***
На второй день ее заключения Драко забрал письмо для Гарри и при ней запечатал его. Гермиона с трудом подавила порыв броситься вперед, вырвать палочку из тонких бледных пальцев, а дальше действовать по обстоятельствам. Она уже почти решилась на этот выпад, когда совершенно спокойный голос остановил ее: – Грейнджер, не делай глупостей! Гермиона издала возмущенный вопль. Драклов легилимент! – Нет, – прозвучало в ответ на ее мысли, – я не лез тебе в голову. У тебя на лице все написано. Вместо всего задуманного она надула губы и капризно сообщила своему тюремщику: – Я хочу принять душ. Он пожал плечами и достал из своего бездонного кармана пакет, наполненный банными принадлежностями. Грейнджер увидела краем глаза шампунь и какое-то зелье. – Не знал, чем ты пользуешься, взял из матушкиного арсенала. — Подойдет, — сказала она и только собралась задать вопрос, где ей это все использовать, как он направил палочку в сторону ширмы с ленивым «Агуаменти» и выписал несколько рун, проговаривая: — Сomfortable caliditas. Sursum deorsum.* С потолка полилась вода, словно в него встроили душ, она не растекалась по полу темницы, а исчезала непосредственно в том месте, куда попадала, будто там была решетка стока. Гермиона, конечно, оценила уровень колдовства, но внешне никак этого не показала. Некоторое время она зачарованно смотрела на импровизированный водопад. – Грейнджер, я должен поддерживать эти чары вечность? – Ты не выйдешь? – спросила Гермиона с вызовом. – Конечно нет, если я выйду, тебе не в чем будет мыться! – разжевал как для маленького ребенка. Она пожала плечами и начала стаскивать с себя одежду. – Грейнджер, ширма! – сказал напуганный ее действиями Малфой. – Там одежда намокнет, – Гермиона продолжила стриптиз, а Малфой поспешно отвернулся. – Я бы высушил, – процедил он сквозь зубы. Гермиона снова пожала плечами, что осталось за пределами видимости ее собеседника, взяла пакет и ушла под душ. Минут через пятнадцать она вернулась свежей и благостной. – Спасибо, – сказала и естественно не смогла сдержать любопытство: – Что это за чары? Температура воды была идеальной! – Дружи со мной, Грейнджер, и я всему тебя обучу, – подмигнул Малфой и засобирался. На следующий день она снова попросила душ. А затем описание того, как все это было устроено. Он рассказал, что придумал заклинание, когда пришлось обходиться без привычных удобств. Комбинировал разные вариации. Пока не вышло так, как задумывалось. Она опять-таки сдержала свое восхищение. Малфой исправно работал совой – передавал ее письма Гарри и приносил его короткие ответы. Гарри просил доверять Драко. Сначала это казалось абсурдом, ведь было неясно, какой стороне принадлежала лояльность Малфоя на самом деле. Но день ото дня, когда все ее времяпрепровождение складывалось исключительно из книг, мыслей, тренировок в невербальной магии, перепалок с Малфоем, разговоров с Малфоем, дискуссий с Малфоем, детских воспоминаний Малфоя (о да, он оказался отличным рассказчиком!), волей-неволей она стала проникаться симпатией к своему тюремщику.***
В этот день она ждала его с еще бо́льшим нетерпением, чем обычно, – ей совершенно нечего было читать. Глупый женский роман из коллекции Нарциссы она пролистала еще вчера, он вызвал в ней живейшее отвращение – магическая проза для ведьм была ужасно пафосной и слащавой: в распоряжении героев наличествовали три с половиной эмоции, и вели себя они неестественно и нелогично. На чтение этого мусора не хотелось тратить время даже в ее случае – когда этого самого времени было с избытком. А вот талмуд про историю создания чар памяти ей хотелось обсудить с кем-то достойным. Но выбор у нее был невелик – всего один-единственный кандидат. Который, пожалуй, серьезно опаздывал. Прежде чем она услышала уже привычный скрип двери, в ее мозг ворвалась мысль: «Грейнджер, верь мне».