скоро дома таких, как я, будет двое. Глаза Кита в ужасе расширяются, когда он понимает, что тот имел в виду. Омега переводит взгляд на свой живот, затем снова смотрит на мужа. Моргает, разочарованно стонет и накрывает лицо ладонью. — О, нет. — О, да, — Лэнс с ухмылкой забирается под одеяло и, прижавшись губами к круглому животу, изо всех сил выдувает поток воздуха. Ответом ему служит удивленный крик и следом череда смеха. — Правильно, маленький инопланетянин? Мы устроим твоей маме вырванные годы. — Я не доживу и до тридцати, — обреченно бормочет Кит. Лэнс смеется и, прижимая к животу цепочку легких поцелуев, поднимается вверх. Омега встречает его с покрасневшими щеками и мягкой улыбкой. Альфа игриво рычит, слыша в ответ задорный смех, потом фыркает и целует губы напротив. — Я же болею, — бормочет Кит, на секунду отрываясь. Но Лэнс только что-то неразборчиво мычит, обхватывает его лицо руками и углубляет поцелуй. Кит внутренне тает, закрывает глаза и расслабляется в простынях. — Не жалуйся, если подхватишь эту заразу, — хрипло выдыхает он, когда они отстраняются, тяжело дыша после затянувшегося поцелуя. — Я рискну ради того, чтобы поцеловать тебя, — альфа ухмыляется, убирая длинные пряди с чужого лица. — Размазня, — протягивает омега, заставляя его лечь на бок. — Полежи со мной, я хочу вздремнуть. Лэнс фыркает и притягивает своего мужа и их ещё неродившегося ребенка к груди. — Спи, детка. Я буду здесь. Кит проваливается в легкую дрему, прижавшись щекой к плечу альфы и перекинув через него одну ногу. Держа в объятиях своего беременного мужа и вслушиваясь в его ровное дыхание, Лэнс понимает, что он самый счастливый человек на земле.