Любить дракона

Гарри грозился «съехать» в хозяйскую спальню сразу же после обработки его многочисленных ран и царапин, но нужных мне снадобий в Блэк-хаусе предсказуемо не оказалось, а прибегать к услугам Кричера я посчитал нецелесообразным и даже опасным. Мне совершенно не хотелось, чтобы вездесущий домашний эльф прознал о наших отношениях раньше срока и начал коситься на «незваного гостя, совратившего молодого хозяина Гарри». Я настоял, чтобы, приняв ванну, Поттер пока лег у меня. Гарри не сопротивлялся. Невзирая на показную браваду, ему было ужасно больно. Когда я сообщил, что мне придется при помощи драконьей магии ненадолго перенестись в Коукворт, где в лаборатории под чарами стазиса хранилось множество зелий, Поттер совсем сник, видимо, предположив, что его бросают. Он тихо всхлипывал, надеясь скрыть от меня вновь появившиеся на глазах слезы. Несмотря на теплое одеяло, которым я укрыл его чуть ли не до подбородка, Гарри бил озноб, а дотронувшись до его лба, я почувствовал жар. – Ты же понимаешь, что я не могу объяснить твоему эльфу, какие именно зелья мне необходимы. Наверное, у тебя откат после всего... – я провел рукой по влажным волосам Гарри. (А кто-то лишь полчаса назад давал клятву не касаться его!) – Успокойся. Я быстро вернусь. – Только целителей не вызывай, – прошептал он бескровными губами, – пожалуйста! Меня же... в Мунго заберут... насовсем... – В Мунго, положим, надо забирать меня! – горько усмехнулся я. – Да и вообще, ты представляешь себе реакцию Сметвика, когда к нему просить о помощи явится покойник? Нет уж, Поттер! Не нужны нам с тобой никакие целители! – я сжал его ледяные пальцы и осторожно прижался к ним губами, второй раз за короткий срок нарушив собственную клятву. – Сами справимся. Ты слишком много пережил за последнее время. Ты же не железный, в конце концов. Постарайся заснуть, а я скоро принесу все, что требуется. *** В ту ночь я в третий раз нарушил данное самому себе слово. Я обработал раны Гарри, ненавидя себя за каждую царапину, каждый кровоподтек на его коже. Залечил разрывы ануса. Напоил его Жаропонижающим и Умиротворяющим бальзамом. Измученный событиями этого бесконечно трудного дня, Гарри почти сразу задремал, но и во сне продолжал хмуриться и тихо бормотать. Прислушавшись, я уловил едва различимое: – Люциус, вы должны это сделать... Северусу очень плохо... Нельзя позволить ему страдать дольше... Я буквально задохнулся от нежности к этому мальчику, такому чистому и великодушному. Умеющему так самоотверженно любить. Даже в своих снах он не винил меня за учиненное над ним насилие, а лишь беспокоился о моем благополучии. Я ужасно боялся опять разбудить зверя, затаившегося внутри меня, поэтому благоразумно сел в кресло, отодвинув его подальше от кровати. Однако Поттеру требовались не зелья, а человеческое тепло. И любовь. И я не мог, элементарно не имел права ему в этом отказывать. Особенно после того, что между нами произошло! Осторожно, стараясь не потревожить его, я лег поверх одеяла, придвинулся поближе к Гарри и уткнулся носом в его макушку. «Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы снова стать человеком, – подумал я, вдыхая одуряющий запах его волос. – Я просто умру, если потеряю тебя!» *** На полное выздоровление у Гарри ушло три дня. Даже когда боль отступила, его продолжал мучить сильный жар, вызванный, вероятно, нервным потрясением. Я почти не отлучался от его постели, внезапно обнаружив у себя задатки заправской няньки, чем снискал расположение ворчуна Кричера. К счастью, эльф так никогда и не узнал, чем было спровоцировано тяжелое состояние его хозяина, иначе, боюсь, его доброе отношение ко мне немедленно сменилось бы лютой ненавистью. Гарри не переставал поражать меня. Уже на следующий день он буквально потребовал навестить Люциуса Малфоя. – Неужели ты не понимаешь, как ему страшно?! – возмущался он моей черствостью, при этом его глаза лихорадочно блестели от поднимавшейся температуры. – Он думает, что убил человека. Ровесника своего сына. Мы просто обязаны успокоить его, объяснить, что произошло. Необходимо сообщить ему, что я жив. – Ничего с твоим Малфоем не случится, – возражал я, откидывая с его пылающего лба прилипшие волосы. – Он совсем не такой неженка, каким ты пытаешься его изобразить, наш Люциус. Я не позволю тебе встать с кровати, пока ты не поправишься. При всем моем уважении к старому товарищу и... коллеге, твое здоровье для меня важнее всего. Чем больше я узнавал Гарри, тем сильнее влюблялся в него. *** В то утро, когда Поттер