В салоне машины витал сладко-кислый запах черники и леса. Закрыв глаза, можно было бы обмануть себя и, расправив крылья, улететь далеко от реальности, дорисовав образы звездного неба и горящего рядом яркого костра, наложить звуки тресканья дров и мирного пения сверчков где-то вдалеке. Вырезать и вставить кудрявую зеленоволосую девушку, которая бы пела, жмуря глаза и улыбаясь от дикого наслаждения, обязательно бы играла на гитаре мягкими пальцами, окутанными в разноцветные пластыри. Наложить фильтр из случайных прикосновений и мягких взглядов, а потом обработать все это в мобильном приложении под названием «сон в обнимку после долгих разговоров».
Но… никак без этих «но» не обойтись.
Сейчас Шото совершенно не чувствовала вечерней росы трав у босых ног, их сковывали тесные балетки. За талию ее обнимали почти нежные руки рюкзака, а вместо пения птиц, из колонок доносилась новая песня Panic! At The Disco. И не то, чтобы Тодороки не радовал голос вселенского квир бога, просто это было немного не то…
Девушка откинулась назад на мягком бежевом сидении и посмотрела в окно. Пейзаж менялся, размазывался маслом на холсте и таял акварелью на бумаге. Всему свое время, так ведь? Может, совсем скоро все изменится и ее мечты станут явью? Возможно.
Нацуо, не убирая рук с руля, одними губами подпевая high, high hopes for living, хитро взглянул на зеркало, которое удобно расположилось над лобовым окном. Он до сих пор не мог поверить, что прямо сейчас на заднем сидении его сестра улыбалась. Сегодня и правда замечательное утро, но даже так сложно поверить в то, что такая, как Шото, может делать эту штуку своим ртом — улыбаться. Как будто раньше этого не было в ее программе.
Обычно она сидела прямо, сложив руки на коленях, наверняка, думая о политике или текущей экономической ситуации в стране. Иначе как можно было объяснить столь отчужденное, серьезное лицо? Сейчас же Шото как никогда расслаблена и, кажется, даже витает в облаках. Хоть это и проявлялось лишь почти незаметным поднятым уголочком рта. Нацуо чувствовал какие-то изменения, и это не давало ему покоя.
— Я очень рад, что ты будешь учится в UA, ведь это действительно очень престижная академия, — парень следил за дорогой, мягко постукивая ладонями о руль в ритм песни, — Вижу, ты сегодня тоже на взводе.
Тодороки на миг осознала, что сидит и улыбается сама себе. Она быстро выпрямила спину и села в свою обычную ничего не выражающую позу:
— Да, ты прав, — брату совершенно не нужно было знать, о чем на самом деле Шото думала. Нельзя ослаблять бдительности. Ничего ведь не изменилось. Все как обычно, — Я действительно рада, что поступила.
А тем временем в ее голове уже церковным колоколом отбивались будущие разговоры с баристой. Или хотя бы мимолетные слова. Или хотя бы невинные взгляды…
В рюкзаке теснились затертые скетчбуки, с которых со всех сторон вываливались листочки, билеты в кино и фантики любимых конфет, вместе с идеально сложенными документами к поступлению в розовой полупрозрачной папке. Противоречия.
Тодороки хотела побыстрее с ней увидиться, но боялась спешить. Возможно, сесть за один из столиков и незаметно, легкими штрихами зарисовать кудрявую макушку. Какое-то странное чувство разливалось у нее в груди. Теплое. И в то же время. Горькое.
Они ведь совершенно не знают друг друга. Виделись один раз и разговаривали не как друзья, и даже не как знакомые. Всего лишь бариста и очередная клиентка.
Сквозь губы проскальзывает и ложится тяжелым грузом на плечи вздох.
