Я не могу без тебя дышать

Я мчался по мокрой дороге, наплевав на дождь, на грозу, главное было выкинуть из головы эту чудачку. Я влетаю на станцию и бросаюсь к кассе, покупая билет на последнюю сегодня электричку до дома. Оплачиваю всё какими-то монетами и мокрыми купюрами. К черту всё. Даже на байк плевать, оставляю его под крышей, пристегнув замком для велика к какой-то балке, ставлю на сигналку и бегу к перрону, вскакивая на поезд в последние секунды. Вода стекает с волос, одежда прилипла к телу. Стою в тамбуре и нервно щелкаю пальцами. Из головы не выходят эти доверчивые глаза и тот тон, которым она со мной разговаривала. Чудачка. Такая наивная и такая доверчивая. А я мудак. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, я вцепился себе в волосы и почти завыл, вспоминая, как доставал ее из реки, как она рыдала, сидя под деревом. Из-за меня. Женские слезы всегда странно влияли на меня. Терпеть не могу эту сырость, но в то же время даже смотреть не могу, когда девки плачут. Их так жалко. Сразу вспоминается о том, что они слабые и хрупкие, что я должен их защищать и оберегать, а сам довожу до истерик. Дурак. Просто вымещаю на ней злость, которая накопилась в душе. Идиот. Я достаю телефон и набираю номер человека, от которого родители всеми силами меня пытаются оградить и ради которого я могу сделать все, хотя уже сделал и уже влип. Только этот человек сможет меня сейчас успокоить и привести в чувства. Господи, да когда же эта черноволосая бестия выйдет у меня из головы. Мне ее жаль. Но как же она меня вывела. Вывела тем, что была права. Я виноват, я бы действительно мог ее утопить, но я впервые видел, что она действительно зла на меня, и не мог этого принять. Хотя эти два дня она спокойно принимала все мои выходки. Признаю, я вел себя с ней как последний козел и только из-за того, что зол на родителей, которые упекли меня в эту глушь. В телефоне гудки. Ненавижу ждать. В конце концов трубку подняли. Я услышал любимый грубоватый, несколько шипящий голос: — Восемь вечера, я занята, что надо? — на фоне гул музыки и знакомые крики парней. Ревность легкой волной пробежалась по телу. — Я приехал, красавица, или ты не рада? С кем развлекаешься? — таким злым я давно не ощущал себя, хотел успокоиться, а на деле только сильнее вышел из себя. — Стас, это ты, — ее тон сразу изменился. — Приходи ко мне, я скучала, завтра на дело с нами пойдешь? Без тебя никак, — я так хорошо ее знаю, сейчас стоит и улыбается, накручивая волосы на палец. — Буду через пару часов. Я поймал первую попавшуюся машину, назвал адрес и наплевал на то, что таксист заломил огромную цену. Хочу ее увидеть. Хочу ее всю, хочу, чтобы была только моей. Это мое личное сумасшествие и мой личный котел в аду, куда я явно попаду, если он есть. В квартире, находящейся в какой-то новостройке, гудела музыка. Дверь открыта. Черт, кто все эти люди, я не знаю и половины. Прохожу мимо ванной и слышу громкие стоны и недвусмысленные шлепки. Мило. Другого места найти не могли? Спальня закрыта на ключ, знаю, что она ненавидит, когда кто-то чужой спит на ее кровати, оттого вдвойне приятней понимать, что для меня она делает исключение. На кухне уже привычная компания парней. За столом на коленях у своего лучшего друга сидит она. Моя девочка. Только моя. Они тихо что-то обсуждают и резко поднимают головы, заметив мое появление. Она не несется мне навстречу, а медленно встает и одергивает платье, грациозно подходит, виляя бедрами, и легко обнимает, будто играет со мной, потому что знает, что сейчас хочу смять ее тонкую талию в своих руках и утащить куда-нибудь подальше ото всех. — Давай оставим наши нежности на ночь, хорошо? — она проводит длинными ногтями, крашеными ярким алым лаком, по моей щеке и быстро целует в губы, потом отстраняется и смотрит на Серого, который, отвернувшись, смотрит в окно и раскуривает сигарету. — Ты завтра с нами? Ты нам очень нужен. Интересно, а как бы чудачка вела себя, если