наконец проснулся без признаков лихорадки, я послал Люциусу короткую записку с просьбой открыть для меня камин в его кабинете. Разумеется, я мог воспользоваться своими новыми способностями и просто перенестись в Мэнор с помощью магии дракона, но страсть к эффектам в стиле Темного Лорда была мне не свойственна. Кроме того, я рисковал смертельно напугать беднягу Малфоя, да и Гарри бы наверняка не одобрил подобного пренебрежения элементарными законами гостеприимства. – Я пойду с тобой, и это не обсуждается! – твердо заявил Гарри. – Не хочу, чтобы ты раньше времени оторвал Люциусу голову. Потом же сам будешь винить себя! – Хорошо! – милостиво согласился я. – Но ты наденешь мантию-невидимку. И это тоже не обсуждается! Не то он отключится прежде, чем я соберусь отрывать ему голову. – Но ты ведь не собираешься в самом деле причинять ему вред? – обеспокоенно спросил Поттер. Мой внутренний дракон угрожающе оскалил пасть. Пожалуй, надо было подстраховаться Умиротворяющим бальзамом. Иначе разговор с бывшим товарищем мог завершиться для него весьма плачевно. – Нет, Гарри, успокойся! В конечном итоге Люциус оказал мне услугу, хотя если бы ты действительно умер... я бы не дал за его жизнь и ломаного кната. *** В личном кабинете Малфоя было сумрачно (в канделябре горела лишь одна свеча) и пахло огневиски. Люциус сидел в глубоком кресле, вероятно, поджидая меня, своего палача. Он был сильно пьян и выглядел просто ужасно. Его обычно столь ухоженные платиновые волосы теперь свисали спутанными прядями. Щеки покрывала неопрятная щетина. Бледное, осунувшееся лицо и темные тени, залегшие под покрасневшими, скорее всего, от бессонницы глазами, выдавали угнетенное душевное состояние. Признаться, последний раз я видел его таким сразу после освобождения из Азкабана. – А вот и ты, Северус. Пришел отомстить мне за смерть Поттера? – хрипло осведомился он. – Что ж... Ты в своем праве. Давай. Действуй! Я один в Мэноре. Палочкой пользоваться я не собираюсь. Вот она. Лежит на столе. Потом достанется Драко, если ты, конечно, будешь так великодушен, чтобы не забрать ее себе. Нарси я услал во Францию. Драко в Хогвартсе. Тебе никто и ничто не помешает. Но, прежде чем ты убьешь меня, я хочу сообщить тебе две вещи. Во-первых, я сделал это, потому что был связан Долгом жизни: Поттер спас моего сына от Адского пламени, а затем вытащил его и меня из лап дементоров. Я не мог отказать ему! А во-вторых – и это, пожалуй, самое главное – убив меня, ты навсегда останешься монстром в человеческом облике. Когда дом опустел, я принялся ждать тебя и, чтобы не сойти с ума, решил найти все, что только можно, про это мордредово проклятие. Оказалось, книга, которую я дал почитать Поттеру, была не единственной. В другом фолианте, еще более древнем, я нашел описание Проклятия Вечного Одиночества. Там говорилось, что шансов освободиться от него у мага практически нет, ведь произнести слова контрзаклятия непременно должен человек, убивший твоего любимого. А какой же дракон позволит выжить волшебнику, вонзившему кинжал в сердце того, дороже кого у тебя нет и никогда не будет? Так что я, по-видимому, обречен... – Малфой с тихим стуком поставил на стол стакан с огневиски. – Давай, Северус, я готов. Убей меня и навсегда останешься гонимым и одиноким чудовищем. Как раз именно такой участи и желал для тебя Темный Лорд! – Успокойся, Люц, – примирительно сказал я, – никто не собирается тебя убивать. Ты действовал в некотором роде в моих интересах, да и никакой катастрофы не случилось. Люциус поднял на меня глаза, в которых плескались ужас и недоумение. – В твоих интересах... Никакой катастрофы... – повторил он, словно загипнотизированный. – А как же... Поттер? – Поттер жив. Гарри, сними свою мантию. Поттер подчинился и через пару мгновений предстал перед ошарашенным Люциусом. Эффект был вполне предсказуемым. Малфой привстал в своем кресле, выронил из ослабевших пальцев стакан, и тот со звоном ударился об пол, разлетевшись вдребезги. – Мерлин, – прошептал бедняга Люциус, – как это возможно? Я же помню, как вонзил нож вам в сердце. Помню агонию, когда вытащил его наружу... Кровь, хлынувшую из раны... Ожившую фигурку дракона, превратившуюся в тебя, Северус... А потом в родовом зале все заходило ходуном. Меня будто подхватил мощный поток воздуха и вышвырнул вон, и, пока я приходил в себя, двери сами собой захлопнулись... Сколько я ни старался, однако больше не мог вернуться туда, где лежало тело... – Малфой сгорбился в кресле и закрыл лицо руками. – Я и не представлял, что убивать