Нацуо приподнимает бровь в удивлении на столь быстрое изменение в настроении младшей сестренки. Он знает, что Шото очень замкнутая девушка, и ей бывает трудно открыться, поделится эмоциями даже с близкими ей людьми. Но все же он рад, что увидел сегодня ее улыбку, и не важно, что только на несколько секунд. Нацуо уверен, если Тодороки так счастлива, что будет учится там, где мечтала, то все обязательно наладится. И не важно, что было в прошлом.
— Уже приехали, — говорит парень подбадривающим голосом, поворачиваясь к Шото, — Удачи сегодня!
«Как-то слишком быстро», — доносится Тодороки в голове, и она коротко кивает, больше удивляясь этому факту, нежели обращаясь к брату, — Спасибо, Нацуо.
Через несколько секунд шины мягко шипят, стираясь о теплый асфальт. И Шото полной грудью вдыхает свежий воздух, перемешанный с утренней свежестью, студенческой суетой и едва уловимыми нотками волнения. То ли чужого, то ли своего.
Ее внимательный взгляд сам по себе скользит в сторону кафе. Большие окна зашторены изнутри плотной темно-коричневой тканью, а дверь грустно теснилась вместе со стенами. Закрыто.
Тодороки бегло переводит взгляд на ворота академии, пытаясь отогнать негативные мысли. Все еще впереди. Они вполне могут встретится позже, после того, как Шото сдаст все необходимые документы. Она ведь ради этого сегодня здесь, а встреча с той девушкой не должна быть выше в приоритете, не должна…
Что-то щемит в груди.
Толпа студентов топчется под широким стендом, на котором расположены списки с аудиториями для разных факультетов, и, собираясь небольшими группками, люди расходятся кто куда. Тодороки ищет глазами несколько незамысловатых иероглифов, что слишком серьезно гласят «Архитектура и градостроительство», кабинет — 38.
«Первый этаж. Должно быть недалеко», — Шото отворачивается, пытаясь сориентироваться. Два парня, секунду назад обсуждающие ее факультет, направились в левое крыло академии, и Тодороки, не долго раздумывая, пошла за ними, сохраняя дистанцию. По коридорам блуждали встревоженные студенты, поглядывая на каждую дверь, пытаясь понять не их ли это аудитория.
Вдруг послышался какой-то подозрительный стук. Тодороки остановилась, прислушиваясь. Парни перед ней продолжили свой путь, будто ничего и не произошло. Но звук тихо повторялся, с интервалом в несколько секунд, и девушка внимательно огляделась. Похоже, никто, кроме нее, не слышал этого, либо же просто не обращал внимания, слишком увлекаясь поисками нужного кабинета.
Интерес полностью поглотил ее и, позабыв на секунду обо всем, Тодороки уже медленно приближалась к источнику шума. Она шла по коридору, отдаляясь от студентов, и через несколько секунд повернула в совершенно безлюдную часть академии. Странный стук слышится все отчетливее, и Шото, кажется, знает, что это. По ушам снова и снова режет писклявый скрип по паркету, а гулкий стук, скорее всего, от мяча, повторяется синхронно, с одинаковым темпом. Кто-то играет в… баскетбол?
Сегодня? В день, когда в UA набежало несколько тысячное количество учеников, претендующих сюда поступить? Не может такого быть…
Бессмысленность ситуации запутывала еще больше, и Тодороки просто не могла не подойти ближе и не увидеть все своими глазами. Заметив, что дверь, на которой золотыми буквами высечено «Спортзал», немного приоткрыта, она всем телом прижалась к щели. Затаив дыхание, Шото одним глазком заглянула внутрь.
В большое светлое помещение выходило множество панорамных окон. Пол был расчерчен на секции для разных видов спортивных игр, посреди зала, натянуто несколько сеток для волейбола, а на противоположных стенах висели баскетбольные кольца. И среди всей этой блестящей красоты, неподалеку стояла лишь одна девушка. Она тяжело дышала, упершись обеими руками себе на колена, и была повернута к Тодороки спиной.
