Мир меняется, меняемся и мы

      Утро встретило их проливным дождём, грозящим перейти в затяжной ливень. Ветер срывал остатки листьев небрежно разбрасывая их вокруг. Когда Лисет проснулась, Эрвин, уже одетый сидел за столом и что-то сосредоточенно читал. Она потянулась, скидывая одеяло, и тут же зябко поёжилась. Если что-то в этом мире не менялось, так это температура в жилых помещениях штаб-квартиры. — Доброе утро. Замёрзла? — Доброе, Эрвин. Да, у нас тут снова колотун. — Я тебе сейчас налью чаю, я знал, что ты скоро проснёшься. Одевайся скорее, а то чай остынет и придётся пить его холодным, — сказал он глядя на неё. На миг ей стало жарко от взгляда, которым он её одарил, поэтому Лисет поторопилась одеться. Работы было много, а времени мало. — Группа Ханджи ещё не вернулась? — спросила Лисет, торопливо отпивая горячий напиток. — Вернулись, где-то за час до рассвета. Промокшие и уставшие. Мне доложили часовые. Пленных с ними не было. Я думаю когда они отдохнут, то расскажут, что там было.       Прошло несколько часов, прежде чем Ханджи, Эрен и Армин явились на доклад, потрёпанные и осунувшиеся от трудной ночи. — Мы проторчали там почём зря, Эрвин. Либо этих бедолаг заслали на разведку, либо погода заставила других свернуть обратно. Как бы то ни было, в этом году скорее всего, будет ранняя зима, это даёт нам время для подготовки к встрече новых гостей. Как мы поступим с нашими пленниками? — Мы поступим, как истинно радушные хозяева, Ханджи. Допросим их. Наверняка среди них есть сведущие в вооружении, — сказала Лисет, — после того как мы выясним чего они от нас хотят, можно будет ехать на аудиенцию к королеве. — Кто будет вести допрос? — Спросил Эрен. — Пока что — я. Первое впечатление всегда самое сильное, поэтому вы идёте отдыхать, а я займусь этим вопросом.

