Любить дракона

Мы вернулись в дом на Гриммо поздно вечером. Празднование по случаю благополучного избавления Северуса от ужасного проклятия и нашей совершенно неожиданной помолвки несколько затянулось. Люциус, который больше не терзался угрызениями совести и муками страха одновременно, проявлял настоящие чудеса радушия и никак не позволял нам встать из-за великолепно сервированного стола. Мы с Северусом так устали от всего произошедшего, что, возвратившись в Блэк-хаус, у нас хватило сил только добраться до спальни, а потом мы – как были в одежде – рухнули на кровать и моментально заснули. – Что хозяин Гарри и его супруг предпочитают на завтрак? Я с трудом разлепил глаза и тут же встретился взглядом с Кричером, с любопытством и почтением рассматривавшим мое кольцо. – Какой супруг? – спросил я спросонья. – Хозяин Гарри и его гость носят партнерские кольца, следовательно, они – супруги, – назидательно сказал старый эльф. – Ах, да! – улыбнулся я. – Действительно. Просто это произошло как-то само собой. И, похоже, слишком быстро. Я еще не успел привыкнуть к смене своего статуса. Кстати, что в таком случае ты делаешь в нашей супружеской спальне? – Кричер не знал, что хозяин заключил магический брак, – справедливо заметил домовик. – Кричер наведался в комнату хозяина, но его там не оказалось. Кричер забеспокоился и принялся искать хозяина. Хозяин Гарри распорядится подать сегодня праздничный обед? – тихо, чтобы не разбудить Северуса, осведомился эльф. – О нет! – я похлопал себя по животу. – Спасибо за заботу, но я еще не переварил вчерашний ужин у Малфоя. – Если хозяин Гарри предпочитает стряпню молодых невежд из Малфой-мэнора, – обиженно заявил старый зануда, – Кричер, пожалуй, попросит одежду. – Да погоди ты сердиться! – засмеялся я, но тут же прижал руки ко рту, потому что Северус пошевелился во сне. – Хорошо. Давай договоримся так: я согласен на праздничный обед, но с условием, что завтрак мы пропустим. Устраивает тебя такой вариант? Кричер с достоинством кивнул и удалился. А я осторожно положил голову Северусу на грудь и вернулся досматривать неимоверно приятный сон. *** Я проспал, наверное, несколько часов кряду, а когда опять открыл глаза, Северуса в спальне уже не оказалось. Честно говоря, я не знал: радоваться ли мне или огорчаться. С одной стороны, я хотел его до ломоты в яйцах, с другой – боялся, что остатки чужой, чудовищной сущности снова завладеют Снейпом в момент крайнего возбуждения. При всей моей любви к нему повторно испытывать на себе страсть дракона у меня не было особенного желания. Однако я надеялся, что рано или поздно мы обязательно предпримем более удачную попытку заняться любовью. Спустившись в столовую, я застал Северуса за чтением «Ежедневного пророка». Картинка показалась мне такой домашней и уютной, что мои губы сами собой растянулись в улыбке. – Доброе... утро? – неуверенно начал я. – Скорее уж вечер, – усмехнулся Северус. – Похоже, мы проспали обед, любезно приготовленный Кричером в честь нашего неожиданного бракосочетания. Кажется, бедняга обиделся. Впрочем, на качестве кофе это никак не отразилось, – Северус отсалютовал мне чашкой. – Северус, ты не жалеешь, что все вышло так скоропалительно? Ведь ты только что избавился от одних оков, а на тебя тут же без предупреждения надели другие. – А самое ужасное, что освободиться из этого плена не представляется ни малейшей возможности! Как я понимаю, магический брак – нерасторжим, – притворно вздохнул Снейп. Потом он отложил газету, подошел ко мне вплотную и прижал к себе, развеяв остатки моих опасений. – Я еще не успел до конца осознать произошедшее, но, по-моему, все сложилось как нельзя лучше, – прошептал он мне в волосы. – Я тебя люблю и хочу утащить на край света. Прямо как настоящий дракон. – А ты думаешь, у тебя получится? Ведь благодаря стараниям Люциуса ты больше не должен ощущать себя драконом... – Как тебе сказать... Вероятно, кое-какие полезные дары у меня все же остались. Отныне я могу колдовать без помощи волшебной палочки. Переноситься на огромные расстояния, всего лишь закрыв глаза и вообразив, что у меня за спиной – крылья. Кстати, очень удобная штука. Пока ты спал, я побывал в