С губ Шото чуть не вылетел громкий удивленный вздох, и она быстрым движением руки прикрыла рот, не отводя взгляда от кудрявой зеленоволосой девушки.
«Что она здесь делает?», — прозвучал вопрос в голове, на который никто так и не ответил, да и не успел бы, потому что бариста выпрямилась и взяла мяч в руки. Несколько секунд повертев в руках, она начала сильно вбивать его в пол. Девушка повернулась боком к Тодороки и быстрым шагом направилась к кольцу, на чужом лице сияла довольная улыбка. Мгновение спустя, ее руки вытянулись вверх, и сильные пальцы оттолкнули мяч от себя. Он ударился о квадратный щит напротив, и ровно отбился прямо во внутрь кольца. Девушка довольно зашипела, сжав пальцы в кулак.
И только сейчас Тодороки заметила насколько бариста спортивная. Тогда, в кафе, этого не было видно. Шото и предположить не могла, что такая, на первый взгляд хрупкая и нежная девушка, может быть настолько… сильной…
От самых плеч к запястьям тянулся легкий рельеф, а на бедрах мышцы скалами ударялись друг о друга, окутанные мягкой пеленой тумана — кожи, тумана — пара. Холодные тени скульптурой вытачивали ее горячее тело. Наверняка, мастера эпохи античности не упустили бы шанса изобразить ее в роли богини, даже не так, они бы дрались за это право. И хоть девушка была одета совершенно не в стиле того времени, а всего лишь в коротеньких шортиках, которые, нельзя не заметить, отлично подчеркивали ее накаченные ноги, она была бесподобной.
К набору современной Афродиты входили также белые кроссовки, что, почти отрываясь от земли, мягко пружинились на пальцах ног; кудрявая челка, несколькими короткими прядками выбивающаяся на лоб из многочисленных заколок.
Блестящая капелька пота стекала по виску девушки, и та быстрым движением стерла ее нижней частью майки. Когда ткань потянулась вверх, взору открылся плоский живот баристы, и Шото даже смогла увидеть краешек черного лифчика, что прикрывал чужую маленькую грудь. Смотря на это, Шото глотнула тяжелый ком.
Девушка снова начала набирать темп, вбивая мяч о пол, и сердце Тодороки синхронно застучало о грудную клетку. Шото чувствовала, как воздуха катастрофически не хватает, и кружится голова, во всем теле царила нескончаемая дрожь. Думать, о чем-то, кроме нее, было невозможно.
Что это? Почему Тодороки так странно себя чувствует?
Мяч котится по краешку кольца.
Откуда появилась эта слабость в теле? И куда подевались все мысли?
Мяч останавливается.
Почему колени подкашиваются?
Мяч нагло ухмыляется и предательски падает за пределы корзины.
Почему руки тря…
— Подсматриваем?
Шото резко отскакивает от двери, сильно испугавшись незнакомого голоса рядом. Как она не заметила, что кто-то приблизился к ней так близко, как не услышала чужие шаги? Немного приподняв голову, увидела, что перед ней стоял парень с ярко-красными волосами, завязанными белой банданой, и лучезарно ухмылялся. Тодороки аж поплохело при виде этой улыбки, этих острых зубов, этих чрезвычайно внимательных глаз, этих скрещенных на груди рук, этих…
— Ну так? — он наклонил голову вбок, все еще внимательно всматриваясь в Шото.
— Ничего я не подглядываю! — выпалила Тодороки и большими шагами отошла от парня, — Тебе то какое дело? — сердце не переставало громко стучать, отбиваясь эхом о стены академии.
— Смешная ты, покраснела вся, — он неторопливо вошел внутрь спортзала, ухмыляясь то ли ей, то ли себе и, больше не проронив ни слова, закрыл за собой дверь.
«Что?»
Шото еще долго стояла и смотрела куда-то в пустоту перед собой, пытаясь понять, что только что произошло. Кто это был? И что от нее хотел? Почему он направлялся в спортзал? Знал ли он, что там была бариста? Или же он специально шел к ней…
На свои же вопросы Тодороки начала отвечать.
