Старый детектив на новый лад

      Лезть не в свои дела – это плохо, и, тем не менее, я лезла. Следила за Ягами Лайтом и замечала за ним всё больше странностей, которые объяснить была не в силах. Эти яблоки, огрызки, тетрадка… Всё это было как-то вроде обычно, но, с другой стороны, очень даже странно.       Я боялась его. Все стремились к нему, девушки просто в обмороки падали от одного его взгляда, я же боялась. А он смотрел в мою сторону. Его взгляд не внушал доверия. Я не верила, что нужна, что симпатична ему. Я только чувствовала холод то справа, то слева от него. Он казался каким-то нелюдимым иногда, может, даже одиноким.       Хотя нет-нет, одиноким он не казался. Вокруг него всегда были люди. Но его вот с ними не было. Он словно присутствовал где-то в своём измерении. Как девушки и парни к нему приближённые могли говорить, что он их друг? Я читала в его взгляде готовность продать любого. Но вот за что продать? Он был слишком сдержан, слишком воспитан, слишком хитёр, чтобы я могла раскусить его истинную сущность. Одно я понимала точно – он у нас борец за справедливость. Только вот за какую?       В его жестах виделась агрессия, в его голосе зачастую слышалась ярость. Деспотизм в его глазах так и сиял. Мы иногда пересекались в библиотеке, не более того.       Я была занята изучением биографий погибших от руки Киры. Все были преступниками. Все, кроме Лэнса. Все эти преступники либо были объявлены в розыск, либо пойманы и показаны по телевизору. Выходит, без телевизора Кира не имеет доступа к преступникам. Он отрезан от криминального мира. Скорее всего, не имеет доступа к полицейским архивам, раз пользуется тем, что услышал в новостях.       Как он убивает? Возможности каждому ввести яд или убить лично у него не было. Город большой, а преступники умирают один за другим. Сообщники? Секта? Хм, всё возможно.       Весь мой уголок в комнате был увешан вырезками из газет, забит книгами, детективами. Но нигде ничего подобного я не вычитала.       Тот день не предвещал ничего особого, но когда у меня дёрнули сумку с деньгами и телефоном, я разозлилась не на шутку. Кто-то крикнул его имя.       Да, это был бывший студент университета, ныне мелкий воришка, работающий на мафию, скорее всего. Я не расслышала имени. Мне было всё равно. Но в погоню я пустилась. Мои деньги и телефон всё ещё были нужны мне. Нужнее, чем этому воришке. Кто-то позади всё ещё кликал вора по имени.       Мы пробежали немного, как вор вдруг ничком повалился на землю, моя сумка отлетела вперёд. Я подбежала к вору. Молодой человек лет двадцати пяти, с глазами, в которых застыл ужас. Такой ужас был и у Лэнса в глазах. — Он мёртв, – констатировала я факт, когда ко мне подбежала приличная такая по количеству толпа людей. — Господи! – к нам подбежала пожилая женщина и в слезах кинулась к трупу. – Ему просто не на что было кормить маленького сына, понимаешь?       Я подобрала сумку, руки мои тряслись. Вскоре приехала полиция, труп увезли. — Здравствуй.       Я обернулась. Это тот самый полицейский, который был на месте преступления у бара. — О, здравствуйте. — Я Ягами Соитиро, помнишь? — А, да-да… — Ты так и не приехала. — Были другие дела, извините. А позже и адрес потеряла… — Снова ты тут. В разгаре событий. — А как же, события меня не спрашивают… Кира был где-то поблизости, я думаю.       Соитиро Ягами поглядел на меня глазами, полными удивления. — Вы не замечали, что его жертвы сплошь с телеэкрана? А этот парниша не успел попасть на экран. Значит, Кира был тут. Где-то тут.       Соитиро жестами указал напарникам прочесать местность. — Ягами, – вдруг я опомнилась, – а… — Лайт мой сын, да. — Тогда понятно, – я мило улыбнулась. — Нам нужны такие, как ты. Приезжай, я прошу, – он снова протянул мне бумажку. — Обязательно! – я взяла бумажку, твёрдо решив, что завтра же я приеду по адресу. — У тебя свежие мысли, новые взгляды, нестандартные…       Мы неспешно прошлись с Соитиро до корпуса общежития. Он рассказал мне о ходе расследования, объяснил некоторые нюансы дела без излишек, ведь я ещё была гражданской.       