бы соскучилась? Наверное, так по-детски застенчиво. Хватит. Думаю не о той. — Я не знаю, — почему-то, чем дольше я нахожусь вдали от нее, тем больше мною овладевает здравый смысл, но Сашино присутствие всё равно рано или поздно отодвигает его куда-то очень далеко. — Стас, — она растягивает мое имя, прижимаясь ближе и проводя носом по шее, — ты мне очень нужен, — девушка прошептала мне это на ухо и прикусила мочку. Стерва. Знает, что мне это сносит крышу. — Да, я с вами. — Надеюсь, навыки не растерял, брат, — Серый бросает окурок в окно и улыбается, потом крепко меня обнимает и наливает в стакан водки, подвигая блюдце с закусью. — За тебя. Мы быстро пьем и тут же закусываем, горячая жидкость пробежала по пищеводу, кровь прилила к лицу, и все проблемы отошли на задний план. Витя, которого мы зовем Звездочетом за его нереальную тягу ко всему небесному, хмуро смотрел на всех нас, потом, увидев наши братания с Серым, хмыкнул и, молча глотнув алкоголя из стоявшей на раковине бутылки, сказал низким басом: — Завтра в два у магазина. Все как обычно. Стас, пошли, надо бы уже закруглять эту тусовку. Мы вышли в коридор, в гостиной какая-то очередная парочка уже собиралась раздеваться, но Витя быстро привел их в чувства. В туалете незнакомый парень во всю блевал, а из ванной вышла довольная девчонка и следом за ней её кавалер, надевавший футболку и ухмылявшийся своим мыслям. Мы быстро закончили вечеринку, хотя время было раннее. Витя вышел на лестницу и вызвал себе лифт. — Зря ты снова во всё это влезаешь, Стас. Санек того никогда не стоила, — он зашел в кабину и грустно пересчитал сигареты в пачке. — Я сам знаю, куда мне лезть. И кто чего стоит, — зло рявкнул я, шарахнув кулаком в стену. — Нихрена ты не знаешь. Из тебя вьют веревки, а ты ничего не видишь, влюбленный идиот. Ты зря в это полез, понял? Лучше послушай меня, потому что ей ты уж точно не нужен. Лучше вали скорей, Стас, пока не загремел, — он дернул меня за воротник рубашки, приводя в чувства. — Второй раз тебе так не повезет. Эта жизнь для нас, но не для тебя, понимаешь? Радуйся тому, что есть. Он зашел обратно в лифт и уехал, оставив меня одного. Витя почти повторил слова моих родителей. Стас, ты ей не нужен, Стас, ты не должен водиться с ними, Стас, это ничем хорошим не кончится. А я сам разберусь со всем этим. Сам. Полтора года назад, пока еще учился в школе, я случайно познакомился с Сашей, которая пыталась вытащить кошелек из моего пальто. А я поймал ее за руку и больше не отпускал от себя. Экономил деньги на обедах, забирал у родителей, занимал у всех друзей, работал вечерами и все отдавал ей, стараясь хоть что-то сделать для нее. Влюбился по уши, первый раз в жизни понял, что это такое, сменив до этого штук десять тупых девок, открыто вешавшихся мне на шею. Потом ей и ее друзьям, Вите и Серому, дали квартиры как детям-сиротам, и я продолжал таскать ей деньги, но уже в куда больших размерах. Потому что люблю ее как дурак, я не могу смотреть на то, что она не получает всего того, что могу получить я. Никто из них никуда не поступил, а я решил наплевать на учебу и появлялся в институте раз в месяц. Саша это видела и в один момент посвятила меня в их «темные делишки». А я был не против. Делал всё, чтобы ее участие сводилось к минимуму, брал весь удар на себя, не желая подставлять мою девочку. Я сбегал из дома, жил у нее неделями, а родители постоянно пытались меня не пустить к ней, отбирали телефоны, ключи, запирали дома, в комнате, следили за каждым моим шагом, но мне было и будет плевать на это. Она единственная, кто может успокоить меня, кто понимает, на что я готов ради нее и всех близких людей. Я захожу в квартиру и натыкаюсь на Серого, выносящего пакеты с мусором. Саша быстро целует его в щеку и закрывает за ним входную дверь. — Ну и чего мы так злимся? — она заметила мой недовольный взгляд и плотно сжала губы, ожидая ответа. — Хватит ревновать меня к каждому столбу. Лучше скажи, что