своем доме в Коукворте, собрал кое-какие вещи и вернулся. Полагаю, есть еще масса скрытых способностей, о которых мы узнаем позже. – А зачем вещи? – Ты же, кажется, собирался в путешествие? – Точнее, все, кроме Малфоя, уверены, что я уже путешествую. Просто портключ отбыл в Южную Америку без меня... А теперь я вообще не представляю, как нам поступить! Не заявляться же к Кингсли с объяснениями и просьбой предоставить нам новый портключ! – Нет уж, уволь! Избавь меня от необходимости рассказывать всем и каждому, где я пропадал столько месяцев! Да и портключ, по-моему, нам ни к чему. Повисла долгая пауза. Я лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения. – А что, если мы действительно сбежим от всего мира? – неожиданно предложил Снейп. – Навсегда? – Как пойдет, – беспечно махнул он рукой. – Когда захотим возвратиться, сочиним душещипательную историю о том, как ты встретил меня, сбежавшего от мести Волдеморта изгоя, во время своих странствий. – Рита Скитер описается от восторга, – расхохотался я. – «Два одиноких сердца будут биться в унисон!» – передразнил я голос самой отвратительной для меня после Долорес Амбридж женщины. – Фу, Поттер, разве можно так неуважительно говорить о женщине, даже если она такая стерва, как Скитер? – И когда же мы отправимся? – нетерпеливо спросил я. Идея скрыться с ним ото всех с каждой минутой казалась мне все более заманчивой. – Лично я уже готов, – Снейп приподнял мою голову за подбородок, а потом накрыл мои губы своими. – Дракон целиком и полностью к вашим услугам, мистер Поттер. *** Даже не верится, что прошло уже три года с тех пор, как мы с Северусом решили покинуть Британию! За это время мы успели так прикипеть друг к другу душой и телом, что я уже и не представляю себе жизни без моего ручного и такого горячо любимого мной дракона. Примерно через полгода после нашего бегства от цивилизации мы с Северусом получили приглашение на свадьбу Драко и Гермионы. Надо ли говорить, что Снейп долго не соглашался присоединиться ко мне? – Твое появление на торжестве никого не удивит, тогда как я... Ты не забыл, что в Запретном лесу имеется моя могила, а для всех жителей магической Британии я официально считаюсь мертвым? – Неужели Северуса Снейпа начало интересовать мнение окружающих? – парировал я его же словами, сказанными мне еще в ту пору, когда мертвым он считался и для меня тоже. – К тому же ты сможешь поддержать своего друга, которому мы с тобой кое-чем обязаны. Только подумай, каково сейчас Малфою. Ведь его единственный сын и наследник женится на девушке из магглов! – сделал я страшные глаза. – Ну разве что поддержать Малфоя, – вздохнул Северус. – Тут ты, пожалуй, прав. Без его помощи у нас с тобой вряд ли вообще было бы будущее. За несколько дней до торжества Северус внезапно запаниковал. – Я отказываюсь идти на свадьбу в своем обличье, – заявил он мне. – Я – не Локхарт и не стремлюсь к дешевой славе. – Ты действительно хочешь, чтобы в «Ежедневном пророке» написали, что Гарри Поттер прибыл на бракосочетание лучшей подруги с неизвестным кавалером? А потом еще долго распинались насчет моей бурной сексуальной жизни вдали от цивилизации? – рассердился я. – Нет уж, дудки! Я собираюсь пойти на эту свадьбу с собственным законным супругом и никак иначе! Кроме того, ты столько сделал для магического мира, что глупо прятаться до конца своих дней в этой глуши! В итоге он согласился с моими доводами – все-таки за эти полгода я неплохо научился убеждать его! Наше появление, как и предсказывал Северус, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Разумеется, семейство Малфоев, а также Гермиона и ее родители, которым они с Драко совместными усилиями вернули память, были счастливы видеть нас, зато остальные... – Северус... – оторопело пролепетал Кингсли Шеклболт, побледневший настолько, что его лицо по цвету стало сливаться с подвенечным платьем Гермионы, – как... как прикажете это понимать? Я... мы... все думали, что вы... что вас нет в живых... – Как видите, вы ошиблись, Кингсли, – спокойно произнес Снейп. – А вы разве не рады? Ведь теперь вы можете лично вручить мне орден Мерлина первой степени. – Но мистер Малфой не предупреждал