Я тебя не выдам

– О-осаму!. Дазай нависал над Фёдором и нежно целовал его грудь. Он долго ждал момента, когда получится вот так вот опрокинуть любимого на диван, аккуратно неторопясь расстегнуть пуговицы белоснежный рубашки, чувственно коснуться его кожи своими мягкими пальцами, а потом ощутить их подушечками лёгкие мурашки, что скоропостижно пробежали по чужому вечно холодному телу, которое хочется каждый раз согревать без остановки. – Ну, что? — парень провёл носом вверх по шее и оставил лёгкий поцелуй на щеке. – Неужели ты не можешь просто насладиться и спокойно мне отдаться? Это не так уж и сложно. — Дазай догадывался о том, что возникнут некоторые проблемы. Взять хотя бы тот факт, где Фёдор анального девственнен. Стоит отметить, что этого момента Достоевский и сам ждал с нетерпением, но неизвестность всегда пугает каждого. Осаму собирался сегодня удовлетворить ни сколько себя, сколько именно его. Он нежно накрыл губы Фёдора своими, призывая того довериться, после чего снова спустился вниз. Ласково поглаживая пресс и бёдра, Дазай стянул с лежащего полностью весь низ, пока губы покрывали поцелуями шею и оставляли лёгкие засосы на ключицах. Обхватив рукой чуть привставший член Фёдора, он стал медленно надрачивать ему, ловя ушами тихий, но такой прекрасный, стон парня.. * Дазай приподнял ноги Феди, закидывая их себе на плечи, и медленно вошёл в него на четверть. Достоевский вцепился ногтями в его плечи и слегка прогнулся в спине. Не смотря на то, что его предварительно тщательно разработали, орган Осаму оказался массивнее, чем его пальцы. – Тшшш~ спокойнее, котёнок, — горячее обжигающее дыхание пришлось на ухо, а столь интимный бархатный голос вскружил голову. Он облизнул мочку уха и начал равномерные движения бёдрами. Фёдор прикусил нижнюю губу от сочетания небольшой боли, сменяющейся приятным жжением в области всего низа. * Скорость шатена всё время менялись, переходя, то на быстрый, то на медленный темп, в зависимости от выражения лица художника. Но нельзя говорить о том, что Дазай ебал его. Эта формулировка совершенно не подходит. До того, как он начал встречаться с этим парнем, у него были многие. Они сами вешались на его шею, сами затаскивали в постель и делали всё, чтобы тот думал: вау, то, что было до тебя нельзя назвать сексом! Может, это действительно так, но это ли ему нужно? С подобным успехом можно и на проститутку без проблем потратиться, будет даже не жалко денег. Все они настолько преданы этому пророку, что закрывают глаза на важную неотъемлемую деталь — чувства. Чувства.. как же давно их не было видно. Почему все забыли о том, из чего должен состоять человек и отношения на самом деле? В этом гнилом мире им не осталось места, и это очень печально. Вместо этих до отвращения хриплых стонов и вечных просьб о большем, Осаму сейчас чувствует холодные пальцы рук, что с такой трепетной нежностью водят по спине и груди, зарываются в волосы и притягивают всё ближе и ближе, слышит шёпот, что сладко зовёт его по имени и видит полуприкрытые блаженные глаза, в которых он наблюдает бескрайние космические просторы, в которых Дазай вечно пропадал. И эта улыбка, идеально гармонирующая с румянцем на щеках. И колкие ощущения переливающейся тёплой крови в груди. Вот он — истинный повод для нового толчка. Искренние настоящие порывы, что дороже любой драгоценности. Может ли быть на этой планете, что-то более прекрасное? Возможно. Но точно не для него. * – Дазай?.. — Достоевский обеспокоенно косил взгляд на, лежащего на нём и просто уткнувшегося в грудь, Осаму вот уже минут семь. Всё бы было под контролем, но спустя полтора часа действий, парень лёг трупиком и не проронил ни слова. "– Устал?.. Или не знает, как сказать мне, что я брёвнышко?.. Но он сам сказал просто отдаться, я мог вполне ему отвечать большим.." – Дазай, я.. – ..