«Конечно же он знал, что та девушка была в спортзале, возможно, она даже ждала его, — Шото закусила губу, — Наверняка такие парни в ее вкусе. Он ведь такой же хипстер, как и она, крашенные волосы, бандана, эта ухмылка. Черт! — Тодороки быстро развернулась от двери спортзала и зашагала к суетливым студентам, — А еще он самоуверенный и сильный, куда уж мне до него… Стоп! Они ведь сейчас остались вдвоем в закрытом помещении… одни… Они же там не… не…»
Тодороки отрицательно замотала головой, пытаясь выбросить постыдные мысли. Оглянулась вокруг, пытаясь отвлечься. Только пытаясь. Но ничего не получалось. Она могла думать только об этих двоих. «Да, они совершенно точно хорошо смотрелись бы вместе. Куда уж там мне, максимально неловкой в общении девушке, тягаться с натуралами… И с чего я вообще взяла, что бариста может играть «за нашу команду»? Не лесбиянки ведь придумали красить волосы и носить пирсинг! А жаль… Всем было бы гораздо проще!».
Мысленно чертыхаясь, Тодороки наткнулась на огромную очередь.
«Тридцать восьмой… — девушка и заметить не успела, как прошла несколько поворотов коридора, — Шото Тодороки! Возьми себя в руки! Ты наверняка все это понавыдумывала, это просто твоя больная фантазия! Бариста может быть, как и натуралкой, так и нет, шансы почти равные… Как говорит статистика, ЛГБТ людей в мире около двух-четырех процентов, так что еще не все потеряно, ведь так? Если шанс не равен нулю, значит стоит попытаться, да? Да! Сейчас нужно успокоится. Всё будет в порядке. Не нужно об этом думать. Моя цель сейчас UA. Поступление. Академия. Документы», — Тодороки уже и сама стояла в очереди, выдыхая, казалось, морозный воздух. Ее лицо постепенно приобретало отчужденный вид, хотя внутренности, наполненные подростковым максимализмом, все еще полыхали огнем. Как ни как, Шото привыкла прятать все в себе, и это помогало ей если не сосредоточится, то хотя бы создать видимость серьезности. И именно сейчас это была всего лишь видимость.
— Привет, так ты тоже на архитектуру? — с мыслей выбил звонкий голос девушки напротив, — Я — Урарака Очако, будем знакомы!
Тодороки сейчас совершенно было не до милых разговорчиков, особенно когда ее маска непринужденного безразличия могла расколоться в любую секунду, поэтому Шото недовольно буркнула свое имя. Но, похоже, эта Урарака совершенно не понимала, что с ней не хотят общаться, и продолжила:
— Ты видела, какие мальчики красивые будут с нами учится? Мы с Тсую, — она бегло указала на девушку рядом с собой, — просто в шоке. Я так рада и взволнована!
Так называемая Тсую тихо стояла, наблюдая за каждым движением Тодороки. Она была какая-то совершенно не от мира сего, одета в длинную темно-зеленую юбку и черную рубашку с широкими рукавами, что полностью прятали руки девушки. На ее шее висело несколько серебристых цепочек, и на одной из них была прикреплена голова лягушки. Скорее всего, настоящей. Всем своим видом она напоминала ведьму.
— В старшей школе у нас тоже были красавчики, но здешние — просто загляденье! Особенно тот блондин, — Урарака кивнула головой в сторону, указывая на парня, что стоял немного поодаль от них и, похоже, матерился себе под нос, шурша документами в папке, — Ну что за лапочка!
Ее подруга коротко кивнула, соглашаясь.
«Мерзко».
Шото коротко хмыкнула и отвела взгляд. Ей совершенно не нужны были такие знакомства, особенно с незатыкающейся нимфоманкой и безумной колдуньей. Первое впечатление — не из приятных. Неужели все ученики UA окажутся такими ненормальными?