***

      В камере было сыро, но пленник был накормлен, ему, также выдали сухую, чистую одежду. Их рассадили по разным камерам, без возможности переговариваться друг с другом. Офицер Марли как раз сидел и думал над превратностями судьбы, когда дверь с тихим лязгом отворилась и в темноту камеры вошла высокая женщина, опираясь на трость. Кажется, та самая, что приветствовала его и его солдат на острове, который, в их краях, именовался Раем. — Н… не подходи ко мне, отродье дьявола! — вскрикнул офицер. — О, вот как. Отродье дьявола. Красиво сказано, солдат. Вот только, это ваше правительство семь лет назад решило, что будет весело послать ваших ручных элдийцев, чтобы те поубивали кучу народу, — её передёрнуло от воспоминаний 846 года, когда разведка вела гражданских на убой, — поэтому, чтобы ты не сказал мне сейчас по поводу меня, будет неправдой. Я не убивала ваших людей. Вас убило ваше правительство. А благодаря вашей ручной обезьянке я осталась калекой. Как думаешь, каковы твои шансы задеть меня словами? Солдат молча таращился на женщину, чьим голосом можно было охлаждать воду в летний зной. Его страшила неизвестность, то что он слышал об элдийцах живущих в стенах пугало его. — Ну, чего молчишь? Считаешь меня монстром? Солдат, послушай, не я пришла в твой мир и разрушила его. Это вы сделали это, но, демонами называют почему-то нас. Мне кажется, что твои доводы звучат по-детски. Но я пришла не в бирюльки играть. Ты мой пленник, а это значит, что ты ответишь на мой вопрос…или умрёшь. — Тогда убей меня! Я ничего не скажу. — Смерть, солдат, как и жизнь, нужно заслужить. Так что, не жди лёгкой смерти. В конце концов я, как демон, скормлю тебя титанам за стенами, в которых вы, ублюдки, превратили людей. Как перспектива? Мне кажется — справедливо. Те люди… кто знает, какие мысли терзают их головы? Доброго дня, воин империи Марли, посмотрим, что ты скажешь мне в следующий раз, — она развернулась чтобы выйти из камеры, оставляя солдата одного, в темноте. — Не давать ему ничего, при помощи чего он мог бы наложить на себя руки. Смерть — подарок, которого он не заслужил. Не бить пленников, даже если они оскорбляют вас и ни слова им не говорить, даже если будут умолять, — дала она распоряжение дежурному солдату, прежде чем покинуть тюремные казематы. — И как успехи, а, Лисет? — спросил Леви, по-хозяйски, развалившийся на диване в кабинете её мужа. — Пока что — никак. Я буду изводить его постепенно и, рано или поздно, он сломается. — Ты думаешь это поможет? — её собеседник скептически изогнул бровь. — Да. Пытка заставит его думать что он — герой, стерегущий секреты. Я попробую сломать его морально. За последние несколько месяцев я невольно поняла, что никакая физическая боль не идёт в сравнение с болью душевной, — пояснила Лисет. — А если это не поможет? — Тогда я, ведомая воспоминанием ада восемьсот сорок шестого года, и о битве за стену Мария, превращусь в чудовище, режущее людям пальцы. Но я хочу пойти иным путём. Никто не будет говорить пленникам ни слова, просто игнорировать. Риск самоубийства я свела к минимуму. Всё, что остаётся это подождать. — Ты серьёзно? Игнорировать их? Дверь открылась, пропуская Эрвина в кабинет. — Что я пропустил? — Да ничего, в сущности. Рассказала Леви о своих планах. — Эрвин, правильно ли сваливать всё на неё? Тебе не кажется что ты, как командор, должен заниматься подобным? Её план мне кажется безумным. — Леви, я слышу в твоём голосе скептические нотки. Ты говоришь так, словно меня в комнате нет, — раздражённо отозвалась Лисет. Эрвин лишь улыбнулся. — Вам не стоит ругаться друг с другом. Леви, ты прав, этим должен заниматься я. Но я доверил это дело ей, потому что у неё природный дар добиваться желаемого, не считаясь с методами. Под её пристальным взглядом почти невозможно соврать. В том, что она расколет наших пленников, я не сомневаюсь. — Кто бы говорил о природных талантах и методах достижения желаемого, — хмыкнул Леви, — ты снова просишь довериться тебе, так? Командор кивнул, подтверждая его правоту. — Ну вас к чёрту. Обоих. Что муж, что жена. Но, если не выгорит — сама будешь их пытать, — буркнул он и вышел из кабинета. День за днём, солдата империи Марли преследовала она. В одиночной камере, ему, то и дело мерещилась высокая и худая, как смерть, но красивая, как ледяная королева из сказки, прочитанной в далёком детстве, женщина. Ему казалось, что он сходит с ума, ведь, кроме того визита, она больше не появлялась. Кормили пленников хорошо, солдаты приносящие ему еду, игнорировали его. За время пребывания в плену, его никто даже не ударил, не говоря уже о пытках, которых не было. Никто, кроме этой странной женщины с ним не обмолвился ни словом. Отродье дьявола. Красиво сказано, солдат. Вот только это ваше правительство, семь лет назад решило, что будет весело послать ваших ручных элдийцев, чтобы те поубивали кучу народу… Эхом отскакивал от стен камеры леденящий душу, спокойный голос, перекликаясь с мыслями солдата, заставляя хвататься за голову, в попытке прогнать слуховую галлюцинацию, порождённую играми воображения. Судьба его товарищей была неизвестна, возможно, они уже мертвы. Смерть. Возможно стоило убить себя, однако, «ледяная королева» позаботилась и об этом: в его камере не было ничего, что можно было бы использовать, как удавку или чем можно было бы порезаться. Личных вещей, в том числе и кинжала, входившего в штатную экипировку солдат Марли у него не было. Время в камере, казалось, шло по-другому — неизвестно было: день сейчас или ночь. Он ждал, когда придёт время допроса, ведь она, хоть и была демоном, но всё же, с ней можно было поговорить. Забывшись тревожным сном, он ворочался на узкой, жёсткой кушетке, подскочив от звука открывшейся двери. В камеру вошёл солдат с тарелкой каши, молча поставил её на стол и собрался уже выйти, когда он подскочил к нему и сказал: — Передай этой вашей, ледяной леди, что я готов поговорить с ней. Ты понимаешь меня? Передай, солдат. Хоть кивни, если услышал. Солдат, который принёс еду, равнодушно продолжил путь к выходу, не говоря ни слова. Его терпение лопнуло, как мыльный пузырь, от этого равнодушия: — Чёрт бы вас, демонов, побрал! Вы что, немые все? Чтобы я, офицер, великой империи Марли, пресмыкался перед вами! Пошли вы все! Дверь закрылась и в камере повисла гнетущая тишина. Время шло, а солдаты, по-прежнему исправно приносили ему еду и, столь же исправно, игнорировали его. Она так и не пришла.