меня... – все еще не мог прийти в себя от потрясения бывший бравый аврор. – Надеюсь, Шеклболт, мне дозволено приглашать на свадьбу единственного сына кого пожелаю, не посылая вам список гостей на утверждение? – нашелся стоявший рядом Люциус. Впрочем, вскоре после этого появился главный распорядитель церемоний, и внимание всех присутствующих вполне логично переключилось с наших скромных персон на жениха и невесту. Перед возвращением домой я попросил Северуса ненадолго перенести нас в Блэк-хаус. – Хозяин Гарри и хозяин Северус вернулись? – с надеждой в голосе спросил старый эльф, ради которого я, честно говоря, и навестил ставший мне уже совершенно чужим особняк. – Нет, Кричер, – ответил я, но, заметив его мгновенно сникшую физиономию, тут же добавил: – Но мы хотели бы предложить тебе перебраться к нам. На Блэк-хаус можно наложить специальные чары, предохраняющие дом от разрушения: и внутри, и снаружи. – Хозяин Гарри зовет старого Кричера с собой? – не веря собственным ушам, прошептал эльф. – Именно это я и имел в виду. Ты бываешь невыносимым занудой, но мне почему-то не хватает тебя, – улыбнулся я. – Кроме того, мы с Северусом так и не научились как следует готовить! *** Разумеется, наше эффектное появление в Малфой-мэноре и не менее таинственное исчезновение наделали много шума в магическом обществе. На «свадьбе года» присутствовало немало репортеров, и теперь они с завидным постоянством строчили статьи, где выдвигали гипотезы, одну фантастичнее другой. Эти статьи, любезно присылаемые нам Драко и Гермионой, мы с Северусом зачитывали вечерами, частенько покатываясь со смеху от всевозможных абсурдных предположений, которые строили пронырливые акулы пера. В своих нелепых изысканиях они дошли до того, что назвали меня некромантом, а Северуса – «умертвием, вызванным из-за грани силой Темной магии». – Может, в чем-то они и правы, – задумчиво протянул Северус, отложив газетную подборку в сторону. – Глупости, – отмахнулся я, – ты слишком горяч для умертвия. И я немедленно тебе это докажу... Мне, в свою очередь, тоже досталось на орехи от Шеклболта. Примерно неделю спустя после нашего возвращения, вероятно, отойдя от первого шока, он прислал мне обиженное, даже, скорее, гневное письмо, в котором упрекал меня в интриганстве и утаивании правды. «Признайся, Поттер, ты знал, где все это время скрывался Снейп, и намеренно ввел общественность в заблуждение, выступив на показательном суде и выставив меня полнейшим идиотом, заставив дать орден Мерлина «мертвецу», вместо того чтобы вручить его человеку, честно заслужившему подобную награду! Не стану лгать, в Ордене Феникса почти все относились к Северусу с предубеждением. Его считали холодным, бессердечным проходимцем, способным предать нас в любое время. Многие полагали, что он с большей охотой служил бы Волдеморту. Многие, но только не я. Я был осведомлен лучше других и прекрасно осознавал, чем он рискует. Я уважал Снейпа, и меня искренне огорчила его страшная смерть за несколько часов до нашей победы. Неужели ты настолько не доверял мне, чтобы рассказать все без утайки, а не устраивать весь этот цирк с портключом и твоей внезапно проснувшейся тягой к дальним странствиям?! Я лишь одного не понимаю: вы же вроде терпеть друг друга не могли. Когда и как вы успели?..» К своему стыду, я не нашелся, что ему ответить. Разумеется, мне было очень приятно услышать, что Шеклболт целиком и полностью поддерживал Северуса даже тогда, когда я и сам считал его гнусным предателем. И все же я оставил письмо без ответа. Да и как, в сущности, я сумел бы объяснить все, что произошло со мной и Северусом за последний год? Порой мы и сами не до конца понимали все случившееся. Правда, нам это и не требовалось. Мы и так были неимоверно счастливы. Я боялся, что Кингсли продолжит засыпать меня посланиями с упреками или, что еще хуже, начнет подкатывать к Северусу с заманчивыми предложениями вернуться и возглавить какую-нибудь суперсекретную лабораторию с прямо-таки немыслимым бюджетом, но ничего такого не произошло. Непостижимым образом о нас вскоре словно забыли. Вероятно, Кингсли рассудил, что мы, больше, чем кто бы то ни был, заслужили право на спокойную жизнь.