Очако, видимо, обиделась такому наглому поведению, но не переставая улыбаться, обернулась к Тсую, продолжая уже разговор только с ней. Она взмахивала руками, что-то усердно доказывая той ведьме. Через несколько секунд они нашли новую жертву для знакомства и направились к ней.
«Ну наконец-то».
День шел ужасно. Сначала тот красноволосый гетераст испортил ей настроение, теперь оказывается она будет учится с какими-то ненормальными, которые только и думают, что о всякой ерунде.
Тот факт, что Шото и сама не очень-то и вписывалась в круг «нормальных людей», она старательно обходила стороной.
Благо, разговаривать ни с кем из выше перечисленных долго не приходилось. Хоть это радовало.
***
Изуку танцевала, ворочаясь на месте, двигая одними бедрами. Вокруг вкусно пахло кофе, и она воодушевленно протирала чашки, попивая горячий собственно приготовленный напиток. В голове ворочались тексты песен, которые удачно напевал Киришима, выучив уже плейлист баристы наизусть.
Сейчас в кафе только они вдвоем, и только поэтому Изуку разрешила себе немного расслабится и потанцевать. Они хорошо ладят с Эйджиро, понимают друг друга лучше, чем кого-либо. И эта легкость очень нравится им обоим.
— Вижу, у тебя сегодня хорошое настроение!
— О, — Мидория повернулась к только-что вошедшим посетителям, — Урарака, Тсую! Рада вас видеть! Будете что-нибудь? Я угощаю.
— Прибереги свои карманные на что-то более стоящее, — улыбнулась Очако, — С чего такая щедрость?
— Ну… — бариста зарылась пальцами в свои волосы, почесывая затылок, — Вы ведь теперь официально студенты UA.
— Да, да, — оживился Эйджиро, — Рассказывайте, как всё прошло!
— Мы справились довольно быстро, что не может не радовать, познакомились с будущими одногрупниками. Большинство из них действительно приятные люди, скажи, Тсую.
— Именно так, — кивнула девушка, немного задумавшись, — Хотя, честно говоря, не все горят желанием заводить друзей.
— О чем это ты? — Изуку слизнула сливки с верхней губы, — Разве это не то, чего желают все новенькие? Познакомиться поближе, найти близких по духу, не оставаться одиночками, в конце то концов!
— Была одна девушка, — так же спокойно продолжила Асуи, — Которая очень грубо проигнорировала нас с Очако, когда мы подошли к ней. Будто смотрела свысока. Неприятная личность.
— Вот-вот! Мы к ней со всей душой, а она! Неблагодарная! Я хотела с ней поговорить о мальчиках, которых уже успела зашипперить, пыталась к этому подвести разговор. Понимаешь? Ощупать почву, так сказать, а эта Тодороки даже слушать не стала, просто отвернулась в сторону, будто бы нас и не существовало вовсе!
— Ты сразу о таком начала разговор? — Киришима уже вытирал слезы со смеху, — Даже не удивительно, что она вас проигнорила! Так вам и надо!
— Хе-е-ей, как грубо!
Мидория уже сама заразилась смехом Эйджиро:
— Ну вы, девчонки, даёте! Хотя чего-то другого от вас и не стояло ожидать!
Очако надула щечки, пытаясь выглядеть обиженной:
— Ну, а что здесь такого? Ты, кстати, Изуку, зря смеешься. Тебя просто там не было, это мы жертвы, а не она! Тодороки — злюка!
— Ага, ага, конечно! — не прекращала хохотать Мидория.
— Ты… ты просто её не видела!
— А может и видела!
— Как?
— Ты забываешь, кем я работаю, Оча. К нам в кафе заглядывают почти все кому не лень! — победоносно улыбнулась бариста, — Так как она выглядела?
— Ну-у-у, первое, что бросается в глаза — это длинные волосы, наполовину красные, наполовину белые.
