Russian squad и все-все-все

— Сказки Пушкина! Он же наше все! — лицо явившегося на утреннюю тренировку в «Юбилейный» Виктора просто светилось от восторга и гордости за новую, пришедшую в его голову идею для очередного ледового шоу. — За основу можно будет взять «Сказку о мертвой царевне», я буду королевичем Елисеем! — Ели-геем, так вернее, — хмыкнул Плисецкий, как всегда, одновременно делая растяжку и зависая в телефоне. — А тех, кто не в меру ехидный, можно сделать Царевной-лебедью! Ты ж еще в свой-мой костюм для «Агапэ» влезаешь, да, Юрочка? — Никифоров широко улыбнулся. — Да только попробуй! Я тогда в «Звезды на льду пойду», меня приглашали! — отбил Юра. — Да так тебя Яков в Канаду и пустит! — Почини свой склероз, Никифоров — мне уже восемнадцать, я его даже не спрошу! — Эммм… — как всегда, когда разборки бывшего и настоящего чемпионов всея Руси начинали набирать обороты, Юри бесстрашно, как истинный камикадзе, брал огонь на себя. — А какие сказки Пусикина еще будут? — спросил он. — О царе Салтане, — Виктор моментально отвлекся от хамящего Плисецкого на свои грандиозные планы, — но оттуда только Лебедь и Гвидон. Может, белочка еще. «Золотой петушок» можно взять тоже — кстати, из Сары Криспино неплохая Шамаханская царица выйдет… — Всех поклонников которой убьет ее брат, ага, — фыркнул Юрка. — Ты еще Леруа пригласи на роль старика, который со своей, — он поморщился, — старухой у самого синего моря живет… А лучше — на роль Балды! — При условии, что ты тогда будешь чертенком! — заржал Никифоров. — Иди. Ты. Нахуй. — подтвердив свой посыл еще и средним пальцем, Юрка принялся яростно зашнуровывать коньки. * — И днем и нотию кот утёный все ходит по цепи кругом… Пытающийся читать стихи великого русского поэта по детской книжке с картинками Юри вызывал у Виктора одновременно желание рассмеяться в голос — уж очень потешно тот выглядел, сосредоточенно водя пальцем по строчкам — и умиление. И еще большое желание сграбастать его в объятья и уже на ухо и интимно прочитать… например, письмо Онегина. Вспомнить бы его еще, кроме первых двух строчек… — Идет направо — песнь заводит, нарево… тьфу, брять!.. на-ле-во — сказку говорит. Там тюдеса, там ре-ший бродит, русарка на ветвях сидит… Виктор тихонько хохотнул и, оставив Юри и дальше изучать первоисточник, вернулся к сваянному для его шоу сценарию и списку героев… * — Итак, вот что у нас получается, — Никифоров осмотрел сидящих на трибунах будущих актеров своего шоу и достал из кармана листок. Прищурился, рассматривая дело рук и мозгов своих. — Королевич Елисей — это я, Царевна… — Кацудон, естественно, — пробормотал под нос Юра — сидящий рядом Гоша хохотнул. -…Мила… Она же Белочка… — Девочка-припевочка, а дальше продолжать не буду! — фыркнула Бабичева. — Я согласна. — Угу. Бельчатами назначим тройняшек Нишигори… — А я думал, что они, как всегда, за пиар отвечать сами себя назначат, — Плисецкий кивнул в сторону, где Аксель, Лутц и Луп прилипли к своим гаджетам, снимая все происходящее на катке. — Они пообещали, что пока ничего выкладывать в сеть не будут. И помнят про это, я надеюсь, — Виктор посмотрел на тройняшек — те согласно закивали. — Ну и отлично. Так, продолжаем… Злая Царица у нас…  — Гоша? Эй, ну с твоим-то опытом! — Юра потер затылок, куда ему прилетел подзатыльник от сидящего рядом Поповича. — Я надеюсь, ты все же сделал эту занозу лебедью, да? — с надеждой спросил тот у Никифорова. — Нет, — качнул головой Виктор, — с Лебедью у нас вообще пока жопа… А Юрка — ветер. Он у него как раз во всех местах свищет. А ты, кстати, — кивнул он Поповичу, — богатырь. — Будешь теперь Алешенькой, — Мила обняла его за шею. — Чтобы все по канону. — Ну и еще, наверное, коршун. Крис будет Солнцем… — Вот как-то совершенно не сомневался в этом, — широко улыбнулся Джакометти. — И тоже богатырем. Юри, — Виктор посмотрел на Кацуки и взгляд его смягчился, — ты Месяц… — И очевидно, что королевич Елисей дальше него никуда не поедет, — фыркнул уже посвященный в творчество Пушкина в кратком пересказе Плисецкого Крис. — Так что царевне вообще никаких шансов. Все дружно заржали. — Дебиры, — Юри покраснел. — А кто еще богатыри? — спросил он Виктора. — Ты, Юрка, Отабек, — принялся перечислять тот. — Леруа — да, Юрочка, не делай такое лицо! И еще Эмиль. Специально для заинтересованных лиц сообщаю, — добавил Никифоров, увидев, как