случилось. Ты пришел сам не свой. Нервный и дерганный. А, Стас? — Я скучал, — хрипло сказал я, прижимая девушку к себе и зарываясь носом в ее длинные белоснежные волосы. Хотя на самом деле, Саша, я хочу снять напряжение и забыться. Забыть о том, как обнимал эту черноволосую девчонку, а она дрожала и обнимала меня за шею, сжимая кулачки. Тьфу. Саша была слишком яркой и даже вызывающей. Крашеные в белый волосы, короткие юбки и платья, яркий макияж. Была бы моя воля, одел бы в паранджу и запер бы дома, чтобы никто не мог даже взгляда бросить на нее. Хотя она и сама справится, характер у нее решительный, отчасти мужской, она бывает ведет себя слишком грубо и вульгарно, но я не собираюсь ее менять. Какая есть, такой и люблю. Эту злую бестию. — Я тоже скучала, мы не виделись месяц. Ты опять сбежал? — она даже не требовала ответа, всё и так знала и спокойно лежала у меня на плече, крепче обнимая за шею и проводя пальцами по коже. Потом она резко тянется к моим губам и целует, сначала медленно, но у меня быстро снесло крышу, и я буквально зубами впивался в ее губы. Хочу ее. В голове стучит от того, как же мне нравится ощущать ее рядом. Я кладу руку ей на шею и несколько грубо отворачиваю ее лицо от своего и целую в шею, оставляя кучу засосов. Она это ненавидит, а я делаю назло, пусть все знают, что она только моя. Собственничество взыграло. А этот Вадим, деревенский свинопас, может, Вера с ним встречается? Опять. Не то. Не та. Мысли не о том. Девушка открывает замок на двери спальни, и мы уходим туда, не забывая собрать все углы. Саша расстегивает пуговицы на рубашке, постоянно путаясь в них и цепляясь ногтями, случайно царапает меня и дико злится. — Ненавижу рубашки, давай ты будешь ходить без? — она улыбается и закусывает губу, заканчивает с последней пуговицей и нежно прижимается губами к шее. — Только если ты будешь ходить голая, — я почти срываю с нее эту чертову майку, за секунды расстегиваю лифчик и толкаю на кровать. — Стас, — она сжимает руки в кулаки на моей спине и стонет мне в ухо. Издевается над моим терпением. Ну и к черту все эти прелюдии. Нам будет хорошо и без этого всего. Я расстегиваю ремень джинсов, снимаю их, а девушка лежит, раскинувшись на кровати в соблазнительной позе, и проводит руками по своему телу, глядя полузакрытыми глазами на меня. Она, прогибаясь в спине как кошка, приподнимается и оказывается напротив меня. Я стою у края кровати, а она на этом краю стоит на коленях. Саша облизывает губы и медленно стягивает с меня боксеры, игриво глядя мне в глаза снизу вверх. Не отрывая взгляда, она ритмично проводит ладонью по моему члену и тут же ведет дорожку язычком от основания до головки. И продолжает смотреть в глаза. Стерва. Знает меня вдоль и поперек. Саша будто пытает довести меня до исступления, задавая слишкои медленный темп. Я собираю в руку ее жесткие, сухие от краски волосы и сильнее надавливаю на затылок. Девушка охотно ускоряет движения. Но сегодня я хочу не этого. Грубо я одергиваю ее от себя и толкаю на кровать. Она снимает с себя трусики, пошло раздвигая передо мной ноги и бесстыдно глядя мне в глаза, закусив губу и лаская свою грудь. Я тянусь к тумбочке и в ящике нахожу коробку с последним презервативом в ней. Эту же пачку я покупал перед своим отъездом в эту деревню. Куда делись все остальные? К черту математику. Саша берет у меня из рук небольшой квадрат из фольги, неуклюже открывает из-за длинных ногтей и снова орудует своим язычком, ртом надевая средство контрацепции. Я ухмыльнулся ее умениям и резко вошел, закидывая ее ноги себе на плечи. Она картинно стонет как в дешевой порнухе, царапает мои руки своими ногтями и шумно дышит. У меня же в голове кроме возбуждения и похоти звучало только одно. Моя. Моя. Любит меня, несмотря ни на что. Моя Саша. *** — Ну что, действуем как обычно? — я быстро делаю последние затяжки сигаретой и поднимаю с глаз солнечные очки. Саша стоит рядом и хитро улыбается, а я не отпускаю