Оказывается, многие из их команды стали подозреваемыми, так как полиция – самый выгодный пункт нахождения преступников. С моими же мыслями получалось, что Кира не обязательно должен быть полицейским. Также за многими из полиции идёт слежка, но мне оставалось лишь догадываться, за кем именно и какая слежка.       Я огляделась. А за мной не следят ли, часом? Мой отец ведь тоже работал в полиции. — Твой отец… – он назвал имя моего родителя. — Да, именно. — Я знавал его. Работали пару раз вместе. Как он? — Инвалидность. — Прискорбно, зная, на что он был способен… Понятно, в кого ты, – Соитиро поглядел на меня несколько оценивающе, как это делал его сын.       В глазах отца не было холода. В его глазах была доброта. — Скорее всего, – пожала плечами я. — Он бы мог помочь нам, если желает. — Думаю, мама будет против. — А, да… Ну, если вдруг что, то… — Ждёте – знаю. — Мне нравится твоя манера общаться! Итак, ждём тебя. — Да, спасибо. Я обязательно приеду.       Соитиро пожал мне руку и ушёл. Я ещё долго смотрела ему вслед, сравнивая отца и сына.       Совершенно разные люди, очень. Противоположности, да и только. Хотя внешне у них много общего. Разрез и цвет глаз, цвет волос, осанка, походка. Но впечатления совершенно другие. — Боже, с тобой всё в порядке? — Наоми? — Как ты? Он у тебя сумку спёр? — Да, я вернула её… Ценой его жизни. — Ну, не ты убила его. — Я видела, как он умирал. Просто упал. Знаешь, и всё. Ничего не осознав, не успев сказать главного. И знаешь, что самое паршивое? — Что? — Опять смерть невинного человека при мне. — Он виновен. — В чём? В том, что был беден?       Наоми замолчала. — Я не жалею телефона и денег, но ребёнка, который остался без отца, даже такого, который был способен на безумный поступок, такого ребёнка нельзя не пожалеть.       Наоми всё также молчала. — Кира даже не разбирает, кого убивает! Один кивок в сторону человека с криками «Преступник!», и Кира уже действует. Какое же он правосудие? Разве оно должно быть таким, объясни мне? А как же здравый смысл? Как же гуманность? А, ну да, к чему гуманность над животными и низшими тварями! Не спорю, есть и такие преступники, которым грош цена жизнь. Но… ведь Кира точно такой же, выходит, он самый низший? — Ты повзрослела…       Теперь замолчала я. — Рея подключили к этому делу. Если у тебя будут надумки, звони мне. — Хорошо. — И ещё… Не звони отцу. Не стоит. — Отчего? — Пожалей его. В этой войне не стоит рисковать теми, кто этого не заслуживает.       Я опустила глаза. — Да, ты права. — Успокойся, ладно? Приведи себя в порядок, у тебя ещё одно занятие. — Глаза, пустые глаза – знаешь, это страшно. — Пустые при смерти – это очевидно. А вот когда пустые при жизни – это страшно. — Послушай, я странная? – вдруг спросила я. — Ты необыкновенная. Это очень отличается от странной. — Мне кажется иногда… Будто… — Что? — Э, ничего. Просто брежу. Мне надо отдохнуть, – я поплелась в комнату.       Наоми проводила меня взглядом, полным отчаяния. Кто бы мог подумать, что она будет так переживать за меня.       В комнате, казалось, никогда и никого не будет. Кира убьёт и первую соседку. И вторую вслед за первой. Первая, как я заметила, ворует косметику у второй. А вторая мстит за это, уводя у первой парней. Ну не преступления ли? Преступления. Убить!       А потом вслед за ними пойду и я. Просто упаду. И всё. Меня не будет. За что? Я не ворую, я…       Заснула. После того, как смерть стала ходить за мной по пятам, я чувствовала жуткое одиночество. Когда Лэнс умер, все вдруг отпрянули от меня. Кроме Наоми и родителей. Кумико почему-то дулась. Но ведь не я же убила Лэнса!       Я не Кира… Или?.. Или я не соображаю, что делаю? Кто я? Кто-нибудь, спасите меня от этого одиночества!!!       Кричала во сне. Отчего? Я не помню уже. Но мне было плохо. Я чувствовала где-то поблизости этот холод, этот странный холодок.       Когда-то моей маме было сказано, что у неё будет чудо с грузом. Неужели, груз – это я? Или я чудо, а на мне груз? Отчего мне так не по себе, отчего так одиноко…       Проснулась я глубокой ночью от истошного вопля.