— А еще у нее шрам около левого глаза, — добавила Тсую, — С далека не видно, она его хорошо прячет косметикой, так что ты могла не заметить.
Киришима прокашлялся. Та девушка у спортзала… Это была она.
— А-а-а, — потянула Мидория, — Помню-помню, она еще заказала глясе с сиропом со вкусом дыни, и не взяла ни дополнительного сахара, ни крышечки для чашки…
— Ого, Изуку, неужели ты помнишь каждый заказ? — в искреннем восхищении выпалила Урарака и, уже проверяя свою теорию, спросила — Что я брала у тебя сегодня утром?
— Эм, ну… — Мидория почесала затылок, а кончики ее ушей покраснели, — Может… какао?
— Это был… зеленый чай. Изуку, как же так? Незнакомых людей запоминаешь, а свою подругу — нет? Не надо так… — Очако наигранно грустно покачала головой.
Бариста по неведомым никому причинам продолжала краснеть, не издавая ни звука.
— У нас маршрутка через пять минут, — подала голос Тсую, спасая Мидорию с неловкого положения, — Пошли уже, Оча, а то опоздаем.
— Ой, да-да! Как я не заметила! — девушка поспешно вскочила и, крутнувшись на месте, попрощалась. Дверь за ними быстро закрылась, и Мидория, чувствуя, как все еще почему-то у нее горят щеки и уши, скрылась где-то под барной стойкой, делая вид, будто что-то усердно ищет.
Изуку и Киришима снова остались одни. Бариста, запыхавшись, и не заметила, как ее друг пристально смотрел куда-то в окно, а потом резко сорвался и ушёл.
***
Наконец-то она свободна. Шото облегчённо выдохнула, перекидывая лямку рюкзака через плечо. И хоть усталость уже ломила тело, её план на сегодняшний день был выполнен не до конца.
Сейчас Тодороки зайдет в кафе и снова увидит ту девушку. Она закажет глясе, и разговор сам по себе завяжется, бариста назовет своё имя, а через несколько дней они уже будут ходить за ручку, а может, даже больше… обниматься.
Оставались считанные шаги к пункту назначения, к месту, где решится всё. Шото медленно выдохнула, выравнивая дыхание: «Не волноваться!».
С кафе вышли две уже знакомые ей девушки и, видимо, не заметив её, поспешно ушли в сторону автобусной остановки. По крайней мере, так думала Тодороки. На этот раз не Урарака поддерживала разговор, а её подруга о чём-то заинтересованно рассказывала.
Пластиковые двери ещё немного повисели в воздухе открытыми, а потом сами резко захлопнулись. Но за эти несколько секунд Тодороки отчётливо увидела, кто сейчас находится в кафе.
«Это чёртов красноволосый парень, чтоб его! Почему он там? Его совершенно не было в моем плане! — Шото опешила, — Ну и что мне сейчас делать? Нет, Тодороки, нельзя сдаваться, не сейчас! Я так долго этого ждала, будь что будет, — она сделала несколько уверенных шагов к двери и резко остановилась, — Но если я зайду в кафе, спокойно поговорить с баристой не удастся. Да ещё и этот парень может сболтнуть о том, что я подглядывала за ней в спортзале, а он наверняка это сделает. Чёрт! Что же делать?»
Шото ещё несколько секунд так и стояла, обдумывая все возможные повороты событий, и не находила ни единой возможности, при которой, зайдя бы она в кафе сейчас, всё могло обернуться в её сторону.