Крис открыл рот, явно намереваясь что-то спросить. — Пхичит играет роль золотого Петушка. Сара — злая Царица и Шамаханская царица, как я уже и говорил. К репетициям приступаем на следующей неделе, как раз сделают эскизы декораций и костюмов. Это будет, — Виктор воодушевленно улыбнулся, — просто… - …полный пиздец, — мрачно сказал Плисецкий. — Пушкин в гробу перевернется. И, за последующие недели он постоянно в этом убеждался. Нет, вроде бы на первый взгляд все шло хорошо — они успевали по срокам и с постановкой и со всей прочей деребенью типа декораций и костюмов, но вот то, что творилось на репетицияx и после ниx…Пушкину такое поведение его героев даже в самом страшном сне не приснилось бы!!! Королевич Елисей нагло флиртовал с Месяцем — так, что сопровождающие того маленькие звездочки смущенно хихикали и отворачивались. Солнце и Золотой Петушок тоже превратили свой парный и в общем-то вполне невинный номер — вся жесть и разврат начиналась, когда выкатывалась Шамаханская царица (её брата в это время приходилось держать всеми богатырями) — в какое-то травести-шоу с элементами стриптиза. Бельчата — в ответ на резонный вопрос, откуда белка вообще иx прижила, все посоветовали не занудничать — постоянно отвлекались от танца под «Во саду ли в огороде» и с громкими криками «Вааа!» мчались делать очередной выдающий всех с головой кадр, Коршун регулярно вылетал из-за кулис с мерзким и громким «КАР!», а тролли-богатыри так и норовили подменить кольчуги и шлемы, в результате чего Юрке всегда доставался лезущий на глаза и стукающий краем по переносице шлем одного канадского лося. Который как-то догадался не тащить за собой из далеких лесов свою лосиху, но зато, козел такой, когда Юра исполнял танец Лебеди -"Ну не выпендривайся, Юр!» — сказали они. «Ну мы ищем девочку» — сказали они. «Ну вот смотри и костюм тебе классно, и коса, и еще ты в бильман можешь!» — сказали они. «Мы тебя загримируем так, что даже деда Коля не узнает!» — сказали они. «И заплатим вдвойне». Ур-роды. — пялился, раззявив рот, да еще и как Нишигори — на камеру снимал. И так тоже пялился постоянно с этой своей улыбкой идиотской, и вечно маячил в поле зрения, безумно раздражая и отвлекая. Юра матерился, просил Беку — друг он ему или нет? — как-то незаметно переехать Леруа мотоциклом, и Бека вроде бы говорил: «Да-да-да, Юр, конечно!», но сам при этом откровенно залипал на пушистых ушках и коротком пышном сарафане Белочки. Как буд-то ни разу Бабичеву в костюме для выступлений, которые у нее все сделаны по принципу «смотрите, мне не жалко!» не видел! — Я же говорю — пиздец и бардак! — сквозь зубы прошипел Юра, когда за полчаса до начала первого шоу за кулисами наткнулся на Солнце с Петушком, которые… блин, только бы тройняшки это не увидели, рано им такое еще знать! И в гримерке Королевича Елисея тоже как-то подозрительно шуршали и томно вздыхали на японском… — Это вообще-то зоофилия, — сообщил Юра обнимающемуся в иx гримерке с Белкой Беке, — и наглость, потому что мне тоже надо переодеваться, Бабичева! Так что свали уже отсюда! — Ой, да можно подумать, я ни разу мужиков в исподнем не видала, — Мила поправила чуть съехавшие на бок уши и замявшийся подол сарафана. — Ладно, Богатырь, — подмигнула Беке, — увидимся позже. А некоторым лебедушкам, — ехидно сообщила она Юре, уже двигаясь на выход, — не изображать бы святую непорочную недотрогу — тебе вообще вон цветы передали! — Что-о? — Юра в полном изумлении вытаращился на стоящий на столе букет. Из белых ебучих лилий. — Это кто посмел? — грозно спросил он. — Там карточка есть вообще-то, Юр, — хмыкнул Отабек, натягивая поверx футболки стилизованную кольчугу. — Хотя тут и без карточки все понятно… — хохотнула Бабичева от двери. — Чё те понятно-то? — Юра вытащил из белого конверта карточку. На которой был нарисован лось. Неумело и стремно — с кривыми тонкими ногами, но, зато, сука, в бабочке и с улыбкой во все лосиные тридцать два. А сбоку еще гребаное «I love you» с блядским сердечком было приписано. — Хм, — прокомментировал заглянувший через плечо все еще с офигением в глазах смотрящего то на цветы, то на карточку, Юры Отабек, — не знал, что Леруа у нас еще и художник… — Художник, ага, — мрачно сказал Юра. — Репин, блядь, Свеклин… — он аккуратно свернул карточку и положил ее в карман толстовки. — Ничё, если царевна у шести богатырей поживет?