человека, вот так, без магии, это настолько... страшно... – Не вините себя, мистер Малфой, – Гарри участливо дотронулся до его плеча, – ведь я, считай, вынудил вас сделать это, пользуясь безвыходностью вашего положения. Если бы вы отказали мне, то получили бы сильнейший откат от Магии, который, скорее всего, ударил бы и по Драко. Я прекрасно понимал это, когда уговаривал вас. Так что и мои действия никак нельзя назвать порядочными. – Но вы хотя бы заранее знали, что я не убью вас? – едва слышно спросил Люциус, по-прежнему пряча лицо в ладонях. – Нет, – так же тихо ответил Гарри, – я этого не знал. Я не предполагал, что меня... вернут обратно. – Значит, – Малфой наконец вскинул голову, и в его потускневших глазах зажглась надежда, – если ты пришел не мстить мне, то... – Вы же сами признали, Люциус, что способны навсегда освободить Северуса от последствий проклятия, – с жаром произнес Гарри. – Вы сделаете это? Вы поможете нам? – Но родовой зал запечатан! – в голосе Люциуса проскользнули нотки паники. – Магия запечатала родовой зал Малфоев из-за произошедшего там ритуального убийства, – после некоторого раздумья заключил я. – Ты пытался проникнуть туда вчера или сегодня утром? – Нет. Я готовился к твоему приходу, – Малфой красноречиво кивнул на ополовиненную бутылку огневиски. – Наверное, лучше всего просто пойти туда прямо сейчас и проверить, – я протянул Малфою руку, чтобы помочь ему выбраться из кресла. Секунду поколебавшись, Люц ухватился за нее и тяжело поднялся на ноги. – Я захватил с собой Антипохмельное и Умиротворяющий бальзам, – с деланым равнодушием сказал я. – На всякий случай. – Полагаю, мне понадобятся оба, – усмехнулся Люциус, видимо, окончательно уверовавший в свое неожиданное помилование. *** Едва Малфой прикоснулся палочкой, чуть подрагивавшей в его пальцах, к тяжелым дверям родового зала, как они распахнулись сами собой. – Добрый знак, – прошептал Люциус и жестом пригласил меня и Гарри проследовать внутрь. – Мерлин, смотрите, мистер Малфой, все исчезло! Все, кроме книги... Действительно, помимо старинного фолианта, раскрытого на странице, описывающей Проклятие Вечного Одиночества, огромная комната с располагавшимся посередине алтарем была совершенно пуста. Свечи, нож, ритуальная чаша, фигурка дракона, ставшая во время обряда моей точной копией, и самое главное – кровь, щедро залившая пол, – все это бесследно пропало. – Тебе нужно лечь на алтарь, – подсказал мне Малфой. Я снял мантию, поднялся по двум невысоким ступеням, устроился на каменном ложе и закрыл глаза. – Дай руку, – услышал я голос Гарри, который неожиданно оказался совсем близко. – Поттер, это плохая идея! – запротестовал я. – А вдруг обряд выкачает из тебя всю магию или произойдет еще какая-нибудь чертовщина? Я не собираюсь тобой рисковать. – Со мной все будет в порядке, я это чувствую, а тебе сейчас необходима моя поддержка, – отозвался мой несносный, упрямый и самый любимый на свете мальчишка и для верности переплел свои пальцы с моими. – Начинать? – неуверенно осведомился Люциус. – Да! – хором ответили мы оба. Малфой принялся читать сложнейшую магическую формулу, водя надо мной палочкой. Какое-то время я совершенно ничего не ощущал, а затем меня оторвало от камня, на котором я лежал. Возможно, если бы Гарри не удерживал меня, я взлетел бы под потолок. Из моего горла вырвался крик боли. Голову словно сдавили гигантские щипцы. Грудь точно прошило раскаленной иглой. Руки и ноги конвульсивно задергались, и я перестал различать что-либо, кроме единственного голоса, звавшего меня и не дававшего уйти за грань. – Северус, – шептал Поттер, – останься со мной. Я здесь. Я держу тебя. Я люблю тебя... Боль внезапно прекратилась, и я плавно опустился на алтарь, понимая, что сейчас потеряю сознание. – Ну вот и все, – теплые губы Гарри, ничуть, по-видимому, не стеснявшегося Малфоя, накрыли мои. – Ты справился. Будто в ответ на его слова родовой зал сильно тряхнуло, а магические факелы замерцали и едва не погасли. – Мордред меня побери, что это было? – слабым голосом спросил Люциус. Его лицо и даже волосы блестели от пота. – Книга ни о чем подобном не предупреждала... – Об этом она тоже вряд ли предупреждала, – отозвался Гарри и продемонстрировал ему мягко светившееся на его безымянном пальце партнерское кольцо. Точно такое же появилось и у меня. – Знаете что... – Малфой вытер лоб, внимательно посмотрел на нас с Гарри и чему-то улыбнулся. – У меня есть замечательная бутылочка старого эльфийского. По-моему, у нас достаточно поводов откупорить ее.