«Как же так, неужели ничего не поделаешь? И если он в действительности окажется её парнем, то и делать уже нечего… Бессмысленно. Всё это бессмысленно. Зря я… это начинала и надеялась… — Тодороки развернулась и уже медленно шла в противоположную сторону. Ноги были ватными. Они не хотели слушаться, — И вправду, с чего я решила, что могу подружится с ней, у меня ведь никогда подобные отношения с людьми не строились. Почему же сейчас должны? Просто потому что мне так захотелось? Эгоистично. Мерзко, — Шото отвела взгляд куда-то в сторону, будто избегая себя же, — У той девушки — своя жизнь, а у меня — своя. Нужно сосредоточиться на чем-то другом. Нужно учится. Я здесь ради этого, я здесь не для того, чтобы заводить друзей».
— Стой! Подожди! — сзади кто-то тяжело дышал, будто специально догонял её, — Подожди, постой!
Тодороки посмотрела назад, оглядывая кричащего.
«Этот парень… Он поиздеваться пришел? — она резко отвернулась от него и направилась в свою сторону, — Ещё чего вздумал! Иди ты к чёрту!»
— Нет, нет, постой, — он перевел дыхание, — Тодороки! Выслушай!
«Откуда он знает, как меня зовут? — Шото не умедляя шага, полностью игнорировала его, — Чёрт, те две девчонки в кафе… Значит они рассказали… То есть все четверо, включая баристу, знают друг друга. Чёрт, чёрт, чёрт! Этот полудурок наверняка рассказал ей, что видел меня у спортзала, а Урарака с Тсую пожаловались на меня, из-за того, что я проигнорировала их, и теперь бариста думает, что я просто ужасный человек! Что я грубая извращенка! Вот чёрт! Куда уже хуже? Ах да, всегда есть куда, ведь ещё и этот за мной бежит! Чего вообще увязался?».
— Тодороки, я тебя понимаю, я знаю почему ты сейчас от меня уходишь.
«Да ладно!»
— И так же я знаю, что именно ты там делала в спортзале, почему ты следила за ней. Не сложно догадаться. С другими ты такая грубая, необщительная, ни с кем дружбы заводить тебе не хочется, даже сейчас стоишь спиной ко мне, — он выдержал паузу, — Но не с ней. Я видел, как горели твои глаза тогда, как ты смотрела на неё, как ты покраснела, когда я…
— Заткнись! — Шото не на шутку разозлилась и обернулась к нему лицом, — Ты ничего обо мне не знаешь! Как ты смеешь вот так подходить ко мне и нести всю эту чушь? Как? Как ты смеешь?
Он тихо хмыкнул, пропуская сквозь уши недовольные крики:
— Потому что я такой же.
Шото попятилась на несколько шагов назад:
— Ч-что? — к ней не сразу дошла суть сказанных слов, и она молча смерила его взглядом.
— Мне нравится один парень… — он помолчал несколько секунд, проверяя будет ли слушать его Тодороки дальше, и словив её внимательные глаза на себе, продолжил, — Мы знакомы довольно давно, друзья детства так сказать… Что эти чувства к нему больше, чем просто дружба, я осознал еще в старшей школе. Но сказать ему об этом я не осмелился.
Шото слушала всё это и не верила собственным ушам: «Что он…».
— И вот, казалось бы, всё, конец школы. Возможности признаться больше не будет. Наверняка, мы будем учится в разных университетах, и Бакуго никогда не узнает о моих чувствах. Но! Но и я, и он поступили сюда в UA. Понимаешь? — он возбуждённо выдохнул, — Это знак! А сегодня я ещё и встретил тебя!
— За-зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Мне кажется, я должен помочь тебе… с Изуку.
«Её зовут Изуку»
— Но зачем? Какая от этого тебе будет выгода?
Киришима тут же вытянулся и ухмыльнулся, как делал это раньше:
— Гомо-услуга за гомо-услугу, — парень с серьезным лицом протянул ей руку.
Тодороки с подозрением заглянула ему в глаза, выискивая в них скрытый смысл, ответ на недосказанность, на немой вопрос. Он, на удивление, был спокоен, уверен в себе и стойко ждал ответа.
Шото на это лишь утвердительно кивнула и деловито пожала чужую ладонь в ответ:
— Мы договоримся.
