Dies irae

***

- Мамочка, прошу тебя... - На его щеках блестели дорожки слёз, - Мамочка, пожалуйста, не запирайте меня там... Там темно. И страшно, - Стоя на коленях, семнадцатилетний парень хватался за край юбки роскошной женщины. - Мамочка, я ведь так тебя люблю. Ты же знаешь, - Слёзы всё не останавливались. - Я буду сидеть тихо и не беспокоить вас, только, пожалуйста, не запирайте меня в подвале... - Отстань, - оттолкнув его от себя ногой, как какую-то дворнягу, сказала она с видным отвращением. - Дорогой, он меня достал, - сказала она мужчине, стоящему рядом. - Тогда его нужно как следует наказать, - с садистской ухмылкой сказал он, хватая за шкирку парня. - Папочка, пожалуйста, не надо, - Он был в два раза меньше, чем мужчина, поэтому даже не мог сопротивляться. Точнее ни не мог, он не хотел. Если он сейчас будет сопротивляться, всё станет только хуже... Всё, что он мог, так это умолять. - Папочка... - Заткнись! - Грозный и сердитый голос отразился от стен дома.        Парень сразу присмирел. Этот голос предвещал, что всё будет очень плохо.       Швырнув его в угол подвала, мужчина взял в руки кувалду и медленно стал подходить к нему. - Папочка?... - слёзы снова выступили на глазах. Он никогда не видел, что его отец брал в руки что-то, помимо ремня, которым его били каждый вечер. - Сейчас всё наконец закончиться, - Еле уловимая улыбка, для парня стала предвестием того, что всё совсем плохо и скорее всего, сегодня он не выживет. - Папочка, я так сильно люблю тебя и сделаю всё, что ты попросишь, - Он пытался выдавить из себя улыбку, сглатывая ком, стоящий у него в горле.       На секунду на лице мужчины проскользнуло сомнение, но после появилась ухмылка, которая не сулила ничего хорошего. - Ты уверен в этом? - Д-да, - он пытался говорить уверенно, но голос его предательски подрагивал. - Тогда, - Его отец удобненько устроился на стуле. - Помоги мне снять напряжение, -расстёгивая ширинку штанов, сказал мужчина. - Х-хорошо, - Он подполз к его коленям и с отвращением начал стягивать резинку боксеров. - Хороший мальчик. Хоть в чём-то пригодился.       Парень первый раз делал что-то такое. И мысль, что он делает это тому человеку, из-за которого он появился на свет, своему отцу, была ему противна.       Он старался не задевать зубами возбуждённую плоть, но у него это мало получалось, так как его ротик был слишком маленьким для таких размеров.       Каждый раз, когда он касался зубами, его отец оттягивал его за волосы, сильно сжимая их в кулаке и кричал на него: - Ах ты гаденыш! Какого чёрта? Даже на такое не способен? Тогда мне точно нужно поскорее избавиться от тебя! - Папочка, прости, больше такого не повторится, - отвечал он ему и снова принимался за дело. Когда у него стало получаться лучше, мужчина схватил его за волосы и заставил взять в рот всю длину.       Ещё чуть-чуть и это вызовет у него рвотный рефлекс. - Кха, - как только мужчина вытащил, парень попытался откашляться, но его рот снова заполнили до конца. - Будь хорошим мальчиком и дай трахнуть тебя в твой маленький ротик, - начиная двигаться, сказал он и схватил парня за волосы.       После нескольких толчков, мужчина кончил в ему в рот. - Глотай, - сказал он и парень поспешно выполнил просьбу. - Кха-кха. - Хороший мальчик, - погладив его по голове, мужчина поспешил застегнуть ширинку. - А теперь пришло время наказания. - Что? - Глаза парня округлились. Он думал, что теперь его всего лишь оставят в подвале одного. - Думал, что это конец? - Мужчина встал со стула и потянулся к кувалде. Это что мой конец?       Парень отползал назад, стараясь отсрочить приговор, поставленный ему отцом. - Не волнуйся, ты не умрёшь, - ухмыляясь, сказал мужчина.       Он подошёл совсем вплотную к парню, поднимая над ним кувалду. - Будет немного больно, потерпи, - сказал мужчина и ударил.       Крик боли раздался на весь дом. Он ударил парня по ногам, чтобы тот не мог ходить. По суставам, соединяющим лодыжку со стопой. - Теперь ты не будешь нам надоедать, - сказал мужчина прежде, чем закрыть дверь подвала на ключ и выключить свет.       Ноги парня ужасно болели. Место удара начало опухать и синеть.       Он уже давно запрятал в подвале фонарик, чтобы было не так страшно сидеть здесь в полной темноте и одиночестве.       Пересилив боль, он на одних руках дополз до места, где лежало то, что он спрятал и достал это. Включив фонарик, он осмотрел свои ноги. Лучше бы не смотрел. Это было ужасное месиво. Разорванная от ударов посиневшая кожа, и кровь, которая тянется от того самого места, где его стукнули. Лучше бы я не рождался. Так было бы лучше всем.