ее руку. Потом набираю дыма в рот и наклоняюсь к ней, выдыхая его ей. Она затягивается и улыбается. — Нет, Санек с Серым отвлекают, а я на шухере. Ты как обычно, — Витя смотрит что-то в телефоне и еще раз оглядывает нас. — Стас, выкинь свои очки, слишком приметные. Я отдаю их Саше, а она убирает куда-то себе в сумку. — Погнали. Мы идем к небольшому магазину одежды в тихой улице, я нагоняю Серого и тихо говорю ему: — Смотри за ней, хорошо? Я не хочу, чтобы она как-то светилась. — Заметано, брат. Что, не боишься после прошлого раза? Как раз тебе-то лучше и не светиться. — Главное, что не она попалась, на остальное плевать, — хмуро говорю я. Мы толпой заходим в магазин и рассматриваем ассортимент. Саша тут же занимает одну продавщицу, а Серый беседует с другой. Мы с Витей проходим в следующий отдел, где находится дверь в подсобку. Он кивает мне и отворачивается, наблюдая за всем предыдущим залом. Я достаю из кармана набор отмычек и неторопливо пытаюсь вскрыть замок. Интересно, чтобы сказала Вера, увидев, чем я занимаюсь в свободное время. Ворую, вскрываю замки, квартиры, смотря, что найдет Витя. Черт, снова думаю о ней. Вспоминаю, как успокаивал ее, и она доверчиво прижималась ко мне всем телом, как какой-то глупый несмышленый ребенок. Такая слабая. Ее хочется оградить от всех и защищать. Я бы защищал такую как она. Интересно, она меня теперь ненавидит? Не хотелось бы. В этот момент замок тихо щелкнул, и дверь открылась. Я, не теряя времени, прохожу и копаюсь в сумках, выискивая любые деньги и мелочь. Забираю всё, что нашел, и, уже уходя, решаю заглянуть в ящик стола. Хм, ничего не скажешь. Хранят деньги на размен в незакрытом столе. Сегодня наметился большой куш. Я выгребаю всё, и покидаю помещение, закрыв за собой дверь. Мы с Витей медленно выходим в другой зал и, разочарованно посмотрев на товар, извиняемся и уходим. Идем в соседний двор и ждем Сашу с Серегой. Ждать пришлось довольно долго, я начал волноваться, но крепко сжал зубы и просто ждал. Они пришли из-за поворота через полчаса. — Чего так долго? — огрызнулся я, сразу же прижимая девушку к себе. — Пришлось долго делать вид, что нас очень интересуют бусы из хрусталя. Особенно Серый себе их очень хотел, почти примерял, — хмыкнула Саша и, наплевав на всех, потянулась к моим губам, а мне только дай повод запустить язык в этот милый ротик. Моя. Моя. Моя. Наверное, такой уровень собственничества надо лечить. Это не любовь, это одержимость. — Так какая прибыль нынче? — Серый достал сигарету и положил за ухо. — Сто косарей с копейками. Стас нашел деньги с размена. И видимо выручку. Богатенький магазинчик оказался. Они быстро делили деньги, мне перепало всего ничего, но это совершенно не важно. Я и из них половину отдам Сане. Хочу, чтобы она никогда больше не считала мелочь. Вечером мы отмечали удачное дело, я потратил половину денег на то, чтобы накрыть стол, потому что не хотел, чтобы они тратили свои. Я могу шиковать, а им деньги лишними не будут. Потом я вспомнил о том, что у меня на карте остались какие-то деньги, отданные в счет долга парнем с института, и пошел за подарком Саше. Пока мне упаковывали комплект из сережек, кольца и подвески на цепочке из белого золота с каким-то красивым голубым камнем, на телефон пришла смс о списании средств и остатке на карте. Шесть рублей. Отлично. Хватит на бахилы в поликлинике. Наверное. Когда вечером мы наконец остались одни, я отдал коробочку Саше и пристально наблюдал за ее реакцией. Она сразу пошла к зеркалу, повертелась перед ним и быстро вернулась ко мне, улыбнувшись непонятной улыбкой, которая выражала довольность и что-то еще, чего я не мог понять. — Люблю дорогие подарки, мой милый, — она села ко мне на колени и поцеловала в щеку, потом увернулась от моего поцелуя и рассмеялась. — Держи, — она сняла с запястья кожаный браслет, закрученный в несколько оборотов, и застегнула на моей руке, потом сжала мою ладонь и облизнула губы. — Пойдем в комнату.