Если бы ты знал, — он приподнял лицо и заглянул в его растерянные глаза, – как сильно я тебя люблю. — Улыбнувшись, парень перевалился на край дивана, заключая удивлённого Фёдора в крепкие объятия. Эта комната — любимое место Осаму в квартире Достоевского. *** – Так, ты всё-таки доигрался и потерял работу? Что ж, я предупреждал тебя. – Ахах~ Куникида, мог бы и посочувствовать разок. Дазай зашёл в картинную галерею, пропуская перед собой бывших одноклассниц. Не самое подходящее место для встречи и общения, но он хотел посмотреть на новые картины, что недавно привезли сюда. А ещё подумав, Дазай решил, что кидать всех в очередной раз уже не слишком хорошая идея, даже для него, но было интересно узнать, чего каждый добился. Почему бы не убить двух зайцев сразу? Он бы с удовольствием взял с собой Фёдора, но тот категорически отказался, желая провести день в компании чтения статей об искусстве. Наверное, оно и к лучшему, ведь Осаму начал злиться и отчасти ревновать, если бы взгляды на его Шапочке держались дольше пяти секунд. Он ведь как никто другой знает, какая реакция у общества на ‘не таких, как они’. Ему хотелось поскорее вернуться домой, лечь под одеялко и обнять сидящего рядом Федю, который бы, читая, нежно пропускал волосы шатена сквозь пальцы. Собственно, именно об этом и думал Дазай с момента выхода из дома. – Да, конечно, ты как обычно, — все направились в следующий зал, — жер..тва…. – Хей, Куникида, что с тобой?~ — Осаму вошёл первым, но спиной, – У тебя такой вид, будто ты увидел то, что тебя удивляет? Это что шедевр? Шедевр, который будет присутствовать в твоей следующей статье? Как жестоко, Куникида, злорадствовать над чужим горем, я не ожидал от тебя такого. Да чего вы все, как воды в рот набрали? — гудящие голоса просторной комнаты замолкли, все глаза были направлены то на стену, то на Дазая, и тут парня охватил страх. ‘'–..Я хочу нарисовать тебя обнажённым~..’' Неееет.. Нет-нет, как он мог забыть. Страшно даже повернуться, но стоит переселить себя, ведь, как ни крути.. просьба Фёдора — меньшее, что Дазай может сделать в качестве расплаты за подаренное счастье. Осаму слегка наклонил голову в сторону заглядывая на холст, висящйй на почётном месте, и хмыкнул. Вместо разворота из второсортного порножурнала, он увидел обычный портрет, на котором Дазай улыбается в точности с тем же выражением лица, что и сейчас. Будто смотрит в зеркало. – Ты и правда удивительный~..— как только он заметил краем глаза вспышку, сразу решил незаметно удалиться из здания. Сейчас он на всех парах мчался к Феде. * – За тобой что кто-то гнался? Ты такой растрёпанный. – Да, пустяки, всего лишь пара десятков папарацци, — захлопнул дверь. – Почему ты отдал другую картину публике? – Был в галерее? Знаешь, я просто подумал, что та картина особенная, и поэтому будет принадлежать только мне одному. Всё-таки.. Я не хочу, чтобы на тебя глазели миллионы. Но, что более важно. Что это? — Достоевский держал журнал открытым на определённой странице. – Мм.. Что-то не так? – Да. Что-то не так, Осаму. Обычно после данной рубрики шли твои статьи, но сейчас я не наблюдаю тебя здесь, хотя я знаю, что у тебя есть тема, над которой ты трудился. Ещё, если подумать, ты сказал мне, что у тебя снова “мини-отпуск”. Не много ли за два месяца отдыха? Тебя уволили, я прав? – Да, ты прав~. Я долго думал над тобой в целом и понял, что мир не достоин тебя. Ради сохранения работы, я не желаю нарушать твои принципы, тем более, я вполне смогу устроиться куда-нибудь ещё. У меня достойное резюме. – Это была высокооплачиваемая, должность и достойная компан.. – Меня это не волнует. Я не хочу, чтобы узнав о тебе, люди втянули мою зайку в вечный водоворот грязных проблем. Они все не доросли до тебя. Фёдор, я не выдам тебя им. Ты — только мой, — подошёл, кладя голову на плечо, – и да, я — чёртов собственник. – Дазай, — темноволосый притянул его к себе, довольно вздохнув, и ласково улыбнулся, — я люблю тебя, — парни слились в долгом нежном поцелуе.